Проживи мою жизнь

Глава 13

Королевство Фродлэнд. Гарнизон

Мы принимаем правила игры,

Уверенно переставляя шашки.

Кто в дамки выйдет, кто слетит с доски,

От нас скрывает жизнь до поры,

С восторгом отмечая все промашки.

Возможно, именно безнадежное состояние Вероники в старом мире позволило ей легко принять реалии мира нового. Здоровье оказалось вполне неплохим бонусом и перевесило неизбежные минусы. Попутчики только диву давались, наблюдая, как девушка расцветает с каждым днем. Исчезли из взгляда болезненная тоска и обреченность, волосы вновь обрели потерянный блеск, на щеках расцвел нежный румянец.

— Что происходит? — спрашивали у нее. — Как тебе удалось поправиться?

— Я думаю, молодость и желание жить взяли свое. — Со смехом отвечала Ника.

Настроение было приподнятым, и она с удовольствием делилась им с окружающими. Рассказывала сказки ребятам, довязала для Лири куклу и нарядила в красивое яркое платьице. Пыталась расспрашивать сопровождающих дилижанс воинов о предстоящей жизни в гарнизоне. Но мужчины, еще недавно такие открытые и доброжелательные, с каждым днем становились все более замкнутыми и подозрительными. Поэтому, посоветовавшись со своими друзьями, Вероника решила более не демонстрировать свое цветущее здоровье вне повозки. Вдруг, такое вопиющее сопротивление законам магии наказуемо?

Связи с Анникой больше не было, ночи проходили спокойно, и наутро Вероника не могла вспомнить, снилось ли ей хоть что-нибудь.

Природа окончательно приобрела северные черты. Густые хвойные леса вплотную подступили к дороге, появились комары и мошки. На небольших остановках Ника жадно втягивала носом густой грибной запах, мечтая о жареных лисичках и маринованных подосиновиках. Уже поспела черника и дети, вначале с опаской, а затем с удовольствием собирали полные пригоршни крупных темных ягод с сизоватым налетом. Северное лето короткое, и все спешили насладиться его дарами.

На третий день после обеда они прибыли на место. Высокая каменная стена окружала небольшое поселение. Сквозь распахнутые в дневное время ворота дилижанс въехал внутрь и застучал по булыжной мостовой. Отдельные дома, казармы, таверна с постоялым двором, небольшая лавка и лекарский пункт. Все было каким-то серым и невзрачным. Неулыбчивые люди пропускали небольшую процессию и провожали пристальными прилипчивыми взглядами.

Дилижан остановился у небольшого трехэтажного дома. Веронику с ребятами быстро выгрузили, скинули с крыши их немногочисленные пожитки и оставили одних под тяжелыми свинцовыми тучами. Только минут через двадцать к ним вышел бородатый страж и велел следовать к начальнику гарнизона для оформления бумаг и определения дальнейших действий.

Ника, как самая старшая, решительно пошла вперед, держа за руку Лири. Сзади следовал Виль с оробевшим Миком. Девушка порадовалась, что еще утром напудрила щеки, скрыв румянец, а волосы убрала под темный платок. В этом богом забытом месте ее бодрый настрой и красота смотрелись бы чужеродно и подозрительно.

Начальник гарнизона, молодой еще мужчина, принял их в своем кабинете. Волевое, слегка обветренное лицо немного портил тяжелый взгляд из-под нахмуренных бровей.

— Опять сплошные заморыши, — он раздраженно провел по короткому ежику темных с проседью волос и вздохнул. — Так, ребята. Сегодня вы переночуете на постоялом дворе, попрошу тетку Лукерью вас накормить. Утром вам поставят клеймо, и староста из долины заберет вас. Он как раз за провизией должен приехать.

Он еще раз взглянул на жавшихся друг к другу детей и крикнул:

— Ларк! Проводи малышню к Лукерье на постой. Да проследи, чтобы из запасов двойную порцию орехов дали, скажи, мелким нужно здоровье поправить. А вы внимательно слушайте, все, что вам староста скажет. Правил немного, но они строгие. Нарушители обычно долго не живут. Все, идите с Ларком. А мне еще с дори Анникой разбираться.

Он тоскливо посмотрел на бумаги, разложенные на столе. Притихшие ребята покинули комнату, и Вероника осталась один на один с недовольным стражем.

— Простите, уважаемый… Не знаю Вашего имени, — тихо напомнила о себе Вероника. — Что-то не так с документами?

Начальник гарнизона взглянул на девушку, на бумаги, вздохнул и начал непростой для обоих разговор.

— Меня зовут дорт Родерик Линдроф. Честно скажу, в вашей ситуации абсолютно все не так. Начнем с того, что наш гарнизон — не лучшее место для юной девушки. Слышали уже, как его местные называют? «Гнилая поляна». И это название полностью оправдано. Я здесь уже лет шесть служу и, поверьте, всякого насмотрелся. Близость к Аконитовой долине постепенно съедает организм, и даже защитное зелье не спасает. Здесь живут и работают только те, кому и податься больше некуда. Долги, опала, неразрешимые проблемы — у каждого своя история.

— Странно, воздух показался мне таким чистым, да и зверья много, я следы видела. И грибы-ягоды растут.

— Вот-вот, аконит — это тихий убийца. Незаметно, исподволь он убивает нас, а мы не сразу и замечаем. Только потом уже поздно становится… И не думайте, что только магам так тяжело. Пустышек этот камень не меньше нашего отравляет. Лет по десять-пятнадцать выдерживают, а потом тихо уходят за Туманный край.

— А почему же вы им зелье защитное не даете? Если вам их как людей не жалко, то подумали бы о рабочей силе!

— Не судите о том, чего не знаете, дори Анника, — вспылил начальник гарнизона. — Специально с юга грецкий орех привозится и вымачивается в дополнительном витаминном растворе. Каждый месяц выдается мешок очищенных ядер с наказом всем без исключения съесть свою порцию. Корона заботится о своих подданных. В долине и старожилы есть, правда, мало совсем.

— Погодите, значит, Вилли с Лири и Миком обречены? Будут работать на добыче камня, травиться, терять здоровье, и умрут совсем молодыми? Вы что?! Как такое позволяете с ребятами делать? — Вероника в негодовании вскочила на ноги. — Почему вы не положите конец этому безобразию? Вы трус и негодяй!

Родерик Линдроф медленно поднялся из-за стола. Он оказался высоким, почти на две головы выше Ники. Уперев мощные кулаки в стол, тяжело посмотрел на девушку.

— Я мог бы посадить вас за прямое оскорбление представителя власти, — слова отдельными камешками скатывались по склону тишины, повисшей в кабинете, грозя обернуться настоящим обвалом. — Но не буду. Молодая, горячая и глупая. Королевские указы не обсуждаются, а лица, признанные опасными для общества, изолируются и приносят пользу своей стране, отрабатывая кров и еду. Думаете, я радуюсь, глядя на ежегодные списки умерших? Нет. Но у каждого своя судьба, свой путь. И его нужно пройти до конца.

Мужчина вновь опустился в кресло и взял в руки бумаги.

— Теперь перейдем ко второй проблеме, — продолжил он как ни в чем не бывало. — Корона определила вам дом в нашем поселении. Здание с участком в наличии, документы в порядке. Но… три года назад наш штатный целитель посылал королю прошение отдать этот дом ему в пользование на время службы с минимальной арендной платой. Он живет там с супругой и падчерицей, устроил небольшое лечебное крыло и лабораторию. Человек он уважаемый, лечит воинов и жителей, готовит защитные зелья и витаминные растворы. Сами понимаете, выселять его сейчас очень неловко и неудобно. Да и нет тут других таких домов, приспособленных под его нужды…

— Но как же так. Неужели в канцелярии ошиблись? И мне-то что прикажете делать? Этот дом и небольшая сумма денег — все, что у меня есть. Ни работы, ни здоровья, ни семьи… — И Вероника старательно прижала платочек к глазам, имитируя крайнюю степень растерянности.

— Гм, не думаю, что это ошибка. Не сочтите за грубость, но в управе, выдавшей вам документы, рассчитывали на вашу скорую смерть, — жестко сказал Линдроф. — В одном я уверен точно. Если вы сейчас упретесь и потребуете выселения дорта Вилайна Скама, то приобретете врагов в лице всех жителей нашей Гнилой поляны. Подумайте об этом.

Вероника молчала, лихорадочно пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Видя ее замешательство, мужчина снова вздохнул и предложил:

— Давайте сделаем так. Вы сейчас отправитесь на постоялый двор. Поужинаете, выспитесь, отдохнете. А утром мы с вами снова встретимся и окончательно решим все вопросы. Например, вы можете поселиться у доры Лукерьи на постоянной основе. Дорт Вилайн останется в вашем доме, но будет арендную плату отдавать вам, а не отсылать в столицу. У вас появятся деньги, чтобы платить за жилье и еду. А вскоре, когда вам понадобится уход в связи с прогрессированием безмагической болезни, дора Лукерья и приглядит за вами. Последние дни своей жизни проведете не в одиночестве. Она хорошая тетка, добрая и отзывчивая, хоть и любит поворчать.

Просто замечательно, возмущалась про себя Ника, слушая эту проникновенную речь. Хорошо же они тут устроились. И домик уже отобрали, и смертное ложе простыночкой застелили, и даже денежки пристроили. Только не на ту напали, еще повоюем за свое счастье!

— Спасибо за заботу, дорт Родерик. Действительно, лучше я немного обдумаю сложившуюся ситуацию и утром к вам подойду.

— Вот и славно, — облегченно закончил тот неприятный разговор. — Эй, Ларк, ты вернулся? Девушку тоже к Лукерье проводи. Да проверь, чтобы все устроились нормально. А у меня работы полно.

Худощавый парень с редкими рыжеватыми волосами и водянистыми глазами подхватил сумки и махнул Веронике рукой, мол, за мной иди. На улице было промозгло, несмотря на календарное лето. Редкие дождевые капли оставляли в пыли некрасивые темные пятна.

Следуя за своим провожатым, Ника пересекла небольшую площадь и очутилась перед длинным добротным домом в два этажа. Ларк толкнул тяжелую дверь и первым вошел в тесное полутемное помещение. Видимо, оно было необходимо для сохранения тепла в зимний период, а весной и осенью задерживало грязь и слякоть. Пройдя через вторую дверь, девушка оказалась в большом светлом зале. Вдоль стен располагались столы с низкими лавками вместо стульев. Глухую стену напротив входа занимал огромный очаг. Кухонная зона была отделена от основной барной стойкой. А сбоку виднелись двери в подсобные помещения и узкая лестница на второй этаж. За одним из столов сидели ребята. Они уже поужинали и теперь пили из крепких кружек горячий ароматный взвар. Лири, увидев свою старшую подругу, бросилась обниматься, будто они расстались не тридцать минут назад, а минимум месяц. Виль сбегал на кухню и попросил еще одну порцию еды — для дори Анники. А любопытный Мик забросал ее вопросами: о чем они говорили с начальником, видела ли Анника свой домик, будет ли она их навещать в Аконитовой долине. Пока девушка делилась своими новостями, в зал вошла тетка Лукерья, хозяйка таверны и постоялого двора. Это была высокая худая женщина средних лет с приятным лицом. Карие глаза внимательно оглядели гостью, задержались на бледном от пудры личике и темном платке, скрывающем золотистую косу.

— Ну, здравствуй, обиженка, — глуховато поздоровалась Лукерья и поставила на стол глубокую миску, доверху наполненную вкусно пахнущей мясной похлебкой. Рядом на салфетке оказались столовые приборы и краюшка свежего хлеба. — Кушай-кушай.

— Спасибо большое, дора, — поблагодарила Вероника. — Только почему вы меня обиженкой называете?

— А кто же ты, горемычная? Обидели тебя, лишили магии, а значит, и молодость с жизнью отобрали. Не очень я верю тому, что в деле твоем понаписано. Душа у тебя светлая, к убийству не способная.

Лукерья покачала головой, а потом, словно спохватившись, приказала есть и не отвлекаться, мол, успеем еще наговориться.

Пока Ника споро работала ложкой, Виль рассказал, что их устроили в двух комнатах на втором этаже. Мальчиков поселили вместе, а Лири досталась хоть и крохотная, но личная спаленка. Ребята бодрились, делясь впечатлениями, но Вероника чувствовала, как они напряжены, как переживают из-за завтрашней процедуры и отправки в долину.

У нее у самой сердце кровью обливалось, когда она вспоминала циничные слова о яде, отравляющем бедных людей, и их быстрой гибели. Получалось, что камень добывали совсем еще дети, а средний возраст жителей Аконитовой долины составлял двадцать лет… Им детство нужно и мамка под боком, а не изнуряющий труд и необходимость самостоятельного выживания. И никто, никто не замечал вопиющего нарушения основных законов королевства! Или не хотел замечать?