Привет, красавица

Сильвия Август 1983

Вместе с Кентом и баскетболистами Сильвия шла по городу, еле поспевая за ними, поскольку не обладала столь длинными ногами и мощью, как эти парни, почти все под два метра ростом. Прохожие расступались, завидя устрашающую группу, и смотрели вслед, ошеломленные не столько размерами, сколько целеустремленностью молодых людей, которые двигались словно по баскетбольной площадке, согласуя скорость и направление своих перемещений. Поначалу Сильвию удивило, что спортсмены называют Кента «капитаном», хотя уже два года он не играл. Однако и об Уильяме они говорили как о своем товарище, и тогда ей подумалось, что, видимо, команда — это иной вид коллектива, чего прежде она не понимала. Да и не могла понять, поскольку ни сама она, ни сестры ее никогда не занимались спортом, в их районе считавшемся занятием не для девочек. Сейчас ее восхищало, как эти парни без слов понимают друг друга — Кент принимает решение, другие старательно его исполняют. При пересечении улиц один спортсмен вытягивал длинную руку, точно приветствуя замедлявшие ход машины, и группа продолжала движение, не сбавляя шаг.

То и дело Сильвия хотела отстать от компании и вернуться к Джулии. Она не собиралась идти с Кентом, после того как, щурясь от яркого солнца, поговорила с ним на крыльце. Думала, что всучит ему новость, точно миску с подгнившими яблоками, и вернется в квартиру. Но не смогла, подчинившись неотвязному ощущению, что без нее Уильяма не найдут. Глупость, конечно, но после звонка Джулии она как будто кожей чувствовала то, чего не мог уразуметь мозг.

Вспомнилось состояние Уильяма в тот вечер на скамейке, его усталость и погасший вид. Вспомнились вопросы на полях его рукописи. Она сказала, что тоскует по отцу, и лишь позже сообразила, что родители Уильяма знать не желали сына. Она показала Кенту записку и чек, чтобы у него сложилось свое мнение о ситуации. Может, она ошибается? Если Кент, как и сестра, сочтет, что все яснее ясного, просто муж бросил жену, она прикажет себе успокоиться. Ляжет рядышком с Джулией и будет терпеливо ждать. Когда Джулия проснется, она приготовит вкусный ужин и не покинет сестру, пока та не оправится, — недели, месяцы, сколько нужно. Пока у Джулии не перестанет саднить в душе.

— Похоже, Уильям решил развестись, — сказал Кент, изучив записку. — Могу понять, что он не захотел этим делиться со мной. Но мне не нравится тон послания, и просто так Уильям не прогулял бы занятия. Что-то неладно. Надо его найти.

Сильвия сознавала, что ее встревоженность непонятна сестре и она, Сильвия, не должна оставлять ее одну. Но после слов Кента страх ее стал оглушающим, и она сообразила, что необходимо его чем-то унять, иначе от нее не будет никакого толку. Сильвия на минуту заскочила в квартиру и, вернув записку с чеком на место, позвонила близняшкам. Попросила их приехать к Джулии и бросила трубку, пока не посыпались вопросы.

Прежде она видела Кента всего один раз — на свадьбе, тогда его, веселого и обаятельного, многие соседские девушки сочли потрясающим парнем. Однако сейчас он выглядел измученным и напряженным — человеком, который не может терять ни минуты. Сильвия почти бежала за ним по темнеющим улицам, стараясь не отставать. Парни оглядывались на нее и слегка сбавляли шаг. Они обшарили студенческий городок, переговорили с охранником на историческом факультете, проверили спортзал. Группа ждала на тротуаре, пока самый рослый игрок, просунув голову в дверь, оглядывал залы баров и ресторанов, облюбованных студентами и преподавателями. Методично, улицу за улицей, прочесали все близлежащие окрестности. Это продолжалось долго, но Сильвия не могла сказать, сколько именно, — у нее не было часов. Затем группа направилась к некоему Арашу, которого, похоже, знали все игроки.

Кент все больше мрачнел. Он не перешучивался с товарищами, которые, несмотря на серьезность ситуации, временами смеялись, радуясь встрече друг с другом. Почти все они были уверены, что Уильям где-нибудь пьянствует, заливая горечь развода. Реплика «Наверняка он ушел в запой» слышалась неоднократно. Сильвии это казалось маловероятным, поскольку Уильям почти не пил, и все же она надеялась, что парни окажутся правы. А вот Кент как будто старел прямо на глазах, словно прожил с ныне пропавшим другом долгую жизнь, спрессовавшуюся в единственный вечер. Он разговаривал только с игроком по имени Гас, обладавшим, похоже, неиссякаемой энергией. Парень убегал вперед, потом возвращался и что-то шептал Кенту на ухо.

— Ты, похоже, совсем измоталась, — обратился к Сильвии игрок по имени Вашингтон. — Силы-то есть еще?

Уже стемнело. Сдерживая слезы, Сильвия старалась не отставать от группы. Кроссовки, которые казались удобными, быстро натерли ноги. Она тревожилась за Уильяма. Беспокоилась о сестре. И краешком сознания переживала за себя. Ее тронула готовность спортсменов помочь, и она поняла, что обязана быть с ними до конца, чем бы ни завершились их поиски.

— Все нормально, — сказала Сильвия, велев себе не обращать внимания на боль.

Поспевая за игроками, она думала о том, какая разная жизнь у нее и этих парней. Они такие мощные, неуязвимые, а она вечерами избегает тихих проулков и переходит на другую сторону улицы, испугавшись встречного прохожего. Делает вид, будто не слышит, как мужчина свистит ей вслед, и, не отрывая взгляда от земли, сворачивает за угол. Даже в библиотеке намеренно сутулится, следит за тем, чтобы не дай бог не качнуть бедрами, и прикрывает руками грудь. Женщина — всегда добыча. Но рядом со спортсменами она себя чувствовала в полной безопасности. В таком окружении никакой незнакомец к ней не сунется.

Каждая новая улица казалась пазлом, и Сильвия озиралась, пытаясь отыскать недостающий фрагмент — Уильяма. В кампусе группа зашла к Арашу, невысокому человеку с густыми бровями и внимательным взглядом. Он сказал, что опросил кого только мог, но никто уже несколько дней не видел Уильяма.

— Араш — массажист в нашей команде, — пояснил Вашингтон.

Сильвия кивнула, уже не удивляясь подобным фразам в настоящем времени. Все эти парни в душе по-прежнему были командой, у которой есть и тренеры, и массажист. А вот ее команда — сестры, которых она покинула. Наверняка сейчас Джулия не спит и тревожится за нее. Сильвии казалось, что часть ее осталась в квартире и лежит на кушетке рядом с сестрой.

Позади Араша стояла кучка ребят, оказавшихся игроками из нынешнего состава университетской команды. Старшекурсники, они еще играли вместе с Уильямом, когда Кент был их капитаном, и теперь вызвались помочь в поисках. У Сильвии защипало глаза; коснувшись щеки, она поняла, что плачет, и шагнула в тень, пока никто не заметил ее слез.

— Об Уильяме ни слуху ни духу больше суток, — сказал Кент. — Нам надо разделиться, тогда поиск покроет бóльшую площадь.

Он разбил группу на две части, Араш и молодые игроки пошли в одну сторону, остальные, включая Сильвию, — в другую.

Теперь уже больше двадцати игроков, бывших и действующих, рыскали по Чикаго, осматривая парки, известные своими баскетбольными площадками, и вглядываясь в лица людей, спящих на скамейках. Наступало утро, показалось солнце — оранжевый шар мелькал в прогалах меж домами. Сильвия не помнила, когда в последний раз видела рассвет. Она пыталась сообразить, какой нынче день недели и во сколько ей надо быть в библиотеке. Спросила Вашингтона, который час, но так устала, что названные цифры ей ничего не сказали. Она знала, что сегодня не пойдет на работу, чем вызовет недовольство заведующей Элейн, одним из пунктиков которой была обязательность.

Кент чуть отстал от группы и пошел рядом с Сильвией. Словно сберегая силы, он заговорил очень тихо, и ей пришлось податься к нему, чтобы расслышать его слова.

— Уильям и раньше замыкался. Это в его характере. Однажды решил, что Джулия на него сердита, а тренер нарочно держит в запасе, так целую неделю не ел и ни с кем не общался. Прочухался он довольно быстро, но я, наверное, единственный, кто видел его в таком состоянии.

У Сильвии даже лоб заломило от радости — она все-таки не свихнувшаяся фантазерка. Ей захотелось рассказать о примечаниях в рукописи, но вместо этого она произнесла:

— Мы уже целую ночь на ногах.

Сильвия потерла глаза, осознав, что сморозила глупость. Вдруг вспомнились руки Эрни, касающиеся ее тела, каково это — лежать с ним голой, не думая о том, что мир вот-вот слетит с оси. Воспоминание словно из другой жизни. Наверное, она разочаровала Эрни, как сегодня разочарует заведующую Элейн. Вероятно, прошлым вечером он ждал у дверей ее квартиры, удивляясь, что она не ночует дома. Я вечно не там, где должна быть, подумала Сильвия, и понятия не имею, куда меня занесло.

Они проверили три городские библиотеки, заглянув во все углы. Потом зашли в кулинарию, купили содовую. Сильвия отметила, какие усталые лица у Вашингтона, Гаса и Кента под светом неоновых ламп. Она могла лишь представить свой собственный вид и потому старательно избегала любых отражающих поверхностей. О барах и запое уже давно никто не вспоминал. Казалось, увенчаются поиски успехом или нет, результат будет одинаково ужасным.

Все четверо вышли из кулинарии, держа в руках запотевшие банки содовой. Остальные игроки ждали неподалеку. Кент мешкал, словно не зная, что делать дальше. Уже было душно, всходившее солнце сулило жаркий день. Вдруг в стороне раздался вой сирены. Сильвия повернулась на этот звук, который сразу же то ли расщепился, то ли удвоился. На дороге машины приняли вправо, пропуская «скорую помощь» и две полицейские машины с включенными спецсигналами. Шум стоял невообразимый. Кент, Сильвия, Вашингтон и Гас испуганно переглянулись. Было ясно, что всех посетила одна и та же мысль — Уильям?

— Гас! — сказал Кент. — Беги!

Сильвия еще не сообразила, что происходит, а невероятно быстрый Гас уже исчез. Позже ей сказали, что этот пойнт-гард преодолевал баскетбольную площадку за три секунды ровно. Остальные кинулись следом за Гасом, который мчался за «скорой» и полицейскими машинами. Брошенные банки содовой покатились по тротуару, точно маленькие барабаны. Парни перебежали через дорогу, жестами прося водителей притормозить. Они старались не упустить из виду Гаса. Позади всех бежал Вашингтон — великан ростом семь футов, он смотрелся деревом, выкорчеванным из родного леса. Сильвия не могла угнаться даже за ним, но его долговязая фигура служила ей маяком в скопище пешеходов.

Озеро возникло внезапно, его сверкающая поверхность заставляла щуриться. Сильвия не могла отдышаться, сердце рвалось из груди. Сияющая водная гладь растянулась до самого горизонта. Иногда по воскресеньям Чарли приводил дочерей на озеро. Он пил пиво и болтал с незнакомцами, а девочки строили песчаные замки и считали, сколько кувырков сделают под водой. Боль по отцу, кольнувшая Сильвию, разрослась. Семья потеряла своего единственного мужчину. Но вдруг теперь потеряла еще и Уильяма? Сильвия изо всех сил пыталась представить переживания своего зятя, но у нее ничего не вышло.

По тропе она побежала к машинам «скорой помощи» и полиции, стоявшим с включенными мигалками. Кружилась голова, подташнивало. Перед глазами плавали какие-то серые пятна. Баскетболисты уже сгрудились возле машин. «Пусть это будет не Уильям, пусть это будет не он», — в такт своим шагам повторяла Сильвия. Когда наконец она добралась до машины «скорой», ее всю трясло от страха и усталости. День обещал быть жарким, на берегу уже было изрядно народу, многие пришли целыми семьями. Малыши отвлеклись от своих игр, мужчины и женщины в плавках и купальниках, приставив к глазам ладони козырьком, смотрели на озеро. «Что их там заинтересовало?» — подумала Сильвия. Кент и еще пара ребят кинулись к водной кромке, где стояли медики и полицейские. Сильвия проследила за взглядами и увидела медленно подплывавший к берегу катер. Один из парамедиков и баскетболисты вошли в воду. На берегу санитары готовили носилки. Теперь Сильвия разглядела, но не опознала человека, лежащего на палубе катера. Кент и Гас стояли по пояс в воде. Вместе с парамедиком они сняли человека с палубы. Голова его завалилась набок. Это был он.

— Уильям… — просипела Сильвия, словно желая его окликнуть, но голос ей отказал.

Глаза его были закрыты, тело безвольно обвисло. Рубашка вылезла из брюк. Он был босой. Одна рука его чиркала по воде, другая лежала на груди. Остальные баскетболисты кинулись на помощь Гасу и Кенту, подхватили тело. Кент споткнулся, Вашингтон его поддержал. Уильяма осторожно положили на носилки.

— Парень как мертвый, — ни к кому не обращаясь, сказал мальчишка рядом с Сильвией.

Кент громко окликнул ее по имени, выведя из прострации. Не зная, как помочь, Сильвия подбежала к носилкам и держала Уильяма за ледяную руку, пока его доставляли к машине «скорой».

— С нами поедет только один человек, — сказал парамедик и посмотрел на Сильвию: — Вы жена?

Сильвия молчала, чувствуя, что не может выпустить холодную руку Уильяма, будто примерзшую к ее пальцам. Если она жена, значит, поедет в «скорой». Не глядя на Кента, Сильвия кивнула и забралась на сиденье фургона.

Машина тронулась, и лишь тогда она, втиснутая меж бортом и носилками, поняла, что Уильям чуть заметно дышит. От облегчения ее чуть не вывернуло. Склонившись над Уильямом, медик приподнял ему веко, пощупал пульс на шее, потом укрыл одеялом. Лицо Уильяма было опухшее, кожа серая. На скуле синяк. Уильям не шевелился. «Как-то уж слишком неподвижен», — подумала Сильвия.

Больница оказалась той самой, где рожали Цецилия и Джулия, где умер Чарли. Сперва время тянулось, а потом вдруг понеслось вскачь. Санитары выгрузили носилки с Уильямом из фургона. Кент уже был у входа — видимо, приехал на такси. Он спросил врача, какое давление у пациента, и Сильвия вспомнила, что Кент учится в медицинской школе.

— Надо сообщить Джулии, — сказала она, но не была уверена, что кто-нибудь ее услышал.

В приемном покое Сильвия увидела телефонную будку. Пока шли гудки, она моргала и ощупывала голову. Волосы стали жесткими от засохшего пота. Было так приятно опуститься на крошечное сиденье кабинки. Ее тело было средоточием боли и ломоты, мышцы, о существовании которых Сильвия даже не догадывалась, были истерзаны испытаниями последних часов.

— Алло? — Голос Джулии.

— Это я. — Сильвия говорила с трудом. Она осознала, что не хочет облекать произошедшее в слова. Рассказав все сестре, она сделает случившееся реальностью, и тогда будут последствия, о которых она понятия не имеет. Она слишком устала, воображение ей отказывало, осталась лишь одна реальность.

— Куда ты пропала? — спросила Джулия. — Ты где?

— В больнице. Приезжай. Мы нашли Уильяма. — Сильвия помешкала. — Его достали из озера. Он пытался покончить с собой.

Повисла пауза.

— Этого не может быть, — сказала Джулия. — Жарко, он, наверное, решил искупаться, а плавает плохо. В детстве не научился.

— Он без сознания…

— Нет, он не мог этого сделать. — В голосе Джулии уже не слышалось прежней уверенности.

— То же самое ты говорила о пропущенных им занятиях. Джулия, это правда. Все так и есть.

Джулия молчала. Сильвия ощущала ужас всем своим телом. Ужас за сестру, ужас за Уильяма.

— Пожалуйста, возьми такси и приезжай, — сказала она. — Я позвоню Эмелин, она тоже приедет, чтобы присмотреть за Алисой.

— Он дал четко понять, что бросает меня, — ответила Джулия. — Я ему не нужна.

Сильвия смотрела в мутную плексигласовую боковину будки, обращенную к приемному покою. Там сидел старик, спрятавший лицо в ладони. Рядом с ним стояла, скрестив руки на груди, женщина в темных очках. Было ясно, что они ждут плохих новостей.

— Значит, ты не приедешь? — спросила Сильвия.

— У него есть Кент, который о нем позаботится. — Джулия прокашлялась. — А вот я нуждаюсь в тебе. Пожалуйста, возвращайся.

Сильвия долго пыталась ответить и наконец, чувствуя себя машиной, в которой заржавели все детали, выговорила:

— Сначала здесь разберусь.

Она повесила трубку, но из будки вышла лишь после того, как в стенку постучал какой-то человек, желавший позвонить.

В дальнем углу приемного покоя сидели Кент и его товарищи. Они выглядели тем, чем и были, — окунувшейся в озеро баскетбольной командой. Остальные посетители старались держаться от них подальше.

— Нас в палату не пустят, — сказал Кент. — Узнай у дежурной сестры, нельзя ли тебе побыть с ним, пока не приедет Джулия. Лучше не оставлять его сейчас одного.

— Она не приедет.

— Не приедет? — поразился Кент.

— Пока что. А там — не знаю.

Кент прикрыл глаза.

— Ладно. Парамедик принял тебя за жену, вот так и представься дежурной. А будешь говорить с врачом, скажи, что Уильяму нужен не только терапевт, но и психиатр.

«Мне надо идти, меня ждет сестра», — подумала Сильвия, но вслух произнесла:

— Ты же учишься на врача. Может, стоит пойти тебе?

Кент покачал головой:

— Пускают только родственников. А я не сойду за его брата.

Сильвия почувствовала, как на глазах ее закипают слезы, но не понимала, из-за чего именно. Она кивнула и направилась к посту дежурной.

— Я жена Уильяма Уотерса, — сказала она медсестре, и та повела ее коридором мимо открытых дверей палат, в которых лежали больные: кто-то плакал, у кого-то повязка пропиталась кровью, кто-то был без сознания. Сильвия боролась с подступившей дурнотой. Одежда терла, будто наждак. Волдырь на пятке саднил при каждом шаге.

Медсестра остановилась и указала на дверь. Сильвия вошла в палату. Уильям лежал на кровати. Глаза его были закрыты. Ноги, торчавшие из-под одеяла, свешивались с края койки, слишком короткой для него. Сильвия отметила странный оттенок кожи, очень бледной и как будто растянутой. Казалось, Уильяма надули и теперь он возвращался к своему нормальному размеру. Мокрую одежду унесли, он был в больничной сорочке, к руке его тянулась прозрачная жила капельницы. С того вечера шестимесячной давности Сильвия впервые была с ним наедине.

— Я думала, ты умер, — прошептала она.

За окном палаты виднелась крона дерева. Родильное отделение, в котором появились на свет племянницы Сильвии и окончил жизнь ее отец, находилось в другом крыле огромного здания. Сильвия села на жесткий стул возле кровати.

Почему-то вдруг стало больно глазам, и она зажмурилась. В теле возникло какое-то новое ощущение, и Сильвия поняла, что на нее каплями моросящего дождя нисходит облегчение. От того, что Уильям жив и лежит перед ней. От того, что она сидит с ним рядом. В телефонном разговоре с сестрой она руководствовалась тем правилом, что жена должна быть у постели больного мужа, но для Уильяма лучше, чтобы подле него была она, Сильвия, которая может проследить весь путь, приведший его в эту палату. Перед ее мысленным взором возникла картина: он заходит в озеро, чувствуя себя столовой ложкой с водой, более не способной не расплескать свое содержимое. Он уже не подчинялся земному тяготению и желал раствориться в безмерном теле воды. Сильвия расслабилась, чтобы часть ее сил перетекла в этого спящего человека.