Последний рейс «Лузитании»

16
В КУИНСТАУНЕ

Куинстаун превратился в громадный склеп. Нормальный уклад его жизни был нарушен так, будто на окраинах его происходило генеральное сражение. Некоторые из спасенных, уже пришедших в себя, отправились на поиски пристанища. Для других неутомимые представители компании «Кунард» уже заказали помещение в самом большом в городе отеле «Куинз». Вскоре 43 его комнаты превратились в сухопутный эквивалент кают 1-го класса «Лузитании». Его владелец, немец по происхождению, упорхнул в подвал и заперся там среди винных бочек на всякий случай. Остальные гостиницы заселили постояльцы более демократического состава. В отеле «Роб Рой», например, Виманн разделил комнату с Хиллом, чей стол он обслуживал в салоне 1 -го класса. Они от души посмеялись над тем, что у Хилла чудом сохранилась бутылка яблочного сидра, часть которого он пожертвовал официанту.

- Сейчас его распивают рыбы, - философствовал Виманн.

Дороти Коннер поймала себя на том, что сухо и официально потребовала комнату с ванной, будто по прибытии в какой-нибудь американский город. Гостиничный клерк не выказал особого удивления и назвал ей номер. Когда она пришла туда, то увидела комнату, которую ей предстояло разделить с пятью другими женщинами. Дороти попросила приготовить горячую ванну и пунш. После ожидания, которое показалось бесконечным, она получила маленькую плошку чуть теплой воды и бутылку холодного лимонада. Пожилая женщина, принесшая это, в качестве премии прочитала ей лекцию об эгоизме. Непьющий Брукс тоже томился жаждой. Он заказал большую бутылку ирландского виски, которое он прикончил вместе с соседом по комнате Чарльзом Джеффри. Это немного скрасило их существование. Они даже не потрудились оглянуться на процессию едва прикрытых женщин, проходивших мимо их полуоткрытой двери. Ранним утром Брукс услышал, как Джеффри спрашивает в сущности голую юную леди, смывающую с себя угольную пыль и грязь по другую сторону холла, не нужно ли что-либо приобрести для нее в городе.

Та, даже не взглянув в их сторону, ответила:

- Нет, благодарю вас.

Ответ ее они сочли вполне естественным.

Некоторых, подобно Теодейт Поуп, препроводили в постель. Теодейт била дрожь, хотя она и приняла большую дозу коньяка. В вестибюле по пути наверх она встретила молодого человека, который за ленчем еще на «Лузитании» так и не успел съесть свою порцию мороженого. Он ничего не мог сказать в ответ на настойчивые расспросы о том, спасся или нет Эдвин Фрэнд.

В ту ночь ни Теодейт, ни другие пассажиры с «Лузитании» так и не смогли отдохнуть. Щелкали выключатели, слышались стоны, опознавали маленьких детей, выясняли имена спасенных, вручали или принимали телеграммы.

Эвису Долфину дали стакан горячего молока и уложили в постель.

Арчи Дональд вместе с Вильсоном и Бильбру вышел на поиски своих знакомых по путешествию - Лорны Пейви и мисс Винтер, которые были зарегистрированы в отеле «Куинз».

Вилли Тернера принял местный банкир. В его квартире капитан выпил чая, сумел высушить свой форменный костюм и вскоре появился на улице. Выглядел он бодро.

Элизабет Дакворт оказали медицинскую помощь и поместили в отель «Вестборн». Только теперь она поняла, что испытала. Роль, которую эта женщина в возрасте 52 лет взяла на себя, оказалась слишком трудной, и теперь она «сломалась».

Оливер Бернард, потрясенный пережитым и увиденным, бродил по городу до тех пор, пока совсем не развиднелось. Он наткнулся на морг, где среди других ужасающих вещей увидел «груды тел, напоминающие проткнутых, поломанных кукол, лежащих в стороне, как какой-то фабричный брак». Впоследствии он никогда не мог забыть этого мрачного зрелища.

…Невинные жертвы войны - дети, чьи лица настолько потеряли естественный цвет, что не верилось, будто эти маски когда-либо были живыми, матери, жены и дочери, лежащие в ряд по стенам вокруг всего сарая, мужчины, нагие и полунагие… Во втором сарае солнце, просачивающееся сквозь грязные окна, слабо отражалось на нескольких золотых нашивках, по которым только и опознали (так были обезображены лица) капитана-администратора Андерсона, до конца остававшегося верным своему долгу. В третьем сарае среди искореженных тел легко можно было опознать бедного Чарльза Фромана - единственного, кто не был обезображен. Должно быть, он умер, совсем не сопротивляясь…

…Ужаснее всего было то, что в своей смерти все выглядели одинаково. Посмертные маски этих жертв не обнаруживали их индивидуальностей. Ничего, кроме отталкивающего безжизненного однообразия. Что стало с этими людьми, слепленными по образу и подобию бога!

Всю ночь и утро Бернард встречал пассажиров, ищущих своих близких или друзей, матерей, ищущих детей, жен, ищущих своих мужей, мужей, ищущих жен, братьев, ищущих сестер, и детей, ищущих родителей. Он надеялся встретить дочь Билла Линдсея - Лесли - или ее мужа Стюарта Мейсона, но этого не произошло.

Лесли, однако, была там. Консул Уэсли Фрост нашел ее тело на бальзамировочном столе в импровизированной операционной на задворках конторы отделения компании «Кунард». Она лежала, подобно статуе, олицетворяющей убиенную невинность.

Тело Стюарта прибило к берегу, о чем и известили Линдсея в Бостоне. Большой холл с дубовой лестницей, расходящейся наверху в обе стороны, с которой Лесли совсем недавно бросала свой свадебный букет, выглядел теперь для Линдсея, как мавзолей.

Субботним утром, когда уже стало очевидным, что дальнейшие поиски пропавших бесполезны, в окнах магазинов и лавок Куинстауна, а вскоре и деревень вдоль ирландского побережья, появились записки примерно такого содержания: «„Лузитания" - исчезнувший ребенок. Пропала пятнадцатимесячная девочка с очень красивыми курчавыми волосами и румяным личиком. В белой шерстяной вязаной кофточке и таких же чулочках. Пытается говорить и ходить. Имя Бетти Бретертон. Любую информацию просьба направлять мисс Браун, отель „Куинз", Куинстаун».

Многие спасенные, счастливые тем, что остались в живых, отправились за покупками. Компания «Кунард» подписала обязательство на оплату счетов за одежду тем, кто остался буквально голым, а таких было на удивление много. В одном из универсальных магазинов среди посетителей Беатрис Вильяме, которую подобрал пароход «Блюбелл», узнала Тернера. Капитан был в полной форме, не хватало фуражки, которую он подыскивал для замены пропавшей. Беатрис, которой теперь предстояло добираться к своему больному отцу в Уэлсе, показалось, что Тернер выглядел чрезвычайно суетливым.

- Вы еще можете беспокоиться из-за фуражки, - обрушилась на него молодая женщина, - когда многие из нас потеряли все, что имели. Стыдитесь!

Из Лондона прибыл юрист Уэбб Уэйр, чтобы организовать немедленные поиски Вандербилта. Его уполномочили нанять буксиры и создать команды, способные обшарить все закоулки побережья и сделать все возможное для определения местонахождения богатого повесы или его останков. Была объявлена награда в 1000 долларов тому, кто укажет это место.

Из числа пропавших нашли немногих. Тела Плэмандонов из Чикаго прибило к берегу. Когда эту новость по телеграфу передали в Штаты, у Эма в Фарнелд-холле и его сестер в Чикаго наступило почти облегчение - ожидание и неопределенность закончились.

Утром в Чикаго флаги были приспущены.

Питтсбург также понес тяжелые утраты - погибли девять из двадцати его сограждан. К их числу он отнес также свою недавнюю гостью - Мари де Паж, которой присвоили звание почетного гражданина города.

Становилось все яснее, что все восемь Кромптонов из Филадельфии вместе с их гувернанткой Дороти Аллен исчезли. Это потрясло соседей Кромптонов по улочке Св. Мартина.

Из семьи Ходжес спасся только шестилетний Дин; Вильям Ходжес, органист мемориальной церкви Харпера, его жена и сын Билли пропали.

Хобокен оплакивал миссис Огден Хаммонд. Ее муж, бывший посол, оказался в числе живых. Миссис Вальтер Митчел из Ньюарка также осталась жива, но потеряла мужа и десятимесячного ребенка.

Джеймс Брук произвел свое опознание тела Фромана. Он нашел его так же, как и Бернард, проходя по моргам. Поблизости он увидел тело женщины, продолжающей крепко сжимать по мертвому ребенку в каждой руке.

Джустус Майлз Форман, молодой и более крепкий, чем его друзья Клейн и Фроман, исчез бесследно. На сцене бостонского театра на Холлис-стрит в те дни в последний оаз упал занавес по окончании его пьесы «Дефис».

В Ист-Ороре лавки «ройкрофте-ров» опустели. Жизнь как бы остановилась, так как «Мудрец» погиб. Как некоторые с грустью заметили, кайзер в конце концов выиграл свой 'последний раунд.

Тело отца Безила Мэтьюрина предали земле на каменистом берегу бухты Белликаттон два старых рыбака. В знаменитой часовне в Лондоне по этому поводу приготовлялись к последнему обряду.

Тело капитана Дж. Б. Миллера из города Эри в Пенсильвании, служившего в береговой и геодезической инспекции Соединенных Штатов, прибило к берегу в заливе Голуэй.

Тот из спасшихся, кто чувствовал в себе силы, отправился вдоль побережья пешком на поиски своих любимых и друзей. Они обшаривали мелководные бухточки, расспрашивали рыбаков, старух, детей и всех, кто, как они надеялись, мог что-либо видеть. Многие исколесили все ирландское побережье, прежде чем прекратили поиски. Среди них была и миссис Байлик, искавшая своего мужа.

Более состоятельные для своих поисков смогли нанять автомобили, хотя назвать так эти древние диковины с паровыми двигателями, передвигающиеся с большим трудом, можно было условно. Пассажиры, перемещающиеся в этих машинах, снова обратились к молитвам. Поэтому большинство предпочло двигаться по проселочным дорогам, ведущим к морю, в повозках, запряженных лошадьми, мерно цокающими копытами.

Герберт Эрхардт всю ночь спал так крепко и звучно, что полисмену, переписывающему спавших, пришлось основательно потрясти его, чтобы добудиться. Утром Герберт нашел матерей двух девочек, с которыми успел подружиться на судне. Весь день он потратил на то, чтобы отыскать хоть какие-то следы детей, но поиски оказались безуспешными. Свою роль Пайда Пайпера он сыграл до конца.

Довольно забавным образом он нашел… свои ботинки, те самые, которые еще в спасательной шлюпке отдал одному дрожавшему пассажиру. Пытаясь купить новую пару в обувном магазине Куинстауна, он увидел на полу свои старые башмаки, выброшенные за ненадобностью. Эрхардт надел их, зашнуровал и вышел как ни в чем не бывало.

Лесли Мортон осматривал покойницкие в поисках своего брата Клиффа. Клифф в то же самое время и там же искал его. Там они и встретились. Радостно-печальным приветствиям не было конца. Как потом выяснилось, каждый из них послал домой телеграммы одинакового содержания, сообщив, что ищет другого. Но девять остальных юных кадетов, которые, стремясь скорее попасть домой, оставили учебное судно «Наяда», погибли.

Всех обрадовала весть о спасении самого младшего пассажира «Лузи» - двухмесячного Билли Доерти с Лонг-Айленда. Спаслась также его мать миссис Милли Доерти. Она позировала, улыбаясь, с малышом на руках перед многочисленными фотографами, понаехавшими со всех уголков Британских островов.

Алиса Миддлтон, которую люди, вытащившие из воды, первоначально по ошибке приняли за умершую, полностью пришла в сознание в частной лечебнице Куинстауна. Врачи назвали ее воскрешение после нескольких часов пребывания в коматозном состоянии своим «чудом». Алиса же считала, что ее спас жилет Вандербилта. Одно только не находило объяснения - у нее, как и у другой спасенной - Теодейт Поуп, совершенно выпали все волосы, вероятно от пережитого.

В субботу во второй половине дня отправились первые поезда в Кингстаун, откуда отходил паром, следующий через Ирландское море на Холихед, что западнее Ливерпуля, чтобы спасенные пассажиры «Лузитании» могли закончить свое путешествие, прерванное торпедой. Часть пассажиров после всего пережитого сочла морской паром слишком ужасным и предпочла задержаться в Ирландии. Остальные, прежде всего Виманн, Хью Джостон и другие члены экипажа, с нетерпением ожидали отправки в Ливерпуль.

В Лондоне воскресным утром посол Пейдж поднялся с рассветом, чтобы встретить на вокзале Юстон первый состав, везущий 80 членов экипажа и пассажиров «Лузитании». Он питал слабую надежду отыскать уже в этой группе своих сограждан. Когда он к 6 часам прибыл на старый закопченный Юстон, Лондон был еще спокойным, туманным и дымным. Вид широко расползшегося старого города вызывал тягостное чувство у американского посла. Всегда суетливый, гудящий вокзал выглядел сейчас безмолвным и траурным. Даже лоточники и продавцы газетных киосков попритихли.

Когда первый состав прибыл из Холихеда, встречающие его - они ожидали его здесь с четырех-пяти часов утра - двинулись вдоль платформы.

Спасенные представляли собой смятенную кучку лунатиков, таращивших потухшие глаза и одетых кое-как. У одних руки были на перевязи, других поддерживали члены семьи или знакомые по путешествию.

Кое-кто продолжал спать в вагонах, тогда как сопровождающие продолжали выкрикивать их имена. Объявление одного имени вызвало бурную радость мужчины, стоящего на платформе. Он перепрыгнул через железную ограду, чтобы сообщить эту новость группе дам, ожидающих в главном вестибюле вокзала. Однако их радость была недолгой, так как сопровождающий принес извинения - имя должно было быть вычеркнуто из списка.

К одному десятилетнему мальчику бросилась мать, она сжала сына в объятьях и зарыдала. Другой мальчик лет 12 оказался менее везучим, в результате катастрофы он, так же как и Вирджиния Брюс Лоуни, лишился обоих родителей, поэтому его отправили в контору компании «Кунард».

Несколько человек расспрашивали о Хью Лейне, но никто ничего не знал о нем и даже о том, спасся ли он.

Человек средних лет в черном, сопровождаемый армейским офицером, прибыл из конторы компании «Кунард», где он провел всю ночь. По мере того как подходили поезда, этот человек ходил по перрону, расспрашивая спасенных. Наконец, после четвертого, последнего состава, прибывшего этим утром, он не выдержал и разрыдался. Железнодорожные служащие и газетные репортеры видели еще нескольких плачущих мужчин.

Доктор Антуан де Паж поспешил из своего госпиталя в Ла-Пенне, чтобы встретить доктора Хоутона, узнать что-нибудь о жене он почти потерял всякую надежду.

Ближе к полудню посол Пейдж поплелся с вокзала, уныло волоча ноги. Со стороны он выглядел даже хуже, чем некоторые из спасенных, получивших ранения. Пока он шел, толпа на перроне рассеялась.

Следующий день, понедельник, повсеместно на Британских островах с утра выдался теплым и ясным. В Куинстауне жители проснулись от цоканья лошадиных копыт по булыжной мостовой. Выглядывая в окна, они видели процессию повозок, на каждой из которых стоял накрытый британским государственным флагом 'гроб. В городе не оказалось достаточного количества лошадей, а также катафалков и фургонов, поэтому для похорон пришлось собрать лошадей со всего графства Корк.

Процессия двигалась в сопровождении военного оркестра, играющего скорбную мелодию шопеновского «Траурного марша». На тротуарах, обнажив головы, стояли мужчины и женщины, а по всему городу и на судах в гавани были приспущены флаги. Многие обыватели в знак траура закрыли окна ставнями.

Это было необычайное зрелище. Нескончаемый поток небольших, грубо сработанных, но покрытых сверху флагами повозок, раскачивающиеся спины медленно бредущих лошадей и мерный погребальный стук копыт… Процессия миновала хорошо знакомые лавки и пивные городка, известные своей беззаботностью, бар «Якорь» и затем здания компаний «Джозеф Гроган» и «Тилер», расположенный в самой его высокой точке собор Св. Кольмана, колокола которого мерно звонили по усопшим, а затем проследовала еще две мили до старого церковного кладбища. Здесь солдаты выкопали братские могилы, которые должны были принять первую группу из более чем ста гробов, в которых лежали неопознанные жертвы.

Незадолго до объединенного протестантско-католического богослужения, начавшегося в 4 часа пополудни, из толпы выступила вперед какая-то женщина и попросила открыть указанный ею гроб. После того как служитель выполнил ее просьбу, она некоторое время всматривалась внутрь, затем покачала головой и зашагала прочь с кладбища.

В 4.30 погребальный обряд был закончен, и зрители медленно начали расходиться. В их ушах продолжала звучать мелодия гимна «Пребудь со мной», который для многих из них теперь навсегда стал ассоциироваться с этим солнечным ирландским днем, когда деревянные ящики, ряд за рядом, опускались в большие ямы, чтобы быть засыпанными землей и камнями.

Как раз в тот момент, когда, как описывал репортер, святая вода, окропляющая гробы, искрилась на солнце, подобно серебристому дуновению, а дымок от ладана смешивался с тяжелым воздухом, папа римский Бенедикт телеграфировал из Рима кайзеру, что сожалеет о его бесчеловечных методах.

Доктор де Паж опознал тело своей жены Мари. Теперь ее должны были похоронить в Бельгии, которую она любила.

Сара Лунд из Чикаго добралась до Ливерпуля и в одной из частных лечебниц смотрела на женщину, утверждавшую, что она с «Импресс оф Айрленд». Но это была не ее мать. Ее миссия оказалась вдвойне бессмысленной и трагичной - отец Сары - Вильям Маунси - и ее собственный муж пропали в результате этой трагедии.

В Кинсейле Дж. Дж. Хорган, юрист и следователь по делам о насильственной смерти, закончил дознание, начатое им в субботу. В живописном здании Маркет-Хаус, построенном несколько столетий назад, он обратился к суду присяжных из 12 лавочников и рыбаков со словами: «Скромные, высоконравственные граждане, вам предстоит рассмотреть дело о пяти жертвах катастрофы, тела которых прибило к берегу в Кинсейле».

В их числе были молодожены - шотландская девушка Маргарет Мак-Кензи, которая ранее переехала с семьей в Соединенные Штаты, и Джеймс Шайнеман. Они обвенчались за 12 дней до отправления «Лузитании». Не сказав ничего родителям, они отправились в свадебное путешествие на «Лузитании», хотя первоначально заказывали места на «Камерунии». Теперь надгробный камень на маленьком кладбище при церкви Св. Мальтуса обозначил конец их короткого совместного жизненного пути.

Среди свидетелей на следствии присутствовал капитан Тернер. «Одетый в плохо сидящую старую форменную тужурку и страдающий от пережитого, - сообщал один из наблюдающих за процессом, - он выглядел сломленным человеком, нет, он был таким». Хорган отметил, что в конце разбирательства капитан склонил голову, разразившись слезами.

Трагедия, свидетелями которой стали сердечные и участливые ирландцы, произвела на них сильное впечатление. Поэтому, несмотря на их исторически сложившееся более благосклонное отношение к немцам, нежели к англичанам, они вынесли под руководством Хоргана обвинительное заключение, которое гласило:

Смерть покойных наступила вследствие продолжительного погружения в море в восьми милях на зюйд-зюйд-вест от мыса Олд-Хед-оф-Кинсейл в пятницу 7 мая 1915 г. в результате гибели королевского торгового судна «Лузитания» от торпед, выпущенных без предупреждения германской подводной лодкой. Мы находим, что это ужасное преступление противоречит международным законам и соглашениям всех цивилизованных наций, и поэтому обвиняем перед судом цивилизованного мира офицеров указанной подводной лодки, императора и правительство Германии, по приказу которых они действовали, в предумышленном и массовом убийстве.

Тем временем были подсчитаны окончательные потери. Из 1959 человек, отправившихся в рейс на борту «Лузитании», погибло 1198, включая 785 пассажиров. Из 159 американских граждан погибло 124. Из 129 детей погибло 94. В это число входит 35 младенцев, которые почти все (кроме четырех) погибли.

Итоги катастрофы были подведены. Похороны закончились, остальные тела подлежали отправке для предания родной земле. Жизнь спасенных вошла постепенно в обычную колею.

Но история «Лузитании» на этом еще никоим образом не заканчивалась.