ПРОДЮСЕР-САН, том 1: я оказался в корпорации, где меня ненавидят

Глава 5. Краткий курс по проваливанию переговоров

В конце недели случилось событие, которое подорвало мою веру в будущий успех айдору-продюсера, а меня сбросило с вершины осознания собственной мудрости и величия в долину скорби, где меня поджидала Намия-сан, помахивающая заявлением об увольнении.

Утро началось с того, что Гурудзи принялся наводить справки о том, кто работает за пустующей рецепшн-стойкой в холле Shining Star: прогнивший монах вбил себе в голову, что после нескольких дней работы он может рассчитывать на повышение. «Встречать клиентов, провожать и разговаривать по телефону — что может быть проще?», аргументировал он свою позицию, — «ну или в кино так показывают». Я пожелал ему удачи, ни на грош не веря в конечный успех, но пустующая стойка заинтриговала меня не меньше, чем Гурудзи. На стойке бурлила жизнь — звонил телефон, появлялись и пропадали стопки бумаг, на которых размахивала лапкой фарфоровая кошка в фиолетовом платье размером с небольшую вазу, а огромная розовая пачка жвачки «Suruyo» пустела с каждым днём, но работающего там обитателя обнаружить не удавалось. Я решил, что мистическая хостесс, которая появляется только по ночам и делает всю работу за день, могла бы стать отличной темой для песни из ещё не существующего сольного проекта Вакабы, но когда я рассказал ей об этом, Вакаба только рассмеялась:

— А, это же Ю-тян.

Я наградил Вакабу недоумённым взглядом, и она с готовностью пояснила:

— Она не хостесс, а секретарша Макабы-сан. Но работать она не любит и вечно она где-то пропадает в рабочее время. Так вы хотите с ней познакомиться? Поищите в «Сони груп». Там много девчонок из «Сакуры» и «Медиа Форс», ну и Ю-тян тоже туда бегает.

Я отправил Гурудзи на разведку и пригрозил, что лично уволю его, если он не вернётся без информации. Прогнивший монах исчез в лифте. Я принялся читать свежие журналы с новостями из медиа-индустрии (бумажные буклеты в век смартфонов несли некоторый шарм старой школы). Через десять минут, когда я просматривал интервью с очередной звездой лайфстайл-блогов, чтение прервал выплывающий из лифта запах жевательной резинки. Громкий женский голос, режущий визгом слух, объявил:

— Полундра, костлявые! У меня пять билетов на завтрашнюю вечеринку. Налетай, кто может!

Обладательницей голоса и билетов оказалась девушка лет двадцати (явно старше меня) с выбеленными волосами и яркой звёздочкой на щеке, намалёванной сплошным слоем блёсток. Она передвигалась по офису между стульев, уткнувшись в смартфон, и её челюсти двигались в ритм шагов, перемалывая жвачку, пузыри которой она надувала, лопала и снова проглатывала. Её лицо показалось мне смутно знакомым, но прежде чем я успел сообразить, где же я мог её видеть, она подняла голову, смерила меня презрительным взглядом и захохотала:

— Подожди, так Намия действительно взяла мегаопуща на работу?

Я вспомнил, как столкнулся с ней во время первого визита к Сакура-сан, затем о похабном видео в смолтоке, и пазл тут же сложился.

— Шутка отличная, десять из десяти, — прохрипела Ю-тян сквозь смех. — Ты кем у нас работаешь, клининг-менеджером?

Я ощутил жгучее желание надавать хамке по щекам.

— С другой стороны, Намия славится любовью к бездомным зверюшкам, — закончила девица и исчезла за стойкой. — Ладно, ты у нас ненадолго, поэтому запоминать твоего имени я не собираюсь. Исчезни, мне работать надо.

Меня удивила не сколько та развязность, с которой Ю-тян вела себя в присутствии незнакомых и более высокопоставленных сотрудников конторы (я, конечно, имел в виду себя), как то, что белобрысая девица в розовом платье считала позволительным упоминать начальницу без уважительного суффикса. Из чего я сделал вывод, что Ю-тян — либо дочь, либо племянница Намии-сан. Возможно ещё, что сестра, или… Мысли закрутились у меня в голове, и я почёл необходимым остановить их, пока не пришёл к совсем неправильным выводам.

Я тут же вызвал Гурудзи и приказал ему возвращаться в офис, чтобы доверить ему вести переговоры. Прогнивший монах явился через два часа, почёсывая блестящую от крема лысину. Он рассказал мне, что нашёл одного монтажёра, который работает на том же этаже, что и Химефу, но как пройти к ней, тот рассказывать категорически отказался.

— Он сказал, что у них корпоративная тусовка, и они выпивают по вечерам каждую пятницу, — сообщил Гурудзи, нисколько не стесняясь того, что по малолетству выпивать ему было категорически запрещено. — И на сегодняшнюю пьянку меня тоже пригласили.

Я выразил сомнение, что моему другу удалось вот так запросто влиться в тусовку совершенно незнакомых ему корпоратов.

— А, ерунда, — ответил он. — Там все до единого — токиманы.

Речь Гурудзи прервал яростный вопль Ю-тян, вылетевшей из-за стойки с ногтями наперевес:

— ТАК У НАС ЕЩЁ И ФАНАТЬЁ ТОКИ ЗАВЕЛОСЬ?

Ошарашенный, я наблюдал, как разъярённая Ю-тян прыгнула на меня, целясь ногтями в глаза. На меня обрушился шквал размашистых ударов. Ситуацию спас Гурудзи, который кое-как ухватил Ю-тян за руку и оттащил в сторону:

— Да чтоб тебя! А ты откуда здесь взялась?

Я представил монаху нашу новую знакомую, которая на протяжении всего разговора пыталась вырваться из железной хватки его огромных лапищ. В ходе разговора выяснилось, что Ю-тян — бывалая фанатка Нэки, да не обычная, а целая глава подразделения районного фан-клуба.

— Да нет здесь фанатов Токи! — взмолился Гурудзи. — Вот бы мы стали менять Химефу на робобабу. Это шпионская легенда, зачем на людей-то сразу бросаться?

Я вспомнил новость месячной давности, взорвавшую сети: «НЕУЖЕЛИ ВОЙНА ЗАКОНЧЕНА? НЭКИ ОБЪЯВИЛА ОБ УХОДЕ В МОНАСТЫРЬ». Героиней сюжета была известная айдору девятнадцати лет. Бывшая солистка группы Cat&Robot Maid: Shometsu! объявила о приостановке карьеры и отправилась в буддистский монастырь — работать над постижением внутренней гармонии, «изрядно нарушенной во время череды хаотичных и необычайных событий последних двух лет». Под новостной лентой в комментариях J-Music развернулась схватка в жанре баттл-рояль, побившая рекорд сайта по числу комментариев.

История была такова: Cat&Robot образовалась четыре года назад, за несколько месяцев до того, как мы с Гурудзи стали преданными поклонниками Химефу. Группа состояла из двух девушек — Нэки и Токи; обе они происходили с Окинавы, и начали записывать совместные клипы ещё в младшей школе. В девятом классе их заметил продюсер Химада-груп, пригласил на прослушивание и тут же, не выходя из помещения, подписал на лейбл. Девушки выпускали по одной-две песни в месяц, раз в квартал снимали забавные клипы, которые собирали по нескольку миллионов просмотров в первый же день, и к концу первого года у кошкороботов организовалась огромная фанбаза.

По лору группы, девочки происходили с двух разных планет, каждая из которых существовала в двадцать пятом веке. Токи происходила с Планеты Механиков и выступала в образе милой робо-девочки: дёрганые движения как у заводного андроида, блестящие шестерёнки на платье, рожки-антенны и, что показалось мне забавной пасхалкой, платье цвета «электрик». Нэки происходила с Планеты Кошек, выступала в образе известной всем анимешной кошкодевочки с подушечками на лапах и торчащими белыми ушками, охотилась за шнуром — хвостом Токи и няшно мурлыкала при пении (пе-ня-и, как сказала бы Ю-тян). Эта парочка встретились в глубинах галактики, когда обе они охотились на Космического Спаниеля (постоянный персонаж песен, выражающий образ инопланетного зла, в котором я всегда подозревал нативную рекламу Boston Dynamics). Не преуспев на охоте, Нэки и Токи образовали логичный, но неожиданный союз, вместе приземлились на Землю и, чтобы местные жители не заподозрили их инопланетное происхождение, устроились горничными в заброшенное вампирское поместье. Во время выступлений Нэки и Токи танцевали, держа в руках микрофон, словно швабру и размахивали им во все стороны, что, впрочем, выглядело довольно мило: обе девчонки неплохо вжились в роли.

Кульминация наступила во время пресс-конференции после концерта в Нагано. Один из журналистов (как выяснилось позже, по наущению продюсера, который собирался устроить небольшую показушную ссору для медиа-повода), задал роковой вопрос:

— И всё же фанаты хотят знать: так кто круче — кошки или роботы?

Ответы девушек прозвучали одновременно. Через секунду Нэки залепила своей товарке по группе пощёчину, Токи вцепилась ей в волосы, и пресс-конференция превратилась в побоище. Девушек разняли, мероприятие срочно свернули, но в гримёрке драка продолжилась, и стало ясно, что конфликт вышел из-под контроля. Через пару часов Токи появилась в смолтоке, где обвинила свою недавнюю подругу в предательстве интересов группы и призвала фанатов ровно в полночь всем вместе прочитать проклятие, чтобы у проклятой кошки повылезали все волосы. Нэки не осталась внакладе и выпустила видео, где целый час поливала подругу отборными матюгами, перетирала её грязное бельё и даже обвинила ту в том, что вопреки образу, айдору смеет встречаться после концертов в любовном отеле со своим продюссером (им обеим тогда было что-то около шестнадцати лет).

Вчерашняя огромная фанбаза группы разделилась надвое, и по всей Японии покатилась волна конфликтов и ничем не стеснённого, наивного школьного насилия. Группировки фанатов выслеживали друг друга возле клубов, несколько школьниц оказались в реанимации после встречи с особо недружелюбными представителями противоположных группировок. Доходило до того, что банды малолеток входили в вагоны метро и выбрасывали наружу тех, кто осмеливался показаться в мерче противоположной фракции. Вскоре полиция обратила внимание на творящийся на улицах беспредел; школьников загнали по партам, пригрозив их родителям выговорами на работе, особо активные фан-клубы были закрыты, но, судя по количеству комментариев в интернете, полностью погасить конфликт не удалось. Вчерашние подруги изредка подливали масла в огонь, выходя в соцсети с очередными панчлайнами, но вскоре выпустили по сольному клипу и словно забыли про существование друг друга… до момента, пока Нэки не ушла в монастырь.

Разумеется, фан-клубы по инерции продолжали существовать, и главой одного такого, как выяснилось, и была Ю-тян — на самом деле, её звали Юрико, но девица тут же сообщила, что прирежет того из нас, кто посмеет её так называть, и скорчила такое лицо, что ни у меня, ни у Гурудзи, не осталось сомнений в том, что она дьявольски серьёзна.

— А ещё я прирежу любого фаната Токи, который объявится здесь, кем бы он ни был, — закончила свою речь Ю-тян. — Клянусь, рука у меня не дрогнет. Я уже так делала. Поняли, додстеры?

Я оставил Гурудзи ведение переговоров: у меня не было ни тени сомнений в том, что преданный фанат Химефу сумеет убедить наглухо поехавшую фанатку Нэки в нашей с ним благонадёжности, и отправился к Намии, где выразил сомнение в том, что смогу сработаться со столь импульсивным человеком.

— Что она вообще делает в такой солидной компании, как Shining Star? — подпустил я лести. — В эту контору на работу берут только профессионалов…

— Юрико работает со мной, — оборвала меня начальница, затягиваясь сигаретой. — И это всё, что тебе нужно знать.

Она придвинула ко мне папку:

— Бери и собирайся, в такси прочитаешь.

— Каком такси? — изумился я.

— Через десять минут выезжаем, — сообщила Намия-сан. — Я еду, и ты со мной. Раз уж ты не справился с одной девчонкой — посмотрим, каково тебе будет в окружении пяти корпоратов. Каждый из которых, скажу я тебе, с огромным удовольствием съест твою печень без соевого соуса и не поперхнётся.

Пока мы ехали в машине, Намия сосредоточенно что-то черкала в блокнотике, а я погрузился в информацию. Речь шла об одной из наших подопечных, Аянэ Фудзита — самой старшей из девочек, которая работала в Shining Star, и, исходя из критерия популярности — самой успешной; на её канале было почти двадцать тысяч подписчиков. В отличие от Мориямы и Дзюнко с компанией, Аянэ не была певицей: она вела лайфстайл-блог. Основным контентом была ежедневная жизнь Аянэ с практическими жизненными советами («ты удивишься, Рюичи, когда узнаешь, как много школьников в японских деревнях меняют носки каждый день только потому, что их любимая айдору делает так же»), а также видео со съемок, где девушка позировала в модных коллекциях и строила милые рожицы в камеру. Согласно контракту с Mielin Chem Co — компанией, которая производила бытовую химию, Аянэ вставляла нативную рекламу их товаров в каждые полчаса отснятого видео. Чаще всего она рекламировала зубную пасту и шампуни — продукты, вполне соответствующие тематике блога.

Курьёз случился две недели назад. Во время съёмки очередного видео в кадр попал шампунь, которым Аянэ пользовалась на самом деле — технический персонал, который готовил ванную комнату для съёмок, забыл поменять её личные вещи на согласованный список рекламных товаров. Ошибку не заметили ни во время съёмок, ни во время монтажа, и только после того, как видео собрало свои десять тысяч просмотров, в офис позвонили разгневанные представители Mielin Chem и потребовали объяснений.

— Они считают, что отснятое видео повредит имиджу их бренда, — объяснила Намия, когда я принялся расспрашивать её, чем грозит подобный косяк. — Они хотят срезать нам рекламный контракт. Наша с тобой задача — минимизировать издержки.

— И что от меня требуется? — спросил я.

— В основном — делать умное лицо и что-нибудь сосредоточенно записывать, — ответила Намия. — Не ожидать же от тебя результатов? Раз уж ты человек неопытный — поучишься, как следует вести переговоры.

Нас встретили трое мужчин в чёрных костюмах. Этот наряд, который я видел каждый день по сотне раз, начал мне изрядно надоедать, и я придумал себе игру: находить у каждого вновь встречаемого костюма какую-нибудь отличительную черту. Главный костюм с бородавкой на щеке звали Танака-сан: он отрекомендовал себя главным маркетологом по рекламным вопросам. Он рассыпался в комплиментах Намии-сан, на которые она отвечала с неизменной улыбкой, а в конце предложил ей выйти покурить и увёл её, незаметно дотрагиваясь рукой до талии. Двое других костюмов звали Фуюскэ и Кандзиро, они были чуть старше меня и походили на вчерашних студентов. Первый из них носил гигантские круглые очки, а второй настороженно прикрывал одну руку другой; я заметил, что тыльную сторону его ладони покрывал огромный шрам.

— Я продюссирую айдору-певиц, — отрекомендовался я. — Лайфстайл-блоги — это не моя сфера, но я обожаю работать с коллегами из рекламы.

Пока мы распивали дешёвый некрепкий кофе из автоматов, я разливался соловьём о том, как сильно я люблю свою работу и о том, что компания в скором времени станет расширяться (о том, куда именно она станет расширяться, я умолчал). В глазах сарарименов с девственными усишками я заметил неподдельную зависть. Они принялись расспрашивать меня о том, чем я занимаюсь после работы и как часто хожу на свидание с собственными подопечными (подобную инсинуацию я с гневом отверг), но разговору не суждено было завершиться, потому что в дверях появились Намия-сан и Танака-сан.

— Так вот, касательно нашего с Shining Star контракта, — заявил он, усаживаясь за стол. — Мы оцениваем ущерб нашему имиджу в два миллиона йен. Таким образом, компания Mielin Chem считает необходимым снизить рекламные выплаты за следующие полгода на тридцать процентов, до перезаключения и прочих условий.

Моя начальница тут же вступила в пикировку, перебрасываясь аргументами: «мы будем вынуждены снизить частоту выходящих видео» — «да, но в контракте чётко оговорено общее время и количество рекламных интеграций с нашей компанией, поэтому не вижу, почему мы должны протестовать» — «при этом снижение зарплаты Аянэ, которое, как вы знаете, формируется из рекламных выплат более чем на половину, непременно скажется на качестве контента» — «верно, но разве это не является вашей прямой задачей — увеличивать охваты и популярность?». Я только и успевал записывать, что там наговорил Танака-сан и отмечать на листе выдвинутые контр-предложения Намии. Очкарик Фуюскэ занимался тем же самым. Через полчаса безрезультатной дискуссии, когда ни одна из сторон не желала снижать свои изначальные требования, Танака вдруг оживился и посмотрел на меня:

— Быть может, у юного Хошино-сан есть разумные предложения?

Я встрепенулся; умением Намии магически выкручиваться из каждой расставленной ловушки я точно не обладал.

— Ну, ситуация, конечно, сложная, — попытался импровизировать я. — Но Shining Star не может пойти на снижение рекламных контрактов. Причины вы уже услышали ранее, нет смысла их озвучивать заново. Я, со стороны продюсера, могу предложить вам в качестве компенсации идею для нового клипа, который мы отснимем и который, как мне кажется, может оказаться вирусным.

Я увидел боковым зрением, как Намия состроила гримасу, будто её ударили под дых, но импровизацию было уже не остановить:

— Допустим, мы снимем клип. В нём будет что-то воде флэшмоба, где Аянэ и её подруги будут, ну, скажем, мыть голову и рассказывать о том, как мытьё головы изменило их жизнь. Рекламную интеграцию туда вставят, как нужно, но товары Mielin будут появляться в кадре втрое чаще, чем обычно.

«Остановись, дурак», — услышал я телепатический вскрик.

— А это замечательная идея, — обрадовался Танака-сан. — Фуюскэ, запиши. Но это никоим образом не снимает с Shining Star необходимости возмещения репутационных издержек.

— Согласитесь, что два миллиона — это слишком много, — ответил я. — Мы можем его сократить, ну, скажем, до двух сотен тысяч? Нашим девочкам тоже нужны деньги на чулки и косметику. Они всё равно принесут их к вам назад.

Через пять минут наши оппоненты придвинули нам листок с озвученными условиями. Намия обречённо потянулась к нему, и когда поставила под ним свою подпись, наградила меня столь неприязненным взглядом, что я вдруг понял, что сделал что-то не так. Пока мы спускались в лифте, она не произнесла ни слова, и я вдруг ощутил жгучее желание выйти на улицу и бежать куда глаза глядят, но сделал три глубоких вздоха и решил принять достойно неизбежное увольнение.

— Ну, а теперь давай разберём всё тобою подписанное, — сказала Намия, когда мы сели в машину. — Как думаешь, нормально вышло?

Я честно сообщил, что считаю достаточно хорошим результатом то, что мне удалось убедить оппонентов снизить сумму штрафа в десять раз:

— Могло быть и лучше, но я был бы доволен. Так что да. Мне кажется, нормально вышло.

— В сухом остатке, — ответила Намия, открывая окно и закуривая, — мы лишились двухсот тысяч йен. И ещё ты подкинул Аянэ работу по техзаданию, которую она терпеть не может. Ты с ней-то обсудил идею для флэшмоба, дурак? Вот она обрадуется.

Я признал, что об этом я даже не подумал.

— Кроме того, ты почему-то поверил, что они собираются впилить нам штраф в два миллиона, — выдохнула Намия затяжку в окно. — Неопытного переговорщика сразу видно. Вот скажи, если тебя бьют по лицу, что надо делать?

— Бить в ответ. На улице принято так.

— Здесь также. Если они хотят штрафануть нас на два миллиона, то мы разорвём контракт в следующем месяце. Юристы найдут заковырку, это не сложно. Но мы переживём, что от нас уйдёт одна рекламная интеграция, и быстренько найдём новую. А вот им, в конторе на две тысячи человек, придётся долго объяснять отделу планирования, куда делся десятимиллионый контракт, который уже утвердили на следующий год и заложили в отчётность.

В голове раздалось птичье чириканье: мой мозг осознал, что не понимает языка, на котором разговаривает моя начальница, и принялся снижать ущерб для психики.

— Танака совершенно не собирался разрывать контракт, да и штрафовать нас ему не с руки, — подытожила Намия. — Два миллиона — это лишь предлог, а на деле старику просто стало скучно. Он захотел с нами пообщаться, а я милостиво уделила внимание и сказала, что мы будем открывать новые проекты. Так что если у них есть свободные рекламные деньги на следующий год — мы их с радостью возьмём. Он, кстати, был не против. Но тут вмешался ты. Конструктивное решение предложил, которое стоит нам двести тысяч и пять часов работы. Попробуй в следующий раз сакуристам конструктивное решение предложить.

— Просто вышло недопонимание, — оправдался я, хотя мне хотелось провалиться под землю. — Виноват. Меня застали врасплох и…

— Ладно, не переживай, — усмехнулась Намия. — Знаешь, когда меня впервые пригласили на переговоры, всё закончилось вызовом полиции.

— Правда?

— Чистейшая. Двое стажёров распустили руки, а я устроила истерику и заявила, что нельзя работать с компанией, где сотрудники позволяют себе секу-хара, — рассказала начальница. — Секшуал харассмент. Так-то мне было наплевать, но я прониклась культурой моего начальника, который учил «не давать им всем спуску», ну и разыграла обиженную недотрогу. Переговоры провалились, контракт на двадцать миллионов улетел в «Медиа Форс», а меня уволили бы, если б тот же самый начальник не сказал «провалила — отрабатывай». Так что, считай, ты легко отделался. Урок переговоров за двести тысяч — это бесплатно по нынешним временам.

Пока мы ехали до офиса, Намия-сан делилась со мной бесплатной мудростью, которая сводилась к одному нехитрому принципу: обещания — обещаниями, а живые деньги здесь и сейчас ничто никогда не заменит. Я пообещал использовать этот принцип, пока работаю в Shining Star, и в конце вежливо поинтересовался, какие у меня перспективы дожить до конца испытательного срока.

— Уже дожил, мы лишь соблюдаем бюрократические формальности, — ответила Намия. — На следующей неделе приходи в офис с хорошим настроением. Я расскажу о твоём личном проекте и кое-с-кем познакомлю. Уверяю, тебе понравится.

Последнюю фразу моя начальница произнесла с явным сарказмом. Я взмолился, чтобы этот «кто-то» оказался ментально здоровее, чем Ю-тян.