Прекрасный яд

Глава 26

Беннетт

Я никогда не бывала в восточном крыле и на самом деле не знала, как оно должно выглядеть, однако, прогуливаясь по длинным коридорам с Эзрой, я поняла, что оно очень похоже на остальную часть дома, только более простое.

На стенах не было кричащих картин, украшавших залы северного крыла, а шторы, обрамлявшие окна в других крыльях, были красными; здесь же они были полуночно-черными.

В голове мелькнула мысль, знала ли Кара, какой была комната Эзры. Он утверждает, что у них с ней ничего не было, но она была чертовски настойчива, это факт.

Когда мы подошли к его двери, он повернул золотую дверную ручку, открывая дверь и позволяя мне заглянуть внутрь. От комнаты веяло мужской энергией.

Аромат был точно таким же, как у Эзры, — древесина и цитрусовые. Он был опьяняющим.

Кровать была темно-синей, бархатной, с балдахином черного цвета и черными шелковыми простынями.

По обе стороны от кровати стояли черные деревянные тумбочки, а на них — серебряные лампы в форме шара.

Эта комната была, безусловно, самой современной комнатой, которую я видела во всем Найтчерч.

Огромный ковер лежал прямо посередине пола.

— Устраивайся поудобнее, птичка.

Я присела на край высокой кровати, скользя руками по мягкому, прохладному шелку простыней.

Эзра открыл глобус, стоявший в углу комнаты. Внутри стояли семь разных бутылок виски. У меня потекли слюнки. Для предстоящего разговора было крайне необходимо выпить.

Словно почувствовав мое волнение, Эзра поднял хрустальный графин, налил янтарную жидкость в маленький стакан и протянул его мне.

Сделав большой глоток, я наслаждалась ощущением теплой жидкости, стекающей по моему горлу и успокаивающей искру в животе. Сегодня вечером мне нужно выпить пару стаканов для смелости.

Мои внутренности затрепетали при виде мужчины передо мной. Он источал сексуальность в своей облегающей черной футболке и темно-серых джоггерах, которые нисколько не скрывали его впечатляющих размеров. От этой мысли на моих щеках вспыхнул румянец.

Я оглядела комнату.

— Кто-нибудь бывал здесь раньше? Ну, знаешь, например…

— Женщины?

Я неловко улыбнулась.

— Да.

Эзра ухмыльнулся, садясь рядом со мной на кровать. Наклонившись вперед, уперев локти в бедра, он уставился на стакан с виски в своих пальцах, а затем снова посмотрел на меня.

— Нет. По крайней мере, не по приглашению. — На его лице промелькнуло раздражение, заставляя меня усомниться, правильно ли было настаивать на этом комментарии. — Если ты спрашиваешь, трахал ли я когда-нибудь кого-нибудь из персонала, то ответ — да… на протяжении многих лет.

От его признания у меня в животе завязался узел. Я сглотнула комок ревности в горле.

— Однако с того самого дня, как я впервые увидел тебя, сидящую на кладбище, как какое-то раненое животное, мне никогда так сильно не хотелось даже дышать в сторону другой женщины.

Глядя в его глубокие голубые глаза, по моему телу разлилось тепло, покалывая между ног.

Я кивнула, но что-то еще на мгновение мелькнуло на лице Эзры.

— У нас с Калебом не всегда были платонические отношения.

Мои глаза расширились от его признания. Он сказал это с такой легкостью, что я определенно не ожидала услышать это из его уст.

— О… хорошо… вы, ребята…

— Ничего. Он мой самый близкий друг. Нет никаких ярлыков. — Эзра сделал еще один глоток виски.

Я кивнула, вертя в руке стакан.

Мне показалось, что он не хочет продолжать разговор о Калебе, но почему-то я не почувствовала ревности, как предполагала, когда он упомянул, что у него была близость с кем-то еще. Если уж на то пошло, мысль об Эзре и Калебе вместе заставила меня почувствовать себя довольно… возбужденной. В смысле, они оба были горячими, и ничто больше не должно удивлять меня в этом мужчине.

— А как насчет помощника шерифа Джексона?

Эти слова застали меня врасплох.

— Прости, что?

— Между тобой и помощником шерифа Джексоном что-нибудь было?

Смех вырвался из моего горла, я не хотела, чтобы он прозвучал так резко.

— Нет, мы с Хантером… ну, мы учились в одной школе, но… я бы даже не сказала, что мы были настоящими друзьями. Думаю, он просто не привык, чтобы женщина ему отказывала.

Мрачный блеск отражается в глазах Эзры.

— Это счастье, что ты ему отказала… ради него самого.

— И почему же это?

— Потому что ты моя, птичка, ты была моей с того самого дня, как переступила порог этого богом забытого дома, и никто не прикасается к тому, что принадлежит мне. Помощнику шерифа Джексону неплохо бы это понять.

Я с трудом сглатываю, не уверенная, что сейчас подходящее время говорить о том, что не дает мне покоя.

— Я кое-что узнала. О твоей семье.

Эзра кивает, не отрывая взгляда от своего бокала.

— Я нашла дневник. Он был спрятан в маленькой шкатулке в комнате, в которой я остановилась. Женщина, она пришла ко мне во сне, и показала, где он спрятан. — Мой голос звучал совершенно безумно, я знала, что это так. Я ожидала, что Эзра расхохочется, но он этого не сделал, вместо этого его глаза не отрывались от стакана.

— Я слышала звуки, исходящие от стен, мне снились кошмары, я просто… отгоняла их, пока не случилось то, что случилось с Карой и… я хотела выяснить, что здесь происходит, тем более что мы оба были причастны к ее смерти.

— Ее смерть была несчастным случаем. — Его слова были непреклонны. — Мой отец подтвердил это шерифу. Она утонула после вечеринки.

— Твой отец что-то скрывает! — Я не могла сдержать горького разочарования, которое сочилось из каждой клеточки моего тела. — Скажи мне правду, Эзра, я знаю, что ты происходишь из длинного рода серийных убийц. Что в каждом поколении рождалось… чудовище. — Слово застряло у меня в горле, оставляя привкус кислоты. — Я нашла кое-какие старые записи в библиотеке.

Он впервые оторвал взгляд от своего бокала.

— Какого хуя ты рыскаешь по библиотеке?

Внезапно я почувствовала исходящий от него сильный гнев.

— Мне очень жаль, но мне нужно знать, что происходит.

Эзра проводит своими большими мозолистыми руками по волосам цвета воронова крыла. Подняв стакан, он запускает его в стену.

Я в ужасе наблюдаю, как стекло разлетелось на сотни толстых мерцающих осколков. Мое тело непроизвольно подпрыгнуло от этого звука.

Внезапно, без предупреждения, Эзра набросился на меня сверху. Его твердый вес удерживал меня на месте, когда он одной рукой сжал мои запястья над головой.

— Хочешь знать правду, маленькая птичка? Хочешь знать, какие темные и порочные секреты живут в моей осужденной душе? — Другой рукой он провел по вырезу декольте и груди.

Моя грудь вздымалась от страха и адреналина, когда ледяная синева его глаз превратилась во что-то более зловещее, в нечто абсолютно черное.

Я кивнула, не в силах подобрать слова.

— Правда в том, маленькая птичка, что каждое поколение Сильваро носит в себе убийцу. Кого-то, кто не контролирует свои порывы. Кого-то с болезнью, укоренившейся в душе. Болезнью, выгравированной в самой их ДНК.

Я внимательно слушала, чувствуя, как дыхание Эзры щекочет мои губы. Страх и желание смешались внутри меня в смертельный коктейль.

— Мои деды всегда поддавались желанию убивать. Женщин выманивали из деревни под предлогом лучшей жизни в Найтчерч, а потом у них отнимали жизнь, чтобы накормить болезнь внутри Сильваро.

Я закрываю глаза, пока Эзра подтверждает каждую деталь того, что мы с Саммер обнаружили в библиотеке.

— Мой кусок дерьма, дед Хосе, был одним из худших. Он убил так много женщин и использовал деньги, чтобы замести следы. Никто даже не знает, где он прятал тела. Так много семей, которые никак не могут успокоиться. Но это прекратилось с моим отцом.

Смятение затуманило мой разум.

— Что ты имеешь в виду?

— У нас с отцом болезнь, желание убивать, как и у других, но мы использовали наше проклятие во благо, по крайней мере, так мы говорили себе.

Эзра смотрит на меня, наши взгляды встречаются, когда он готовится обнажить свою душу.

— Я убийца, Беннетт.

Я почти уверена, что в тот момент мое сердце остановилось, когда слова пронеслись в моей голове, затуманив все остальные звуки.

— Я убивал людей, много людей, и мне это нравилось. Но люди, которых убил я, люди, которых убил мой отец, — пятно общества. Педофилы, растлители малолетних, другие убийцы, злые люди. Мы выслеживаем их и убиваем. Это положит конец их террору, но также подпитывает желание внутри нас.

Я теряю дар речи, мое тело онемело от слов, которые исходят из его уст. Мне кажется, что все это дурной сон и я проснусь в любую минуту.

— Ты убиваешь… монстров? — Это единственное, что слетает с моих губ. Мне кажется, что я нахожусь в каком-то странном трансе. Каком-то сумеречном сне.

— Убиваем. Мы с отцом сделали выбор, чтобы проклятие Сильваро никогда не причинило вреда другим невинным людям.

Я насмешливо хмыкнула.

— Проклятие? Это не проклятие, это выбор. Ты не обязан ничего из этого делать. — Мой голос теперь повышается.

Эзра крепче сжал мое запястье.

— О, но мы должны, маленькая птичка. Это стремление внутри нас, оно передавалось из поколения в поколение, укоренилось в нашей генетике. Что еще я могу сказать? Что мне суждено оставаться в этом доме, в клетке, которая столько лет хранила в себе зло, пока не наступит день, когда я превращусь в пепел на кладбище в лесу, гниющий вместе с остальными проклятыми?!

— Никто не рождается злым.

Глаза Эзры вспыхивают. Всего на секунду, но я вижу это.

— Ты так уверена насчет этого, Беннетт?

И тут его рот накрывает мой. Он целует меня глубоко и отчаянно.

Я ответила, приподняв голову и пробуя его язык на вкус. Опьяняющая смесь свежей прохладной мяты и греха.

Его тонкий одеколон ударил мне в ноздри, заставляя веки затрепетать от его восхитительного запаха.

Как это чувство внутри меня может быть чем-то иным, кроме абсолютного и всепоглощающего наслаждения?

Его рука по-прежнему крепко сжимает мои запястья, а другая скользит по моей груди и опускается к подолу черной юбки длиной до колен. Он медленно проводит пальцами по внутренней стороне бедра и по моей киске, прикрытой трусиками.

— Опасность, кажется, возбуждает мою маленькую шлюшку. — Он ухмыляется, когда берет мою нижнюю губу в рот, нежно прикусывая. — Такая чертовски влажная.

В одно мгновение он стягивает мои трусики, полностью срывая их с моего тела. Я стону ему в рот, когда он начинает рисовать нежные круги по моему клитору, а мои бедра выгибаются в ответ, желая… желая большего.

Он стягивает свои джоггеры, его огромный член трется о центр моих бедер. Я так сильно хочу попробовать его на вкус, что это все поглощает меня.

Его мысли явно совпадают с моими, когда он отталкивается от меня, встав на краю кровати между моих бедер.

Он дважды накачивает свой толстый, твердый член, прежде чем я, не говоря ни слова, наклоняюсь вперед, касаюсь языком нижней части его члена и одним быстрым движением облизываю его основание.

Обводя языком его кончик, он издает глубокий стон, а его руки путаются в моих длинных темных волосах.

Он толкается вперед, его член проникает глубоко в мое горло, когда он издает резкое шипение.

— Хорошая девочка, возьми весь мой член. Позволь мне трахнуть это маленькое тугое горло.

С этими словами он начинает вонзаться в мой рот, сильнее и глубже, пока это не вызывает мой рвотный рефлекс; слюна капает с моего подбородка, когда он начинает неумолимо набирать темп.

— Вот так, детка, блять! Вот так. — Его грязные слова подстегивают меня еще больше, когда я смотрю на него из-под длинных ресниц. Слезы застилают мне глаза от силы его толчков.

Он нежно вытирает струйку слюны с моего подбородка.

— Такая чертовски красивая.

Я продолжаю покачивать головой во время новых толчков, после чего касаюсь губами кончика его члена, слизывая капельки предварительной спермы, а затем скольжу зубами обратно вниз по стволу.

— Блять! — Эзра тяжело дышит, затем сильнее хватает мои волосы и тянет вверх, разворачивая меня и толкая на кровать.

Он быстро задирает юбку выше бедер, обнажая мою упругую круглую попку, а его большой палец касается своих вырезанных инициалов.

Подняв руку, он с громким треском опускает ладонь на мою ягодицу. Я вскрикиваю от боли, прежде чем он нежно гладит мои щеки, успокаивая жжение своими жадными руками.

Я отчаянно начинаю тереться своей голой киской о кровать, тяжело дыша и приподнимая задницу, умоляя о большем наказании.

Эзра только рад услужить, когда он снова опускает руку на мою ягодицу. Еще один низкий стон вырывается из моего рта; теперь моя киска пульсирует от желания.

Оглянувшись через плечо, я вижу, как Эзра поглаживает свой длинный, твердый член, после чего приставляет его к моему входу, дразня мокрую плоть моей киски.

Сильным толчком бедер он проникает в меня до конца. Я вскрикиваю; пьянящая смесь боли и удовольствия заставляет мои глаза заслезиться, а затем закатиться. Я чувствую, как мои стенки сжимаются вокруг его размера.

— Блять, Беннетт, твоя киска душит мой член! Блять, это потрясающее ощущение.

— О боже мой. — Слова вырываются сдавленными, когда Эзра начинает двигаться, безжалостно входя в меня, усиливая мой оргазм каждым ударом бедер о мою задницу.

Он снова хватает меня за волосы, притягивая мою голову к себе, пока мое тело не выгибается над кроватью. Другой рукой он залезает мне под рубашку, лаская грудь и пощипывая тугой сосок.

Наше совместное тяжелое дыхание и чувственные стоны наполняют комнату. Большие готические окна начинают заволакиваться паром.

— Потри свою киску, детка. — Эзра задыхается, продолжая трахать меня так, словно это последнее, что ему когда-либо удастся сделать.

Я наклоняюсь, бесстыдно потирая тугой пучок нервов между ног, сочетая это с толчками Эзры, пока мой живот не сжимается и я не достигаю вершины оргазма.

Я всхлипываю, когда он в последний раз щиплет и теребит мои возбужденные соски, после чего засасывает большой палец в рот и тянется вниз, медленно вводя его в мою задницу. Я люблю и в то же время ненавижу то, как мое тело так легко принимает его.

Когда он раздвигает тугое кольцо мышц, ощущение полного наполнения становится слишком сильным, и через все мое тело прорывается самый интенсивный и дикий оргазм.

Моя киска яростно сжимается вокруг члена Эзры, когда из его горла вырывается рев, и он опустошает себя глубоко внутри меня. Его член сильно пульсирует, пока моя киска доит его до последней капли.

Он опускается на меня сверху, прижимаясь грудью к моей спине.

Пот стекает у меня по затылку и лбу, пока мы оба лежим, тяжело дыша и изнемогая.

Я чувствую нежную ласку его теплых губ, когда он нежно целует меня в щеку, а затем встает, натягивает свои джоггеры и опускается рядом со мной на кровать.

Единственный звук в комнате — это наше совместное дыхание.

— Спасибо тебе.

Эти слова удивляют меня, когда они слетают с губ Эзры.

— За что?

— За то, что согласилась остаться со мной на ночь.

Я смотрю на замысловатые картины на потолке, не зная, что ответить.

Остаться с ним — это все, чего я когда-либо хотела, даже когда каждая клеточка моего существа говорила мне бежать, убраться как можно дальше от Эзры Сильваро.

— Ты убил Кару Вейланс? — Я с трудом могу поверить, что произношу эти слова. Не знаю, на какой ответ я надеюсь. Что он признает это? Разве убийца просто так признается в своем преступлении? Он же признал все остальное.

— А что, если я скажу тебе, что да? Ты бы убежала, маленькая птичка?

По моей коже пробегает холодок, мурашки, и я тяжело сглатываю.

— Нет. — Мое тело замирает, когда Эзра поворачивается на бок, а его язык касается края моего уха.

— Ты боишься? Хочешь сбежать прямо сейчас?

— Нет.

— Хорошо, — шепчет он, его горячее дыхание ласкает мою мочку. — Потому что я бы поймал тебя.

Я поворачиваю голову, когда наши глаза встречаются. По моим венам пробегает электричество.

Что бы это ни было между нами, оно завладело мной так, как ничто из того, что я когда-либо испытывала. Не знаю, когда это произошло, но я пристрастилась к тайнам, окружающим Эзру, к опасности и гребаному страху. Я получаю удовольствие от этого дерьма. Может, я тоже чертова психопатка?

— Нет, — вырвалось из его уст.

— Что? — Мои брови сошлись в замешательстве.

— Нет… Я ее не убивал.

Его рука нежно касается моей щеки, лаская вниз, пока не натыкается на пуговицы моей рубашки. В своем отчаянии мы даже не сняли одежду перед сексом.

— Ты мне веришь?

Его пальцы продолжают расстегивать пуговицы моей рубашки, когда я обнимаю его сзади за шею и запускаю пальцы в его черные как смоль волосы.

— Верю.

С этими двумя простыми словами его рот снова оказался на моем, руки блуждали, а губы исследовали, пока мы занимались любовью снова и снова, до глубокой ночи.

После ночи, свободной от ужасов моих кошмаров, я проснулась и увидела тихую комнату. Утренний золотистый свет падал прямо на красивого спящего мужчину рядом со мной.

Я почувствовала, как мои губы растягиваются в улыбке, наблюдая за тем, как он мирно спит: его губы слегка приоткрыты, а грудь мягко вздымается и опускается.

Простыня спустилась до талии, открывая мне прекрасный вид на его великолепный пресс.

Я сбилась со счета, сколько раз мы трахались ночью во всех позах, но мне все еще хотелось провести языком по твердым бугоркам его груди и живота. Черт! У меня от него был неутолимый аппетит, и это сводило меня с ума. Я не могла насытиться.

Сев и свесив ноги с высокой кровати, я стянула с кровати одну из легких простыней и обернула ее вокруг своего тела, готовясь отправиться в ванную принять душ.

Липкое ощущение спермы Эзры на моих бедрах снова пробуждает во мне жар. Я улыбаюсь, подавляя бабочек, которые начинают порхать у меня в животе, и продолжаю идти в ванную.

Как только я подошла к двери в ванную комнату, мое внимание привлекла фотография. Она идеально разместилась в центре настенной полки в винтажной серебряной рамке.

Подойдя ближе, я сняла рамку с места, уставившись на двух людей на фотографии. Эзра и… Милли?

Тошнота подкатила к желудку, и я сглотнула желчь, грозившую подняться в горле.

Он никогда раньше не упоминал о ней, я даже никогда не видела, чтобы они разговаривали друг с другом, и у него в комнате была ее фотография?!

Повернувшись, я услышала шорох одеял за спиной и увидела Эзру, который шел ко мне, сфокусировав взгляд на фотографии передо мной.

— В чем дело? — Я чувствую, как дрожит мой голос, когда задаю вопрос, в ужасе от ответа.

— Это… — внезапно все его лицо меняется. Грусть застилает его голубые глаза, и он слегка бледнеет. — … это моя сестра… Элеонора.

Пульс в моем ухе был таким громким, что это было похоже на землетрясение в моей голове. Мое тело застыло на месте.

— Прости … что? — Я покачала головой, надеясь немного рассеять шум и растущий туман.

Под фотографией, выгравированной в замысловатой серебряной рамке, были инициалы ‘Э. А. С’ и ‘Э. М. С’.

— На этой фотографии, сделанной примерно за месяц до ее исчезновения, я и моя сестра. — Он указал на инициалы. — Э.А.С. Эзра Андреас Сильваро и Э.М.С… Элеонора Милли Сильваро.

Мои глаза расширились, когда я задалась вопросом, было ли то, что я услышала, реальностью.

— Она всегда называла себя Милли, ненавидела имя Элеонора. Хотя имя Милли никогда по-настоящему не прижилось, по крайней мере, в семье. — Грустная улыбка тронула его губы. — Красивая, не правда ли?

Леденящие мурашки пробежали по всему моему телу, от головы до пальцев ног, пока я отчаянно пыталась осмыслить сказанные слова. Кислота подступила к горлу.

— Да. — Ответила я. — Красивая.