Позывной "Князь"

Глава 5

— Вот документы, которые вы просили, — Игорь вытянулся по струнке и подал увесистую папку своему руководителю.

Виталий Захарович пригласил седые усы и с интересом начал просматривать бумаги.

— Так, виноградники, складские помещения, давильня…— палец князя скользил по списку. — Для начала неплохо. Затрат предстоит много, но земля плодородная, место хорошее. Как думаете? Семен Игнатьевич?

Вперед подался грузный мужчина с копной рыжих волос. По его лицу можно сказать, что он очень любил выпить.

— Виталий Захарович, это отличное и хорошо отлаженное производство! Вы не пожалеете о своем решении!

— Прекрасно, — под седыми усами возникла холодная улыбка. — Только, как я вижу, уже второй год идет существенный спад. Почти на тридцать процентов! Какова сумма вложений для возобновления производства?

— Всего лишь неурожайный год, — быстро проговорил рыжий. — Да, я с вами согласен, нужно будет слегка обновить оборудование. Но это стоит того. Уже через полтора года объемы поставок могут вырасти на сорок, а то и на пятьдесят процентов! Тем более, это элитный сорт винограда. Одна бутылка может достигать стоимости в пятьдесят, а то и семьдесят рублей!

— Темнишь, Семен Игнатьевич. Столько может стоить только вино из Долины Рона в южных провинциях, а там этим занимаются уже не одно столетие.

— Мы делали анализ почвы и проверяли качество ягод. Они лучшие, что можно получить в нашем регионе. И это все может принадлежать вам!

Виталий Захарович снова бросил взгляд на документы, потом на краснеющего Семена Игнатьевича.

— А торговые договоры? — седые брови сошлись на переносице.

— Сохранить все мы не сможем, — затараторил он, — но у меня уже есть подходящие клиенты. Они весьма расстроены тем, что эта винодельня перестала выдавать нужные объемы, и с радостью заключат с вами сделку. И даже готовы заплатить в два, а то и в три раза больше.

— Спасибо, Семен Игнатьевич, я подумаю.

Когда за гостем закрылись двери, Виктор Захарович вопросительно глянул на своего помощника. Игорь наклонил голову к плечу и задумчиво произнес:

— Если учитывать все риски, а также объем финансовых вложений, то в плюс вы сможете выйти не ранее, чем через три года. Да и стоимость итоговой продукции, думаю, сильно завышена. Сейчас бутылку этой винодельни можно приобрести за двадцать рублей в лучшем случае. Мне удалось побывать на винограднике. Все достаточно в печальном виде. Работников почти не осталось, объем собранного сырья уменьшился втрое.

— С чем связано? Плохая земля?

— Отнюдь. Скверное управление. Виноград гниет на земле, люди работают спустя рукава. Если кто-то в ближайшее время не возьмет на себя восстановление этого производства, то через год оно встанет намертво.

— Запас в бочках есть?

— Да, в настоящее время там пятилетнее и трехлетнее вино.

— Стоит мне брать эту винодельню? — Виталий Захарович потер переносицу.

— Думаю, что дело того стоит. Конечно, первичные затраты будут большими. Да еще и нужно правильно обставить ситуацию. С учетом того, что старший Эгерман почти не занимается виноградниками, а младший только и делает, что гуляет по кабакам, да участвует в дуэлях… Не уверен, что они заходят продавать. Престиж все-таки.

— Разве это проблема? Назвать нужную цену только.

— Они принадлежат императорской ветви. Всяческие бюрократические проволочки, да и Эгерман может начать активно сопротивляться. К чему лишние разговоры?

— Возможно, ты прав. Найди все нужные точки, чтобы склонить его в мою пользу. Все же, мне будет приятно называться единственным виноделом нашего края. Единственным, — подчеркнул Виталий Захарович.

— Слушаюсь. Все будет исполнено в лучшем виде.

Игорь исчез из кабинета, а его хозяин снова пригладил усы и уже мысленно начал подсчитывать все финансовые риски и потенциальные доходы. И, судя по его выражению лица, последнее ему очень нравилось.

— Слушаю внимательно, матушка, — тихо сказал я, приготовившись к худшему.

— Твой отец не очень хороший предприниматель, — начала она. — То, что мы до сих пор считаемся лучшими виноделами края, — заслуга нашего бывшего управляющего Никиты Александровича. Он здесь всем руководил еще, когда мы с Иваном не поженились. Ты же знаешь, как наше вино ценили на рынке. Но в последние два года все стало рушиться. Все буквально восстало против нас! Виноград сохнет, бутылки взрываются, бочки трескаются.

Она обхватила себя за плечи и поникла головой. Я представлю, что она чувствует. Деньги стремительно утекали, да еще и Владимир доставлял проблем со своими загулами. Теперь понятно, почему сестру хотят выдать замуж, а меня отправить на военную службу.

— А что тогда за люди пришли к отцу?

— Имущественники, — выплюнула она. — Я не знаю, во что твой отец ввязался, но он умудрился заложить некоторые земли, включая часть виноградников. По крайней мере, об этом я знаю. Иван в последнее время стал скрывать от меня всю бухгалтерию. Нанял стороннего человека…

— А где сейчас этот Никита Александрович?

— Здесь еще пока, только вот стар он сильно. Почти не встает с кровати. Мы же прошлой весной нового управляющего наняли. Он вроде пытается поддерживать нас на плаву, но… — она развела руками. — Святые наместники, видимо, отвернулись от нас.

В божественное вмешательство я не верил. А вот новый управляющий и нарастающий вал долгов — это может быть связано. В этом я был уверен.

— Как думаешь, зачем эти, — я махнул в сторону кабинета Ивана Станиславовича, — пришли?

— Надеюсь, что не выбивать долги. Не знаю, откуда нам деньги брать!

— А старое вино уже распродали?

— Нет, — покачала матушка головой. — Осталась еще с сотню бутылок, их можно продать за пятнадцать или двадцать рублей. Сумма выйдет не такая уж и большая.

— Можно ли нанять кого-нибудь для оценки винодельни?

— Ты намекаешь, что ее нужно продать? — возмущенно спросила матушка.

— Нет, думаю, нужно оценить масштаб бедствия и составить план. Возможно, шансы выбраться из этого у нас есть.

Она очень внимательно посмотрела на меня, не веря своим ушам. Затем порывисто обняла меня и горячо зашептала на ухо.

— Володенька, пожалуйста, сделай что-нибудь. Отец один не справится. И никогда не признается, что мы остались без единого рубля! Гордый. Честь важнее.

По ее щеке скатилась одинокая слеза. Она не успела дойти до подбородка, как мы с матушкой услышали громкие крики.

— Да как вы смеете⁈ — вопил отец. — Я буду жаловаться! Мы Эгерманы! В наших жилах течет императорская кровь!

И снова мой слух обожгло умоляющее:

— Володенька, помоги! Поговори с ним! Меня он совсем не слушает.

Я снял ее руки с моих плеч и решительным шагом вышел из гостиной.

Из бокового коридора выходили двое имущественников с каменными лицами, а за ними, треся бумагами, бежал отец. И откуда в кругленьком Иване Станиславовиче столько прыти?

— Срок месяц. И ни дня больше, — сквозь зубы процедил тот, что с бородкой.

Отец аж задохнулся от ярости. Я видел, как ему до чертиков хотелось порвать документы и наговорить немало гадостей нашим гостям. Но, заметив меня в дверях, сверкнул глазами и пошел обратно в кабинет.

Имущественники сдержанно попрощались и исчезли за дверью, будто их не было вовсе.

Я проводил их взглядом, дождался, пока Илья Сергеевич щелкнет замками, и отправился к отцу. Разговор нам предстоял серьезный.

В кабинете мне еще не доводилось бывать, и было очень интересно, в каком он состоянии? Старая мебель или вычурно богатый стиль?

И ошибся оба по обоим пунктам.

Просторное помещение, чисто убранное, без единой пылинки. Лаконичные стол и кресла, но при этом резной, старый книжный шкаф, забитый бумагами. Два горшка с чахлой геранью, портрет императора в дорогой раме. А еще небольшой диванчик с яркими подушками и зеленым ковром у кривых ножек. Даже несмотря на обилие документов на столе, кабинет производил приятное впечатление.

Иван Станиславович стоял у большого окна, заложив руки за спину. Когда я зашел, он чуть повернул голову, но так и не сдвинулся с места.

— Кто эти люди, отец?

— Какая тебе разница? — безэмоционально бросил он. — Люди и люди.

— Я хочу помочь.

— Сиди и не отсвечивай, помогальщик, — в голосе прорезалась злость. — Не до тебя.

— И все-таки. Одна голова хорошо, а две лучше, — продолжал настаивать я, проигнорировав его комментарий. — Покажи, пожалуйста, финансовые отчеты. Придумаем что-нибудь вместе.

Он, наконец, повернулся.

— Финансовые отчеты⁈ — прошипел он. — А что еще тебе дать? Ключ от сейфа, где деньги лежат? Мало мне твоих счетов из кабаков и испорченной репутации, теперь ты хочешь заниматься бухгалтерией? Что ты вообще о себе возомнил, щенок⁈

— Я твой сын, и я готов тебе помогать. Разве этого недостаточно?

— А с чего вдруг такое рвение? Согласился на службу, помогать пришел. Говори, что задумал⁈ Я тебя насквозь вижу!

— А мать говорила, что я пошел головой в тебя. Неужто ли тебе неинтересно проверить меня?

Он все сыпал оскорблениями и наступал в мою сторону. Я спокойно выдержал его взгляд.

Осознав, что его крики на меня не действуют, Иван Станиславович резко развернулся и подошел к своему столу. Он долго перебирал бумаги и, вытащив какой-то документ, буквально швырнул его в меня.

— Ну, посмотрим, на что ты способен!

Я подхватил лист и пробежался по нему глазами. Обычный отчет за месяц. Прибыло, убыло, остаток. Ничего сложного. В прошлом жизни мне приходилось вести дела нашего подразделения, и основной работой было сдавать такие отчеты. Разница была лишь в том, что за меня все считал компьютер.

Какой мир ни возьми, а бухгалтерия везде одинаковая. На первый взгляд, все было в порядке. Но что-то царапало мой взгляд. Какая-то мелочь. Я внимательно проверил каждую строчку. Всевозможные термины меня не пугали, а вот суммы…

Вот только суммы не бились.

Я, не глядя, взял со стола карандаш и пустой листок, и начал выписывать нужные мне позиции.

Глядя, как я быстро выписываю данные, отец остыл и теперь заинтересованно наблюдал за мной, изредка поддакивая и комментируя позиции в списке.

И через час я поднял голову и попросил другой отчет, месяцем ранее. Иван Станиславович вернулся к многочисленным папкам на столе и долго их перебирал.

Через долгие семь минут он нашел нужное и протянул мне очередной документ.

Повторив процедуру выписки сведений, я поднял голову и вопросительно глянул на отца.

Тот мгновенно все понял и уже принялся искать следующий отчет.

В итоге мы проторчали почти весь день над этими бумагами. Нам даже обед принесли в кабинет.

Настюшка бойка поставила поднос на стол и весело мне подмигнула, напоминая про наш уговор. Мне лишь украдкой дернуть плечами, нацепив на лицо скорбное выражение.

Взмахнув юбками, она ушла, явно обидевшись.

Периодически к нам заглядывала матушка. Но отец ее тут же отсылал, приговаривая, что, дескать, мужчины здесь занимаются важными делами и ее красивому носику тут делать нечего.

Матушка гордо удалялась, бросая на меня взгляды, наполненные благодарностью.

С каждым последующим отчетом мое лицо сильнее хмурилось. Цифры не сходились, как бы я их не проверял. Даже если не принимать во внимание, что мне совершенно незнакома и половина слов, складывалось стойкое убеждение, что природа в бедах нашей семьи совсем не виновата.

— Мне все понятно, — уже в первых сумерках сказал я.

— И какие выводы ты сделал?

От прежнего злобного тона не осталось ни следа. Теперь отец излучал заинтересованность. По его лицу было видно, что он бы с радостью скинул на меня ведение домашней бухгалтерии и спокойно бы выдохнул.

Но я не дал ему такой возможности.

— Деньги утекают. И не куда-то, а, скорее всего, в карманы неблагонадежных людей. Проверь сам.

— Ты знаешь, кому именно?

— Сложно сказать. Суммы не очень большие, так с наскока не заметишь. Думаю, остальное можно проверить завтра. Если ты, конечно, не против.

— Ну что ты, Володь, я буду только рад. Стар я стал для таких дел. Глаза подводят.

Мысленно я ухмыльнулся.

Отец еще немного поразглядывал мои записи. Его плечи поникли. Не нужно быть шибко умным, чтобы понять, что его расстроили мои подсчеты. Никому не нравится осознавать себя одураченным.

Мы скомкано попрощались, и я пошел искать Лерчика с твердым желанием обсудить положение дел в семье. Может, у него есть какая-нибудь дельная мысль?

Но вместо этого возле своей спальни я обнаружил Анну. Она только-только подходила к двери, кутаясь в огромную шаль.

— Ты поговорил с отцом? — без приветствия спросила она, сложив на груди руки.

— Заходи, — сказал я, пропуская ее вперед. — Нет, не говорил. Но теперь у меня больше данных. И я считаю, что тебе нужно выйти замуж.

— Что⁈ — она развернулась ко мне и набросилась с кулаками. — Как ты мог⁈ Я тебе доверяла! Понадеялась на помощь, а ты! Предатель!

Ее яростный порыв быстро угас, я ее обнял, и она зарыдала у меня на руках.

— Вов, ну как же так? — всхлипывала она. — Я же не хочу за него.

— Ты же знаешь, как принято у аристократов? Сказали — замуж, значит, нужно юбки подобрать и идти. Тем более деньги и связи твоего будущего мужа смогут поправить наше финансовое положение.

— Как это поправить? — она отстранилась и с прищуром глянула на меня. — У нас есть денежные проблемы?

На секунду я растерялся. Уж кто-то, а женщины всегда в курсе дел в семьях.

— Есть некоторые проблемы, — уклончиво ответил я. — Ты Лерчика не видела?

Но сестру не проведешь. Она вырвалась из моих рук и, уперев руки в боки, начала требовать от меня все ей рассказать.

Пришлось вкратце обрисовать ситуацию. Про природу, про винодельню и про возможные махинации. Аня шокированно слушала меня, не зная, что сказать.

Да и что тут можно сказать? Отец, мало того, что сам этого не видел, да еще и не с кем не делился. Только можно было руками разводить.

Я строго посмотрел на Анну и мягко сказал:

— Эта свадьба для тебя — отличный шанс прожить жизнь в сытости и в красивых платьях. Подумай об этом на досуге.

Сестра гордо вздернула нос и вышла из моей комнаты, не проронив ни слова.

Не став задерживаться у себя, я отправился дальше искать Лерчика. Мне срочно нужно было выпить, чтобы хоть как-то разгрузить мозги.

Однако Субботина нигде не было. Я даже заглянул к Катюшеньке. Она громогласно высказалась на тему, что не ее ума дела, где этот бесстыдник пропадает, а после горячо уговаривала меня перекусить.

От супа с жарким я отказался, но парочку пирожков все-таки прихватил. На выходе с кухни ко мне тихо подошел Ваня и осторожно сказал, что видел моего друга, выходящим со двора. И двигался он в сторону кабака.

Едва сдержав желание хлопнуть себя по лбу, я поблагодарил и снова двинулся длинными коридорами на выход.

Я еще не передвигался вне замка в одиночестве. Единственное, в чем мне повезло, так это в том, что дорога до кабака была одна. Другой вопрос, был ли кабак один? Лерчик запросто мог засесть и в каком-нибудь менее презентабельном заведении. И где я его буду искать? Да еще и память, как назло, молчала.

И все же, я решил начать с того места, где мы с Лерчиком были в прошлый раз.

Не давала расслабиться только мысль про сотрудников правопорядка, что хотели задержать меня. Как говорил на такие случаи наш капитан? «Морду кирпичом и вперед».

Так, я и поступил. Натянул суровое выражение лица и зашел в кабак.

Народу-то! Как отряд в капсуле экстренной эвакуации. И все с кружками, тарелками, разговорами. Кое-как протолкнувшись к стойке, я спросил у хозяина заведения, который усердно протирал стаканы, не видел ли он Субботина.

Тот качнул головой и ответил, что ушел полчаса назад с какими-то подозрительными личностями.

Мне это совершенно не понравилось. Неужели Лерчик умудрился найти себе приключения? Нужно срочно его найти.

Я вышел из кабака на свежий воздух и внимательно оглядел окрестности. Люди праздно шатались по улице, кое-где слышались крики и звон разбитой посуды.

Мое внимание привлек один паренек, что быстро выбежал из подворотни. Чутье взвыло, и я решительно побежал в ту сторону.

И едва повернул за угол, то стал свидетелем весьма неприятной картины.