Позывной "Князь"

Глава 19

— Прекрати, наконец, надо мной трястись, как курица! — хрипло каркнул Никита Александрович, грозно сведя брови на переносице. — Лекарства мне отлично помогают. И я вполне могу вставать с этого кресла и выйти на улицу. Тошно уже дома сидеть.

— Но отец! — Дина тряхнула рыжей гривой. — Врач четко дал указания, что тебе еще рано такие подвиги совершать.

— Да пусть катятся ко всем наместникам! Без сопливых разберусь, — он отвернулся и скрестил руки на груди. — Я и сам могу понять, что и как со мной происходит.

— Да, пожалуйста! — зашипела Дина. — Бегаю за ним, стараюсь помочь ему! А он! Поступай как хочешь! Все, мое терпение лопнуло! Я уезжаю домой. Посмотрим через сколько мгновений ты пожалеешь о своих словах!

Она яростно сверкнула глазами и выскочила из гостиной, ни разу не обернувшись.

Никита Александрович скупо улыбнулся, глядя ей вслед. Смешная, вздорная, но такая любимая дочь!

А потом откинул надоевший плед, встал с ненавистного кресла и с наслаждением потянулся.

Конечно, про лекарства он не врал, они, действительно, сильно ему помогли. Совсем недавно он вдруг почувствовал себя значительно лучше и смог впервые за долгое время встать с кровати самостоятельно.

Дальше — больше. Исчезли трудности с завариванием настоя из трав, спуском и подъемом по лестнице. Теперь он даже мог одеваться совершенно самостоятельно.

Только вот дочери об этом знать не нужно. Иначе совсем забросит старика. А сиделку он рассчитал еще накануне, в ее услугах теперь нет нужды.

Конечно, всегда есть шанс, что болезнь вернется с новой силой, но тут нужно держать ухо востро.

Никита Александрович подошел к зеркалу и начал долго себя рассматривать. К сожалению, внешних изменений не было. Все такая же пергаментная кожа, жидкие волосы и здоровенный нос. Лучшие годы давно остались позади, оставив после себя лишь живой ум.

Не найдя ничего нового, Никита Александрович вздохнул, по привычке вернулся в кресло и с легкой грустью уставился в окно.

Хватило его на десять минут.

Поминая всех святых наместников, он вскочил, схватил первую попавшуюся тряпку и стал самозабвенно вытирать скопившуюся за долгое время пыль.

Через два часа, когда комната сверкала чистотой, Никита Александрович снова остановился. В его голове крутилась навязчивая мысль, от которой он никак не мог избавиться.

Что делать дальше? Готовить не нужно, запасов еды хватит на пару дней. Заняться нелюбимым садом? Или почитать книжку?

Он скользил невидящим взглядом по комнате, пока не остановился на почетной грамоте. Ее вручили Никите Александровичу за пятнадцать лет безупречной работы на винодельне.

Как же хорошо тогда было! Вечные заботы, сроки, беготня по складам…

Глаза бывшего управляющего хитро сверкнули. Буквально недавно Дина говорила, что сын Ивана Станиславовича начал заниматься восстановлением производства. Неужели за то время, пока Никита Александрович был вынужден отойти от дел, там все развалилось?

Нет! Нужно все обязательно проверить. Да и этот их Сергей Деньковский, молодой сопляк, что может знать об управлении людьми?

Через час, надев лучший свой рабочий костюм, Никита Александрович запер входную дверь и неторопливо отправился в сторону винодельни.

Весь путь занял у него привычные сорок минут.

Уже подходя к до боли знакомому месту, он ускорился — какие-то рабочие раскопали кусок дороги и резво забрасывали туда песок. А нужно-то щебень!

Болваны!

Теперь-то он возьмет тут все в свои руки!

— Святые наместники, что вы творите⁈ — крикнул он в спины трудягам.

Они удивленно замерли и воткнули лопаты в землю. В их лицах читалось неподдельное изумление. Вперед вышел усатый крепыш и задал логичный вопрос, мол, что не устраивает старика. Остальные тут же подхватили. Каждый старался перекричать другого.

Никита Александрович обвел их взглядом и сурово рявкнул:

— Ну, кто так строит-то⁈

Увидев бывшего управляющего, я сразу же остановился и постарался незаметно покинуть поле этой битвы. Если Никита Александрович сам на своих двоих сюда пришел, значит, мое заклинание удалось.

Теперь за дорогу я был полностью спокоен. Да и за все остальное. Сергей хорошо умел планировать, а вот за работу с людьми… Нет, тут он сильно проигрывает бывшему управленцу. Нет жесткости и знание человеческой натуры.

Вот только как им выплачивать зарплаты? Одну на двоих? Или каждому одинаково? И откуда на это все брать деньги?

Премия!

Совсем забыл про обещанную Глассом небольшую выплату. А это значит, нужно доехать до банка.

Согласно договору о военной службе, на мое имя должны были открыть счет, куда будут зачисляться и зарплата, и премия. Не очень удобно, конечно, каждый раз ездить в кассу… но это приятные хлопоты.

Я вернулся на склад, где Лерчик и Сергей продолжали осматривать бочки, и предупредил их о Никите Александровиче. Молодой управляющий аж подскочил и сразу же побежал здороваться.

— Что тут у вас, — спросил я Субботина.

— Все в порядке. Целые, качество продегустировано и одобрено мной лично.

Я покачал головой, он уже говорил, растягивая ударные гласные. Хорошо же они тут все проверили!

Махнув рукой, я покинул винодельню и отправился в банк. Мне даже стало интересно посмотреть, как в этом мире все устроено.

Но оказалось все очень банально — длинная очередь, нудные вопросы и неулыбчивый сотрудник. Последний, к слову, судя по выражению лица, буквально отрывал деньги от своего сердца, когда пересчитывал купюры.

Старательно не придавая этому значения, я улыбнулся и спрятал деньги в карман. И не задумался над общей суммой — слишком расплывчаты были мои представления о здешних зарплатах.

Сообразил, только когда мне выдали бланк с расшифровкой. Даже с учетом строчки с вычетом какого-то налога, итог меня обескуражил!

Вот почему родители так настаивали на военной службе! Да это же пятая часть всех долгов отца! Интересно, все офицеры столько получают или мне одному так повезло?

Успокоиться я смог на улице. Пачка грела сердце, настроение било все рекорды, а душа просила купить выпивку.

Кое-как собрав эмоции в кулак, я прыгнул в коляску. Куда дальше?

В голове вдруг появился образ матери, что настоятельно просила заехать меня в императорскую службу правопорядка и оплатить хотя бы часть штрафов.

Этого как раз делать категорически не хотелось. Однако я все равно распорядился вознице отвести меня именно туда.

Назвался серьезным и ответственным аристократом — полезай в прошлые ошибки Владимира и расхлебывай их полной ложкой.

Через несколько минут коляска остановилась возле крайне примечательного здания. Высокие колонны, подпирающие богато украшенный лепниной свод, парадная лестница, больше подходящая императорскому дворцу, и огромные вазоны с декоративными деревцами.

Вот куда стекаются деньги честного народа!

Пора и мне приобщиться к их числу.

Я прошел сквозь приветливо распахнутые двери и не мог не отметить изысканность обстановки большого приемного зала. Тут и картины, и цветы, и резная мебель.

На краю сознания мелькнула мысль, что надо было надеть парадный костюм, чтобы хоть как-то соответствовать.

Улыбчивая девушка выслушала мой вопрос и тут же направила меня в нужный кабинет.

Приняли меня сразу же.

Я вошел в скупо, но дорого обставленный кабинет. Здоровенный дубовый стол, крепкие стулья с красной обивкой и основательный сейф в углу. И больше ничего не было.

Коренастый служитель правопорядка со смоляными кудрями, тщательно зачесанными назад и забавно оттопыренными ушами, увидев меня, встал и протянул мне широкую ладонь.

— Ваше высочество, рад вас видеть. Меня зовут Афанасьев Иннокентий Викторович. Поведайте мне о вашей проблеме. Мы мигом во всем разберемся!

Он пригласил меня присесть напротив и достал стопку бланков.

— Здравствуйте! — сказал я. — Вот решил отдать долг обществу и оплатить накопившиеся штрафы.

На лице Иннокентия Викторовича отобразилось недоверие, но все равно позвал помощника и попросил принести мое дело. Видимо, нечасто аристократы безропотно желают расстаться с деньгами.

Ждать пришлось долго. Служитель правопорядка сначала развлекал меня беседами о погоде, а потом, когда обсуждение невиданно теплого лета исчерпало себя, наконец, перешел к главному.

— Ваше высочество, как я знаю, вы поступили на военную службу. Сразу в особый отдел! Примите мои самые искренние поздравления! — он не дал мне ответить и сразу продолжил. — Обычно перед принятием таких важных решений, у нас запрашивают все документы.

— Получается, я зря пришел?

— Нет-нет, что вы! У нас всегда хранятся копии! Да и я что-то не припомню письма из военной канцелярии.

— Наверное, они все и так про меня знают. Подскажите мне, Иннокентий Викторович, могу ли я оплатить часть штрафов сейчас, а остальные потом?

— Давайте сначала посмотрим, что есть в вашей папке! — улыбнулся он, постукивая по столу. — Может, там, в сущности, ерунда одна, которая даже не стоит вашего драгоценного внимания!

В дверь тихонько постучали, и в кабинет, не дожидаясь разрешения, вошел молодой человек с двумя коробками.

— Личное дело князя Эгермана Владимира Ивановича! — бодро сказал он, опуская коробки на стол.

Мне захотелось присвистнуть. Или закрыть глаза ладонью. Или провалиться сквозь землю.

— Спасибо, Алексей, — на мгновение запнувшись, сказал Иннокентий Викторович, оглядывая объем предстоящей работы. — Можете быть свободны.

Но помощник не торопился уходить, а застыл столбом, бросая на меня восхищенные взгляды. Что ему от меня нужно-то?

— Алексей? — бровь Иннокентия Викторовича выгнулась дугой. — Что-то случилось?

— Простите, пожалуйста, — помощник посмотрел на меня, — а можно пожать вам руку? О вас ходят легенды! Сам Эгерман! Кому рассказать, не поверят!

Он протянул мне ладонь, но его одернул служитель правопорядка, напомнив тому о правилах обращения с титулованными особами.

Я, к слову, и сам с интересом послушал.

Оказывается, что все, абсолютно все, носители императорской крови имеют право называться «высочествами». Я как-то никогда не придавал этому значения, сразу приняв правила игры. Если назвали, значит, так и должно быть. А тут вот как получается. Нужно потом расспросить Лерчика подробнее.

Закончив отчитывать Алексея, Иннокентий Викторович обратил на меня свой взор, полный искреннего сожаления.

— Прошу простить меня за краткий курс обучения персонала! Они так молоды! И совершенно не желают учить правила, что мы с вами впитали с молоком матери. Итак, — он пододвинул к себе первую коробку, — давайте начнем.

В следующие три часа я подробно ознакомился с другой стороной жизни Владимира. И стал прекрасно понимать эмоции Алексея. Можно сказать, у меня был культурный и бескультурный шок одновременно!

Прошлая личность Эгермана умудрилась засветиться по всем мелким правонарушениям в обществе. Некоторые отчеты больше напоминали фантастические истории. Авторы не скупились на эпитеты и красочные описания проделок князя.

Чего стоит дело номер пятнадцать, согласно которому Владимир умудрился облапошить какого-то графа на приличную сумму и при этом выйти чистым из воды. Жалоба есть, а оснований для работы службы правопорядка — нет. Эгерман младший умел не оставлять следов.

Умен, хитер и изворотлив.

Мы с Иннокентием Викторовичем просмотрели каждую бумажку, но ни по одному из дел не было назначено штрафа или иного наказания.

Я был чист перед законом.

И знаменит среди молодежи.

К концу разбора второй коробки улыбка намертво прилипла к губам служителя правопорядка, отчего его лицо казалось маской. Он уже сам не рад, что его сотрудники так ничего не нашли на меня и что придется отпустить меня с миром.

— Вот видите, я же вам говорил, не о чем переживать! — сказал он, возвращая все отчеты на место. — Больше не имею права вас задерживать! Всего вам доброго!

Вежливо поклонившись, я вышел из кабинета и направился к выходу из здания. Со всех сторон на меня глазели другие служители, едва слышно перешептываясь. Кто-то даже порывался подойти, но был тут же перехвачен и втянут обратно в линию моих обожателей.

Их внимание давило на совесть и щекотало нервы. Я изо всех сил пытался оставаться равнодушным к этому неприкрытому восхищению.

Надеюсь, я здесь больше не появлюсь.

Следующим пунктом моей сегодняшней программы был Зуров. После его слов про долги и обман Ивана Станиславовича мне хотелось во всем разобраться лично. Мало было просто знать, нужно еще и понимать, как и что в этом мире работает. Так сказать, чтобы потом самому не попасть в такую же ситуацию.

Здание, где располагалась его контора, стояло почти в центре города. Никакого парадного входа и громадной вывески не было. Только скромная позолоченная табличка с данными Зурова. Стильно и просто.

Внутри меня встретила очаровательная барышня Лариса. Я невольно задержал на ней взгляд. Наглухо закрытое, но отлично подчеркивающее фигуру, платье весьма привлекало внимание. Впрочем, Лариса прекрасно понимала, какой эффект производит на мужчин, и вовсю этим пользовалась, откровенно начав со мной флиртовать.

Ослепительно улыбнувшись, она уточнила кто я, и по какому вопросу пришел. Услышав мое имя, в приемной воцарилась легкая паника, быстро переходящая в суету. Испуганным зверьком Лариса метнулась в сторону кабинета руководителя, но не добежала, вернулась с полдороги и, присев с легким поклоном, спросила, не желаю ли я вина или отвара.

После вежливого отказа она снова полетела к Зурову, сунув голову в приоткрытую дверь, сильно оттопырив зад.

«Действительно, зверек. Маленькая юркая белочка.» — подумал я, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица.

И в следующее мгновение Лариса буквально отпрыгнула от кабинета.

— Ваше высочество! Вас уже ждут, — звонко сказала она и снова присела.

Зайдя в кабинет, я нашел Якова Владимировича за столом. Он старательно пытался замаскировать свой смех за кашлем. Я понимающе улыбнулся.

— Присаживайтесь, Владимир Иванович, рад вас видеть. Что привело вас ко мне? Появились какие-то новые вопросы?

— Да, хотел бы разобраться в некоторых нюансах дел по винодельне. Знаете, я совсем недавно этим занимаюсь и не знаю всех тонкостей. Как бы самому не попасть в такую ситуацию. Да и, может быть, хотя бы часть долгов погасить.

— С удовольствием вам все расскажу, а вот с оплатой вы не торопитесь. Есть у меня на эту тему несколько интересных мыслей, — он глянул на часы. — Вы очень вовремя пришли. У меня буквально через полчаса намечается собрание, как раз по вашему вопросу.

— Я не помешаю?

— Что вы! Наоборот! Сразу можно разработать стратегию ведения боя. Это же безумно захватывающе, — он потер руками и довольно улыбнулся. — Давно мы не сталкивались с подобного рода захватом. Все обычные разводы да наследства. Скукота! Скоро придет помощник с бумагами из регистрационной канцелярии. Успеем все обсудить. У меня только один вопрос: что вы хотите получить в итоге?

— В итоге? — удивился я. — Работающую винодельню с правильными документами. Чтобы ни у кого не возникало вопросов.

— Это понятно, Владимир Иванович, я о другом, — улыбка Якова Владимировича стала шире, — о том, что будете делать с тем, кто хотел эту винодельню у вас забрать.

Я задумался. Первой возникла мысль обанкротить Булатова и оставить его с носом. Но тут есть свои риски. Мало мне драк в подворотнях, что ли?

Нет, действовать нужно аккуратно, но жестко. Так, чтобы потом ни у кого не возникло желания повторить подвиг Виталия Захаровича.

Собственно, это я и озвучит Зурову, без упоминания фамилии главного подозреваемого. Чутье меня, может быть, и не обманывало, но отсутствие подтверждающих фактов всегда будет решающим моментом. Тем более у юристов.

Яков Владимирович остался доволен моим ответом и заверил меня, что такое можно провернуть, зная нужные лазейки в законе.

Разбирательство с захватом винодельни, как мне казалось, уже вышло за рамки юридических вопросов, став практически расследованием.

— Еще можно ударить противника его же методами, — прищурившись, сказал Зуров. — К примеру, начать скупать его земли и фабрики, если таковые имеются. Через подставных лиц, конечно же.

— Нет, тогда мы станем, как они, — я покачал головой. — Мне нужно, чтобы винодельня стала неприступной крепостью.

— Зря вы так, Владимир Иванович. Иногда лучшая защита, это нападение.

— Давайте я рассмотрю все возможные варианты и решу, как в итоге поступить с захватчиком, — твердо сказал я.

Дверь кабинета приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась прелестная головка Ларисы.

— Яков Владимирович, все собрались в пятом зале.

— Спасибо! — он повернулся ко мне. — Владимир Иванович, прошу за мной.

Мы вышли в коридор и через минут оказались в просторном помещении с овальным столом и дюжиной стульев. Они были наполовину заняты незнакомыми мне людьми.

— Господа, — начал Зуров, — доброго дня. Познакомьтесь, наш уважаемый клиент, князь Владимир Иванович Эгерман.

Затем он представил мне каждого юриста, добавляя к каждому имени профиль их работы. Тут были и специалисты по уголовному, административному и корпоративному праву.

Мы расселись по местам, и Яков Владимирович взял слово.

— Итак, как мы с вами обсуждали ранее, на повестке дня — недобросовестное получение контроля над винодельней семьи Эгерманов по так называемому серому принципу. То есть, — он повернулся ко мне, — с нарушением закона, но без откровенной уголовщины, в виде подкупа должностных лиц или запугивание сотрудников. Нам сегодня необходимо разработать стратегию для противостояния этому незаконному деянию, а также составить подробный план защиты от будущих посягательств на собственность нашего клиента. Все понятно?

Под одобрительный гул обсуждение началось.

Я старался вникать во все. В схему скупки долгов, подделку документов, намеренное затягивание регистрации.

Когда осознавал, что теряюсь в терминах, на помощь приходил Зуров, подробно объясняя ту или иную фразу.

Так или иначе, через два часа передо мной легли два плана дальнейшей судьбы винодельни.

Один предполагал глухую оборону.

А второй — ответный удар.

Тщательно изучив оба, я взял чистый лист и набросал свой вариант, используя пункты из того, что мне показали.

Зуров внимательно следил за ходом моих мыслей и одобрительно кивал. Когда я закончил, он передал бумагу своим коллегам, сверкнул глазами и довольно произнес.

— Господа, время решительных действий. Мы не дадим совершиться акту беззакония, щелкнем противника по носу и сделаем винодельню поистине неприкосновенной!

Начался новый виток обсуждений, но я в нем уже не участвовал. А все думал о том, что порой знать законы — это прекрасно.

Осталось дело за малым, элегантно поставить Булатова на место.