Последний рейс «Лузитании»

8
ТОРПЕДЫ С ПРАВОГО БОРТА

Третий помощник капитана Альберт А. Бистик приступил к определению места «Лузитании» по пеленгам мыса Олд-Хед-оф-Кинсейл. Судовые часы на мостике показывали 1.50 пополудни. Десятью минутами позже Бистик, которого капитан Тернер обычно называл почему-то «Биссит», освободился и прошел в свою каюту.

Он только собрался присесть за маленький письменный стол, чтобы внести необходимые записи в свой журнал, как в дверях каюты показался багажный кладовщик.

- Люди ждут вас в багажной кладовой, сэр, - обратился он к Бистику.

Согласно правилам компании «Кунард», во время утомительной процедуры подъема громоздкого багажа на грузовом лифте должен был присутствовать кто-либо из судовых офицеров. Необходимо было также поднять из почтового трюма около трех тысяч мешков с почтой, подлежащих первоочередной разгрузке в порту прибытия.

Бистик встал из-за стола, но тут же вспомнил, что на нем новый форменный костюм, купленный на днях в Нью-Йорке. Даже для наблюдающего офицера подъем багажа был грязной работой. Поэтому Бистик сказал багажному кладовщику, что сейчас придет, и начал быстро переодеваться в старую униформу.

Часы над его столом показывали 14.09, надо было поторапливаться.

В то время как Бистик и большинство других судовых офицеров готовились к выполнению своих послеполуденных обязанностей, пассажиры прогуливались по залитым солнцем палубам либо отдыхали в палубных креслах. Остальные упаковывали вещи или же заканчивали ленч во вторую смену.

Британские торговцы хлопком Роберт Дж. Тимминс и Ральф Моуди, основавшие свои конторы в техасском Гейнсвилле и ехавшие в одной каюте, продолжали еду. Они изрядно пропотели, играя в мяч, и сейчас охлаждались напитками. Оркестр заиграл «Голубой Дунай», оба совершенно размякли и почувствовали себя умиротворенными. Они от души посмеялись, вспомнив греческого капитана, который прошлым вечером, натянув на себя спасательный пояс, выкарабкался в слегка покачивающуюся шлюпку и проспал в ней всю ночь. Непреклонного грека не могли убедить никакие доводы и увещевания. Тимминс счел это самым забавным из всего, что ему когда-либо доводилось видеть.

- У нас еще есть время, - сказал он, откидываясь назад своим большим тяжелым телом и вытирая при этом испарину с лица, которое вновь расплылось в улыбке.

Моуди взглянул на наручные часы и согласился с Тимминсом - они показывали как раз два часа с минутами.

Арчибальд Дональд в обеденном салоне 2-го класса также заканчивал ленч вместе с Гвайером, его женой Маргарет и еще одной соседкой по столу мисс Лорной Пейви из Саска-чевана. Дональд наблюдал, как Лор-на ест грейпфрут, и при этом делал вид, что находит это забавным. Он поддразнивал Лорну по поводу выбора десерта, но все-таки присоединился к нему. Лорна, хорошенькая круглолицая девушка, ехавшая работать в обществе Красного Креста, выглядела смущенной.

Англичанин Герберт Эрхардт, как и другие, заканчивал еду. Он изучал химию в университете Торонто и сейчас возвращался на лето домой, причем раньше, чем обычно, поскольку учебные семестры в Канаде были сокращены в связи с военным временем. Во время рейса он играл роль своего рода Пайда Пайпера [50]. Шесть-семь малышей буквально прилипли к нему и не оставляли ни на шаг. По счастью, одна шестнадцатилетняя девушка протянула ему в этом деле руку помощи. Эта роль забавляла двух его братьев и еще одного молодого человека, разделявшего с ними каюту.

Теодейт Поуп и ее приятель психолог Эдвин Фрэнд в это же время наблюдали за молодым англичанином, который сидел за столом напротив них. Официант принес ему мороженое, но забыл захватить ложечку. Присутствующим это показалось забавным, они улыбались, пока кто-то не заметил, как медленно движется судно. Теодейт даже предположила, что машины не работают. Когда оркестр заиграл «Голубой Дунай», она вместе с Эдвином покинула стол. Выходя, они столкнулись с молодым англичанином Оливером П. Бернардом - сценическим директором бостонской оперы и лондонского театра Ковент Гарден. Он как раз оплачивал счет за вино.

Теодейт и Эдвин прошли на палубу «В» и облокотились на поручни правого борта. Оба сочли море «изумительно голубым и нестерпимо сверкающим под солнцем». Когда они, продолжая прогулку по палубе, огибали угол кормового курительного салона, отделанного массивными панелями, часы в нем показывали 2 часа 9 минут пополудни.

Оливеру Бернарду тоже показалось, что судно остановилось. Выйдя на почти пустынную прогулочную палубу левого борта, он испытал раздражение от столь медленного движения. Затем он прошел на правый борт и устроился на открытой веранде кафе, всматриваясь в сверкающую поверхность моря. Оливер продолжал пребывать в задумчивости, как вдруг нечто на поверхности моря заставило его вернуться мыслями к действительности.

Дороти Коннер и доктор Фишер прибыли к ленчу с большим опозданием и теперь потягивали кофе со своими компаньонами по столу - юной суфражисткой леди Макворт и ее состоятельным отцом, бывшим депутатом парламента от либеральной партии Д. А. Томасом. Последний подтрунивал над Дороти, которая утром нашла туман, окутавший судно, весьма гнетущим и угрожающим.

- Это страшно скучный и бестолковый рейс, - призналась она. - Я не могу справиться с мыслью о том, что мы будем испытывать, идя вверх по проливу.

Супруги Хабберд ходили по палубе «Лузитании» быстро, если не сказать возбужденно.

Сейчас на прогулочной палубе Хабберд разговаривал с бостонским книготорговцем Чарльзом Лориа. Автор этюда «Кто отверз веки дьяволу?» оставался поглощенным идеей увидеть кайзера. Сверкая глазами, он снова и снова повторял, что его вряд ли радушно примут в Германии.

Джеймс Брукс из Бриджпорта, стоя на палубе у радиорубки с правого борта, был занят разговором с англичанином, представляющим чикагскую фирму, и его женой.

Под ними на прогулочной палубе отдыхала в кресле миссис Флоренс Пэдли, едущая из Ванкувера с визитом в Ливерпуль. Кто-то из стоящих перед ней заметил:

- Смотрите, дельфины! Миссис Пэдли вскочила, чтобы увидеть их.

В обеденном салоне 3-го класса несколько человек все еще продолжало сидеть за столами. Среди них была и Элизабет Дакворт. Ее знакомая по путешествию Алиса Скотт с маленьким сыном Артуром только что направилась в каюту.

Многие в своих каютах укладывали детей в постели. Погремушки и игрушки были отложены в сторону.

В течение нескольких секунд между 14.09 и 14.10 7 мая 1915 г. одна эпоха завершилась, началась новая…

По всем отсекам подводной лодки U-20 прозвучало электризующее:

- Торпедный аппарат - товсь! Швигер, впившись взглядом в окуляр перископа, давал последние поправки рулевым, управляющим вертикальными и горизонтальными рулями, похожими на плавники. У него не было даже времени взглянуть на глубиномер.

- Пли!

Послышалось шипение воздуха в носовом торпедном отсеке, и лодка вздрогнула, полегчав сразу почти на целую тонну.

Капитан-лейтенант Швигер отметил в донесении:

Чистый носовой выстрел с дистанции 700 м торпеда «G» с заданным углублением 3 м под углом встречи 90°. Установленная скорость хода 22 уз.

Впередсмотрящий на баке «Лузитании» матрос Лесли Мортон вдруг заметил с правого борта предательскую белую полоску в воде, устремленную к судну. Он тотчас же крикнул с бака на мостик в свой мегафон:

- Торпеды с правого борта!

Мгновением позже матрос первого класса Томас Куин со своего насеста в «вороньем гнезде» на мачте заметил тот же смертоносный след и потянулся к телефону внутренней связи.

Второй помощник капитана П. Хеффорд услышал крик Мортона и повторил:

- Идет торпеда, сэр!

Капитан Тернер, изучавший с левого крыла нижнего мостика мыс Олд-Хед-оф-Кинсейл, оторвал от него глаза. В этот момент торпеда была уже так близко, что даже с противоположного борта судна шириной 88 футов, где он стоял, можно было увидеть ее пенистый след.

Тернер успел сделать только один шаг к середине мостика, где стоял рулевой.

В 2.10 пополудни (в 3.10 по показаниям часов на подводной лодке) Швигер продолжил запись в своем журнале:

…удар пришелся в правый борт сразу позади мостика. Необычно сильная детонация сопровождается очень большим (выше первой дымовой трубы) взрывным облаком. В дополнение к взрыву торпеды, очевидно, был второй взрыв (котел, уголь или порох). Надстройка и мостик над местом попадания раскололись на части, и возникшее пламя охватило высокий мостик. Судно сразу же остановилось, кренясь на правый борт и одновременно погружаясь носом…