Прекрасный яд

Глава 29

Беннетт

Хантер ушел сразу же после того, как рассказал мне о Мэдлин Коррман, женщине, которая утверждает, что на нее напали во время работы в Найтчерч чуть больше года назад.

Он пообещал, что вернется, как только сможет, но у меня голова шла кругом, и единственным человеком, которого я хотела видеть рядом, был Эзра.

Казалось, весь день пролетел как в замедленной съемке, но Эзры не было видно.

Должно быть, эта работа была не из легких, и, учитывая его мучения, мысль о том, что он задумал, пугала меня до глубины души. За кем бы они ни охотились, легким путем это не будет, это точно.

Лежа на прохладных шелковых простынях кровати Эзры, я начала задумываться о том, во что ввязалась. Могу ли я быть счастлива в объятиях убийцы? Даже если этот убийца пытается сделать мир лучше.

В конце концов, я уснула, после того как несколько часов ворочалась с боку на бок. Петля приближалась к Андреасу, и от тревоги у меня заныли поджилки. Мои сны были навязчивыми и тревожными, но, к счастью, на следующий день сны больше не вспоминались.

Хантер тоже не вернулся в Найтчерч. Я поняла, что он, должно быть, был больше связан с новым свидетелем по делу, поскольку после добрых десяти минут стука в дверь его спальни ответа не последовало.

К полудню Эзра вошел в дом. Калеба нигде не было видно, но Эзра выглядел измученным, словно не спал всю ночь.

Я сбежала вниз по лестнице, чтобы встретить его.

Его сильные руки сжали меня в крепких медвежьих объятиях.

— Ты в порядке? — Я не хотела спрашивать о том, что заняло так много времени; его жизнь была для меня в новинку, и я еще не знала, как реагировать на все, что он мне рассказал.

— Я в порядке, но мне было бы еще лучше чувствовать себя между твоих бедер.

Жар разлился по моему телу, когда мои бедра непроизвольно сжались.

Он глубоко поцеловал меня, вдыхая так, словно хотел поглотить меня целиком. Глубокая потребность пронзила меня.

— Пойдем, мне нужно принять душ.

Он берет меня за руку и медленно ведет вверх по лестнице и по коридору в восточное крыло.

Его разум и тело выглядят опустошенными, и я не могу решить, то ли это из-за ночи убийств, то ли из-за горя, которое он все еще так тяжело несет на своих плечах. Я решила, что это сочетание двух факторов.

Я даже не успеваю полностью переступить порог, как Эзра стремится продолжить начатое на лестнице. Его руки путаются в моих волосах, а его рот присоединяется к моему, языки исследуют друг друга.

Без слов он берет мою руку в свою грубую, мозолистую ладонь и ведет меня в свою ванную комнату, включив кран в душевой кабине и, взявшись сзади за рубашку, стягивает ее через голову.

Когда пар начинает заполнять комнату, я смотрю в разгоряченный взгляд Эзры. Эти льдинки тают на глазах.

Медленно он хватает подол моей черной свободной футболки и стягивает ее через голову, а затем опускается передо мной на колени и медленно спускает леггинсы и трусики.

Затем его губы возвращаются к моим, целуя меня с еще большей настойчивостью, а затем проводит языком по горлу и груди.

Его руки скользят по верху моего кружевного красного бюстгальтера, когда он сжимает мою грудь, а его пальцы проникают внутрь чашечки и дразнят мой чувствительный сосок. Я стону громче, чем ожидалось, и это только сильнее подстегивает его, когда он стягивает материал лифчика и берет мой маленький розовый бутон в свой теплый, влажный рот. Ощущения сводят меня с ума.

Я хватаюсь за пояс его джинсов, освобождаю его и стягиваю джинсы вниз, а затем и боксеры, обнажая его напряженный член, на кончике которого уже блестит его предварительная сперма.

Моя рука обхватывает его твердую длину, и я несколько раз сжимаю его, чувствуя, как его пальцы расстегивают мой лифчик и отбрасывают его в сторону.

Как только мы сбрасываем всю одежду, он толкает меня под струю, и пар окутывает нас обоих.

Я делаю глубокий вдох, глядя на его богоподобное тело, все твердые линии и выступы. Все, о чем я могу думать в тот момент, — это попросить его взять меня, жестко и быстро, на этой самой плитке.

У меня перехватывает дыхание, и я замечаю гримасу на его лице, когда его пальцы касаются своих инициалов на моем бедре.

Он надавливает на заживающую рану, слегка приоткрывая ее, когда я шиплю сквозь зубы, и маленькая струйка крови смешивается с текущей водой и стекает в сток.

От жжения на глаза наворачиваются слезы, но боль только еще больше заводит меня, и моя киска пульсирует под нежным натиском брызг.

Эзра опускается на колени и проводит языком по ране, слизывая капельки крови, в то время как его пальцы нежно прокладывают путь вверх по внутренней стороне моего бедра и между нежных складочек моей умоляющей киски. Мои бедра сжимаются вокруг его ладони.

Снова встав, он прижимает свое колено между моих ног, раздвигая их шире, чтобы получить лучший доступ. Я хнычу, когда он внезапно вводит два пальца глубоко в мое лоно, добавляя третий, после чего начинает дико трахать меня пальцами.

Я прижимаюсь к холодному кафелю, когда он прижимается ко мне всем телом, а его рот прижимается к моему уху.

— Блять, Беннетт, ты мне сегодня так чертовски нужна.

Он продолжает стремительно вводить в меня свои пальцы, и мое влажное тепло покрывает его пальцы.

Моя голова откидывается назад, а бедра прижимаются к его ладони. Когда мой оргазм достигает пика, он осторожно убирает пальцы, просовывая их между губ.

— Я не могу насытиться тобой, маленькая птичка, ты пробуждаешь во мне жажду, которую я, блять, не могу утолить.

— Еще! — вырывается у меня с придыханием и отчаянием, так как мое тело умоляет о его прикосновениях. Он нужен мне, как кислород в моих чертовых легких.

Я никогда не испытывала подобной зависимости, более мощной, чем любой дерьмовый наркотик, который когда-либо попадал мне в руки в клубе "У Делайлы". Это был тот кайф, за которым я не могла перестать гоняться, независимо от того, насколько далеко было бы падение.

Эзра протягивает руку, хватает меня за задницу и сжимает, его язык слизывает капельки воды, стекающие по коже моего горла. Он разворачивает меня, прижимаясь своим твердым телом к моей спине, его член тверд и готов.

Мои сиськи прижимаются к плитке, скользкое прикосновение к моим соскам вызывает низкий стон из моего горла.

Приподняв мою ногу, Эзра встает у моего входа и начинает толкаться в меня. Я задыхаюсь от его проникновения и начинаю выгибаться вокруг него. Желание нарастает внизу моего живота. Сладкая боль от того, что он заполняет меня, всепоглощающая.

Он издает громкий стон, когда полностью вводит свой член в меня, заставляя вскрикнуть.

Я чувствую, как сжимаюсь вокруг него, когда он удовлетворенно хрюкает, а затем начинает вбивать в меня свой член.

Вода льется между нами, а кабинка наполняется звуками шлепков мокрой кожи о кожу и нашими общими стонами экстаза.

Когда он тянется к моему клитору и начинает его массировать, я медленно начинаю терять рассудок.

Его нежные прикосновения становятся более энергичными, и вскоре он врывается в меня так, словно от этого зависит его жизнь. Мое имя срывается с его губ смесью первобытного ворчания и эротического шипения.

Наконец я дохожу до края, прикусываю нижнюю губу, прокусывая кожу и ощущая на языке медный привкус своей крови, смешивающейся с водой.

Одним сильным толчком я вскрикиваю, когда оргазм прорывается сквозь мое тело, разрывая сердце и душу. Эзра быстро следует за мной, с рычанием ударяясь бедрами о мою задницу, опустошая свое семя глубоко внутри меня, оставляя меня обессиленной и ошеломленной.

Я остаюсь прижатой к плитке, тяжело дыша, когда Эзра начинает нежно целовать меня в щеку и шею.

Когда он вытаскивает свой полутвердый член из моей набухшей киски, его сперма стекает по внутренней стороне моих бедер, и вода смывает ее.

Эзра поворачивается, беря бутылочку с шампунем, и медленно начинает мыть мне голову, пока я беру гель для душа и провожу руками по его гладкой, покрытой чернилами коже.

Ощущение того, как он помогает мне мыться, более чувственное, чем любой трах, который у меня когда-либо был в жизни. Этот мужчина чертовски нереален.

Когда мы заканчиваем, Эзра закрывает кран, и мы оба выходим из кабинки, вытираясь и надевая свежую одежду. Я оставила несколько вещей в комнате Эзры в последующие дни после того, как было обнаружено тело Элеоноры.

Остаток дня мы провели, лежа на кровати, разговаривая об Элеоноре и о том, какой она была в детстве. Мы были знакомы с ней совсем недолго, и мне было очень приятно слышать о том, как она любила садоводство и дикую природу и как очаровывала всех вокруг.

Я верила каждому слову. Милли — кем она была для меня — стала настоящим бриллиантом за то короткое время, когда была рядом.

Я рассказала Эзре о ее влюбленности в Калеба, хихикая про себя над тем, как Милли убила бы меня за то, что я рассказала ее брату о ее маленьком секрете.

Он рассмеялся, сказав, что она не подходила Калебу и он ни за что не позволил бы ей встречаться с ним. Хотя я знала, что она обвела бы его вокруг своего пальца. Именно таким обаянием обладала Милли.

Мы лежали вместе, молча глядя на черную хрустальную люстру над кроватью Эзры, пока я не смогла больше сдерживать слова.

— Эзра, ее нашли на территории Найтчерч.

Эзра сел, его пронзительный взгляд был устремлен прямо на меня.

— Да, я знаю.

Я сажусь прямо и подтягиваю колени к груди.

— Я знаю, ты не хочешь этого слышать, но после того, что ты рассказал мне о своих… побуждениях…

Его взгляд потемнел, ярость заполнила его зрачки.

— Я не причинял вреда своей сестре.

— Я знаю… но твой отец…

— Мой отец никогда бы не причинил вреда собственной дочери. Она была его жизнью.

Я вздохнула, ничего не имело смысла.

— Беннет, я рассказал тебе о длинной череде убийц, от которых произошел; я достаточно доверял тебе, чтобы признать, что это у меня болезнь, и что мне нужно было убивать. Но я также сказал тебе, что я и мой отец никогда бы не причинили вреда невинным. Мы не такие. Мы хотели использовать проклятие Сильваро во благо. Вот посмотри…

Он вскочил на ноги и откинул гигантский ковер на полу, открыв то, что выглядело как запертая дверь.

— Внизу, в конце мрачных туннелей, находится звуконепроницаемая комната. Там хранятся все мои убийства, пока не придет их время, затем я убираю их подальше, чтобы от них избавиться.

Я в ужасе смотрю на запечатанный вход.

— Теперь ты знаешь все мои секреты. Я не знаю, какого черта тело моей сестры оказалось в нашем озере, но поверь мне, когда я узнаю, кто это сделал, то уничтожу их к чертовой матери!

Его шея покраснела от ярости, которую он пытался сдержать. Находиться в нескольких метрах от признавшегося серийного убийцы должно пугать многих, но я знала, знала, что он никогда не причинит мне вреда.

— Девушка заявила о себе, чтобы поговорить с Хантером и другими офицерами по этому делу. Она утверждает, что на нее напали в Найтчерч, ее зовут Мэдлин Коррман.

Я знала, что и так сказала слишком много, разрушив доверие Хантера, но я любила Эзру и хотела помочь ему, как могла.

— Мэдлин Коррман? Она была заядлой лгуньей. Она проработала здесь недолго и обвинила одного из официантов в сексуальных домогательствах. Мы все верили ей, пока она не призналась, что все это выдумала, потому что он отверг ее ухаживания. Мужчина был геем, влюбленным в одного из наших официантов. Она чуть не разрушила его жизнь.

Мои губы приоткрылись от шока. Мне нужно будет рассказать обо всем этом Хантеру, когда он решит вернуться в дом.

— Если ты говоришь, что твой отец не имеет отношения к смерти Кары или Элеоноры, тогда я тебе верю. Но, пожалуйста, Эзра, что-то здесь не сходится. Мы должны знать наверняка, что он не причастен.

— Хорошо, тогда мы обыщем его комнату. Сегодня вечером. Они с моей матерью уходят. Их пригласили на один из благотворительных балов, на которые они делали пожертвования, и обычно они бы не пошли, но теперь он думает, что после всего, что произошло, им следует показаться. По-моему, действительно странно. Так что мы пойдем сегодня вечером и положим этому конец.

Я сглатываю комок в горле. Молю Бога, чтобы я оказалась права, потому что если нет, то я смотрю прямо на единственного альтернативного убийцу, и мысль об этой правде убивает меня сильнее, чем он когда-либо мог.