Проживи мою жизнь

Глава 23

Королевство Фродлэнд. Нестыковки.

Покинув ставшую ненужной оболочку,

Душа стремится за Туманный край.

Лети, родная, здесь поставив точку,

И жизнь в новом теле начинай!

Барт с Вероникой выехали в гарнизон ранним утром. Свинцовые тучи полностью закрыли небо, обещая осенний затяжной дождь. Ветер кидал в лицо сухие листья, забирался холодными руками за шиворот, срывал с головы легкий платок. Зябко кутаясь в тяжелый плащ, одолженный старостой, Ника прокручивала в голове события последней недели.

Теперь они со всей уверенностью могли сказать, что витаминизированные орехи были не лекарством, а самым настоящим медленно действующим ядом. Уже через три дня после отказа от них больные почувствовали улучшение. Состояние их оставалось тяжелым, но в глазах появился живой блеск, а на губах все чаще расцветала пока еще слабая улыбка. Рикс отмечал, что без подпитки орехами стал спокойнее воспринимать найденные кристаллы аконита, тепло камня уже не казалось противным и угрожающим. Кроме того, голова как будто прояснилась, ушла непонятная агрессия, уменьшились раздражительность и депрессия.

В конце недели эксперимент с отказом от орехов признали полностью удачным и стали незаметно ограничивать его употребление у всех жителей долины.

За день до поездки в деревню Барт, Ника и Рикс собрались в домике у Молли. Предстояло решить, как действовать дальше. Было непонятно, можно ли верить хоть кому-то в гарнизоне и как обезопасить жителей деревни от нового травли, если ее организаторы поймут, что старая схема не действует. А они обязательно поймут, если за несколько месяцев не будет ни одной смерти.

В результате решили, что в Барт будет вести себя как обычно, возьмет с благодарностью орехи, посетует на постоянное ухудшение здоровья и постарается вычислить лиц, заинтересованных в уничтожении пустышек.

Отъехав недалеко от каменной гряды, мужчина внезапно остановил телегу.

— Анника, я думаю, вам не стоит ездить в гарнизон. Даже грим и неприглядное платье не в силах скрыть ваш цветущий вид. Я и сам удивляюсь вашему здоровью, а уж какие вопросы и подозрения возникнут у наших врагов, только богам известно.

— Но я хотела забрать деньги за дом и купить в долину самое необходимое, — растерялась Ника. — Этот лекарь может отказаться выдать их вам: мол, я умерла уже, а вы скрыли сей факт. У меня же нет клейма, которое точно сообщает, жива я или нет.

— Ничего, пусть полежат еще месяц-другой, потом заберем. Обходились без этих денег раньше и сейчас обойдемся. Вы лучше по лесу походите, пока меня нет. Теплое время заканчивается, скоро отойдут грибы, а они нам очень нужны. И лещина нужна, и брусника. В долине ребятишки все собрали до последней ягодки, а зима длинная и тяжелая.

— Да, Молли тоже просила собрать ягод и листьев для своих лечебных настоев. Хорошо, я останусь. Главное, до дождя успеть. И покажите мне, пожалуйста, как силки правильно устанавливать. А то я так никого и не поймала.

Барт вздохнул с облегчением. Он боялся, что девушка начнет его уговаривать и откажется оставаться в стороне от основных событий. Ему казалось, что даже в одной лесу сейчас безопаснее, чем в гарнизоне. Теперь же он сможет собраться и сосредоточиться на поставленных задачах, не переживая за Аннику.

Разобравшись с силками и пожелав девушке удачи, староста поспешил в Гнилую поляну.

В гарнизоне все было по-прежнему. Родерик Линдроф принял привезенные камни и занес данные о количестве и размерах в журнал регистрации. Затем рассчитал сумму, на которую можно получить продукты и другие необходимые вещи. Глядя на эти вычисления, Барту хотелось рвать и метать: у него складывалось впечатление, что начальник гарнизона отдает свои кровные деньги, жалея каждую медяшку. И это было странно. Ведь при обычном общении Линдроф не был ни жадным, ни злым, ни жестоким. Но стоило коснуться вопросов снабжения Аконитовой долины, он превращался в бездушного голема, действующего строго по протоколу с удивительной дотошностью.

Когда они выходили на улицу, чтобы начать погрузку, в здание быстрой походкой вошел Вилайн Скам. Он попросил разрешения просмотреть отчеты по здоровью жителей и исчез в кабинете. Правда, спустя пару минут появился у телеги и, дождавшись, когда начальник гарнизона отойдет в сторону, осведомился, почему же в отчете не указана смерть дори Анники Гриндрок.

— Слушай, я понимаю, что девица не входила в число жителей и являлась для вас обузой и головной болью. Тем более, пришлось наблюдать ее последние мучительные дни. — Скам сочувственно покачал головой. — Я говорил Родерику, что нельзя отпускать ее в долину. Но кто ж послушает простого лекаря. Мне искренне жаль, что вам пришлось пережить это. В любом случае, ее уход за Туманный край следовало отразить в отчете, указать место захоронения или привезти тело, упаковать личные вещи и также доставить в гарнизон.

Слушая искусственно-сочувственные слова целителя, Барт замер с мешком в руках и лихорадочно анализировал происходящее. Почему Вилайн уверен, что Анника умерла? Или он так решил из-за ее отсутствия? Если первое, то нужно подыграть или горячо протестовать? А если второе, то как доказать, что девушка жива и ждет денег за аренду своего домика…

К счастью, шокированное молчание старосты целитель понял по-своему и вновь заговорил, укоризненно поцокав языком:

— Барт, голубчик, ну неужели ты думал, что сможешь скрыть смерть государственной преступницы и жить за ее счет, отбирая у меня деньги за аренду дома? Все-таки обособленная и закрытая жизнь оставляет человека таким наивным и неосведомленным. Право, жаль. Так вот, на любого преступника вешается маячок, и если душа покидает тело, об этом тут же становится известно контролирующим органам. Несколько дней назад в гарнизон прибыл магический вестник с сообщением о смерти дори.

Нужно было срочно что-то придумать! Мужчина почесал затылок и попытался изобразить раскаяние:

— Вы правы, дорт, я не включил девушку в отчет. Но сделал это не потому, что хотел присвоить ваши деньги. Вы же знаете, уход за Туманный край любого жителя долины налагает штраф, уменьшающий сумму, на которую можно закупить продукты. У нас и так в последнее время туго с пропитанием, а юная дори даже не входила в число официальных жителей долины!

— Понимаю-понимаю, и в данном случае всячески поддерживаю твое решение! — Неожиданно воодушевился Вилайн. — Я даже готов помочь в этой неоднозначной ситуации. Мы ничего не будем сообщать Родерику. Так получилось, что вестник получил я и в череде дел забыл рассказать о нем, будучи уверенным, что в твоем отчете и так все будет. Если девицу уже похоронили, то и слава богам. А вот вещи я бы забрал, чтобы отправить в столицу, таковы правила, ничего не поделаешь.

— Ээээ… Тут такое дело, — неуверенно начал Барт, на ходу придумывая оправдания. — Жители успели разобрать ее одежду и обувь, у нас всегда не хватает хороших вещей. Книги и рукоделие я отдал в общий дом. Мне потребуется время, чтобы собрать все обратно.

— Хорошо, я приеду к воротам через два дня, — с этими словами целитель поспешил удалиться, оставив задумчивого мужчину у недогруженной телеги.

Четыре часа, выделенные Бартом, Вероника провела с максимальной пользой. Она пробежалась по всем любимым местам, собрав богатый урожай крепких подберезовиков, моховиков, маслят и волнушек. Лес с раннего детства казался ей живым, имеющим душу и разум, и девушка по привычке разговаривала со своим невидимым другом, благодаря за щедрые дары. Ей не было страшно гулять под сенью высоких сосен и могучих елей, она всегда знала, в какую сторону нужно идти, чтобы выбраться на дорогу. Как будто в организм был встроен безошибочный компас. Перескакивая с кочки на кочку или склоняясь к очередному подберезовику, она благодарила судьбу за шанс чувствовать себя здоровой и жить полноценной жизнью. Тот, кто не лежал в постели, парализованный и беспомощный, не способен понять, какое это счастье — просто двигаться…

К тому времени как телега показалась из-за поворота, Ника успела набрать и туесок брусники, и мешок лесных орехов. Начался дождь, и она устроилась у самой дороги под колючими ветками старой ели. Плащ она оставила в телеге и теперь постепенно замерзала, чувствуя, как холодные капли проникают сквозь зеленую крышу и скатываются по накидке, впитываясь в ткань.

Подъехавший Барт быстро спрятал собранный урожай в телегу, накрытую непромокаемым пологом, помог забраться Нике и подстегнул уставшую лошадь. Девушка была уверена, что ему не терпится выложить все новости, но ее спутник молчал, изредка бросая на нее косые взгляды.

— Что произошло в гарнизоне? — не выдержала она затянувшегося молчания. — Возникли подозрения? Мне приказали вернуться? Решили, что я умерла?

Барт вздохнул и натянул поводья. Следовало разобраться в ситуации раз и навсегда, понять, кто перед ним. Отбросить все свои личные чувства и отнестись максимально беспристрастно к сложному разговору. Стерев с лица дождевые капли, он развернулся к Нике, сжал в ладонях ее тонкие замерзшие пальцы и глухо спросил:

— А ты умерла?

Вероника изумленно взглянула в хмурое, но такое родное лицо. В карих глазах смешались ожидание, затаенный страх и надежда. Они сидели в телеге посреди леса, противный дождь усилился, съедая яркие краски природы и стирая границы.

Как будто мы остались одни в этой безбрежной туманно-серой пустоте, подумалось девушке, вокруг так невозможно тоскливо, лишь его теплые руки дарят надежду и уверенность. Надо решиться и расставить все точки над «i», поговорив и прояснив все моменты. И дальше либо идти вместе, смело глядя в лицо опасностям и проблемам, либо разойтись в разные стороны, усмиряя бедное сердечко, умудрившееся за этот непростой месяц влюбиться.

— Умерла, — подтвердила тихо и улыбнулась, легко пожав плечами.

— Но как… я … не понимаю, — Барт ошеломлено распахнул глаза. Он был готов ко всему, но только не к этому слову, сказанному спокойным повседневным тоном. Худенькая промокшая фигурка, мокрые прядки волос и огромные голубые глаза — хотелось обнять ее покрепче, встряхнуть и потребовать, чтобы не говорила ерунды. А потом напоить чаем с малиновым вареньем и, усадив на колени, наконец-то поцеловать. Вместо этого он на миг прикрыл глаза, собирая волю в кулак. — Объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду.

— Понимаешь, — неосознанно перешла на «ты» Вероника — я не совсем Анника. Ее душа действительно покинула это тело, а моя душа его заняла.

Смутившись от того, насколько коряво прозвучали слова, она опустила голову. Как будто она поселилась в чужой квартире, выгнав законных владельцев.

— Хм, значит, та девушка не смогла жить без магии и скончалась? Когда это произошло? Ведь при нашей первой встрече это была уже ты? Или еще она… я совершенно запутался. — Мужчина схватился за голову, пытаясь разложить по полочкам факты, упорно не желавшие выстраиваться в логическую цепочку.

— Нет-нет, что ты! Анника не умерла, просто мы с ней поменялись местами, ну то есть телами. Заметь, совершенно добровольно и по обоюдному согласию.

— Вы еще и пообщаться успели?

— Послушай, я все подробно расскажу, только давай вернемся в деревню. Я насквозь промокла, — Вероника, стуча зубами, умоляюще посмотрела на своего спутника. — На мне нитки сухой не осталось, и я уже не чувствую от холода ног.

— Прости, конечно, я полный дурак! — Он засуетился, стараясь поскорей расстегнуть пряжку под горлом. — Давай вот, мой плащ возьми, он совершенно не пропускает воду, к тому же теплый и просторный. Скинь свою куртку только.

— А ты?

— А я не успею замерзнуть, как до ворот доберемся. Надевай.

Ее мягко щелкнули по носу и ласково укутали в плащ. Покачиваясь на телеге, Ника смотрела по сторонам и счастливо улыбалась, отмечая, что дождь совсем не серый, а скорее серебристый. И краски вокруг не исчезли, а лишь смазались, как на картинах импрессионистов, придавая окружающему пространству таинственности и волшебства.

Собраться и спокойно поговорить они смогли только к вечеру. Сначала нужно было разобрать и распределить по «семьям» привезенные продукты и вещи, потом обработать грибы и ягоды.

За окном прочные позиции уже заняла ранняя осенняя ночь, когда Барт, Ника, Рикс и Молли собрались за столом и, попивая ароматный травяной чай, приступили к обсуждению новостей.

— Ребята, я думаю, пришла пора рассказать о себе настоящей, а не той, к которой вы все уже привыкли. На самом деле, меня зовут Вероника. С Анникой мы познакомились больше месяца назад, когда она, потеряв магию, ехала в дилижансе на север. — Девушка перевела дух и взволнованно посмотрела на друзей, взглядом прося поддержки и понимания.

Сперва ей было сложно подобрать правильные слова, но видя внимание и сочувствие к своей истории, она немного успокоилась, и рассказ стал более плавным и связным.

— Вы уж простите меня за обман, но не могла же я сразу во всем признаться, не зная реалий этого мира и отношения его жителей к иномирным пришельцам.

За столом повисла тишина. Она давила на Нику, как будто обвиняла и осуждала. Будто то доверие, которое установилось в их маленькой компании, разрушилось от ее признания, исчезло. И было непонятно, можно ли будет его восстановить или нет.

— Знаешь, я тебе завидую, — сказал внезапно Рикс и взлохматил рыжую шевелюру. Усмехнулся печально и продолжил. — Нам с тобой лет-то примерно одинаково. Только у тебя было в жизни столько интересного, яркого и необычного! Даже, вон, по разным мирам путешествуешь. Хоть твой рассказ и похож на сказку, но я тебе верю. А у меня что? Сиротский приют, а в десять лет пинок под зад и дорога сюда, в Аконитовую долину. Спасибо Барту с Молли, не дали свихнуться в первые пару лет, а дальше я уже приспособился, закрылся от боли и горя, перестал впускать в сердце новеньких ребят. Только к Дику и привязался. Эх… Вот и еще двенадцать лет прошло. А есть что вспомнить? Нет, нету. Только пещеры, голод и тоску, смерти детей и постоянное ощущение беды…

Парень замолчал, ссутулился на скамейке, спрятав лицо в ладонях. Вероника не выдержала, подсела поближе и обняла, погладила по спине:

— Слушай, не надо так. Отпусти прошлое и не вини себя. Мы больше не допустим ни одной смерти! Найдем, как обмануть наших врагов. И жизнь здесь наладим, обещаю! Ты очень нужен нам всем, в тебя верят ребята, тобой восхищаются и хотят быть похожими. У тебя впереди целая жизнь, не опускай только руки, борись!

Девушка говорила и чувствовала, как по щекам бегут горячие слезы. Голос сорвался, миг, и теперь уже Рикс поддерживает ее, гладит по волосам и тихо бормочет:

— Тише, глупая, теперь-то я уж буду бороться! Своим появлением ты что-то явно сломала в существующей системе, мы найдем ответы на все вопросы и справимся. Теперь точно справимся.

Они на одной волне, ровесники с одинаковыми стремлениями и желаниями, еще немного наивные и не потерявшие веру в чудеса, думал Барт, глядя на свою мечту, тихо всхлипывающую в кольце крепких жилистых рук. Им легко вместе, старые обиды ушли, и не мне им мешать. Я слишком долго жить в долине, слишком много видел страданий и горя. Не осталось во мне таких чистых, искренних эмоций, что я вижу на их лицах. Только ревность гложет сердце, да непонятная горечь травит душу…

— Ну что, молодежь, если вы нарыдались и наобнимались, можно продолжить разговор и узнать, какие новости нам Барт привез. Как раз и пирог поспел. — Молли невозмутимо водрузила на стол пирог с капустой и подлила всем горячего чаю. Она по-доброму усмехалась, глядя на смущенных ребят. Может, ее слова и разрушили момент единения и сопереживания, зато вернули разговор в деловое русло и помогли справиться с лишними эмоциями.

— Мир? — Рикс отстранился и протянул Нике руку, серьезно заглядывая в глаза.

— Мир! — Девушка рассмеялась, отвечая крепким рукопожатием. Слезы высохли, словно быстрый летний дождь. Она снова была готова разбираться в хитросплетении тайн и интриг Аконитовой долины. — А вот скажите, как в гарнизоне понимают, что в долине умирает человек?

— Как только его душа уходит за Туманный край, клеймо с руки пропадает. А печать, которой оно было поставлено, чернеет.

— О, тогда у меня есть идея! Правда, нужно рассчитать все риски и найти добровольца.