ПРОДЮСЕР-САН, том 1: я оказался в корпорации, где меня ненавидят

Глава 14. Успех не гарантирован

Я спускался в лифте под очередную порцию весёлой айдору-музыки, которую после двух недель работы в Shining star начал воспринимать либо как сторонний шум, либо как конкурентов, чьи подходы следует изучить. Мне не давала покоя мысль о том, какую кровавую баню я там обнаружу. Томоко наложила на себя руки? Вряд ли бы она сделала это в холле. Может, она напилась и принялась бросать на людей, её обезвредил случайно проходивший местный полицейский, а затем меня арестуют вместе с ней, исключительно ради того, что не уследил за своей подчинённой. В голове уже играла сцена: я прошу своего адвоката убедить судью, что никоим образом не мог уследить за девушкой старше меня, которая стоит намного выше на социальной лестнице и стала моей протеже только по какому-то совершенно случайному стечению обстоятельств, на что судейка стучит молотком и с каждым ударом долбит: «Виновен! Виновен! Виновен!»

— Выкладывай! Сию секунду! — заорал я, выбегая из лифта.

Гурудзи стоял с виноватым видом возле колонны и причитал:

— Всё пропало! Всё пропало!

Я оценил ситуацию. Рыдающий Гурудзи вошёл в транс и перестал реагировать на происходящее вокруг. Я отвесил несколько оплеух, чтобы проклятый переодетый монах пришёл в себя, после чего он наконец поведал мне историю: оказывается, он обнаружил Томоко в холле.

— И когда я подошёл к ней, и спросил, не могу ли чем-то помочь, — рыдая, поведал Гурудзи, — она спросила, кто я, чёрт побери, такой. Я сказал ей, где я работаю, и что она должна была запомнить меня, потому что я — тот самый крутой и харизматичный монах, а она… она…

— Да что с ней такое, чёрт побери? — взревел я.

Чередуя расспросы с тумаками, я выяснил следующее. Гурудзи обнаружил Томоко в центре холла. Беглую принцессу окончательно покинули силы, она опустилась на колени, и, сжимая в руках сумочку, зашлась в рыданиях. Мимо проходили белые воротнички с кофе, пара молодых девчонок попыталась её успокоить, но успеха не добилась, равно как и пара охранников особенно разбойничьего вида — к подобному зрелищу в офисе Химада-груп привыкали за пару месяцев работы, ибо каждый день какой-нибудь молодой девушке отказывали в трудоустройстве, или, что того хуже, увольняли посреди едва начатой карьеры. Охранники вызвали медицинскую бригаду, но Гурудзи их оттеснил, сунув в нос удостоверение, и принялся поднимать Томоко, убеждая её, что помощь вот-вот поспеет, она не одна и вообще с ней всё будет хорошо.

Трагедия, по словам монаха, настигла его в тот момент, когда он понял, что Томоко его не узнаёт. Он пустился в объяснение, но она припечатала его фразой «какого ещё монаха-уборщика?», и в конце добила панчлайном «проваливай отсюда, клоун».

— Я знал, что потеряю лицо в ту же секунду, когда сниму освящённое одеяние и надену проклятый костюм! — ревел Гурудзи, пока я тряс его за грудки. — Будь ты проклят, бывший лучший друг!

Я пообещал Гурудзи, что никогда в жизни больше не позову его на официальное мероприятие.

Когда я понял, что из монаха никакой новой информации вытрясти не получится, я принялся расспрашивать окружающих. Охранник принялся недоверчиво изучать мой пропуск в Shining star, затем потребовал такой же у Гурудзи, и когда я наконец прикрикнул на него — мол, у нас тут девушка с нестабильным психическим состоянием сейчас под колёса бросится, успокоил нас:

— Да никто никуда не бросится. Она в «Сендо» убежала. Я сам видел.

«Сэндо»! Это название было культовым в среде фанатов айдору. Так назывался крутейший ресторан в Токио, где звёзды (и не только айдору, но рокеры, футболисты и вообще весь цвет светской жизни) отдыхали от работы и закатывали самые крутые тусовки в целом городе. По слухам, внутри можно было найти любую выпивку со всего мира, которую только пожелает душа, а работали в ресторане самые лучшие бармены Токио, непременно проходившие стажировку на Манхэттене и в Голливуде. Каждую пятницу возле «Сэндо» собиралась огромная толпа зевак, надеявшихся увидеть краем глаза свою любимую певицу, но охрана неизменно всех отгоняла, совершенно не скупясь на тумаки. Мы с Гурудзи никогда не пытались пробраться в «Сэндо», ибо заранее знали, что попытка обречена на провал — таких, как мы, в элитную тусовку ни за что не пустят. Но это было в прошлой жизни, когда мы были двумя маленькими и неразумными фанатами Химефу. Теперь же у меня в кармане лежал кусочек пластика, открывающий самые разные запертые двери (даже в «Сэндо», который, как я отметил только сейчас, находится прямо напротив здания Химада-груп). Чёрт побери, как же мне это нравилось.

А уж в том, что Томоко сумеет пройти в «Сэндо» и удобно там устроится, я нисколько не сомневался.

— Клиент-сан, я очень сожалею, но сегодня к нам заходят только по предварительным заявкам, — склонилась передо мной хостесс в блестящем кимоно. — Если только у вас нет брони…

— Нет, я без заявки, а вот у моей подопечной бронь могла и быть, — заговорщицки подмигнул я, демонстрируя пропуск. — В чёрном платье, с растрёпанными волосами и в крайне паршивом настроении. Если я её не найду,

— О! Так вы… — девушка оценивающе смерила меня взглядом, решая, достоин я пройти или нет. — Если не секрет, как давно вы работаете с Принцессой?

Мы обменялись дежурными вежливыми репликами. Я не упустил шанса выведать информацию: оказалось, что Томоко — завсегдатай ресторана, но на тусовки звёзд и прочих поп-певиц не ходит, потому что жутко стесняется и предпочитает наблюдать издалека. Я попытался выведать, откуда у неё пропуск в столь элитное заведение, но хостесс раскланялась: мол, не могу раскрывать тайну, конфиденциальность клиентов, все дела. Впрочем, между делом она проговорилась, что Томоко — та ещё пьяница:

— Кстати, её любимый коктейль, — сказала женщина, но тут же осеклась и картинно зажала себе рот рукой: — Ой, да что это я разговорилась! Вы, наверное, и без меня всё знаете.

Я предположил, что любимый коктейль Томоко — пять разных вин, смешанных в одном стакане, и попросил проводить меня к подопечной, не забывая при этом размахивать в воздухе корочкой. Хостесс ткнула в зал:

— Вон там, за дальним столиком в углу, между пальмой и статуей самурая. Она всегда там сидит.

Я вопросительно посмотрел на женщину. За деревянным столиком никто не сидел, только одинокая роза виновато возвышалась из вазочки. Присмотревшись, я увидел на столе помятую салфетку.

— Ой, а ведь была только что, — ответила хостесс, ничуть не смущаясь. — Кричала, что её жизнь кончена, что весь мир её ненавидит — поверьте, я ещё смягчаю выражения, и что она хочет умереть прямо здесь. Пыталась на стол залезть и кричала, словно бешеная кошка. Даже странно. Обычно такие представления вечером в пятницу затевают…

Я решил, что услышал достаточно, и двинулся к пустому столику. Деревянные ножки подрагивали в такт моим шагам. Я отодвинул стул и заглянул вниз: под столом сидела Томоко, обняв колени руками, и тихо стонала. Ничуть не смущаясь её присутствия, я сел за столик и жестом подозвал официанта. Парень во фраке подскочил ко мне в ту же секунду, я заказал апельсиновый сок и принялся попивать его через трубочку, издавая громкие звуки.

— Пришли поиздеваться надо мной, да, Хошино-сан? — просипела из-под стола Томоко.

— Именно, — сказал я. — Не сумел отказать себе в удовольствии сказать «я же говорил». Так вот, я же говорил, Томоко-сан, что в Сакура-груп к вам вряд отнесутся столь же дружелюбно, как в Shining star. Как приятно осознавать, что не ошибся.

Я понимал, что крайне рискую, позволяя вести себя настолько издевательски с человеком, чья мечта разбилась на мелкие осколки полчаса назад. И тем не менее, я сознательно рисковал, перетягивая нерв беседы настолько сильно, что в любое мгновение могло защемить. Видит Аматэрасу, — я вздохнул, вспомнив рыдающего где-то прогнившего монаха, — я пытался по-хорошему.

Томоко встрепенулась, едва не сбила стол спиной и принялась отчаянно долбить по полу кулаками, сотрясаясь в рыданиях. Из обрывков фраз я составил следующую картину: она заявилась в Сакура-груп и попросила устроить ей прослушивание, чтобы из неё сделали настоящую айдору. Её тут же отвели на собрание к трём продюсерам, среди которых был особенно мерзкий с бородавкой на шее — я безошибочно узнал Джеймса, и когда она предложила спеть, он в ответ предложил ей раздеться. Я, конечно же, мысленно его осудил, но не мог не согласиться, что гравюрная айдору из Томоко получилась бы что надо.

— Он даже не стал меня слушать, — завывала Томоко. — Я приготовилась петь, а он что? «Детка, с твоими дойками в певицы не пускают. Зато если хочешь сниматься в порнухе, мы тебе обеспечим тестирование сегодня вечером». Verdammter Dreckschweinhund. Почему весь мир настроен против меня? Что я сделала такого плохого всем этим людям?

Томоко вцепилась обеими руками в мою ногу и принялась гладить меня по лодыжке. Её руки были тёплые, мягкие и отчего-то очень липкие. Я выдернул ногу и отодвинулся от стола:

— Хоть мы более и не работаем вместе, но я всё равно считаю, что подобные инсинуации с вашей стороны недопустим, Томоко-сан.

— То есть как это не работаем? — взвизгнула распластавшаяся по полу принцесса. — Но вы же мой продюссер…

— Был до вчерашнего дня, — ответил я. — Вчера вы ушли из Shining star. Да, вы объявили об этом устно и никаких бумаг не заполняли, но ваше желание…

Я остановилася, подбирая правильные слова.

— Ваше объявление о том, что вы уходите, я расцениваю как уход. Хуже того: так думает вся команда, включая Намию. Вы больше не моя подопечная, Томоко-сан. Я не отвечаю за вас. Я не продвигаю вас. Я не работаю над концепциями ваших выступлений, не готовлю номера и не слежу за тем, чтобы сценические образы вам подходили. Owari da, как говорится.

— Но вы же профессионал! — взвизгнула Томоко.

Я объяснил плачущей принцессе, что профессионализм — профессионализмом, а утраченное доверие более не вернуть, и что я не могу работать с человеком, который не просто отказывается слушать и внимать моему профессионализму, но при первых же трудностях сбегает к конкуренту.

— Но как же… моя мечта… — сквозь слёзы выдавила Томоко. — Я ведь просто хотела петь… на сцене, и приносить людям… радость…

— Там же, где и моя, — ответил я. — Разбилась вдребезги. Я ведь говорил вам, Томоко-сан, что неуспех вашего проекта означает, что меня уволят и никогда больше не возьмут работают в медиа-индустрию? Если не говорил, то говорю теперь. Я честно пытался. Я придумал концепцию, которая может сработать в вашем случае, но… Вы сбежали. И вы решили, что неясная перспектива стать звездой видео для взрослых вам ценнее, чем честная работа в нашей маленькой конторе. Не обвиняю вас, Томоко-сан. Но грущу над вашей мечткой — и над моей.

Я поднялся и пошёл к выходу.

— До свидания, — бросил я, повернувшись к двери. — Я запомню это время.

— Не уходите, пожалуйста! — взмолилась Томоко, выползая из-под стола.

От неё пахло табаком, который забивал приятный цитрусовый аромат духов. Чёрный макияж под глазами стёк по щекам, и яркая красная помада превратилась в бесформенное красное пятно. Томоко шаталась и еле передвигала ноги, но из последних сил бросилась ко мне на шею:

— Вы… не можете уйти, — прошептала она. — Нет. Прошу. Меня все бросают. Хотя бы вы не бросайте. Пожалуйста.

— Очень сожалею, — холодно сказал я, усаживая девушку на ближайший стул, что оказалось весьма непросто.

— Дайте мне последний шанс! — еле слышно сказала Томоко. — Я на всё готова, лишь бы… лишь бы петь на сцене.

Я принялся объяснять ей расклад. Что будет, если я прощу её и позволю вернуться в команду? Это будет сигналом для всех остальных айдору, что они могут сбежать куда-нибудь в Сакура-груп, и если их там не примут — они легко и просто вернутся на своё старое место, как будто ничего и не происходило. Морияма убежит и вольётся в состав «Созвездия мечты», Аянэ начнёт рекламировать всех конкурентов подряд, а если не выйдет — мы дадим им второй шанс. Но это неправильно, объяснил я. Ни один игрок в команде не может быть важнее команды. Поэтому, подытожил я, разговор о том, чтобы вернуться в Shining star на роль айдору для Томоко закрыта.

— Хотите работать с нами, — закончил я, — тогда пишите заявление, Томоко-сан. Мол, прошу принять меня в Shining star, я неплохо пою и мечтаю выступать. Мы с Намией-сан его рассмотрим, если у нас будут позиции. Обещать ничего не буду. Адрес офиса вы знаете.

Я вышел из ресторана, пока Томоко не успела броситься ко мне на шею ещё раз. Рыдания, которые доносились мне вслед, я не слушал.

В офис я вернулся один (Гурудзи где-то запропастился и перестал отвечать на телефонные звонки). Едва я перешёл порог, меня окружили девочки из Мориямы:

— Ну где, ну где, ну где Томоко-семпай? — принялись наперебой расспрашивать они.

Я коротко рассказал им, что произошло, и объявил, что Томоко уволена. По холлу пронёсся разочарованный вздох.

— Если я правильно рассчитал, то она непременно вернётся, — подытожил я. — Она вредная и упрямая, хоть и скандалистка. Такие люди не сдаются при первых же сложностях.

Я понятия не имел, что именно я правильно рассчитал.

— О, а у опуща-то, оказывается, между ног есть две символические висюльки, — лопнула жвачку Ю-тян и выползла из-за стойки с ножом в руках. — Только чёрта с два она сюда пройдёт. Я не пущу в офис посторонних.

Мне пришлось пригрозить Ю-тян, что я зарежу её во сне; как ни странно, глупая угроза произвела на неё впечатление и гяру скрылась за стойкой, откуда спустя мгновение раздались звуки яростно листаемых рилсов в Смол-токе.

Томоко появилась вечером, слегка навеселе, но в благодушном настроении; я отметил про себя, что в офис она приехала без своего водителя — то ли на метро, то ли на такси.

Я пригласил её в офис и разыграл роль добродушного хозяина, который впервые видит человека, но при этом обязан выказать ей максимальное уважение. Я вёл себя так, будто вижу её в первый раз, и к чести Томоко, она быстро меня раскусила и принялась подыгрывать. Своей актёрской игрой я гордился: я расспросил Томоко о том, чего она хочет, в какой роли себя видит в нашей компании и на протяжении разговора ни разу не обмолвился о том, что мы с ней, якобы знакомы. Морияма, которые сгрудились в дальнем углу офиса, завороженно наблюдали за представлением.

Я заставил Томоко написать от руки заявление с жуткими канцелярскими оборотами — «Прошу рассмотреть мою кандидатуру» и прочие ужасы бумажного дела, затем прочитал его и с сожалением объявил, что все вакансии на роль айдору в настоящий момент заняты.

— Тем не менее, мы не можем оставить столь интересного кандидата на улице, потому что конкуренты не дремлют, — подытожил я. — В нашей компании есть место второго помощника клининг-менеджера, по-простому — уборщика.

— То есть как это уборщика? — закричала Томоко. Девушка вышла из роли, и наигранная невинность с неё тут же слетела. — Да вы знаете вообще, кто я такая и где я училась?

— Я читал ваше резюме, — ответил я. — Не спорю, образование у вас блестящее, да и поёте вы достойно. Но других вакансий у нас нет.

— Я готова и согласна, — вздохнула депрессивная принцесса. — Когда начинать?

— Вот прямо с завтрашнего утра и начинайте, — объявил я. — Здесь работает помощником уборщика один прогнивший монах, он расскажет вам про ваши обязанности.

Откуда-то донёсся ехидный смешок Ю-тян.

— Там в подсобке накурено, — сообщила она, вылезая из-за стойки. — Начнёте убирать там, госпожа новая уборщица.

Я пожал плечами:

— Что ж, офис-менеджер лучше знает, где у нас грязно.