ПРОДЮСЕР-САН, том 1: я оказался в корпорации, где меня ненавидят

Глава 19. Неудачный день Овен-тян

На следующий день я прибежал в офис с желанием кого-нибудь придушить и сразу бросился к кабинету Намии-сан. Дёрнув пару раз за ручку, я выругался. Дверь оказалась заперта. На стук тоже никто не отвечал, а трубку она перестала брать ещё позавчера. Что за невезение?

Ладно, я попытался успокоиться. Не могла же она вообще бесследно исчезнуть? А даже если и могла, то кто-то в офисе обязательно про это знает. Так что я побежал искать других сотрудников.

Девочки из Мориямы ничего внятного мне рассказать не смогли. Персонал же знал и того меньше. Точно! Я хлопнул себя по лбу. Если кто-то и знает, где сейчас Намия, то это только и исключительно Ю-тян. Так что я бросился к ней.

Ю-тян как обычно восседала за стойкой ресепшен. Выглядела она на удивление бледной и растерянной. Смутно у меня начали закрадываться мысли, что в компании происходит что-то совсем не то и что эти вещи в скором будущем окажут на меня самое прямое влияние.

— Мне нужна Намия, — немного запыхавшись, сказал я, — Не знаешь, как с ней связаться?

Ю-тян нехотя оторвалась от телефона и презрительно на меня посмотрела.

— Додик, тебя в школе манерам не учили? Поздоровайся сначала. Да и вообще что-то ты много начал командовать.

— Доброе утро, — недовольно буркнул я, — Мне Намия нужна. Дело очень срочное и…

— Срочное, не срочное. Я на Намию, что ли, похожа? Или ты совсем на солнце перегрелся? Решил, что она передо мной отчитывается?

— У меня готов первый клип и мне нужно было его представить ещё вчера. К тому же нужно решить вопрос с финансированием. Вчерашняя шутка про бюджет мне как-то не понравилась. Или мне самому за съёмки и музыку платить?

— Кому ты там собрался платить, додик? И главное, чем? Листочками с деревьев?

Мне очень захотелось грязно выругаться и придушить Ю-тян на месте голыми руками. Вот так с ней всегда. Хамство, угрозы, но при этом она даже со своими должностными обязанностями не справляется. И зачем её такую тут держат?

— Никуда я не пойду, — отрезал я, — Дай мне номер Намии и пусть она выделит бюджет на подрядчиков, которых сама же рекомендовала.

Ю-тян гаденько рассмеялась.

— Рассмешил. Ты решил клоуном заделаться? Ну можешь стоять и ждать. Хотя было бы лучше, если б ты убрался в свою каморку. Потому что её личного номера у меня нет, а рабочий она не берёт.

Я тут же понял, что она лжёт: фразу «личного номера у меня нет» Ю-тян произнесла голосом нашкодившей кошки. Разумеется, никуда я убираться не стал и принял вызов — поиграть в игру «у кого нервы крепче»: упёр руки в бока, навис над стойкой и принялся холодно сверлить гяру тяжелым взглядом, мол, доставай свой нож и режь, иначе не уйду.

Ю-тян скептически на меня глянула, фыркнула и снова уставилась в телефон. Но меня её реакция волновала мало. Мне нужно было решать проблему, причём чем скорее — тем лучше, а для этого мне нужна Намия.

Только ничего дельного мне в голову не шло. Хотя… Мой взгляд зацепился за стопку писем на стойке. Видимо это была недельная корреспонденция, но что меня взволновало гораздо больше — у пары писем адресатом была указана Намия.

Недолго думая, я схватил всю стопку и бросился к себе в кабинет. Ю-тян явно не ожидала такой прыти и чуть не грохнулась со стула. Это то и помешало ей меня догнать. Зато на проклятия в мой адрес она не жадничала. Заперев дверь, я успел услышать всю подноготную истории моей семьи, моих ничтожных любовных похождений и о мизерабельности моих половых достоинств.

Тронуло меня это слабо. Я уже успел привыкнуть, что для Ю-тян я всегда буду гадким ничтожеством. Чувство было взаимным, впрочем, сейчас меня волновали не разборки, а результат.

Стопка писем оказалась подозрительно тяжелой — особенно для нового времени, когда бумажную корреспонденцию давно заменили на электронную. Я принялся и перелистывать. К моему сожалению, большая часть писем оказалась скучной корпоративной галиматьёй и ничего дельного я там не нашёл: счета, отчёты, запросы отчётов, запросы запросов отчётов и далее до бесконечности.

А вот последнее письмо меня заинтересовало. Оно было адресовано лично Намии, а отправителем был указан некий Юки Тогаси, директор Фонда Культурного Развития при концерне ЮТЛК. Что это был за концерн — я понимал смутно, но вот содержание письма меня поразило. Оказывается, этот самый концерн приглашал молодых и талантливых исполнителей на прослушивание, а потом выделял им финансирование. Более того, прослушивание фонд проводил дважды в год, а текущее было запланировано на сегодня. Причём должно было начаться через полтора часа.

Я стремглав бросился звонить Томоко. Мне удалось только ей объяснить, что я буду ждать её на улице через пять минут, как меня прервала Ю-тян. Она ворвалась в кабинет пунцовая от злости и шипя на ходу ругательства.

— Додик, ты подписал себе смертный приговор! — она вырвала у меня пачку писем.

— Почему мне об этом не сообщили? — Я помахал перед носом Ю-тян письмом из фонда?

— Кому сообщать-то, тебе? — прошипела она. — Кем ты себя возомнил? Ты всё равно уже, считай, уволен.

— Угу. Только не секретарше меня увольнять. А теперь я пошёл. Дела.

Ю-тян ещё что-то пыталась кричать мне вслед, но я не обращал внимания. Точнее, пытался сделать вид, что её оскорбления меня не волнуют. С действительностью это соотносилось плохо. Внутри я кипел от злобы.

Томоко меня встретила уже на улице и мне сразу же захотелось на ней сорваться. Особенно меня раздражало то, что она выглядела довольной и даже немного радостной. Меня так и подмывало её спросить о работе уборщицей, но в последний момент я себя всё-таки остановил. Не хватало мне только второго скандала.

На прослушивание мы успели в последний момент. Запыхавшись, я вбежал в круглую приёмную и вручил секретарше приглашение. Письмо она взяла без всякого интереса и всем своим холодным видом продемонстрировала, что рассчитывать нам особо не на что.

Тут меня ждало и второе разочарование. Я осмотрел приёмную, в ней собралось человек двадцать. Группка менеджеров в одном углу и их протеже в другом. Присутствовал там и давешний Джеймс Борудзин со своей Овен-тян, а самое неприятное — единственные свободные места были только рядом с ними. Джеймс тоже меня увидел и ощерился противной фарфоровой улыбкой.

— Доброе утро, cowboy! Присаживайся, — он указал на свободное кресло, — обсудим business.

Сидеть рядом с ним мне абсолютно не хотелось, к тому же вонь его дешёвого парфюма добивала аж до середины комнаты, но показывать слабость было ещё унизительней. Так что я молча, пытаясь сохранить гордый вид, сел рядом с Джеймсом. Томоко уселась напротив.

— Ты что-то хотел? — спросил я.

— Мне это нравится, — Джеймс похлопал меня по плечу и я вздрогнул, — Ты наконец научился брать быка за рога, как это делают в, god damn, Америке. Растёшь над собой. Ещё немного и действительно будешь похож на продюсера.

— Давай конкретней.

— Хотел принести мои apologies. Ты много работаешь и ты стараешься, но ты поставил не на ту лошадку, cowboy. И у тебя с самого начала не было шансов. Вот и сейчас тебя ожидает очередной пролёт. Но ты не обижайся. Это не я плохой, это жизнь такая стерва и она всех поимеет.

— У моей, как ты выразился, лошадки есть хотя бы одно преимущество — трёхзначный айкью. Да и нижние октавы она хотя бы берёт.

Джеймс попытался скорчить жалобное выражение лица.

— В этой индустрии твой айкью никому не нужен. Тут essential тяжёлая работа и минимум вопросов. Хотя зачем я тебе это объясняю? Не вижу смысла плодить конкурентов.

Я хотел было что-то ответить, но Джеймс схватился за телефон, встал и принялся с очень деловым видом обсуждать контракты.

— When money talk’s, bullshit walks. Бывай, looooooser, — бросил он мне напоследок и вышел из приёмной.

Мы остались втроём. Овен-тян себя явно чувствовала не в своей тарелке. Я впервые рассмотрел солистку «Созвездия мечты» без грима и сценического костюма: обычная девчонка из средней школы, чуть симпатичнее кого-нибудь из моих одноклассниц. Ничего особенного, сказал бы Гурудзи: волосы тёмные, глаза чёрные, зубы — чуть кривоватые, до первых брэкетов. Типаж — «первая подруга школьной королевы»: такие, как Овен-тян, хором вьются вокруг главной красавицы школы (ибо достаточно красивые, чтобы быть в свите, но на фоне главной стервы выглядят страшными подругами), бегают за ней стайкой и травят, кого прикажут. И почему её вообще поставили в центр айдору-группы, подумал я? Она же явно не умеет вести людей за собой, да и без своей матки-королевы ей явно некомфортно.

Меня передёрнуло: мой разум нарисовал картину, в которой Джеймс Борудзин предстал в роли школьной красавицы. Томоко фыркнула ему вслед, приняла самый надменный вид и вздёрнула носик.

— П-привет, — неуклюже попробовала начать беседу Овен-тян.

— Ты умеешь говорить? — смерила её взглядом Томоко.

— Я понимаю. Вы меня простите. Джеймс часто бывает грубым, но в сущности он неплохой парень и…

— Если меня будет волновать мнение наёмного персонала, то я к тебе обращусь, — отрезала Томоко, — Впрочем я не особо представляю сферу, где твоё мнение будет мне интересно, — добавила она.

На Овен-тян словно вылили ушат воды. Она вся как-то съёжилась, стала меньше и перевела взгляд в пол.

— Химэсама-сан. Прошу, следуйте за мной — громко объявила секретарша.

Томоко гордо подняла голову и с самым безразличным видом направилась к двери. В приёмной же зашептались.

— Почему она пролезла без очереди?

— Кем она себя возомнила?

— Ты слышал, как она назвалась? — только и разобрал я. Второпях я отметил, что фамилия у Томоко действительно звучит как «Принцесса», чего раньше я не замечал. Неужели фальшивая, подумал я? Надо будет потом перерыть её биографию.

Обсуждения стихли. Я успел проверить почту и все сообщения во всех мессенджерах, но Джеймс так и не вернулся. Зато Овен-тян украдкой на меня поглядывала.

— Я её, наверное, чем-то обидела. Простите меня, — осторожно начала она.

— У неё был плохой день. У нас у всех был плохой плохой день.

— Хитоми Накомито, — Овен-тян практически неразличимым движением поклонилась.

— Хошино-сан, — без всякого энтузиазма ответил я.

Мою собеседницу это никак не смутило.

— Вы не правы про день, — продолжила она, — Это не так. День сегодня просто отличный и такой солнечный. А этот конкурс? Я уверена, что займу на нём первое место.

Я хотел было сказать, что всем бы такую уверенность, но промолчал. Я уже примерно понял, что Хитоми моё мнение не особо интересовало, да и в собеседнике она не нуждалась, а ей просто нравилось говорить.

— Но вы не подумайте, что я зазнаюсь. Наш продюсер часто повторяет, что зазнаваться это путь на помойку. О нет, — она покраснела, — Я опять что-то не то сказала? Мне просто очень нужно выиграть этот конкурс, ведь иначе мне самой придётся платить за стажировку, а у меня нет денег и больные родители. Придётся брать кредит…

На слове кредит я перестал слушать, правда Хитоми это абсолютно не заметила. Она всё говорила и говорила, а я уже успел потерять счёт времени.

Из прострации меня выдернула Томоко. Она вернулась с прослушивания с самым высокомерным выражением лица, которое можно представить.

— Я закончила. Мы можем собираться, Хошино-сан, — отчиталась она.

Затем Томоко перевела взгляд на Хитоми и скривила губы.

— А ты тут что делаешь? — прошипела она, — Ты, твой вонючий продюсер и твоя поганая контора никогда больше этот грант не получите. Это я вам обещаю.

Очередь снова оживлённо загалдела. Хитоми, кажется, заплакала. Я же побежал за Томоко к выходу.

— Всё опять пошло наперекосяк, — начала рассказывать она, — Глава комиссии, Кэнго-сан, оказался троюродным братом делового партнёра моего отца, так что даже прослушивание не понадобилось. Меня просто назначили на первое место. Представляете? Я-то думала, что ему будет интересно, как я пою, а он просто махнул рукой. Ну почему я так безразлична миру?

— Троюродным кем-кем кого? — только и нашёл я, что ответить.

— Единственное хорошее. Он меня клятвенно заверил, что Сакуры-групп в бенефициарах не будет. Я потом папе позвоню и попрошу проверить.

— Тебе не кажется, что это как-то чересчур? — я вспомнил рыдающую Хитоми.

Томоко остановилась и глянула на меня.

— Знаете, Хошино-сан, вы многому меня научили. Я поняла тот урок, что вы пытались преподать. Я всё время была слишком добра и пыталась вести себя по-человечески с людьми, которые этого не достойны. Хотя их и людьми сложно назвать. Впредь обещаю исправиться, — Томоко с удвоенной силой защёлкала каблуками. — А вам спасибо. Мы вместе пройдём этот путь в индустрии, не в травоядной академии с избалованными детишками.

Я посмотрел ей вслед: кажется, она усвоила немного не то. Абсолютно не то, чего я хотел добиться.

Додумать эту мысль мне дали. В кармане резко зазвонил телефон. Я глянул на вызов — звонила Намия.