Правильный Драко

Глава 6

Дорогие читатели, я это сделал!

Первая, можно сказать, арка подготовки — официально завершена. Эта глава для меня была весьма душной: я несколько раз переписывал её, потому что оставался недоволен разными моментами. В итоге получилось то, что получилось.

Всё, следующая глава наконец-то будет о Хогвартсе — дальше текст пойдёт веселее, да и самого юмора с весельем прибавится.

Если ничего не изменится, то глава выйдет в воскресенье… но это не точно. 😉

Всем приятного чтения!

Все последующие дни после похорон Драко почти не покидал тренировочного зала.

После последнего конфуза с атакующими кристаллами он наконец сумел правильно их настроить и активировать. Теперь его тренировки напоминали настоящий бой: заклинания летели со всех сторон, и Драко учился то принимать их на щит, то уходить с линии удара, то отвечать собственной атакой.

Он изматывал себя до предела — и физически, и магически. Повторял упражнения снова и снова, пока простейшие заклинания не начали срываться с кончика палочки невербально. В этом немало помогали знания, унаследованные от предка, но времени, чтобы изучить больше, уже не оставалось.

Вечерами он сидел в тишине и упорно практиковал окклюменцию, стараясь удерживать свои мысли в строгом порядке.

А в один из дней пришло письмо из Министерства: заседание назначалось на тридцатое августа.

В назначенный день Драко поднялся рано. Он тщательно привёл себя в порядок и надел строгую парадную мантию глубокого чёрного цвета с серебряной отделкой по вороту и манжетам — одежду, подчёркивающую статус главы рода и важность предстоящего события.

Последний раз поправив ворот и перстень на пальце, он позвал Фликси.

— Перенеси меня прямо ко входу в Министерство магии, — спокойно велел он.

Эльф почтительно поклонился, взял его за руку, и в следующее мгновение стены Малфой-Мэнора исчезли с громким хлопком. Мир коротко закружился — и уже через секунду Драко стоял перед главным входом в Министерство магии.

Он сделал несколько шагов внутрь атриума Министерства, и почти сразу его взгляд наткнулся на знакомую фигуру.

Возле входа, переминаясь с ноги на ногу и нетерпеливо поглядывая на часы, стояла Долорес Амбридж.

Увидев его, она тут же расплылась в своей неизменной, приторно-сладкой улыбке и поспешила вперёд.

— Ах, мистер Малфой! — пропела она высоким, чуть визгливым голоском. — Какое счастье, что вы наконец прибыли! Министр лично просил меня сопроводить вас. Почти все уже собрались, ожидаем только вас! Пойдёмте скорее, пойдёмте!

Она всплеснула руками и, не дожидаясь ответа, повернулась, указывая ему путь вглубь длинных мраморных коридоров.

Их шаги гулко отдавались под сводами, отражаясь от гладких стен. Наконец Амбридж толкнула тяжёлые двери, и они вошли в зал заседаний Визенгамота.

Помещение оказалось огромным — с высокими сводами и мраморными колоннами, уходящими вверх, словно в облака. Всё здесь напоминало одновременно и суд, и древний амфитеатр. Сотни свечей парили под потолком, отбрасывая мягкий золотистый свет, который отражался в отполированных стенах и на тёмных мантиях присутствующих.

Члены совета сидели полукругом, на высоких рядах, словно судьи на старинной арене. В центре зала, в окружении всех взглядов, оставалось свободное место — то самое, где стоял тот, чьё дело предстояло рассмотреть. Когда Драко вошёл, разговоры мгновенно стихли, на него тут же устремились десятки глаз.

На возвышении, в самом сердце полукруга, восседал Альбус Дамблдор.

— Добрый день, мистер Малфой, — произнёс он мягко, но голос его отчётливо разнёсся по залу, — садитесь пожалуйста.

Его взгляд, спокойный и проницательный, был прикован к лицу Драко — словно он пытался что-то в нём разглядеть, понять больше, чем видно снаружи.

Драко прошёл в центр и сел на отведённое место.

— Итак, — заговорил Дамблдор, когда лёгкий гул голосов окончательно стих. — Мы собрались, чтобы рассмотреть просьбу мистера Драко Малфоя о досрочной эмансипации и вступлении в права главы рода Малфоев. Согласно Уставу Древних Домов, подобное решение может быть принято только с согласия Визенгамота.

— Если юноша действительно способен нести подобную ответственность, — раздался сухой, хрипловатый голос.

Из левого ряда медленно поднялся Корбан Яксли. Он окинул присутствующих взглядом, тяжёлым и испытующим, будто проверяя, кто осмелится возразить.

— Господа, — произнёс он, — мы все скорбим о гибели Люциуса и Нарциссы Малфой. Но неужели вы вправду считаете, что этот мальчишка способен управлять древним родом, чья история уходит на сотни лет назад?

Драко сидел неподвижно, но его взгляд оставался спокойным и цепким. Он не отводил глаз от Яксли и тех, кто поддерживал его — медленно скользнул по их лицам, запоминая каждого. Среди них были и Паркинсоны, и Булстроуды.

— Вопрос резонный, — отозвался Калеб Нотт, слегка повернув голову. — Но именно для этого мы и собрались здесь, мистер Яксли: чтобы убедиться, способен ли наследник Малфоев нести такую ответственность.

С разных рядов донеслось несколько приглушённых реплик — члены совета вполголоса обсуждали юного Малфоя.

Альбус Дамблдор поднял руку. Движение было лёгким, но зал мгновенно стих.

— Мистер Яксли, — произнёс он тем же мягким, почти добродушным тоном, — ваше сомнение вполне понятно. Однако напомню: мы не обсуждаем здесь историю рода Малфоев. Мы рассматриваем конкретного человека — Драко Малфоя.

Он сделал короткую паузу, а затем добавил чуть тише, но так, что его услышали все:

— И позвольте напомнить, мистер Яксли, — если и будет назначен опекун рода, то это решение примет Визенгамот общим голосованием. А не вы лично.

Последние слова прозвучали почти шёпотом, но в наступившей тишине они отозвались особенно ясно. Корбан Яксли слегка побледнел, кивнул и медленно опустился на место.

— И всё же, Корбан прав, Дамблдор, — раздался новый голос.

Со своего места поднялся Септимус Паркинсон. — Ведь признание юного Драко досрочно главой рода напрямую затронет и нас с вами.

Он чуть повернул голову к Драко, его взгляд был холодно-вежливым, лишённым даже тени сочувствия.

— Ведь, согласно нашим законам, с получением прав главы рода он обретает и место в этом зале. А это значит — полное право голоса в решениях, от которых зависит судьба нашего магического мира.

Паркинсон развёл руками, словно подчёркивая очевидность своих слов:

— Но можем ли мы, господа, позволить, чтобы столь тяжкое бремя легло на плечи юноши, которому, простите за прямоту, исполнилось лишь пятнадцать лет? Что может знать пятнадцатилетний мальчишка о политике? О правильности выбранного решения? Вчера он был учеником в школе, а сегодня вы предлагаете посадить его в кресло среди нас — как равного?

— Я не ставлю под сомнение ни доблесть его рода, ни память о его родителях, — продолжил Паркинсон, глядя прямо перед собой. — Но позволить ребёнку голосовать среди взрослых — это не только безрассудство, это прежде всего опасность. Опасность для нас самих. Мы ведь знаем, как часто юношеский пыл толкает на решения, о которых потом приходится жалеть.

Он выдержал короткую паузу, скользнув взглядом по рядам.

— Я не предлагаю отказать мистеру Малфою в его правах окончательно. Нет. Пусть он подрастёт, пусть покажет себя достойным, окрепнет и умом, и характером — и тогда мы с радостью примем его здесь как равного. Но пока… — он чуть развёл руками, — пока я не вижу ни малейших оснований доверять место древнего рода в Визенгамоте мальчику, который ещё не окончил школу.

Паркинсон медленно сел, слегка кивнув Яксли и едва заметно улыбнувшись, будто они только что выиграли первый раунд в заранее спланированной игре.

— Господин Паркинсон, — произнёс Драко, чуть склонив голову и выдержав паузу. — Вы совершенно правы: мне пятнадцать лет, и у меня нет ни вашего опыта, ни знаний, накопленных десятилетиями. Я также не претендую на то, чтобы поучать уважаемых членов Визенгамота.

Он замолчал. В зале стало ещё тише — кто-то даже перестал шептаться.

— Но в уставах древних родов ясно сказано: глава семьи назначается не по возрасту, а по праву крови. И если судьба распорядилась так, что я остался один — значит, обязанность лежит на мне, нравится это кому-то или нет. Род Малфоев не может быть передан под управление посторонним, пусть даже с самыми добрыми намерениями.

Он слегка опустил глаза, словно подбирая слова.

— Впрочем, я вовсе не утверждаю, что справлюсь один. Разумный человек учится у старших и принимает советы, если они достойны и разумны. Но согласитесь, господа, — он поднял взгляд, — одно дело получить совет, и совсем другое — когда под видом «опеки» кто-то просто хочет занять моё место и получить доступ к богатствам моей семьи.

Он поднял взгляд прямо на Паркинсона и мягко, почти вежливо добавил:

— И если в пятнадцать лет я не способен на ответственность, то скажите мне, господа, когда, по-вашему, мне позволено будет её взять? Может быть, тогда, когда всё уже будет поделено без меня?

Он замолчал на миг, позволяя словам зависнуть в напряжённой тишине.

— Сегодня речь идёт не о том, юн я или зрел, готов ли я к подобной ответственности или нет, — его голос звучал спокойно, но отчётливо, — а о том, кому выгодно, чтобы я так никогда и не повзрослел.

Он произнёс это тихо, но слова отозвались эхом под сводами зала.

Через несколько мгновений Эдмунд Гринграсс поднялся с места спокойно, почти лениво и заговорил:

— Господа, позвольте добавить несколько слов, — начал он, обведя зал неторопливым взглядом. — Многое уже сказано… хотя, смею заметить, не всё по делу.

Он чуть повернул голову в сторону ряда, где сидел Яксли.

— Да, мистер Малфой молод. Но если мы станем мерить зрелость человека только числом его лет, то, пожалуй, придётся признать, что половина решений Визенгамота когда-то принималась людьми, которых нынче сочли бы «ещё мальчишками». История наших родов знает достаточно подобных примеров — и не худших.

Он сделал короткую паузу. В зале стало заметно тише — даже те, кто до этого шептался, обратили на него внимание.

— Быть может, дело не в возрасте, господа, — продолжил он спокойно. — Быть может, зрелость определяется не числом прожитых лет, а тем, способен ли человек не сломаться, когда судьба обрушивается на него слишком рано. И, признаюсь, я вижу перед собой юношу, который выдержал это испытание.

Гринграсс повернул голову к Драко и слегка кивнул, садясь на своё место.

Яксли уже открыл рот, явно намереваясь вставить ещё что-то ядовитое, но Дамблдор опередил его.

— Я думаю, мы услышали достаточно, — произнёс он спокойно, но твёрдо. — От себя могу лишь добавить: как директор Хогвартса, я хорошо знаю мистера Малфоя. За три года обучения он проявил себя как весьма достойный ученик и, что важно, как очень талантливый лидер среди своих сверстников. Насколько мне известно, профессор Снейп даже подумывает назначить его старостой через год.

Драко же сидел неподвижно, стараясь сохранить на лице выражение спокойствия.

Но внутри он был поражён актёрскому гению директора. Он бросил короткий взгляд на Дамблдора и чуть не усмехнулся.

«Заливать» с таким одухотворённым, добродушным лицом доброго дедушки… это надо уметь. Хотя, проведи кто угодно десятилетия в политике — и не такому научишься.

Тем временем Дамблдор продолжал:

— Если больше никто не желает высказаться, — его голос мягко, но уверенно разнёсся по залу, — я предлагаю перейти к голосованию. Кто из присутствующих поддерживает просьбу мистера Малфоя о досрочной эмансипации и вступлении в права главы рода?

По рядам медленно поднимались руки. Эдмунд Гринграсс первым подал голос «за», вслед за ним — ещё несколько нейтральных семей. Розье поднял руку почти демонстративно, не глядя ни на кого.

— Кто против? — спокойно уточнил Дамблдор.

Руку поднял Яксли, за ним — Паркинсон, Булстроуд и ещё часть тёмных семей.

Голоса разделились почти поровну.

Все взгляды обратились к Дамблдору. Тот медленно обвёл зал глазами, его взгляд задержался на каждом ряду, прежде чем он слегка кивнул.

— В таком случае, — сказал он, — я, как председатель Визенгамота, подаю свой голос за мистера Малфоя.

По залу прокатился сдержанный ропот. Несколько членов совета обменялись недовольными взглядами, но никто не решился возразить.

— Большинством голосов постановлено, — отчеканил Дамблдор, — что Драко Малфой объявляется полноправным главой рода Малфоев и с этого дня занимает место своего отца в Визенгамоте.

Он поднял руку, призывая к тишине.

— На этом заседание объявляется закрытым.

Драко сидел неподвижно, пока гул голосов постепенно стихал. Он лишь чуть выпрямился и коротко кивнул, будто решение Визенгамота было для него делом само собой разумеющимся.

Внутри же он чувствовал не облегчение, а скорее усталость — ту тихую, выматывающую усталость, которая приходит после долгого напряжения. Несколько членов совета всё ещё бросали на него изучающие взгляды, кто-то — с уважением, кто-то — с недовольством.

Когда зал начал медленно пустеть, Драко поднялся, взглянул на Дамблдора и едва заметно кивнул. Тот ответил тем же — спокойно, и с тёплой улыбкой. Вот только была ли она настоящей, Драко понять не смог.

Ну что ж, — подумал он, выходя из зала. — Теперь всё действительно начинается.

Покинув здание Министерства, Драко тихо произнёс:

— Фликси.

С тихим хлопком рядом возник домовик, склонив голову.

— Перенеси меня в «Гринготтс», — коротко велел Драко.

Мир дёрнулся, и уже через секунду они стояли у подножия здания банка.

Драко протянул Фликси аккуратно сложенный лист.

— Здесь список вещей нужных мне для четвёртого курса. Купи всё как можно быстрее.

Эльф поклонился и исчез.

Драко задержался на секунду, глядя на высокий фасад банка.

Пора заняться делом, — подумал он и направился к тяжёлым бронзовым дверям «Гринготтса».

Войдя внутрь, Драко попросил секретаря позвать его поверенного. Спустя несколько минут массивная дверь открылась, и его провели в знакомый кабинет Рагнока.

— Мистер Малфой, — гоблин отложил перо и взглянул поверх круглых очков. — Давненько вы не посещали «Гринготтс». Что привело вас сегодня?

Драко спокойно опустился в кресло напротив.

— Господин Рагнок, сегодня Визенгамот большинством голосов признал мою эмансипацию и утвердил за мной права главы рода Малфоев.

— Ваши слова внушительны, мистер Малфой, — произнёс гоблин медленно, переплетаю пальцы на столе, — однако вы ведь знаете, что в «Гринготтсе» ценят не словесные заявления, а подтверждённые факты.

— Разумеется, — кивнул Драко. — Официальное постановление будет доставлено в ближайшие дни. Я лишь хотел уведомить вас лично, чтобы вы знали — изменения уже вступили в силу.

Рагнок чуть приподнял уголок брови, что, по гоблинским меркам, было почти выражением одобрения.

— Понимаю. Пока документ не поступит в архив, все операции будут проводиться по прежним правилам. Но как только постановление будет внесено в книги банка, ваши права будут подтверждены полностью.

— У меня есть ещё одна причина визита. Точнее — просьба, — произнёс Драко.

— Да-да, слушаю вас, мистер Малфой, — Рагнок чуть подался вперёд, прищурив глаза.

— Мне нужно, чтобы вы нашли и наняли для меня на длительный срок группу опытных боевых магов. Желательно, чтобы среди них были специалисты по снятию проклятий. Люди должны быть чисты перед законом… или хотя бы официально чисты. Репутация — безупречная. Им придётся выполнять для меня разные… поручения.

Он сделал короткую паузу.

— И ещё одно: они не должны быть из Британии. Лучше, если это будут маги с континента — их лица здесь никому не должны быть знакомы.

Рагнок чуть приподнял подбородок.

— Понимаю. Прошу прощения за прямоту, но… могу ли я поинтересоваться, для чего именно вам эта группа?

— А это действительно важно? — спокойно спросил Драко, встретившись с ним взглядом.

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Затем гоблин, неохотно моргнув, слегка кивнул.

— Нет, мистер Малфой. Не важно. Но учтите, подбор займёт время — не меньше пары недель. Возможно, чуть больше.

— Я подожду, — ответил Драко. — И, конечно, вознаграждение за ваши труды будет соответствующим.

В глазах Рагнока мелькнул довольный блеск.

— Тогда считайте, что договор заключён. Я свяжусь с вами, как только всё будет готово.

— Благодарю вас, господин Рагнок, — сказал Драко, поднимаясь.

Он кивнул гоблину и вышел из кабинета.

Проходя через мраморный зал банка, Драко на секунду задержался у входа. Впереди его наконец-то ждал Хогвартс.