Последний рейс «Лузитании»

13
В ОТКРЫТОМ МОРЕ

Когда Арчи Дональд, откашлявшись от попавшей в рот воды, оглянулся назад, он увидел вырисовывающийся в воздухе силуэт гребных винтов и руль «Лузитании». Группа людей, спасающихся на шлюпке, уперлась веслами в нижний гребной винт и отталкивалась от него. Затем Дональду показалось, что судно ложится на борт, а корма обращена в сторону берега, и он сильно испугался удара мачты. При этом он, как это ни странно, подумал: «Из чего сделаны поддерживающие ее штаги, из пенькового или стального троса?». Но тросы прошли мимо него меньше чем в 15 футах. Вслед за этим трехфутовая волна приподняла Дональда и швырнула обратно в воду, которая считанные секунды до того была спокойной, как в пруду. Водоворот засосал его вниз.

Под водой Арчи боролся с течением, совершенно не испытывая страха. Когда он наконец вынырнул на поверхность, восьмидюймовый брус и двухдюймовая доска шириной шесть дюймов, подобно снарядам, выскочили из воды возле него. Не сносить бы ему головы, если бы они вынырнули ближе! Теперь же он почувствовал себя в целости и сохранности. Достигнув прочного бруса, который легко мог убить его, Арчи уцепился за дерево.

Некоторые пассажиры благополучно покинули лайнер только для того, чтобы столкнуться с другой непредвиденной и смертельной угрозой. Ее таила в себе радиоантенна, которую пассажиры привыкли видеть поднятой высоко в небо, значительно выше дымовых труб.

Когда «Лузитания» опрокидывалась, антенная проволока поймала Лориа за плечи и увлекла под воду. Пожалуй, он не удивился бы так сильно, если бы субмарина всплыла под ним и он оказался бы сидящим верхом на ее боевой рубке.

Чудом Лориа удалось освободиться от антенны и снова выбраться на поверхность, как и другим, например Вирджинии Брюс Лоуни и Джеймсу Бруксу. Большинство, однако, при этом получило тяжелые ссадины. Когда Брукс снова показался на поверхности, подпрыгивая на волнах, руки его оказались порезанными проволокой. В это время «Лузитания» шла вниз с громоподобным ревом, который бывает при разрушении больших зданий во время пожаров. Брукс подумал, что этот ужасный звук может исходить от турбин, сорвавшихся со своих фундаментов и разбивающихся в носовой части судна. Ему показалось, что судно погружается бортом, продолжая крениться, а Лориа - что оно, оседая кормой, вернулось почти на ровный киль. Тернер определил, что судно начало выпрямляться и не дошло до прямого положения каких-то 5°.

Некоторые из числа команды, подобно Виманну и Махоуни, после исчезновения «Лузитании» почувствовали очень сильный взрыв, как если бы взорвались котлы. Махоуни был уверен, что на какой-то момент над водой показался сразу же рассеявшийся пар [55]. Виманн был поражен покоем, установившимся над всем этим зрелищем невероятного разорения, круговорота людей и обломков, достигающего около полумили в поперечнике [56].

Лориа послышался еще и длинный томительный стон, поднимающийся из глубин и звучавший несколько мгновений, будто погибшие взывали из далеких глубин. Впоследствии спасенные припоминали, что даже воды моря стенали от ужаса.

Над тем местом, где погрузилась «Лузитания», все увидели волну, поднявшуюся из глубин и несущую обломки кораблекрушения. По мнению профессора Холборна, это пятно выглядело наподобие «свиного фарша» и имело вид рыхлой белесой массы, выброшенной, по всей вероятности, последним внутренним взрывом. Его едва не задела задняя мачта, при падении она разбила вдребезги спасательную шлюпку, находившуюся поблизости. Тогда он направился к другой шлюпке, взяв на буксир мужчину, плывущего рядом с ним.

Оливер Бернард, находившийся в шлюпке в относительной безопасности, оценил происходящее, как «кипящую массу, поднявшуюся с глубин в результате вулканоподобного извержения под безмятежной поверхностью моря».

Доктор Мекреди обнаружил, что его шлюпку относит, и очень заметно. Из этого он сделал вывод о наличии небольшого, как бы отливного, течения.

Тимминс погрузился в воду так глубоко, что заключительных мгновений агонии «Лузитании» не увидел. Его последним воспоминанием был «ниагарский водопад», который обрушился на него, когда надстройка судна вместе с ним устремилась вниз, пробивая толщу воды. Вскоре вода вокруг него стала черной, как внутри коровьего брюха, а голову сжало подобно стальным тискам от увеличивающегося давления. Вдобавок что-то стукнуло его по макушке. Он прикинул, что находится на глубине не меньше 60 футов, а это, по крайней мере, на 50 футов превышает глубину, на которую ему когда-либо приходилось нырять. Но он оставался таким же методичным, как всегда. Оттолкнувшись от надстройки и поднимаясь вверх, он продолжал считать и обнаружил, что ему пришлось сделать ровно 31 гребок, прежде чем он выбрался на поверхность.

После секунд, показавшихся часами, черный цвет превратился в серый. Тимминс проморгался, огляделся вокруг и определил, что находится примерно в 150 ярдах к востоку от основного скопления обломков кораблекрушения. Он был поражен тишиной. Лишь шум, похожий на легкое бормотание, разносился над поверхностью воды.

Мимо в сплетении тел и обломков предметов проплыл мальчик на вид лет десяти, не издававший ни звука. Тимминс приложил пальцы к его ребрам, но биения сердца не ощутил. Тогда он оторвал глаза от неподвижного тела и увидел дымок парохода, идущего на горизонте в западном направлении.

Алиса Миддлтон, няня из Сиэтла, была увлечена водоворотом глубоко вниз. Ей показалось, что ее благодетеля Вандербилта смыло с палубы в тот же момент, когда он кончил завязывать жилет на ней. Впоследствии кое-кто говорил, что видел Вандербилта закуривающим сигару и бредущим по палубе.

Под водой голова Алисы оказалась втянутой в открытый иллюминатор, давление воды быстро нарастало, казалось, ее барабанные перепонки не выдержат. Она ощущала такую боль, что не знала, как только ее вытерпела и как все это пережила. Однако она все же вынырнула на поверхность, чтобы сразу же прийти в ужас от громадного количества тел, особенно детских, плавающих вокруг нее. Они напоминали кукол.

Рядом с ней барахталась женщина. Алиса смотрела на нее, не веря своим глазам. Женщина рожала прямо здесь, в воде. Это была наиболее страшная сцена, свидетелем которой ей пришлось (либо предстояло) быть за всю свою жизнь. Она ощущала сострадание и полную беспомощность, так как ничего не могла сделать для этой женщины. Алиса потеряла сознание.

Маргарет Гвайер выпала из шлюпки в воду, была зачерпнута одной из дымовых труб судна вместе с кучей обломков кораблекрушения, и компаньоны уже посчитали ее пропавшей. При погружении «Лузитании» ее всосало внутрь трубы. Но взрыв внутри судна выбросил ее из трубы наружу, как из пушки. Молодая женщина взлетела в воздух, а затем упала вниз в воду на порядочном расстоянии от своей шлюпки и своего мужа.

Вильям Г. Пирпонт из Ливерпуля попал в столь же эксцентричное приключение. Он плавал поблизости от капитана Тернера, вдруг тот увидел, как Пирпонта неожиданно проглотила исчезающая под водой дымовая труба. Затем «инспектор» (так Тернер назвал этого джентльмена) вылетел обратно, а воздух при этом вырывался наружу с ужасным свистящим звуком. Тернер скептически смотрел на происходящее, давшее повод для мрачного юмора. Пирпонт ударился о воду и сразу устремился прочь, гребя за десятерых, настолько он был напуган.

Этот случай лишь на минутку отвлек Тернера от чувства потери, испытываемого им. Теперь он знал, почему судно после торпедного удара так страшно накренилось. Как это ни парадоксально, причиной послужила его чрезмерная водонепроницаемость! Несмотря на 175 герметически закрываемых водонепроницаемых отсеков, поступление воды по правому и левому бортам не было равномерным. Перед самым концом тысячи тонн воды, по-видимому, прорвались через продольные переборки, играющие роль сдерживающих плотин, и судно выпрямилось.

Несимметричность затопления привела к потере многих спасательных шлюпок и превращению грациозного лайнера, находившегося некогда под его командованием, в кренящееся и зарывающееся в воду чудовище. Тернеру пришло в голову, что судно было еще и чрезмерно перетяжелено в верхней части, т. е. недостаточно остойчиво. Девять палуб делали его похожим на отель со слишком большим количеством этажей.

Держась за плавающее кресло, Вилли Тернер медленно подгребал по-собачьи. Он видел бугор «кипящей» воды, медленно уменьшающийся по мере исчезновения пузырей. Затем море снова стало спокойным. Ничто больше не напоминало о «Лузитании», кроме хаоса из шлюпок, обломков и людей. За восемнадцать минут лайнер был совершенно уничтожен, стерт с лица земли, как будто этот современный плавучий Карфаген никогда и не существовал.

Король шампанского Джордж Кесслер таращил глаза из своей шлюпки на то же пенистое пятно и через несколько мгновений изрек испуганно:

- Боже мой, «Лузитания» исчезла!

Все произошло точно так, как Хабберд писал в свое время о «Титанике»: «Огромное железное чудовище наклоняется, скользит, скользит легко, но неизбежно вниз, вниз и вниз в глубины моря. И там, где только что горделиво возвышалось огромное судно, остались обломки кораблекрушения, мертвые и умирающие».

«Но кто бы сейчас мог рассказать о самом Элберте Хабберде и Алисе Хабберд и огромном железном чудовище - «Лузитании»? Где находился теперь «Фра» и где была Алиса?» - озадаченно подумал Эрнст Каупер, обшаривающий взглядом людей, находящихся в воде вокруг его шлюпки. Он мог бы присягнуть, что в последние мгновенья видел чету Хаббердов, спускающуюся по трапу в одну из кают. И Лориа тоже не мог понять, как в самом деле они оставили палубу, ведь не растворились же они в воздухе.

Ч. Т. Хилл, выброшенный из неправильно спущенной шлюпки, утверждал потом, что видел эту чету в ней. Однако Лотт Гэдд, судовой парикмахер и приятель Фромана, занимавшийся спуском той же шлюпки, отрицал это. Еще кто-то полагал, что узнал Хабберда в одиноко барахтающемся в воде человеке, тщетно пытающемся ухватиться за цилиндрическую стальную бочку, кто-то «видел», что Хабберд был втянут дымовой трубой.

Каупер допускал, что ни один человек из наблюдавших это безумное зрелище не может быть полностью уверен ни в чем.

С берега погружение судна чем-то напоминало опрокидывание игрушечного кораблика в спокойном лебедином пруду. Для юного Мерфи «Лузитания» просто осела глубже в воду и наконец исчезла. Для девочки по имени Констанция Керни, как и для многих других, это был только звук взорвавшегося котла: «Бу-у-м», который сигнальная станция в Кинсейле зарегистрировала в 2.33 пополудни.

Американский консул Уэсли Фрост в закоптелом помещении своего консульства, расположенного на втором этаже над баром в Куин-стауне, получил первое известие о происшедшем примерно в это же время. Он покрутил рукоятку телефона, попросил соединить его с главным казначеем Норкоксом в штабе адмирала Коука и получил от него сообщение, которого не хотел слышать:

- Это правда, мистер Фрост. Мы боимся, что судно затонуло.

Представить себе подобное было невозможно.

Местный агент компании «Кунард» Дж. Дж. Мерфи действовал, как во сне, но быстро. Он начал с необходимых приготовлений: договорился об отелях, набрал добровольцев в группы первой помощи, просигнализировал в Лондон, уведомил врачей и королевский госпиталь, предупредил морги.

С получением известия все южное побережье Ирландии ожило. Даже малюсенькие местечки, вроде Корт-макшерри, Клонакилти, Росскарбери и Ойстерхейвен, бурлили от возбуждения. На трехмильном выступе самого мыса Олд-Хед-оф-Кинсейл - в Рингартине, Бей-Весте, Рингалар-ски-Пойнте, Блэк-Хеде, Бюлленс-Бее, Китчен-Пойнте и даже у самых омываемых морем скал Брим-Рок - начали собираться люди, чтобы попросту понаблюдать, как к месту происшествия отбывают спасательные суденышки.

Не успев поразмыслить о том, что скажет обо всем этом государственный секретарь Уильям Джен-нингс Бриан, Фрост увидел, как головные суда «москитного флота» уже проходят мимо города.

К западу от Куинстауна, находясь в воде, спасающиеся, вроде Арчи Дональда, тоже пытались организоваться. Арчи держался за свой брус, пока не заметил скопление складных шлюпок. Он подплыл к ним и был втянут на борт. Первым человеком, которого он увидел, оказался один из его соседей по каюте Джордж Билбро из Смитс-Фолса в Канаде. Вдвоем они принялись за постановку парусиновых бортов на одной из шлюпок и достигли успеха.

Вскоре у них на борту было уже четверо женщин и четверо мужчин. Мадам Н. М. Пападапуло, оказавшись разлученной со своим мужем, продержалась в воде без спасательных средств почти 20 минут. Гречанка плавала в платье, и Дональд был изумлен тем, что она не безнадежно промокла. Другая женщина, не умевшая плавать, держалась за палубное кресло и выглядела, можно сказать, хорошо. Вслед за ней была подобрана Оливия Норт.

Мисс Т. Винтер из Нью-Йорка Дональд посчитал храбрейшей женщиной из всех когда-либо встречавшихся ему. Ее смыло с судна, когда она цеплялась руками за парусиновый чехол складной шлюпки. Не умеющую плавать, беспомощную без спасательного жилета, ее несло вместе с обломками кораблекрушения. Когда женщину подобрали, на ней были только нижняя юбка и блузка, а из ран на голове и спине сочилась кровь. Но несмотря на все это, она сразу же взялась за работу - делала другим искусственное дыхание, чем спасла несколько жизней. Хотя Дональд был уверен, что несколько раз невольно наступал на ее босые ноги, он не услышал от нее ни одного жалобного слова.

В конце концов в шлюпке оказалось 34 человека мужчин и женщин, но в воде по-прежнему оставались сотни людей. Каждый подходящий обломок кораблекрушения был покрыт ими.

«Самое тяжелое - смотреть, как люди борются за свои жизни». Дональд всем сердцем желал помочь как можно большему числу людей, но не отваживался брать на борт других, боясь затопить не слишком мореходную шлюпку, нос которой к тому же был поврежден.

Его команда выглядела весьма пестрой. Почти никто не знал, как грести или править. Один беспокойный индивидуум непрерывно причитал о своих деньгах и ценных бумагах. В конце концов он стал настолько нестерпимым, что Дональд стукнул его веслом по голове. Это успокоило пассажира, который надулся и замолк. Дональд сомневался в том, что они смогут когда-нибудь достичь маяка, на который он держал приблизительный курс.

Лорна Пейви, которую он оставил в обеденном салоне 2-го класса, преодолевала свои собственные трудности. Она безоговорочно подчинилась преподобному Г. Л. Гвайеру и оставалась на том же самом месте, где и была, до тех пор, пока салон почти полностью не опустел. Картежник Джон Вильсон, сосед Дональда по каюте, заметил ее, когда закончил закрывать иллюминаторы. Он схватил ее за руку и почти силком поволок через груды цветов, столового серебра, битой посуды и стекла. Вверх они вынуждены были подниматься по стойкам поручней трапа, поскольку его ступеньки находились уже почти под углом в 45°. Выбравшись на палубу «С», Вильсон заметил внизу шлюпку, уже спущенную и наполовину заполненную водой и людьми. Он сказал Лорне, чтобы та спускалась вниз по тросу.

Мисс Пейви совершила спуск, при этом ее длинная и просторная юбка вздулась и почти коснулась воды. Вильсон последовал за ней, и они перевалились через планширь внутрь шлюпки. Здесь им пришлось яростно вычерпывать воду собственными башмаками, так как никто не заметил, что пробку в днище шлюпки никто не завинтил, пока ее почти полностью не затопило. Одновременно они пытались убедить группу озлобленных кочегаров, сидевших на веслах, остановиться и подбирать других людей. В шлюпке оказалось всего 12 человек, и оставалось много места, но гребцы отказывались внимать их требованиям.

В то же время матросы Лесли Мортон и Вильям Перри быстро подбирали людей на свою складную шлюпку. Они подняли таким образом около 30 человек и гребли в сторону находящегося на расстоянии около 5 миль от них, как им показалось, двухмачтового рыбачьего суденышка. Оба они были поражены одним членом своего «экипажа» - четырнадцатилетней девочкой Кетлин Кей, которая работала веслом, подобно мужчине. При этом она помогала заполнять шлюпку, устраивать в ней спасенных и руководила оказанием им первой помощи.

С Теодейт Поуп все обстояло не столь благополучно. Она пришла в сознание, но оказалась в каком-то «сером мире». От удара по голове, который несколько смягчили соломенная шляпка и волосы, она на короткое время лишилась зрения. Поначалу она не видела даже солнечного света, хотя была уверена, что находится уже на поверхности. Постепенно Теодейт осознала, что окружена сотнями неистово кричащих и толкающихся в «водяном аду» людей. Мужчина, обезумевший от испуга, вцепился в ее плечи. Когда он, нависнув над ее головой, уставился ей прямо в лицо одичавшими глазами, полуослепшая Теодейт различила в них панический страх. Мужчина был без спасательного жилета, под его тяжестью она опять погрузилась под воду. Теодейт слишком обессилела, чтобы бороться с мужчиной, который сжимал ее все крепче.

- О, не надо, пожалуйста! - умоляла она.

Вода сомкнулась над ней, и она опять впала в беспамятство. Когда Теодейт открыла глаза во второй раз, то оказалась плавающей на спине, над ней было яркое голубое небо. Вокруг нее плавали мужчины и женщины, но на большем, чем раньше, расстоянии. Справа она заметила мужчину с глубокой раной на лбу, поблизости от него можно было различить женский затылок. Слева Теодейт увидела старика, «торчащего» из воды. Его спасательный жилет имел, по-видимому, исключительную плавучесть, так как он плавал как бы стоя в воде. Поскольку он занимал более высокую позицию, позволяющую видеть горизонт, Теодейт спросила:

- Не подходят ли спасательные суда?

Посмотрев вокруг, он ответил:

- Нет.

Какой-то итальянец, обхватив руками маленький жестяной бачок, плыл на нем и что-то монотонно напевал. Временами раздавались отдельные вскрики и где-то вдалеке, как бы на заднем плане, слышалось нестройное пение «Типперери».

Видневшиеся вдали судовые шлюпки казались переполненными. Теодейт удивилась, куда мог подеваться Фрэнд. Ей показалось, что вода теплая и что она будет в состоянии продержаться на плаву некоторое время. Рядом на воде покачивалось весло. Теодейт схватила его за один конец, а другой подтолкнула к старику, который полустоял в воде слева от нее. Все более пропитывающееся водой и тяжелеющее платье тянуло ее вниз. Теодейт перекинула правую ступню через лопасть весла, а левой рукой продолжала держаться за него. Это увеличило ее плавучесть. Теперь можно было больше не тратить свои истощающиеся силы, чтобы удерживаться на поверхности. Затем она попыталась приподнять голову, чтобы посмотреть, не приближается ли спасение, но вместо этого погрузилась обратно в воду, утомленная даже этим усилием. «Это слишком ужасно, чтобы быть правдой», - подумала Теодейт и вновь потеряла сознание.

Неподалеку от Теодейт перевернутую шлюпку Риты Джоливе, которая снова почти погрузилась под тяжестью многих вцепившихся в нее людей, как раз вовремя поддержала снизу другая, складная, шлюпка, которую занесло под первую и заклинило там. Переведя дыхание, Рита обратила внимание на окружающих и даже узнала несколько знакомых лиц или подумала, что узнала, так как все были перепачканы сажей. Она, например, была рада видеть доктора Фишера из Вашингтона, и вместо приветствия выдавила слабую улыбку.

Дважды раздавался крик: «Спасательные суда идут!», и дважды она подумала, что их испытания закончены. Но эти надежды вновь уступали место холодному разочарованию. В какое-то мгновение ей почудилось, что она видит лодку или ее часть, поднимающуюся и снова исчезающую поблизости. «Это субмарина, которая то всплывает, то погружается», - решила она. Другие подумали то же самое. Некоторые клялись, что видели боевую рубку лодки. Наиболее истеричные полагали, что немцы будут стрелять из пулеметов либо перережут тросы, соединяющие обломки кораблекрушения, за которые они держались.

Как бы то ни было, в действительности капитан-лейтенант Швигер почти в это самое время внес в журнал своей U-20 запись такого содержания:

Иду на 11-метровой глубине и осматриваюсь вокруг. Далеко по корме дрейфует большое количество спасательных шлюпок. «Лузитании» не видно. Затонувшее судно должно находиться в 14 милях от маяка Олд-Хед-оф-Кинсейл на глубине 90 м по пеленгу (на маяк) на 358°, в 27 милях от Куинстауна… 50°22,6N; 8°32W. Берег и маяк видны хорошо.

На борту флагманского корабля «Джуно» адмирал Худ решал, должен ли его командир А. К. Макрори повернуть обратно в Куинстаун. Он получил рятиограмму от сигнальной станции Куинсейл с известием о гибели «Лузитании». Там полагали, что в их услугах больше нет необходимости - другие спасательные суда подберут оставшихся в живых [57].

Греческое каботажное судно «Катерина», услышав сигнал SOS, последовало за «москитным флотом» и более крупными судами, вроде «Энтониан», «Наррагансетт» и «Сити оф Эксетер». Большое количество па-русно-моторных судов также повернуло в сторону мыса Олд-Хед-оф-Кинсейл.

Многие из тех, кого они надеялись спасти, продолжали находиться в воде, не у всех была даже такая ненадежная защита, как складная шлюпка. Так, Мэтт Фримен, еще не оправившийся от ошеломившего его удара головой о шлюпку, был вовлечен в жуткую борьбу не на жизнь, а на смерть против пяти других мужчин за рукоятку маленького бочонка, который он только что нашел.

Атлет ослабел от усилий, предпринимаемых для того, чтобы оставаться на плаву. Будучи не в состоянии противостоять массе вцепившегося в него мужчины, он ускользнул от него и от бочонка. Затем. он завладел проплывающим мимо палубным креслом и наконец достиг перевернутой спасательной шлюпки, в которую уже вцепилась дюжина людей. Находясь в полусознательном состоянии, он тем не менее отдавал отчет в том, что человек десять умерло рядом с ним в воде.

Страхи и физические страдания многих усугубляло предположение, что их уносит в море. Официант салона 1-го класса Виманн, разделяя перевернутую складную шлюпку с десятью другими людьми, потерял надежду на спасение. Берег постепенно исчезал в отдалении.

Капитан Тернер заметил чаек, устремившихся сверху вниз в его сторону. Он отбивался от них своими сильными руками, размышляя при этом, действительно ли они нападают или просто любопытствуют.

Леди Макворт отчаянно вцепилась в кусок тонкой доски в несколько дюймов шириной и в два-три фута длиной. Она была уверена, что только он один удерживает ее на поверхности, хотя на ней был хорошо закрепленный спасательный жилет. Вскоре она примкнула к большому и круглому плавучему острову из людей и обломков. В дополнение к доскам и креслам здесь же находилось также множество корзин для кур, но без их недавних обитателей.

Мужчина с белым лицом и желтыми усами взялся за другой конец малюсенькой доски. Доска вряд ли была рассчитана на двоих, но леди Макворт не видела оснований возражать. Когда же мужчина попытался продвинуться к ее концу доски, она испугалась. Ей потребовалось сделать усилие, чтобы произнести слово, но в конце концов она собралась с духом и сказала, чтобы он отправлялся обратно к своему концу доски. Вскоре после этого он исчез, и Маргарет никогда его больше не видела, хотя, как ей почудилось, он схватился за куриную корзину.

Многие молились вслух удивительно бесстрастно и монотонно. В это время Маргарет Макворт услышала другие голоса, слабо и нараспев взывающие о помощи: «Ло-о-о-дка… ло-о-о-дка… ло-о-о-дка!»

Она присоединилась к этому хору, но через минуту или две бесполезность зова стала очевидной. Маргарет действительно увидела в некотором отдалении одну или две шлюпки, но все, что они могли сделать, - это подобрать людей, находившихся в воде рядом с ними.

Ее ноги сильно замерзли, но все же она решила попытаться доплыть до шлюпки. После нескольких гребков Маргарет Макворт выдохлась и сдалась. Тонкая доска представлялась ей единственным спасением, и она продолжала плавать в воде, сжимая ее так крепко, что никакая сила не заставила бы ее расстаться с ней.

Маргарет не ощущала острого чувства безысходности и была исключительно благодарна судьбе, что не захлебнулась и не утонула, будучи увлеченной под воду. Пока ее голова находилась над водой, она не находила в своем положении ничего ужасного. Женщина даже начала привыкать к относительному удобству положения, которое создавал спасательный жилет, ее голова была слегка откинута назад, как при лежании в гамаке. При этом Маргарет подозревала, что другие могут быть напуганы больше ее погружением в холодную воду, вызывающую состояние легкой ошеломленности. Подобно Теодейт Поуп, все происходящее представлялось ей страшным сном, который исчезнет, как только она проснется. Она смотрела на солнце, голубое небо и спокойное море и спрашивала себя, не очутилась ли, сама не подозревая того, на небесах, и одновременно надеялась, что это не так.

Вскоре Маргарет почувствовала себя уже менее уютно, начала окоченевать в воде и испытывать морскую болезнь от легкого покачивания на небольшой гладкой зыби. Ей пришла в голову идея снабжать спасательные жилеты маленькими пузырьками хлороформа, чтобы люди могли вдыхать его и незаметно терять сознание в моменты, подобные этому, что было бы милосердно.

Мертвая зыбь относила ее все дальше и дальше, пока она не заметила, что находится в доброй сотне ярдов от ближайшего к ней человека. Ей стало одиноко. Вскоре Маргарет задремала…

Над водой все еще звучали звуки церковных гимнов, сначала мрачного и просящего «Пребудь со мной», затем «Ближе, Господь, к Тебе». Некоторые узнавали в профессиональном исполнении певцов хора из Уэл-са, которые при отплытии из Нью-Йорка пели «Знамя, усыпанное звездами», а во время рейса давали концерты в салонах. Действительно, на одной из перевернувшихся шлюпок уцелели четыре представителя мужского хора.

Когда профессор Холборн достиг шлюпки, то обнаружил, что мужчина, которого он тащил за собой, умер. Он отпустил его. Шлюпка и без него была переполнена, и командовавший ею младший офицер решил, что следует попытаться достичь другой, почти пустой шлюпки, находившейся на расстоянии около трех четвертей мили. Грести было трудно, но в конце концов они подошли к ней. Двое мужчин, закутанных в одеяла, приветствовали их.

Холборн остался в первой шлюпке, все еще перегруженной даже после пересадки с нее 15 пассажиров. Он чувствовал, что приходит в себя, хотя все еще продолжал испытывать озноб. Этому способствовали и солнце и энергичная гребля.

Шлюпка Холборна шла к берегу через казавшиеся бесконечными «поля» из обломков кораблекрушения. Множество тонущих людей взывало о помощи, но младший офицер, командовавший шлюпкой, вынужден был отказывать им в этом. Холборн же полагал, что они могут «абсолютно безопасно» для себя принять на борт по меньшей мерс еще человек десять. Что особенно потрясло профессора, так это вид примерно 30 людей, утонувших из-за неправильно надетых спасательных жилетов.

Старший электромеханик - Джордж Хатчинсон плавал около человека, похожего на Вандербилта. Хатчинсон пытался поправить на нем спасательный пояс прямо в воде, но понял, что это - непосильная задача. Их несло отдельно от остальных.

Вскоре гребцы в шлюпке Холборна заметили одномачтовое рыболовное суденышко и утроили свои усилия…

Брукс нашел складную шлюпку, в которой находились рослый моряк и еще какой-то мужчина, и присоединился к ним. Все трое достали складные ножи и приступили к сборке парусиновых бортов шлюпки. Работа была утомительной, в дальнейшем ее осложнила борьба людей, цепляющихся, как клещами, за ее низкий планширь. Все трое тщетно пытались убедить их держаться не за саму шлюпку, а за идущий вокруг нее спасательный линь, чтобы не мешать работе по установке бортов, которые было достаточно сложно закрепить на положенном месте. Всякий раз, как Брукс принимался это объяснять, он слышал в ответ лишь крики отчаяния. Люди полагали, что их пытаются отпихнуть от лодки. С опущенными бортами складная шлюпка напоминала плот, но даже в этом состоянии она выглядела довольно привлекательной для тех, кто чувствовал себя на грани катастрофы. После того как были установлены борта, следовало вставить на место сиденья, а затем выловить из окружающих их обломков весла для гребли. Приняв на борт еще одного «новобранца» и подоспевшего Лориа, они полностью укомплектовали шлюпку-четверку. Мужчины начали грести, но услышали крик. Они перегнулись через борт и подхватили за протянутые им руки женщину, которую приняли за африканку. Ее одежды были почти полностью сорваны, на теле, покрытом ссадинами, нельзя было отыскать ни одного белого пятнышка.

- Маргарет Гвайер, - представилась она.

Рассказ женщины о том, как ее выбросило из дымовой трубы, выглядел неправдоподобным, но никто не переспрашивал - чувство реальности у каждого за последние полчаса претерпело изменения.

Другая женщина плыла к шлюпке сильными гребками, расталкивая в стороны мертвые тела, будто это - многочисленные лилии в спокойном пруду. Брукс объективно оценил, как хорошо были уложены ее волосы и как превосходно она плыла.

- Возьмете меня следующей? - последовал спокойный вопрос еще одной женщины, плывущей прямо по носу шлюпки и стиснутой упаковочными клетями так сильно, что она не могла высвободить руки. Ее волосы покоились на окружающих обломках, а сама она безмятежно жевала резинку. Лориа подумалось, что голос женщины звучал слишком равнодушно, как если бы она просила ломтик хлеба с маслом.

Ее шерстяная юбка пропиталась многими фунтами воды, но, приложив усилия, мужчины все же втащили ее в шлюпку. Она села и откинула свои волосы назад, продолжая жевать резинку.

Пара рыжих кочегаров-кокни [58], после того как завершила комплектование экипажа, присоединилась к гребцам.

Складная шлюпка шла теперь по чистой воде по направлению к маяку, который, казалось, находился в бесконечном удалении, хотя был виден четко и ясно.

Вскоре прямо по носу возникли паруса рыболовных судов. В этот момент шлюпка поравнялась с плывущим мужчиной.

- Я самостоятельно! - пояснил он любезно, отказываясь от помощи.

Но не успела шлюпка отойти на несколько ярдов, как мужчина изменил свое решение и закричал. Он держался на одном из больших спасательных кругов «Лузитании», который почти неограниченное время мог удерживать его на поверхности, но, видимо, холод становился непереносимым. Когда его втянули в шлюпку, он выглядел посиневшим от холода. Для Л. Мак-Марри из Торонто, как он представился, кораблекрушения не были в новинку. Он был на борту лайнера «Рипаблик» компании «Уайт Стар», когда тот был протаранен у маяка Нантакет. В тот вечер по радио впервые был передан сигнал CQD [59], применявшийся до появления сигнала SOS. Вскоре Мак-Марри «оттаял» и мог приложить руки к веслам. Все вместе продолжали грести в сторону рыболовного судна.

Герберт Эрхардт, переведя дыхание, обнаружил, что оказался на перевернутой шлюпке, где уже находились два брата - его соседи по каюте. Рядом плавала почти перпендикулярно к первой еще одна шлюпка. Младший из двух братьев перелез на нее. Вследствие этого маневра шлюпки отделились друг от друга. Эрхардт и старший брат начали помогать людям взбираться на днище их шлюпки. Одна женщина умерла через несколько мгновений после того, как ее вытащили из воды.

Шлюпка была почти затоплена, когда на нее взобрался еще один мужчина. Несколько минут он пролежал, стараясь восстановить дыхание, не в силах даже оторвать голову от мокрых досок обшивки. Когда он оглянулся вокруг, то издал глухой стон и снова уронил голову на обшивку, громко рыдая - в умершей женщине, лежащей поперек шлюпки, он узнал свою жену.

Чуть позже мимо проплыло тело мужчины в спасательном жилете. Эрхардт приподнял его из воды, надеясь опознать кого-нибудь, но первым опознал труп его сосед по каюте, находившейся рядом, - это был его отец.

На их складной шлюпке, страшно перегруженной, воцарилось уныние, которое не рассеялось даже при приближении небольшого парохода. Он шел, это было совершенно очевидно, по назначению. Прошло немного времени, как на горизонте возникло множество непрерывно увеличивающихся дымовых столбов. Эрхардт подумал, что это - эскадренный миноносец. С корабля, который прошел от них на расстоянии слышимости, их окликнули:

- Все ли у вас в порядке?

- Да! - выкрикнул в ответ Эрхардт.

Корабль, а это было вспомогательное судно «Индиан Принс», обещал вернуться за ними позднее.

Оливер Бернард в своей шлюпке тоже поднял из воды мертвую женщину. Вместе с палубным буфетчиком, несколькими кочегарами и штивщиками угля он налегал на весла, вдруг по его борту рядом с планширем проплыло женское лицо, такое же зеленое, как море. Женщину положили на дно шлюпки. Оливер понял, что ее уже не оживить - на губах женщины выступила пенистая слизь, а глаза слепо смотрели вперед.

Бернард неуклюже помогал остальным грести. Вскоре все заметили рыбацкое судно вблизи берега и совершенно успокоились. По пути они взяли на буксир еще две спасательные шлюпки и плот. Их «связка» стала напоминать маленький извивающийся поезд, ползущий черепашьим шагом по поверхности моря.

Буксировка сильно осложнила греблю, но никто не протестовал против этого - все знали, что ведут к спасению 150 жизней. Все это время где-то на заднем плане сознания Бернарда странным образом звучала мелодия «Голубого Дуная».

Элизабет Дакворт уже не молилась, у нее было другое занятие. Вскоре после того, как ее спасательная шлюпка отгребла от тонущей «Лузитании», она заметила мужчину, барахтающегося в воде, и спросила командовавшего шлюпкой младшего офицера:

- Мы можем ему помочь?

- Нет, - ответил тот.

- Нет, мы можем, - огрызнулась Элизабет.

Офицер пристально посмотрел на ткачиху из Тафтвилла, на ее твердо сжатые челюсти и скомандовал гребцам остановиться. Несколько сильных мужчин с помощью решительной Элизабет ухватились за человека в воде и, хотя это оказалось нелегким делом, втащили его в шлюпку.

После этого шлюпка, в которой находилась Элизабет, направилась в сторону Куинстауна, «показывая», несмотря на большую загрузку, лучшее время среди остальных шлюпок. Пенистый след пузырился у нее за кормой, свидетельствуя о быстроте хода. Миссис Дакворт сосредоточила все внимание на веслах.

До Куинстауна они не дошли, но оказались первыми, кто повстречал головное судно «москитного флота» - траулер «Пил-12» из Глазго, тот самый, что внес успокоение в души Лориа и других, стремившихся к нему. Пока мокрые и полуодетые люди, оставшиеся в живых, карабкались на его борт, рыбаки степенно и недоверчиво покачивали головами.

Элизабет ступила на палубу траулера, казавшуюся чрезвычайно большой после шлюпки. В это время другую шлюпку, в которой виднелось только три человека, отнесло на расстояние голоса. Младший офицер, тот, что был в шлюпке Элизабет, окликнул их, спрашивая, что случилось. Со шлюпки ответили, что она опрокинулась и все остальные в воде, и попросили подгрести обратно, чтобы помочь им.

- Я не могу спасать каждого, - услышала Элизабет голос офицера, отрицательно мотающего головой.

В этот момент оба плавучих средства - «Пил-12» и шлюпка - дрейфовали рядом. Элизабет прикинула расстояние между ними.

- Вы должны спасти меня! - вдруг выпалила она, затем подобрала юбку и перепрыгнула через пространство в несколько футов над водой, отделяющее ее от шлюпки. Когда она коснулась ногами шлюпки, та качнулась под тяжестью удара, но не опрокинулась. Элизабет снова засучила рукава своей блузы и взялась за весло.