Прекрасный яд

Глава 31

Беннетт

Внезапно показалось, что все движется в замедленной съемке в какой-то параллельной вселенной. Воздух такой густой, что его можно разрезать ножом.

Эстель стоит перед Эзрой, направив дуло пистолета прямо ему в голову.

Я смотрю в ее холодное, бесстрастное лицо. Ее некогда добрые глаза, теперь черны, как асфальт.

Я уже видела оружие раньше, в клубе "У Делайлы". Многие клиенты там были чертовски подозрительными, так что оружие большую часть времени было само собой разумеющимся. Но я никогда не сталкивалась с ним лицом к лицу. Это была совершенно другая история.

— Какого хрена?! — Лицо Эзры выглядело страдальческим и растерянным, когда он смотрел на свою мать. Ни малейшего намека на страх не отразилось на его чертах, только полное предательство.

— Знаешь, мне было интересно, сколько времени тебе понадобится, чтобы разобраться во всем, Беннетт. — Слова Эстель были ядовитыми, расчетливыми, исчез серебристый голос с милыми, робкими нотками. Как будто я смотрела на совершенно другого человека, когда она бросила на меня короткий взгляд.

Я тяжело сглотнула, мое дыхание стало прерывистым, когда я уставилась на нее, мой рот не мог вымолвить ни слова, ощущая себя суше, чем пустыня Сахара.

— Ты всегда совала свой нос туда, куда не следовало. Пыталась выяснить, не подвергаюсь ли я насилию со стороны мужа. Искала в моей библиотеке. Ты просто не могла бросить это, не так ли?! Конечно, ты не должен был быть в этом замешан, мой прекрасный мальчик. — Она снова перевела взгляд на Эзру. — Но что я могу сказать, ты просто не мог держаться подальше от маленькой ведьмочки, не так ли?

Эзра зарычал.

— Что, блять, все это значит?

Эстель ухмыльнулась, зловеще склонив голову набок. Позади нее появился Андреас, а с ним еще трое мужчин.

Все они были одеты в костюмы, их крупные фигуры внушали страх, а выражение их глаз говорило о том, что они пришли сюда не для того, чтобы помочь нам.

Эстель указала пистолетом на дверь подвала.

— В бальный зал. Сейчас же. Все вы. И если вы издадите хоть один звук, который кого-нибудь насторожит, вы все покойники.

Эзра шел впереди, я следовала за ним, не сводя глаз с пистолета.

Я слышала щелчок ключей и замка на ржавой клетке, когда Андреас освобождал Хантера и Саммер. Путы на их ногах разорвались, но те, что были на запястьях, оставались на месте.

Один из мужчин, стоявших рядом с Андреасом, вырвал Хантера из клетки за воротник рубашки, а Саммер тащил за связанные запястья один из других.

Она взвизгнула, когда он так крепко сжал ее запястье, что ее рука начала багроветь.

— Убери от нее свои гребаные руки. — Хантер зарычал на похитителя Саммер.

Жестокий удар в челюсть, нанесенный мужчиной, державшим его за воротник, заставил его замолчать, и он сгорбился, выплевывая ярко-красную кровь на пол подвала.

— Черт побери, Зора, мы должны это убрать, — раздраженно прорычал Андреас.

Но Зоре, похоже, было наплевать: он рывком поднял Хантера на ноги и потащил его по скрипучей, сломанной лестнице к выходу из подвала.

Короткая прогулка до бального зала была, пожалуй, одной из самых пугающих в моей жизни.

Эстель спрятала Саммер в полуразрушенном подвале, заставила всех поверить, что она уехала домой, а Хантер? Очевидно, он вернулся в Найтчерч после беседы с Мэдлин Коррман. Что, черт возьми, произошло?

Коридоры дома были окутаны темнотой. Единственным источником света было мягкое мерцание свечей в пыльных старинных канделябрах. Теперь я представляла, что чувствуют заключенные в камере смертников, когда идут навстречу своей судьбе в день казни. За исключением того, что я вообще не имела ни малейшего представления о том, что уготовила мне моя судьба.

Прибыв в темный, пустой бальный зал, Саммер и Хантера подтолкнули к нам с Эзрой, когда мы стояли посреди огромного открытого танцпола.

Двое парней, Зора и тот, кто держал Саммер, стояли у выхода, блокируя нас, в то время как Андреас и последний мудак в костюме стояли рядом с Эстель.

Эзра схватил меня за руку и сжал, пытаясь заверить, что все будет хорошо, но пульсирующая боль в груди и головокружение, говорили мне, что это так уж далеко от истины.

— Кто-нибудь скажет мне, что, блять, происходит? — Взревел Эзра. Его ярость пылала, когда он зашипел сквозь плотно сжатые зубы.

— Что ж, дорогой, скажем так: ты и эта маленькая любопытная сучка испортили наш прекрасный вечер. — Эстель одарила меня злобной улыбкой, ее лицо излучало жестокость.

Как я раньше этого не замечала? Неужели я была настолько наивна, чтобы поверить, что кто-то настолько отличается от того, кем он является на самом деле?

— Что случилось? Плохо провела вечер на благотворительном вечере, мама? — Эзра саркастически усмехается.

Эстель смеется, от этого звука у меня по спине пробегают мурашки.

— Неужели ты думаешь, что мы с отцом будем торчать на благотворительном вечере и сгорать со стыда? Ты глупее, чем я могу себе представить, Эзра… Нет, мы с твоим отцом были на деловой встрече с Хенриком. — Она указывает на седеющего широкогрудого мужчину, стоящего рядом с Андреасом. — Хенрик владеет эксклюзивным и очень дорогим элитным клубом пыток вместе с Зорой и Найлом. Он надеялся заполучить в свои руки какую-нибудь ‘одноразовую собственность’, которую он мог бы продавать клиентам, и готов заплатить кругленькую сумму. Удивительно, как далеко могут зайти люди, когда у них так много денег, что ничто не может их удовлетворить, и наша наша маленькая Саммер была идеальным кандидатом. — Она улыбается Саммер, которая морщится под клейкой лентой, все еще закрывающей ее рот.

Хенрик улыбается, его пожелтевшие зубы теперь выставлены напоказ. Я с трудом сглатываю, чтобы сдержать подкатывающую тошноту.

Он проводит своим отвратительным влажным языком по гниющим верхним зубам, глядя на Саммер.

— За нее дадут хорошую цену. Нашим мужчинам всегда нравятся хорошенькие молодые девушки. Услышав их крики, они сразу же начинают действовать по-другому.

Краем глаза я заметила, как Саммер задрожала, когда Хенрик уставился на нее, как хищная гиена. Гнев пронесся по моей крови.

— Какого хрена тебе понадобилось находиться в таком месте? — Рявкнул Эзра, замешательство и ярость омрачили его лицо.

— Потому что это то, чем занимаются Сильваро, это наша сущность. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. У нас есть побуждение. Глубокий след в нашей ДНК. Убийца в каждом поколении. От нашей судьбы никуда не деться.

Эта женщина была совершенно безумна.

— Но мы с отцом положили конец всему этому безумию. Мы убивали, чтобы избавить общество от зла. Мы…

— Что он мог знать? — перебивает Эстель, с отвращением глядя на Андреаса, в глазах которого впервые появилась мольба. — Он даже не Сильваро.

Брови Эзры в замешательстве хмурятся.

— Нет, он сын Хосе Сильваро.

Смех Эстель громом разносится по всему бальному залу.

— Нет, не сын!.. — Ее лицо приобрело убийственное выражение, темные тени окутали холодные стеклянные глаза. — Я — дочь Хосе Сильваро.

Что за чертовщина?

Глаза Эзры расширяются.

— Его дочь?

— Да, единственная и неповторимая.

Мое сердце учащенно бьется, когда я мысленно возвращаюсь ко времени в библиотеке. Генеалогическое древо. Разорвано в том месте, где должен был быть ребенок Хосе и его жены.

Все это время я предполагала, что это Андреас… и, судя по всему, Эзра тоже так думал.

— Но папа — сын Хосе… Я не понимаю.

Эстель улыбается, качая головой.

— Нет, на самом деле твой отец — плод какой-то шлюхи, которая работала здесь, когда был жив твой дед Хосе. Она стала жертвой проклятия Сильваро, ее убили и спрятали. Бог знает, кто его настоящий отец, но когда мой отец Хосе убил мать Андреаса, он взял на воспитание этого беспомощного маленького ребенка. — Она смотрит на Андреаса, который неподвижен, как статуя. — Акт чистой любви, если хотите знать мое мнение. Однако вскоре после этого появилась я, и мы выросли вместе, а остальное — уже история.

Эзра начал тяжело дышать, он провел ладонью по лицу, пытаясь все осмыслить.

— В любом случае, сегодня вечером, когда Хенрик был здесь, казалось, что все на своих местах, пока я не увидела вас двоих в моей комнате, роющихся в моих вещах.

Ее взгляд падает на белое платье, все еще находящемся в руках Эзры. Белое платье Элеоноры.

— Вы нашли то, что я не хотела раскрывать. Так что будет справедливо сказать, что мы вернулись домой пораньше, и наши планы немного изменились.

— Как вы узнали, что мы были в вашей комнате? — Мой голос срывается на шепот, поскольку я изо всех сил пытаюсь сдержать свой страх. Сейчас показать страх этой женщине было бы все равно что показать кровь акуле.

— Камеры, моя дорогая, ты же знаешь современные технологии. Действительно, увлекательно. Я все это видела.

Я провожу рукой по шее, чувствуя, как на ней уже выступают капельки пота.

— Почему платье моей сестры было спрятано в глубине твоих ящиков? И в таком виде? — Кулаки Эзры сжимаются вокруг платья, костяшки его пальцев белеют. — Это ты сделал? — Он обвиняюще указывает на Андреаса, который стоит без всякого выражения на лице.

— Нет. Это сделала я. — Слова поражают, как пули. Лицо Эстель остается невозмутимым, словно ей наплевать на весь мир, когда безжалостные слова слетают с ее губ.

— Что? — На лице Эзры был написан ужас. — Что ты имеешь в виду, ты…

— Я. Убила. Ее.

От этого откровения у меня закружилась голова. Ужас на лице Эзры медленно перерастал в отчаяние и боль.

— Вы убили Кару Вейланс? — Голос Хантера словно вывел меня из глубокого транса. Я почти забыла, что он находится в комнате.

Эстель усмехается.

— Эта маленькая шлюха, которая не принимала отказов. Она заслужила все, что ей причиталось. После того отвратительного шоу с моим сыном на балу в честь Хэллоуина я последовала за ней на озеро. Она плакала, утверждая, что любит Эзру и он должен быть с ней. Жалко. Я начала избавлять маленькую сучку от ее страданий, планировала избавиться от тела позже, но мне помешала… ты! — Она указывает на Саммер, глаза которой расширяются от страха. — Я не успела избавиться от тела, как услышала, что ты шатаешься в кустах, блюешь, пьяная в стельку. Тогда я поняла, что ты не более чем очередная бесполезная жертва для моей семьи.

Саммер всхлипывает, ее звуки приглушены скотчем.

Мне хочется ущипнуть себя, чтобы проснуться от этого кошмара. Какого черта я не просыпаюсь?

Эстель мстительно продолжает свою тираду. Как будто перед ней стояли не четыре невинных человека, а тараканы, которых нужно растоптать.

— Все было бы хорошо, пока в дело не вмешалась Мэдлин Коррман, выползшая обратно на дневной свет. Она была потаскухой, разлучницей. Я была готова прикончить ее, пока ей не удалось скрыться в лесу. Я знаю, что она никогда не видела моего лица, поэтому, когда она сбежала, я не особо волновалась. Ведь знала, что если когда-нибудь увижу ее снова, то закончу работу, но потом ей пришлось поговорить с красивым помощником шерифа Джексоном. — Она сверкнула зубастой ухмылкой в сторону Хантера. — Конечно, я не могла позволить ему рассказать кому-либо правду, поэтому он был просто… как бы это сказать… побочным эффектом.

Резко вдыхая, я выдавливаю слова из своего горла.

— Значит, вы напали на Мэдлин и Кару, потому что считаете, что они были… шлюхами? Но тогда зачем…

— ЗАЧЕМ УБИВАТЬ МОЮ СЕСТРУ? — Эзра вспыхивает от ярости. Его молчание, наконец, нарушили леденящие душу откровения, а его голос подобен грому. — Она не была шлюхой!

Эстель замолкает, и на минуту, клянусь, я вижу тень раскаяния, но затем, так же быстро, как оно появилось, оно исчезает, оставляя после себя демона.

— Нет… не была. Моя прекрасная Элеонора. Слишком красивая для этого мира. Ты знаешь, я была королевой конкурса красоты? Одной из самых красивых женщин в стране? Держу пари, что нет. Имя Сильваро запятнало все в моей жизни. Люди говорят, что деньги дают свободу, и я уверена, что многие из моей семьи согласились бы с этим. Но нет, мне это ничего не принесло. Деньги не могут изменить того, кем ты являешься внутри. Но Элеонора была другой. С момента ее рождения я знала, что у нее не было болезни. То есть, черт возьми, я была первой женщиной в нашей родословной, у которой она была. Какое же это проклятие. Но Элеонору любили и боготворили все. Ее брат Эзра, ее отец Андреас. Все считали ее потрясающей, лучшей версией меня. У нее было все.

— Значит, вы убили ее из… ревности? — Это слово жжет мне язык, как кислота.

— Я убила ее, потому что не могла выносить того, что всегда была на втором месте, что мой собственный муж всегда смотрел на меня с отвращением из-за того, какой я была. Из-за того, что мне нужно было убивать. Даже ксанакс и бесконечные наркотики не могли вылечить бессонницу и ночные кошмары. Андреас знал, что Эзра болен, и когда он понял, что его сын не хочет убивать невинных, как мы все делали раньше, он помог ему. Притворился, что он часть рода, и они вдвоем, как добрые маленькие рыцари в сияющих доспехах, ушли с Калебом Фоксом. Линчеватель и психопат. Какие же вы современные герои. — Она усмехнулась, и этот звук эхом отразился от стен. — Наверное, я сорвалась, ударила ее ножом, подумала, что она мертва, а затем отнесла ее к озеру, где планировала спрятать. К сожалению, она была все еще жива, но я знала, что к тому времени она потеряла слишком много крови, и была слишком слаба, чтобы сопротивляться, поэтому, раздев ее и привязав камни к ее телу, было только вопросом времени, когда она утонет.

Мой желудок скрутило, и меня начало тошнить, когда я почувствовала, как жгучая желчь хлынула из желудка. Мать хладнокровно убила собственного ребенка.

— Ты знал об этом? — Прошептал Эзра, повернувшись к Андреасу.

— Да. — ответил Он. — Меня там не было, когда это случилось, но да, я знал.

Лицо и шея Эзры стали кроваво-красными, пылающими от ярости.

— И ты ничего не сделал? ТЫ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ!

Все мое тело дрожало от ярости, с которой Эзра произнес слова.

Андреас даже не дрогнул, это было почти так, словно он стал полностью невосприимчивым ко всему. Как будто он даже не мог проявить никаких эмоций по отношению к собственному сыну, который стоял перед ним: сломленный, уничтоженный.

— Он любит меня. — У Эстель было жестокое, самовлюбленное выражение гордости на лице, когда она протянула руку, в которой не было пистолета, и схватила Андреаса за ладонь. — Он всегда будет рядом со мной.

— Меня воспитывали как убийцу, — начинает говорить Андреас. — Может, я и не Сильваро по крови, но когда ты воспитываешься в этом мире, он искажает тебя, и ты становишься тем, кем становишься.

Я начала качать головой. Как он мог быть рядом с ней? Она и вправду опутала его каким-то извращенным заклинанием.

Я вспоминаю все те случаи, когда мне казалось, что этот мужчина жестоко обращается со своей женой. Когда я видела, как он крепко сжимал ее запястье или ругал ее себе под нос. Он пытался помешать ей причинить кому-то вред. Пытался не дать ей поддаться этим убийственным, психотическим импульсам, которые она испытывала.

Позади себя я слышала легкий шорох пут Хантера, когда он пытался освободиться. Я хотела подойти ближе, посмотреть, смогу ли помочь ему ослабить их, но Эстель стояла слишком близко ко мне. Пистолет направлен между мной и Эзрой.

— Конечно, теперь у тебя есть выбор, — продолжила Эстель, теперь ее внимание было направлено исключительно на Эзру. — Стать тем, кем тебе предназначено быть, вернуться в эту семью, убить девушку и ее друзей и занять свое законное место с нами или… умереть вместе с ней?

Эзра заметно напрягся и оскалил зубы в зверином оскале.

— Я скорее умру, чем когда-либо снова буду рядом с тобой, и я никогда не трону ни единого волоска на ее голове, если только она сама этого не захочет.

Эстель снова смеется.

— Почему? Она ничего не значит.

— Она значит для меня все. Я бы никогда не причинил ей боль. Я люблю ее.

Думаю, в этот момент мое сердце на время остановилось и снова забилось, когда я осознала слова Эзры.

Эстель поворачивает пистолет ко мне.

— Ты любишь его? Чудовище? Сможешь ли ты полюбить его теперь, когда знаешь, кто он? Что он натворил? Что он будет делать и дальше?

Я закрываю глаза, чувствуя, что мой конец неизбежен, и зная, что если я умру, не сказав Эзре правду, то все, через что мы прошли с тех пор, как я попала в это адское место, было напрасно.

Я открываю глаза.

— Да. — Я отвечаю, а затем смотрю на Эзру, не дав Эстель насладиться моим ответом. — Я люблю тебя.

Губы Эзры слегка приоткрылись, как будто он хотел что-то сказать, а слова отказывались выходить, но для меня это больше не имело значения, я знала, что чувствую к этому загадочному, измученному, абсолютно испорченному человеку. Я любила его. Любила всем своим существом, и больше не собиралась отрицать эти чувства.

— Ну, это очень романтично и все такое, но у нас действительно нет на это времени. На самом деле все должно было сложиться иначе, и у нас не так много времени до того, как кто-то из копов начнет здесь разнюхивать, так что давайте займемся делом. Хенрик… — Эстель обратилась к мужчине позади нее, не сводя глаз с нас четверых. — Теперь у тебя двое вместо одного. Помимо девушки, ты можешь взять с собой нашего милого помощника шерифа Джексона. Уверена, когда твои клиенты узнают, что он коп, они захотят проявить… творческий подход к наказанию.

— Никуда я, блять, не пойду. — Прорычал Хантер.

— О, пойдешь… Зора.

Здоровенный ублюдок, охранявший дверь, бросился к Хантеру и схватил его за горло.

Саммер закричала из-за кляпа, когда другой парень, Найл, начал приближаться к ней.

— ПОЧЕМУ ТЫ ПОЗВОЛЯЕШЬ ЕЙ ЭТО ДЕЛАТЬ? — взревел Эзра, на этот раз направив свой гнев на отца.

В темных глазах Андреаса появилась печаль, когда он посмотрел на сына.

— Она моя жена.

— ЭЛЕОНОРА БЫЛА ТВОЕЙ ДОЧЕРЬЮ, ХОСЕ УБИЛ ТВОЮ МАТЬ!

— ЕГО МАТЬ БЫЛА НИКЧЕМНОЙ ШЛЮХОЙ. — Закричала Эстель, вены на ее шее вызывающе вздулись.

Я в полном шоке уставилась на них, не в силах осознать тот факт, что Андреас все это время был всего лишь марионеткой. Его жена-психопатка управляла и манипулировала им.

— Ты сделал свой выбор, — сказала Эстель, направляя пистолет прямо в лоб Эзре. — Теперь умрешь вместе с ней.

Словно в замедленной съемке, ее пальцы начали сжимать спусковой крючок, и я услышала слабый шепот Эзры, когда он в последний раз посмотрел на Андреаса.

— А я твой сын.

Мне показалось, что все сгущается, тени клубились, когда явный ужас заполнил каждую мою клеточку. Я хотела кричать, хотела броситься навстречу Эзре, хотела что-то сделать, но мое тело вдруг словно налилось свинцом, но я упорно шла вперед, преследуя единственную цель — спасти человека, которого любила.

Затем, в мгновение ока, прежде чем пуля успела вылететь из ствола, я услышала слово:

— СТОП.

Андреас с ревом бросился на Эстель. Прежде чем ее пальцы смогли выстрелить в сына, Андреас с грубой силой оттолкнул ее руки, пистолет вырвался из ее хватки и покатился по полу бального зала.

— Уф! — прорычала она в гневе, и тут мое внимание привлек блеск ножа.

Хантер в последний раз рванул путы, и они поддались, освободив его руки. Повернувшись, он откинул голову назад и ударил ею, попав в лицо Зоры. Огромный монстр закричал, его нос издал неприятный звук.

Адреналин внезапно захлестнул мое тело, когда я нырнула на пол, хватая пистолет, но было слишком поздно.

Эстель вытащила лезвие из-за пояса брюк своего костюма и, вонзив его в яремную вену мужа, провела им по его плоти, перерезая горло.

— НЕТ! — Эзра бросился к Андреасу, который рухнул на пол с выпученными глазами, захлебываясь собственной кровью. Жидкость растекалась у его ног, как у забитого животного.

До того как Эстель успела замахнуться ножом на Эзру, он сильно ударил ее по лицу; она отшатнулась, смеясь и сплевывая кровь на пол.

Я направила конец пистолета на Зору и Найла, прежде чем Хантер схватил Саммер, сорвал с нее кляп и путы, а затем притянул ее к своей груди.

Эзра присел на корточки, его руки блестели от крови отца, но было уже слишком поздно, — Андреас ушел, свет в его глазах погас навсегда.

— Эстель, все кончено. — Крикнула я. Мои руки были на удивление твердыми, когда я направила пистолет на нее.

Она начала хохотать, как маньяк, и, оглянувшись через плечо, я заметила Хенрика, бегущего на Хантера с подсвечником.

— ХАНТЕР! — Крикнула я, поворачиваясь к Хенрику, и тут мои пальцы инстинктивно нажали на курок, и пуля попала ему прямо между глаз. Хенрик упал на пол. Мгновенное убийство.

Зора бросился на меня, я закрыла глаза, готовясь к удару, но когда он уже собирался врезаться прямо в мое тело, его сбила с ног другая массивная фигура. Эзра набросился, его кулаки снова и снова врезались в лицо Зоры.

Найл бросился к двери, но Хантер догнал его.

Оттолкнув Саммер в сторону, Хантер бросился к Найлу, преграждая ему путь к отступлению и впечатывая кулак ему в лицо.

Я быстро повернулась к Эстель, которая медленно шла ко мне. Мои руки все еще сжимали пистолет.

— Знаешь, ты теперь такая же, как я. — Она улыбнулась, глядя на Хенрика. — Как ты восприняла свое первое убийство? Почувствовала эйфорический кайф? Все было так, как ты себе представляла? Я помню свое первое убийство… ммм… это то, что ты никогда не забудешь.

Холодный пот выступил у меня на шее.

— Я совсем не такая, как ты. — прошептала я.

— Хммм, нет, пожалуй, ты права, ты всего лишь НИКЧЕМНАЯ ШЛЮХА.

Она побежала ко мне, крича как банши, когда над ее головой блеснуло лезвие ее окровавленного ножа, но я была готова: одно нажатие на курок, и пуля пролетела по воздуху, пронзив Эстель прямо в живот.

Она попятилась, зажимая рану, и в недоумении уставилась на меня.

Бросив пистолет, я подбежала к Саммер, которая выглядела так, будто была на волосок от потери сознания. Ее красивые глаза расширились, а руки крепко обхватили ее маленькое тельце.

Хантер и Эзра одолели Найла и Зору, и я не была до конца уверена, были ли эти двое мертвы или просто вырубились. Я не подходила достаточно близко, чтобы это выяснить.

Эстель продолжала спотыкаться, но вместо того, чтобы упасть на землю, она схватила большой зажженный канделябр из бокового шкафа.

Мы вчетвером в ужасе обернулись, когда она улыбнулась последней злобной ухмылкой, и, падая, запустила пламя в пол, поджигая две большие бархатные шторы, висевшие у выхода из бального зала.