ПРОДЮСЕР-САН, том 1: я оказался в корпорации, где меня ненавидят

Глава 13. В поисках святой Химефу

Я не спал почти до утра, прикидывая, что со мной будет, если меня уволят из Shining star. За две недели я почти сроднился с грязноватым офисом, обставленным дешёвой мебелью, а зал для репетиций стал для меня большим домом, чем, собственно, дом. Которого у меня, впрочем, так до сих пор не появилось: не считать же домом съемную и едва обжитую квартиру. Ничто так не страшило меня, как мысль вернуться домой и просить деньги у отца… который, впрочем, всё равно их не даст. Такое оно, блюдо бедности. Подавать под соусом из оскорблений. Ночью мне приснилось, что меня продают на приснопамятном аукционе айдору: лот «неудавшийся продюсер», затем меня выкупила Сакура-сан и отправила работать уборщиком в ресторане, где Джеймс Борудзин и его друзья в чёрных костюмах грызли кости от стейков и мерялись, кто заработал на своих группах больше денег за месяц. Узнать, где находится Джеймс в их импровизированном рейтинге, мне не удалось: я проснулся ровно в тот момент, когда он объявлял цифру после «миллиарда». Я совершенно приуныл.

В офисе царила праздничная атмосфера рабочего дня, и, вопреки ожиданиям, никто не пытался надо мной издеваться. Девочки из Мориямы привязали на себя гелиевые шары и изображали летающих магических девочек, играющих в «Убегающие щупальца» — так называлась айдору-версия игры «Пол — это лава». Щупальцем назывался шарф, которой девчонки завязали на шее и двигались по офису — с условием, чтобы шарф не коснулся пола, при этом закидывать его на себя было запрещено. Я спросил, что стоит на кону, и судившая их Дзюнко объяснила, что нашла дома редкую коллекционную открытку с котёнком в кимоно. Борьба шла нешуточная: зелёношарфовая Вакаба запрыгнула на пианино и пыталась оттуда перелезть на стол, для чего подтаскивала его ногой к себе поближе, пока Мидзу с белым шарфом — вдвое длиннее, чем она сама, прыгала со стула на стул, чтобы залезть на подоконник.

— А мне опять им ссадины смазывать, — пожаловалась Хикари, которая выбыла из игры и сидела с аптечкой в руках. — Удивляюсь, как сестра до сих пор ногу не сломала. Она ненавидит проигрывать.

Я уселся за стол, налил себя чашку кофе и принялся думать, что делать дальше. Как назло, на ум ничего не шло, поэтому я вытащил маркер, нарисовал на альбомном листе огромную надпись «ТОМОКО ОБЯЗАТЕЛЬНО ВЕРНЁТСЯ ДОМОЙ» и приклеил её на стену. Бессмысленное действие, подумал я, но отчего-то мне полегчало. Сзади зааплодировала Морияма: Вакаба перепрыгнула на стол, который оказался ниже, чем она ожидала, и кончик зелёного шарфа дотронулся до пола, о чём Дзюнко не преминула сообщить всем остальным. Когда она торжественно вручила Мидзу открытку, девочки повернулись ко мне и хором заявили:

— Мы верим в вас, Хошино-сан! Лучший продюсер!

— И когда Томоко вернётся, она обязана перед вами извиниться, — добавила Мидзу. — Не вздумайте вернуть её просто так. Я обижусь.

— Эт ещё мягко сказано, — вынырнула из-за стойки Ю-тян и громко лопнула пузырь жвачки. — Кто вообще сказал, что я пущу сюда эту сучку? Она себя полностью диск… дисер… дис-кредит-овала. Ненавижу предателей.

В подтверждение своих слов Ю-тян намалевала внизу плаката красной помадой иероглиф «НЕТ». Девочки из Мориямы несогласно зашипели, но в душе я согласился с Ю-тян: мне следует расти над собой и перестать угождать всем вокруг, и начать с того, чтобы приструнить скандалистку. Иначе ко дну пойдёт не только её карьера, но и всех в Shining star.

— Это что за топ-десять аниме предательств? — раздался голос Гурудзи, когда я уже стоял в дверях. Прогнивший монах напялил поверх своей рясы торжественное оранжевое полотно, вывесил на шее огромные костяные чётки и всем своим видом выражал святую готовность страдать за правду. — Ты же не всерьёз решил ехать в Сакура-груп без меня?

— Именно это я и решил, — ответил я. — Говорят, что сумасшедшие люди на переговорах приносят неудачу. Поэтому извини, брат Гурудзи, прогнивший монах остаётся работать дома.

Он скорчил умильное лицо, как делал всякий раз, когда пытался у меня что-то выпросить. Морияма столпилась вдоль стены, заинтересованно глядя на нас, словно на новую серию аниме.

— Но у меня был знак! — воскликнул он. — Сегодня ночью мне приснилось, что Химефу бродит по коридорам Сакура-груп. Я воззвал к ней, а она вострубила замогильным голосом, что теперь она — не живая певица, а дух забытой айдору. Я должен её найти, или…

— Или тебе приснился клип. Из нулевых.

Я снял с вешалки позабытое кем-то пальто и бросил его в Гурудзи:

— Найди в костюмерной какой-нибудь приличный пиджак и переодевайся.

— Ни за что! — встал на дыбы он. — Ни за что я не сниму освящённое горными водами…

— Счастливо оставаться, — помахал я и вышел из офиса, не дослушав очередную пафосную речь.

Через несколько секунд мне прилетело сообщение на телефон:

«Я тебя ненавижу. Подожди внизу.»

Гурудзи действительно объявился через пару минут — в чёрном костюме, который, как мне объяснили потом, однажды использовали в клипе для роли сурового охранника. Костюм был моему другу откровенно мал, теснил его в боках, а нашлёпка в виде блестящей звезды на лацкане выглядела слегка по-идиотски, но издалека могла сойти за символику компании. Я едва сдержал смех, увидев прогнившего монаха в этом костюме неудавшегося сутенёра, а затем вспомнил, что это в принципе первый раз, когда он согласился переодеться из своего монашеского одеяния во что-то приличное, и засмеялся совсем уж неприлично громко.

— Если боги тебя не покарают, то я сам это сделаю, — заявил он, хватая меня за шею. — Эта одежда и омерзительно выглядит, и неудобная настолько, что ею можно пытать людей.

— Привыкнешь со временем, — сообщил я. — Как я. Ценю, что ты пожертвовал своим комфортом ради того, чтобы поработать моим проводником. Сколько раз ты был в офисе у сакуристов?

— Я делаю это исключительно ради Химефу, — парировал Гурудзи. — Ради тебя я и пальцем не пошевельну, так что ты к костюму не привыкай. Тебя уже почти уволили.

Обмениваясь подобными шутками, мы прошли по утреннему Токио. Я изо всех сил старался не думать о том, что будет дальше и как я стану договариваться с Томоко, если я её встречу. Я почти не заметил, как мы добрались до офиса Химада-груп. По моему совету, Гурудзи вжился в роль сараримена, который опаздывает на работу, и прошмыгнул мимо охранных постов с виноватым видом вместо того, чтобы начать впаривать очередную порцию благословений. В полупустом лифте заиграл старый хит "Future Bloom", и Гурудзи зашептал:

— Это знак. Она рядом.

— Это лифт. Здесь вечно музыка играет, — снисходительно объяснил я.

Гурудзи поведал расклад: он неплохо изучил местность и узнал, что офисы Сакура-груп занимали три этажа — с шестьдесят третьего по шестьдесят пятый. На нижнем этаже мы побывали в первый день, когда познакомились с Сакурой лично: там располагалась сцена для выступлений главы конторы, комнаты для переговоров и прочие представительские помещения. Средний этаж был отведён полностью под технические зоны (костюмерные, звуковые, монтажёрные), плюс там же переодевались айдору. Прогнивший монах поведал, что в примерочные он пытался пробраться дважды, но один раз его словил охранник, а во второй раз проходившая мимо девичья группа приняла его за «реквизит» и утащила на обсуждение съёмок клипа, откуда Гурудзи сбежал, сославшись на тошноту.

— А вот на верхнем этаже как раз и обитают продюсеры и айдору, — закончил свою историю переодетый монах. — Вроде как наша комната с диваном, только там их много. И ещё куча офисов, где они то ли концепт-арты рисуют, то ли стихи пишут, то ли костюмы шьют, я так и не понял.

Я удивился тому, сколько дверей открывает пропуск уборщика в Shining star.

На выходе из лифта мы едва не влетели в двух менеджеров, которые громко спорили, не обращая внимания на окружающих. Один кричал, что новая айдору с Хоккайдо — «непрофессиональная хипстерша, у которой голос — будто она в водопроводную трубу орёт», другой защищал её, уверяя, что «это именно тот звук, которого требует пресыщенная сахаром и кавайностью аудитория». Я удивился, где они взяли эту пресыщенную аудиторию, ибо всю жизнь айдору только и делали, что строили милые лица и распевали самые примитивные банальности, но тут же вспомнил фанатов Stray cats и сложил дважды два.

— Умоляю, только не вздумай их переубеждать, — дёрнул я за рукав переодетого монаха. — Будет лучше, если ты сегодня вообще молчать будешь.

— Замётано, босс, — ответил он. — Хотя нет, не замётано. Я тебя ненавижу.

Выяснять, когда Гурудзи успел нахвататься привычек у Ю-тян, я счёл излишним.

Мы двинулись по коридору, заглядывая в застеклённые двери: монах поведал, что он ходил на разведку минимум дважды, но Химефу так нигде и не обнаружилась. Впрочем, не успели мы осмотреть и десяти кабинетов, как из боковой двери выскочила девица в голубом платье и настойчиво потянула нас внутрь:

— Опаздываете, коллеги! Презентация уже началсь!

— Какая презентация? — удивился я.

Девица посмотрела на меня с недоумением:

— Как это какая? Корпоративное планирование. А ну быстро залетайте!

Я втолкнул Гурудзи внутрь. В душноватом зале горели две тускловатые лампочки. На огромном экране проектора светился слайд: «Анализ провалов. Ошибки позиционирования» с двумя диаграммами, смысл которых, видимо, лектор объяснял до нашего прихода. Мы заняли два стула возле входа. Чёрные костюмы кругом внимательно слушали и что-то записывали в телефонах.

— И таким образом, провал проекта "CyberFairy88" мы объясняем неправильной интеграцией в метавселенную, — вещал спикер. — Фактически, это попадание в уже занятый образ. По закону перекрёстного замещения аудиторий, КиберФеям пришлось бороться с двумя успешными проектами, располагающимися в той же нише. Соответственно, это обусловило провал, выразившийся в невозврате вложенных инвестиций. Теперь рассмотрим более сложный случай: группа "Idoru no Yami". Как вы помните, они удалили все аккаунты после первого же клипа.

На экране появились пятеро девочек, закутанных в тёмную вуаль, которые корчили жуткие рожи. Я вспомнил клип: «Тёмные айдору» пытались разыграть на экране что-то вроде дома с привидением под незамысловатый напев «что же, что же, что же крадётся к нам во тьме?». По задумке, песня должна была звучать жутковато, потому что из темноты выпрыгивало щупальце и утаскивало девчонок в тёмный дом одну за другой, но вместо ужастика клип смотрелся как забавный детский утренник.

— Экспериментальное позиционирование группы как «айдору-ужастик» было верным, потому что в настоящий момент данная ниша совершенно не занята, — сообщил лектор. — Оценка рынка говорит о том, что хороший клип должен собирать не менее миллиона просмотров, а группа — сразу же выходить на лайв-туры. Главная ошибка постановщика состояла в неправильном подборе материала. Хоррор-тематика в исполнении четырнадцатилетних выглядит смешно. Вспомните «Сайлент хилл». Главный герой — в нашем контексте, центральная айдору, обязана быть взрослой, а несовершеннолетний девочки должны его пугать.

— Кстати, безумной принцессе подойдёт, — шепнул Гурудзи. — Мне рыдать хочется, когда я просто на неё смотрю.

— И здесь мы вступаем на зыбкую почву обсуждения того, каков объём рынка продажи каждой эмоции. Очевидно, радость и милота сейчас перенасытили рынок, и каждая новая группа в том же стиле просто отъедает просмотры у вошедших на рынок ранее. Аудитория перенасытилась харизматичными образами, которые, к тому же, не дотягивают до старых образцов. Назовите какую-нибудь айдору прошлого поколения?

Лектор обвёл аудиторию ожидающим взглядом. Я наступил на ногу Гурудзи, прошипел «не смей», но он уже подпрыгнул со стула:

— Химефу! — закричал он изо всех сил. Полная аудитория непонимающих глаз обернулась на него.

— О, Звёздная Принцесса, — поддержал докладчик, показал на Гурудзи микрофоном и щёлкнул пальцами. — Отличный пример. Что в ней было такого особенного, зритель-сан?

Я дёрнул прогнившего монаха за полу пиджака, но тот уже вскочил на ноги и принялся перечислять достоинства своей любимой айдору, отчего его речь напоминала скорее панегирик, нежели сухой формальный доклад. Он вспомнил голос, который заставляет мальчиков поверить в мечту (докладчик согласно кивнул — мол, действительно, чистота голоса является ключевым определяющим фактором), улыбку (которую лектор переименовал в актёрское мастерство, чем вызвал шквал недовольных комментариев Гурудзи), и закончил одой её сердцу, от которого, по мнению моего друга, и шли все её песни.

— Кстати, куда она пропала? — спросил он в конце речи.

— Никуда она не пропала, — недоумённо ответил докладчик. — У неё отпуск. Она на горячих источниках отдыхает. Вы что, рассылку не читали?

— Да нету у нас в клининге рассылок, — честно признался Гурудзи.

По залу пронесся смешок.

— У нас своё собрание, а сюда я случайно зашёл, — подытожил он. — Но Химефу всё равно классная! Жду не дождусь, когда увижу новый её клип.

Гурудзи картинно раскланялся и исчез в дверях, едва не сбив своей гигантской тушей женщину в голубом платье. Я мысленно взмолился, чтобы его по дороге не перехватил какой-нибудь невзначай зашедший охранник.

— Бывают же чудаки, — пожал плечами докладчик. — Но давайте вернёмся к новому поколению. Мы не можем рассчитывать на то, что современная аудитория будет считывать те же метрики, что и раньше. Соответственно, мы призываем вас всех экспериментировать в ваших новых проектах. Позвольте пригласить на сцену нашего гостевого докладчика, который работает именно в этом направлении. Джеймс Борудзин расскажет о концептах позиционирования нового проекта «Созвездие мечты». Кстати, где он?

— I’m still fucking here, — раздался хриплый голос хафу из-за кулис. — Случилась небольшая problem. Ко мне прислали absolutely crazy girl, которая умоляла меня дать ей роль. Она not so bad, но только если на роль secretary. Singer из неё такой себе.

— А вот расскажите! — взвился докладчик. — Давайте в рамках упражнения для аудитории попробуем придумать аспекты продвижения.

Я привстал с места. Джеймс описывал девицу, в которой я безошибочно узнал Томоко. С каждым следующим сальным комментарием про её forms мне хотелось ворваться на сцену и начать бить его, пока он не заберёт свои слова назад (я всё-таки никак не мог отказаться от мысли о том, что Томоко — по-прежнему моя подопечная, сколько бы глупостей она не сотворила), а попутно надавать по лицу каждой смеющейся лоснящейся морде в аудитории.

— I don’t think, что она пригодна для idol на сцене, — объяснил Борудзин. — Maybe я бы поместил её в подразделение открыточных idol. На фотографиях она смотрелась бы — wow. Maybe переслал бы в adult-департамент, но мы же таким не занимаемся, guys?

Аудитория дружно засмеялась.

— В общем, как говорит один мой знакомый, она для работы too old, — закончил хафу. — Я ей так и сказал. Она устроила жуткий scandal, разревелась и бросила в меня cup, так что я приказал охране выставить её за дверь. Honestly, третья crazy за неделю — это уже перебор.

Я поднялся с места и бочком прокрался к выходу. Борудзин включил на экране запись пробного клипа (Овен-тян, как и на той репетиции, была абсолютно on fire), но чем закончились танцы со звёздами и какой вывод из этого сделала аудитория сакуристов, мне узнать так и не довелось. Я выскочил из зала и помчался к лифту, на ходу набирая номер Гурудзи. Девица в голубом платье попыталась преградить мне дорогу. Я метнул на неё взгляд магического пожарного из «Пламенной бригады»: на кону стоит жизнь магической девочки, а вы тут со своими глупостями.

— Тут такая трагедия! — заорал мне в трубку Гурудзи. — Скорее спускайся! Я в холле!