Глава 9

Виталий Захарович внимательно смотрел на Игоря, который застыл в дверях с пачкой документов. Лицо помощника было кислым.

— С чем пожаловал, — спросил хозяин кабинета. — Нашел что-нибудь?

— Готов предоставить вам первые сведения. К сожалению, ситуация пока не в нашу пользу.

— Показывай.

Он каждый день ждал новостей, сильнее загораясь идеей приобрести этот виноградник. Виталий Захарович знал, что все в мире можно купить, достаточно назвать хорошую цену.

И владения Эгерманов не должны быть исключением. Но сейчас в документах он видел совершенно иную картину, нежели ему расписывал рыжий торговец.

Треть урожая сгнила, работников осталось мало, управляющий молод и неопытен. Оставался только один вопрос — почему они до сих пор держаться? Старые запасы?

Как ни посмотри, идея покупать это производство уже не выглядела такой перспективной. Однако никто не мог сказать «нет» Виталию Захаровичу. Он уже мысленно переделал этикетки, и заменил герб Эгерманов на свой родовой.

Эта идея занозой засела у него в голове, и он решительно не собирался от нее отказываться. Нет работников? Наймем. Нет оборудования? Купим!

Нет такого вопроса, который нельзя было решить деньгами.

На тонких губах Виталия Захаровича заиграла мечтательная улыбка.

— И еще, говорят, Эгерман младший подал документы на военную службу, — осторожно произнес Игорь.

Он прекрасно знал это выражение лица своего руководителя. Сейчас нужно очень и очень аккуратно преподносить новости.

— Да? Неужели взялся за ум? — седая бровь приподнялась.

— Не могу сказать. Однако, в данный момент, его еще никуда не распределили.

— Не страшно, пополниться наша благословенная армия еще одним тупым аристократишкой. Это все равно, что изгнание из семьи для него сейчас, чтобы деньги не разбазаривал. А с учетом, как он привык себя вести, нет, не вариант.

Игорь позволил себе скупую улыбку.

— И тем не менее, потребуется больше финансовых вложений, чем мы предполагали вначале.

— Я хочу эту винодельню, — отчеканил каждое слово Виталий Захарович. — Если пошел на службу, значит, денег совсем не осталось. Выясни все! Я хочу знать все! На что идет каждый рубль, каждая копейка!

Помощник не вздрогнул. Он привык к такому поведению своего работодателя и не ожидал никакой другой реакции.

— Давай, по обычной схеме, и чтобы без ошибок все прошло, — закончил свою речь и хлопнул кулаком по столу.

* * *

— И ты представляешь, — говорю Лерчику, едва мы засели в моей спальне, — она в кого-то влюбилась! Матушка аж дар речи потеряла. Но потом выдала такую тираду, что я даже невольно заслушался.

— А ты что? — спросил он и нахмурил брови.

— А что я? Развел руками.

— И все? И никакой ругани и наказаний?

— Что за ерунду ты говоришь? — я удивленно уставился на Субботина поверх бокала, — если ей запретить, так она же наперекор пойдет. А так… побесится и перестанет. Вспомни себя в семнадцать лет.

— А если это и вправду, любовь?

— Лер! Ну какая любовь?

— Первая.

— Тем она и опасна. Аня же моя сестра, я должен защищать ее, даже порой от самой себя.

Я откинулся на спинку дивана и внимательно изучал лицо друга. Он сегодня что-то подозрительно тихий и серьезный.

— Субботин, а не ты ли таинственный ухажер моей сестры? Если ты, то я тебе уши откручу по самую шею.

Лерчик вскинулся, картинно вытаращив глаза, и, наконец, улыбнулся. От его реакции у меня отлегло на душе.

— Уши прямо-таки открутишь? И как я буду без ушей? Куда лапшу вешать женщины будут?Нет, просто действительно вспомнил себя в семнадцать. Я тогда был влюблен в белокурую девушку.

— И чем все закончилось?

— Забыл, что ли? — мотнул головой он. — Она разбила мое сердце своей холодностью и выскочила замуж за какого-то барона с огромным пузом и состоянием.

— И с тех пор ты такой, — ухмыльнулся я.

— Хороший тост!

Тонко звякнули бокалы.

— Она молода, — продолжил я, — неопытна. Открыта сейчас всему миру. Ты же видел, как она приходит ко мне в слезах и просит найти способ не дать ей выйти замуж.

— Это логично. Ты же ведешь себя точно также, — заметил Лерчик.

Вместо ответа, я рассмеялся. Друг умел ткнуть в больное место. И только ему было это позволено.

Ничего, я сейчас быстро разберусь со всеми делами, восстановлю виноградник, заработаю деньги и ей не нужно будет выходить за этого Кармина.

— Кстати, Лер, а ты не знаешь ее будущего жениха?

— Граф Кармин Юрий Борисович, сорок лет, богат, но не сказочно. Крепкое хозяйство, многочисленные маленькие торговые лавки и несколько доходных домов.

— Мука, да? — вспомнил я слова матушки.

— Да, и все, что с ней связано. Не самый крупный поставщик, но, говорят, отмечен в том году наградой императора за самое современное производство. Он из соседней страны заказал дюже умный агрегат, который сократил время обработки зерна.

— И откуда ты все это знаешь? — удивился я.

— В отличие от тебя, я веду активную светствую жизнь и стараюсь собирать информацию. Неизвестно что и когда может пригодиться.

Это все было сказано таким серьезным тоном, что я невольно взглянул на него другими глазами. За внешней бравадой скрывался весьма умный и мудрый человек. А ведь так сразу и не скажешь.

— Тогда ты должен знать, в кого влюбилась Аня.

— А вот тут полный провал. Она и мне не сказала, — развел он руками. — Никто ее ни с кем не видел. Но с другой стороны, она и нигде не появлялась. Запомни мои слова, едва Аня появится на балу в честь восемнадцать лет, то отбоя от женихов не будет. Но даже в этом случае, граф со своими деньгами выглядит гораздо интереснее.

— Ты не мог бы поспрашивать? Кто это, вообще, может быть? Она же безвылазно в замке сидит.

— Не совсем. Она ездит с матушкой на какие-то собрания женские.

— А ты откуда знаешь?

— Видел, как они в карете выезжают. Каждую среду и пятницу, в одно и тоже время. Значит, у них в это время какие-то мероприятия. А незамужнюю дочь можно показывать только в женских кружках.

— Да ты прямо детектив! — изумился я.

Лерчик мне определенно нравился. Хороший и надежный человек, да еще и с такими способностями!

От этих мыслей меня отвлек слабый стук в дверь.

— Войдите! — крикнул я и поднялся.

На пороге стоял Илья Сергеевич с несколькими письмами на подносе.

— Ваше высочество, почта, — проскрипел он.

Я забрал у него белоснежные конверты, и дворецкий медленно покачиваясь побрел по коридору обратно.

Всего было три послания. Приглашение, любовная записка и очередное требование оплатить долг. Так себе набор.

Больше всего меня заинтересовало последнее письмо. На тонком листе был напечатан длинный мудреный текст, суть которого сводилась к необходимости оплатить счет в банке. Знать бы еще какой счет, в каком банке и какую сумму. Нет, мне определенно нужен секретарь!

Следом я вскрыл то письмо, которое я определил, как любовное. Иначе почему бы оно пахло женскими духами? Быстро просмотрев его, сразу скривился.

— Что пишут? — спросил Лерчик, глядя на мое лицо.

Я молча передал ему записку, а сам открыл последнее письмо. Плотная бумага с тонким золотистым блеском и аккуратным красивым почерком.

— А меня пригласили посетить прием… — задумчиво потянул я.

Лерчик отбросил любовное послание и отобрал у меня приглашение.

— Ого! Да это же от барона Гласса! — его брови взлетели. — И откуда ты его знаешь?

— А что барон чем-то известен?

— Конечно! Блестящая военная карьера, высший чин, вхож в императорский дом. Занимательная во всех отношениях личность. Немедленно рассказывай, где ты с ним умудрился пересечься, да еще, чтобы тебе прислали такое!

— В приемной комиссии встретились, — увильнул я от ответа. — Мою анкету ему передали, он пригласил на беседу. В сущности, обычное дело.

— Ох не договариваете вы, Князь! — Лерчик аж поднялся с дивана. — Я требую правду!

— Да я помог ему разминуться с летящей коляской. Услышал, как несется лошадь, схватил барона за руку и оттащил от дороги.

— Его? Просто за руку? И он что? Не расстрелял на месте? — хлопал глазами Лерчик.

— Поблагодарил и представился. Все. Честное слово! Что в этом такого?

— Нет, ты определенно либо рехнулся, либо потерял память, — покачал он головой. — Барон ненавидит, когда его трогают. Ему-то порой в глаза никто не смотрят. А слухи про него ходят порой просто фантастические! Говорят, он жену свою убил, когда она без предупреждения взяла его за руку. Страшный человек!

Я с сомнением посмотрел на друга. Чувствую, что привирает, но все равно мне стало не по себе. Поборов смятение, с решил сменить тему.

— А как тебе любовное послание?

— От баронессы-то? У тебя целый ящик таких, — пожал он плечами.

Обернувшись на стол, я вспомнил, как не так давно раскладывал все письма по стопкам. И, кажется, там действительно была похожая записка.

'Дорогой мой Володенька! С момента нашей встречи не могу перестать о тебе думать! Когда же мы, наконец, встретимся, желательно наедине? Скучаю очень сильно!

Твоя Мариночка'

А не та ли это баронесса, что пряталась в моей кровати? Я покопался в других письмах и нашел ее полное имя — Марина Михайловна Дубельт. Цифра в углу одно из посланий была внушительна. Потенциальная невеста? А, кстати, где тот список, про который говорила матушка?

Я перерыл весь стол и в конце концов, на самом дне нижнего ящика нашел сложенный вчетверо лист бумаги с фамилиями и именами. Возле каждого стояла хлесткая приписка. Лучше бы портрет! Некрасиво выйдет, если встречу кого-нибудь из них, а сам знать не знаю, кто это. Придется пытать Лерчика.

— Чего ты там ищешь? — подал он голос.

— Смысл жизни, — буркнул я.

— Так это же не вино, а бумажки. В них смысла нет.

— Не согласен с тобой, — я показал ему список. — Что скажешь?

— София Владимировна все еще надеется на то, что ты выберешь кого-нибудь из них? — вот, значит как зовут матушку. — Она дурного не посоветует.

— Мне интересно твое мнение, — задумчиво сказал я.

— Ну что я могу сказать… Я вполне согласен с твоими комментариями. Особенно про Эльзу Мамаеву. «Расчетливая стерва». И вот, очень точно про Екатерину Полезняк — «глупая, как пробка». А вот Мария Теряева и вправду, косит на один глаз. И кого ты из них выбрал?

— Что-то мне не очень хочется выбирать вот так.

Я вдруг вспомнил, как познакомился с моей Анжелой. Это было еще в академии, на последнем курсе. Поженились буквально через год, а через три, я стал членом боевой группы с экспедициями по полгода.

Постепенно отношения сошли на нет, и она съехала с нашей маленькой квартирки. Документы на развод я получил, когда был на очередном задании. С тех пор мы ни разу не встретились.

Я тряхнул головой, отгоняя картинки прошлого, и снова пробежался по списку: «Три слова кружев», «Не подходить», «Принцесса»… Да уж, Владимиру никто из них особо не нравился.

Мне пришло в голову сравнить этот список с приглашениями на столе. Оказалось, что я думал правильно — все цифры в уголках были только на тех письмах, чьи имена дала мне матушка. Вот так все просто. Холодный денежный расчет.

— А приглашение на какое число? — спросил Лерчик.

— Уже на завтра, — я покрутил в руках бумагу. — А в чем на такие мероприятия принято приходить?

— При полном параде! — он широко улыбнулся. — Помнишь, тот костюм, в котором ты был у Теряевых? Такой с широким лацканом?

Я на всякий случай кивнул.

— Вот, — продолжил он, — не надевай его больше.

И заржал. Мне осталось лишь собрать всю волю в кулак, чтобы не закатить глаза. Мне определенно нужен совет знающего человека, и точно это будет не Субботин.

— Ладно, разберусь с этим завтра. А теперь спать. Слишком много событий для одного дня.

— Ты, кстати, подал документы-то?

— На службу? Конечно. Все в лучшем виде сделал.

— Я тут подумал, что если тебя пригласил сам барон Гласс, то скорее всего он на приеме передаст тебе уведомление лично. Странно, конечно, но мне очень интересно, куда тебя распределят.

На этом мы и разошлись. Лерчик отправился в свои гостевые покои, а я буравил взглядом шкаф в надежде, что нужный костюм сам появиться.

Но нет.

* * *

— Рад, что вы смогли к нам приехать, — зычный голос барона Гласса оторвал меня от созерцания роскошно одетой публики. — Добро пожаловать в мою скромную обитель.

Скромную! Я мельком глянул на богатый интерьер бальной залы, где были расставлены столы с закусками, мягкие диванчики и многочисленные вазы с цветами. Мимо нас носились официанты с напитками.

Не глядя взяв бокал с красным вином, Гласс повел меня к компании мужчин, что-то бурно обсуждающих. Кажется, речь шла о ситуации на границе империи.

— Дамы и господа, хотел вам представить Владимира Эгермана, — представил меня барон и на меня уставились шесть любопытных глаз. — Подающий большие надежды юноша, как раз на днях подал документы на военную службу. Как раз сегодня хотел передать ему официальное приглашение.

Он назвал имя каждого: Боголюбов Сергей Дмитриевич, высокий худой мужчина с холодными, рыбьими глазами, Дюпон Карл Архипович, улыбчивый и очень смуглый, и Комов Лев Федорович, невзрачный с совершенно незапоминающимся лицом. По выправке всех троих сразу понятно, что передо мной кадровые офицеры.

Они пожали мне руки и пожелали блестящей карьеры. Гласс на это одобрительно зашевелил усами.

После этого короткого знакомства, барон отвел меня в сторону. Я надеялся, что он, наконец, покажет контракт на работу, но он больше рассказывал про свой дом и гостей.

Через полчаса мне были известны данные почти всех собравшихся тут. А Гласс все говорил и говорил. У меня появился в руках новый бокал.

Периодически к нам подходили дамы с кавалерами, мне их тоже представляли, но имена быстро стирались из памяти — слишком много информации за такой короткий период.

Хотя некоторые, судя по эмоциями, были знакомы Владимиру. Я старательно всем улыбался, и продолжал отпивать вино.

В голове уже появилась легкость.

Постепенно стало казаться, что барон мне попросту заговаривает зубы. Эта мысль выдернула меня из праздного веселья в почти боевую готовность.

Но тут к нам подошла очаровательная супруга Гласса, Мария Витальевна. Она весело защебетала, засыпая меня вопросами о родителях и жизни. Это отвлекло меня от размышлений и я немного расслабился.

Разве что взгляд Гласса царапал внимание.

К нам подошел очередной официант. Я хотел было потянуться к стакану с лимонадом, но барон снял с подноса два бокала с темно-красным, почти черным вином и развернулся к гостям.

— Господа и дамы, прошу минутку внимания, — громко сказал он. — Сегодня у нас особенный вечер. Этот молодой человек вступает в ряды нашей доблестной армии. А именно, под мое непосредственное руководство. Как вы знаете, в моем подразделении много отделов, и сейчас я вручу официальный документ, где будет значится, куда именно распределили Владимира.

К нам подошел Карл Архипович и театральным жестом извлек из кармана плотный конверт. Гласс поставил бокалы на стол, придвинув ко мне один, и кивнул улыбающемуся Дюпону.

— Торжественный момент, — он передал мне документы. — Поднимем бокалы, друзья!

Адреналин бурлил во мне, любопытство раздирало на части, а в ушах шумели многочисленные поздравления.

— Тост! За новое дарование в наших рядах!

Краем глаза замечаю, как Гласс внимательно следит, как я поднял свой бокал. Взгляд просто не сводит!

Ослепительно улыбнувшись, я делаю хороший глоток.

Дамы резко выдохнули и побледнели, прижав ладони к губам, а несколько офицеров нервно сглотнули.

— Неужели, ради этой работы, мне нужно умереть? — сказал я, откровенно наслаждаясь их растерянными лицами.

Загрузка...