Последний рейс «Лузитании»

9
ВЗРЫВ

Никто на «Лузитании» не мог с уверенностью сказать, куда попала торпеда и какие разрушения она причинила. Довольно удивительным, однако, было то, что случившееся ни для кого в общем-то не явилось сюрпризом. Капитан Тернер до удара торпеды, пробившей стальную обшивку судна толщиной в 7/8 дюйма, так и не успел перейти с левого крыла мостика на правое. Он почувствовал, как судно содрогнулось от ужасного взрыва, который, как он полагал, пришелся на кочегарки правого борта.

Палуба, казалось, приподнялась под ногами и снова осела. Наружу с шумом вырвался столб воды и пара, вместе с кусками угля, обломками дерева и стальными осколками, которые, взметнувшись на 160 футов выше радиоантенны, затем лавиной обрушились на верхнюю палубу. Королева скорости как бы споткнулась и накренилась на правый борт. Тернер скомандовал положить руль лево на борт…

Земля была так близко, но смогут ли они дотянуть до берега?

Свист и шипенье во взорванных, жизненно важных недрах «Лузитании» сразу же дали на это ответ - паропроводы перебиты. Лопаясь, они издавали звуки, подобные очередям пулемета «Максим».

Судно пока еще продолжало идти вперед со скоростью почти 18 уз за счет колоссальной инерции. Но машинный телеграф уже не работал. Мерцание ламп указывало на то, что и генераторы грозят остановкой.

Часы показывали 2.10 пополудни. В течение нескольких минут после этого на судне наблюдалось замешательство. Радист Роберт Лейт выскочил из обеденного салона 2-го класса в коридор и взбежал по трапу, чтобы сменить на ключе своего младшего помощника. В считанные секунды он почти машинально отстучал в эфир:

Приходите немедленно. Большой крен. Десять миль южнее Олд-Хед-Кинсейл.

Он повторял это снова и снова, сопровождая текст позывными «Лузитании» MSU. При этом он отметил, что питание в судовой электросети ослабевает. Его глаза устремились на аварийное динамо в углу радиорубки.

Второй механик Эндрю Кокборн, стоявший на верхней решетке многоэтажного машинного отделения, обнаружил, что ангел смерти пощадил его. После ослепительной вспышки огня и оглушительного сотрясения в его скользких от машинного масла и влажных владениях сразу же наступила темнота, извергающая пар. Воздух стал тяжелым от дыма. Он подумал, что взорвался котел.

Кокборн, держась за поручни, проверял, не ранен ли он, вдруг послышался шум воды, врывающейся внутрь судна в количестве, которое могло быстро привести его к гибели. Было совершенно ясно, что судно получило большие внутренние повреждения. Судя по своему местонахождению и самому факту существования, Кокборн решил, что центр взрыва пришелся на котельные отделения N 1 и 2, которые сейчас, вероятно, уже полностью затоплены. Он подозревал, что оба угольных бункера также разрушены взрывом. В этом районе он в последний раз видел Арчибальда Брайса вместе с другими механиками.

Старший третий механик Джордж Литл, находившийся ниже уровня ватерлинии, наблюдал, как стрелки паровых манометров упали с цифры 190 фунтов на квадратный дюйм на [50], свидетельствуя о последнем слабом вздохе умирающего.

Брукс с высшей точки надстройки на узкой палубе радиорубки увидел торпеду всего в 100 футах от того места, где находился. Она заворожила его. Все же Брукс крикнул:

- Торпеда! - И машинально вцепился обеими руками в низенькие поручни палубы и перегнулся через них, балансируя в воздухе одной ногой. Ему было видно, как торпеда исчезла внутри корпуса судна.

Брукс застыл в позе балетного танцора, но ничего не произошло. Приглушенный корпусом взрыв внутри лайнера вырвался наружу. Толчок и встряска от него куда больше ошеломили Брукса, чем звук разрыва.

Затем ближайший к мостику вентилятор, прямо напротив первой дымовой трубы судна, извергнул пар, воду, уголь, дым и различные обломки. Брукс как бы оттаял и на свою погибель сделал пару шагов в сторону радиорубки. Вода сбила его с ног, ударяя прямо в лицо, а пар не давал дышать. Он с ужасом почувствовал, что вот-вот задохнется. По счастью, ветер отнес пар в сторону, и Брукс смог снова дышать, но страшно напугался. Вскочив на ноги, он пересек палубу радиорубки и бросился вниз по трапу на шлюпочную палубу левого борта и по ней к кормовому курительному салону. Вбежав в него через кормовую дверь, он обнаружил, что салон уже опустел.

Брукс был охвачен паникой и никак не мог остановиться. Выскочив из курительного салона на правый борт, он увидел нескольких перепачканных кочегаров в мокрой от пота и прилипшей к телу одежде, которая делала их похожими на атлетов. Затем он снова устремился вперед.

Палубы выглядели пустынными. Создавалось впечатление, что мало кто осведомлен о случившемся. Тогда Брукс направился в сторону мостика.

Лориа, находившийся на прогулочной палубе, ощутил удар, как «тупой, скорее приглушенный звук». Судно затряслось перед следующим взрывом, который прозвучал для Лориа, как грохот котла, рухнувшего в машинном отделении. Он тоже оказался свидетелем фонтана из пара, угля и обломков, а спустя несколько секунд услышал, как эти обломки падают на палубы и надстройку. Его белая рубашка покрылась сажей.

У Лориа, имевшего некоторый опыт мореплавания в Массачусетском заливе, не было сомнений, что «Лузитания» серьезно повреждена. По ее крену на правый борт и почти моментальному дифференту на нос он заключил, что она погружается.

На судно прекратило крениться, начав выпрямляться, и Лориа моментально изменил свое мнение. Казалось, что оно сможет остаться на плаву, и это убаюкало его, как, впрочем, почти всех остальных на борту.

Лориа предложил Хаббердам пойти в свои каюты за спасательными жилетами. Он знал, что каюта Хаббердов на палубе «D» находилась рядом с главным трапом и они смогут сбежать вниз и вернуться обратно в считанные секунды, даже несмотря на крен судна. Но Хабберд продолжал стоять, нежно обнимая Алису за талию, не выказывая намерений сдвинуться с места.

- Если вы не желаете пойти сами, - провозгласил Лориа, - стойте здесь, я принесу их вам.

Бостонский книготорговец устремился вниз. Пока он спускался по трапу, его мнение изменилось снова. Крен был достаточно опасным и мог вынудить их поплавать. Но эта перспектива не испугала его.

Леди Макворт тоже услышала взрыв. Для нее он прозвучал «глухо и не очень громко». Она еще раньше мысленно решила для себя, что если что-нибудь произойдет, то следует сначала пойти за своим спасательным поясом или жилетом, а уже затем наверх. Поэтому сейчас, пока ее отец продолжал стоять на месте, глядя на море, она уже бежала по ступенькам трапа, которые имели странный, непривычный наклон.

Ее каюта на палубе «D» находилась в самом конце коридора. На полпути она повстречала горничную, которая выглядела удивительно спокойной, несмотря на то, что ее крахмальная наколка сидела криво, что при других обстоятельствах выглядело бы комично. И леди Макворт и горничная вцепились в поручень, так как судно уже сильно накренилось. Обе женщины столкнулись, затем постояли немного, произнося взаимные любезные извинения, пока не сообразили, что теряют драгоценные секунды, улыбнулись, понимая абсурдность своего поведения, и устремились далее.

Достигнув своей каюты, леди Макворт стянула со стенного крючка свой спасательный жилет. Затем, передвигаясь вновь по коридору, она добралась до достаточно удаленной каюты отца, сгребла его жилет и вновь вышла в главный проход.

Люди уже заполнили его в поисках собственных спасательных жилетов. Леди Макворт взбежала по трапу, ведущему на палубу «А», оттуда на шлюпочную палубу^ и по ней вырвалась на левый борт. Она полагала, что здесь будет безопаснее, поскольку эта сторона больше удалена от субмарины.

Здесь, освещенные солнцем, стояли доктор Фишер и мисс Коннер. Леди Макворт спросила, может ли она постоять с ними, пока отыщет взглядом своего отца.

- Я полагаю, что вы тоже волнуетесь, - заметила она, обращаясь к Дороти Коннер.

Флоренс Пэдли подошла к площадке лифтов, намереваясь отправиться вниз за своим спасательным жилетом. Она шагнула к поручням, чтобы рассмотреть «дельфинов», и сразу сообразила, в чем дело:

- Это торпеда! - воскликнула она и устремилась к лифтам. Подбежав ближе, она увидела, как один из них устремился вниз. Решив, что ее каюта на палубе «D» находится слишком глубоко внизу, она передумала и вместо этого взлетела вверх по трапу, выходящему на шлюпочную палубу. В спешке она потеряла туфлю.

Огибая угол курительного салона на прогулочной палубе, Теодейт Поуп и Эдвин Фрэнд вдруг прервали беседу и посмотрели друг на друга. Звук взрыва донесся до них так ясно, что не оставалось никаких сомнений. Когда брызги воды и обломки пролетали мимо палубы, Фрэнд стукнул кулаком по ладони и воскликнул:

- Клянусь Юпитером, они достали нас!

Как раз в тот момент, когда они устремились в узкий коридор, судно так сильно накренилось вправо, что их обоих отбросило к стенке. Но они избежали душа с сажей, который каскадом обрушился на палубу. Восстановив свое равновесие, они отправились на шлюпочную палубу, где заранее договорились встретиться с остальными друзьями в случае опасности.

Палуба вдруг заполнилась людьми. Две женщины передвигались, жалостно «стеная». Судовой офицер выкрикивал приказания приостановить спуск шлюпок и убеждал всех спускаться ниже на палубу «В», поскольку шлюпки приспущены до этого уровня. Никто не обращал внимания на его слова.

Прежде чем подчиниться приказу, спиритуалиста из Фармингтона выждала секунду с выражением тоскливой покорности. Она лишь на мгновение приостановилась, чтобы посмотреть, как спускается шлюпка, набитая мужчинами и женщинами.

Судно странным образом продолжало идти вперед. Как и другие пассажиры, Теодейт Поуп удивлялась, почему капитан не остановит «Лузитанию».

В обеденном салоне 2-го класса был слышен не сам взрыв, а только звон бьющегося стекла. Арчибальду Дональду показалось, будто кто-то свалился в стеклянную оранжерею. Большинство сидевших за столами в едином порыве вскочило на ноги. Раздалось несколько воплей и затем тупых ударов - кое-кто грохнулся в обморок. Возвышающийся над всеми преподобный Г. Л. Гвайер тронул Дональда за плечо и предложил:

- Давайте успокоим людей.

По его тону можно было подумать, будто он намеревается вознести молитву. Оба они быстро встали у выхода и как могли громко крикнули, что все будет в порядке и что не следует спешить. Никто не поверил им, но все же это возымело действие. Все, в том числе и те, кто вначале находился в состоянии полуистерии или был парализован страхом, покинули помещение организованно, как подразделение солдат. Не возникло даже малейшего беспорядка. Каждый двигался быстро, но никто не пихался и не толкался.

Пока люди выходили, крен увеличивался. Тарелки, чашки, соусники и столовое серебро - все это начало падать со столов на палубу. Для некоторых звук бьющейся посуды прозвучал громче разрыва торпеды, который многие ошибочно приняли за взрыв боеприпасов..

Одна женщина, проходя мимо Дональда, упала в обморок. Муж подхватил ее под плечи, а Арчи взял за ноги, и так они подняли ее вверх по трапу. Это оказалось нелегкой задачей, поскольку ступеньки находились теперь под углом, затрудняющим передвижение по ним.

Первое, на что Дональд обратил взгляд, выйдя на кормовую палубу 2-го класса, были перепачканные кочегары и повара, покидающие свои посты. Он остановился, чтобы прислушаться к доносившемуся сверху скрипу талей, на которых спускались со своих шлюпбалок спасательные шлюпки. Его поразил вид членов экипажа. Охваченные нескрываемым ужасом, они производили впечатление «кучи дикарей».

В то время как Дональд и Гвайер приняли на себя командование обедающими во 2-м классе, студент Герберт Эрхардт нашел себе другое дело. Он заметил, что многие иллюминаторы оставались открытыми. Вместе с Вильсоном - соседом Дональда - и некоторыми другими пассажирами и официантами он закрывал их и туго задраивал массивными латунными барашками. Эрхардт подумал, что это поможет спасти судно. Про себя он отметил, что люди покидали помещения без всякой паники, и решил сходить за своим спасательным жилетом, так как в дополнение ко всему почувствовал запах дыма.

Его каюта находилась сразу же за трапом, так что добраться до нее не представляло труда, даже если бы судно шло ко дну. Однако в каюте, где все было перевернуто вверх тормашками, он обнаружил, что его жилет кто-то уже забрал. Тем не менее, это не вызвало у него тревоги. Эрхардт всегда был исключительно выносливым пловцом и мог оставаться на поверхности даже полностью одетым. Поэтому ему представлялось нелепым не доплыть до Ирландии, в жилете или без него.

Прежде чем покинуть каюту, он переложил деньги из своего чемодана в карман. Это была плата за работу демонстратором на химическом факультете университета в Торонто, которой он чрезвычайно гордился, несмотря на скромность суммы, поскольку это был первый заработок в его жизни.

На палубе Эрхардт обнаружил людей, «спокойно» ожидающих спуска спасательных шлюпок. Он столкнулся нос к носу с одной девочкой, относившейся к нему по-дружески, и нашел ее в крайнем возбуждении - ее братишка потерялся. Отец с матерью и младшая сестра находились здесь же.

Эрхардт отправился искать мальчика. Постепенно в нем росло чувство страха, но в то же время росла решимость не позволить этому страху полностью завладеть его чувствами или заставить сделать «что-либо такое, о чем он пожалел бы или чего бы стыдился всю последующую жизнь».

В самых глубоких закоулках помещений 3-го класса во время удара торпеды произошли огромные разрушения. Элизабет Дакворт, прогуливающаяся с миссис Скотт и ее сыном, почувствовала, как судно содрогнулось от носа до кормы.

Они поспешили на свою носовую палубу, но им сказали, что там «зияющая пробоина» в борту судна, так что оно, вероятно, будет погружаться носом, вблизи которого они как раз находились. Казалось, что зеленые морские волны, готовые свободно перекатываться через брашпили, цепи и тросы на баке,

скоро подступят еще ближе и затопят и женщин, хотя они и находились несколько выше.

Обе женщины, отряхивая золу со своих блузок, вдруг почувствовали себя совершенно беспомощными посреди океана и были потрясены этим. Мгновенье Элизабет почти окаменело смотрела, как другие бросались к спасательным шлюпкам. Ее охватила паника. Вместе с Алисой Сжотт и маленьким Артуром она вцепилась в просмоленные тросы такелажа фок-мачты и начала быстро карабкаться по ним вверх, делая при этом невероятные усилия.

Один из судовых офицеров поднялся наверх более проворно, чем это трио, и спокойным голосом сказал, чтобы они спустились вниз. Он заверил их, что спасательные шлюпки готовы и находятся на уровне прогулочной палубы, которая специально предназначена для того, чтобы нормально покинуть судно. С поручней этой палубы пассажиры могут сходить прямо в спускаемые шлюпки.

Элизабет сказала Артуру, чтобы он соскользнул вниз по тросу и что она поймает его. Но он выглядел робким и испуганным.

- Давай! - крикнула она. Артур призвал на помощь всю свою храбрость и скользнул вниз. Но Элизабет не успела подхватить его, и мальчик с глухим стуком упал на спину. Он лишился чувств и оставался лежать на деревянном настиле палубы почти без дыхания, точно мертвый. Но через несколько секунд Артур пришел в себя, и все трое поспешили к спасательным шлюпкам.

Другой офицер прокричал им:

- Мы можем посадить в шлюпку маленького мальчика, а для вас нет места!

- Хорошо, сажайте его, - ответила Элизабет, направляясь к другой шлюпке. Надвигающаяся буря голосов привела ее в замешательство.

Во второй шлюпке также не оказалось места для них. Матрос, стоящий рядом, указал ей на человека, спускающегося по длинному тросу в одну из раскачивающихся за бортом шлюпок правого борта, а также на давящих друг друга и временами кричащих людей. Элизабет споткнулась и упала на палубу. Офицер поднял ее и потащил к последней шлюпке.

Официант салона 1-го класса Роберт Виманн во время взрыва торпеды стоял у своего столика, ожидая, когда последний посетитель закончит ленч. Вслед за этим на палубу и столы сверху посыпались, разбиваясь при падении, арматура, детали стеклянного купола, всевозможные украшения, висевшие на стенах. Виманну показалось, что лайнер быстро накренился на правый борт. Он помог одной из женщин подняться по круто наклоненному и заполненному людьми трапу, взывая при этом ко всем:

- Время есть, судно не тонет!

Сам он не верил ни одному своему слову, полагая, что взрывом разворочено все внутри «Лузитании». При этом Виманн испытывал больше любопытства, нежели страха, поэтому вышел на палубу посмотреть, что случилось и чем он может там помочь.

Роберт Тимминс из Техаса так и не смог получить вторую порцию мороженого. Неожиданно он услышал удар. Казалось, торпеда пронизала судно насквозь и вышла с другой стороны.

Он и Моуди, тоже техасец, немедленно отодвинули свои кресла. Оба обратили внимание на то, что судно резко накренилось, еще до того, как они оставили обеденный салон 1-го класса. Не спеша они направились вниз к своей каюте, расположенной по левому борту, за спасательными поясами. Когда они на ощупь вошли в нее, крен стал очень большим. Так же вдвоем они поднялись на шлюпочную палубу правого борта, где сразу же принялись помогать двум матросам спускать шлюпку, в которой находилось примерно 60 человек.

Рядом с Тимминсом стоял Джордж Кесслер, нью-йоркский виноторговец, имевший при себе 2 млн. дол. в ценных бумагах. Куря свою сигару, он помогал женщинам садиться в шлюпку. Он сказал, что поступает «в духе Конвенции, но не верит, что «Лузитания» может затонуть».

Тогда же Тимминсу показалось, что он увидел на мостике впереди шлюпочной палубы коренастую фигуру капитана Тернера, который поднял руку, как спортивный судья, останавливающий игру. В этот момент с мостика прибежал буфетчик с приказанием остановить спуск шлюпок.

«Лузитания» обладала еще слишком большой инерцией и, став неуправляемой, продолжала двигаться вперед, вспарывая при этом зеленую воду, пенящуюся вдоль ее бортов.

Как бы в подтверждение переданного буфетчиком приказа раздался громкий шлепок о воду и послышались пронзительные вопли, после чего снова наступила тишина. Посмотрев в ту сторону, Тимминс увидел спасательную шлюпку, свисающую только на одних талях из двух. Она была спущена слишком быстро, и люди из нее посыпались за борт прежде, чем лодка достигла воды.

Тимминс наблюдал за происходящим со странной,почти тупой отстраненностью, будто все происходящее его не касалось.

В шлюпке находились пятидесятичетырехлетний строитель и владелец недвижимости из Лос-Анджелеса мистер Байлик и миссис Байлик, баптистский священник из Ричмонда в штате Индиана Дэвид Лоинд с женой Алисой.

Тимминс продолжал таращить глаза на полуразбитую шлюпку, раздавленные тела в воде, немногочисленных плавающих из числа оставшихся в живых. Затем он увидел людей, появившихся, по-видимому, из 3-го класса. Он чувствовал, что судно оседает все ниже, и понял, что ситуация ухудшается. Какая-то женщина из 2-го класса умоляла дать ей место в шлюпке. Он уступил ей свое. Потом к нему обратилась за помощью женщина из 3-го класса с ребенком. Ее сопровождал муж, выглядевший так, будто он болен туберкулезом. Вероятно, такой большой человек, как Тимминс, внушал доверие. Он посоветовал женщине прижать малыша к себе и начал помогать ей.

- Вы думаете, они останутся живы, сэр? - испуганно спросил Тимминса муж этой женщины.

- Я думаю, да, - ответил торговец хлопком.

Бистик, тот самый, что направлялся в багажную кладовую, не добрался до нее. Сразу после взрыва до него дошло, что все находившиеся глубоко внизу погибли, включая десятки матросов, имеющих навыки спуска шлюпок и управления ими. К тому же оборвался лифт, заживо похоронив, как в западне, тех, кто не был убит непосредственно взрывом. Когда он появился на палубе, его поразила воцарившаяся было на судне странная тишина, прерывающаяся на мгновения только хныканьем детей и криками чаек. Затем, подобно нарастающему ветру в заколдованном лесу, снизу послышался шум взволнованных голосов.

Бистик побежал к своему посту N 10 на шлюпочной палубе левого борта. Здесь он руководил спуском спасательной шлюпки до уровня поручней, но из-за увеличивающегося крена та легла на борт судна.

В этот момент появился капитан-администратор Андерсон, чтобы посмотреть, можно ли спустить шлюпки. У него возникла мысль, как спрямить судно.

- Беги на мостик и скажи, чтобы заполняли балластные танки левого борта, - приказал он.

Бистик молниеносно преодолел путь до мостика и прокричал приказание второму помощнику Хеф-форду, а затем вернулся к спасательной шлюпке N 10.

Спуск остальных спасательных шлюпок с левого борта происходил столь же трудно, что и шлюпки N 10. Все с геркулесовыми усилиями были вытолкнуты за борт, при этом они ударялись о большие заклепки с двухдюймовыми полукруглыми головками, выступающими почти на целый дюйм над поверхностью обшивки судна.

Человек, сидящий в одной из шлюпок и парализованный страхом, никак не хотел подчиниться команде судового офицера и освободить место. Тогда в нее вскочил матрос с топором:

- Прыгай! - скомандовал он и угрожающе замахнулся топором.

Человек подчинился мгновенно.

Стало ясно, что с этого борта не удастся спустить больше ни одной шлюпки.

Лейт продолжал в радиорубке монотонно и настойчиво отстукивать ключом призывы о помощи:

Приходите немедленно. Большой крен. Десять миль южнее Олд-Хед-Кинсейл… MSU

Стрелка амперметра на панели передатчика вздрогнула, пошла вниз и, упав до нуля, замерла на месте. Лейт постучал по стеклу прибора - судовые генераторы остановились. Он встал с кресла и быстро включил аварийное динамо, питающееся от собственной аккумуляторной батареи. Вновь из-под его ключа полетели искры:

Приходите немедленно. Большой крен. Десять миль южнее Олд-Хед-Кинсейл…

Часы над передатчиком показывали 2.14 пополудни.