Пропавшая глава

Глава 16

Приход Дебры Митчелл в среду был, пожалуй, единственным достойным упоминания событием вплоть до следующего утра, когда один из рабочих бригады по ремонту лифта упал, выбираясь из грузовичка, и больно ушиб руку. Впрочем, травма оказалась не слишком серьезной, поскольку, выпив кофе и проглотив пару пирожков с яблоками, которыми угостил его Фриц, он уже через полчаса приступил к работе.

Однако затем события развивались уже быстрее. Сначала позвонил Лемастер Джиллиам.

— Извини, Арчи, — сказал он, — я не сумел с тобой вчера связаться пришлось улаживать пару срочных дел, и домой я добрался почти к полуночи. Так вот, ни Кларисса Уингфилд, ни Кларисса Эвери в списке разыскиваемых лиц не числятся, а в числе неопознанных личностей, как живых, так и мёртвых ни одной женщины, мало-мальски напоминающей особу на твоей карточке не обнаружено.

— Что ж, и то хорошо, — сказал я и, поблагодарив Джиллиама, сел пораскинуть мозгами. Похоже, я оказался в тупике. Вульф, раздавленный свалившимся на него несчастьем, постепенно впадал в апатию. Пообедав, он изменил многолетней привычке и, даже не заглянув в кабинет, поднялся к себе. Фриц, дважды относивший ему пиво, с придыханием сообщил, что пациент возлежит в постели, читая книгу, и, похоже, вознамерился пропустить дневное свидание с орхидеями. Вскоре после чего в кабинет влетел взъерошенный Теодор Хорстман, категорически потребовавший, чтобы я любой ценой ускорил работы по установке лифта.

— Мне очень жаль, — ответствовал я, — но ты зря стараешься. Обращайся к мастерам. Однако на твоем месте я бы держался подальше от парня со шрамом на левой щеке. Улыбаться он перестал, по-моему, с того самого дня, как узнал правду про Санта-Клауса, а сегодняшнее падение с грузовичка жизнелюбия ему не добавило.

Теодор мою шутку не оценил, что меня не слишком огорчило — смешить его не входило в число моих главных задач. Он отправился в оранжерею, бормоча под нос проклятия, а я вернулся к разработке верной стратегии.

Из раздумий меня вывел телефонный звонок. Я взял трубку и произнес привычную фразу:

— Контора Ниро Вульф. Говорит Арчи Гудвин.

— Ах, да, мне сказали, что к телефону подходите вы, — проскрипел мужской голос. — Меня зовут Клод Пембертон и я представляю организацию, которая сокращенно называется КСПОБ. Это расшифровывается как…

— «Клуб страстных поклонников Орвилла Барнстейбла», — вставил я.

— О! Я рад, что вы о нас слышали, хотя, наверное, это не должно меня удивлять. В конце концов, нас ведь больше тысячи, да и… Хорэс Винсон сказал мне, что Ниро Вульф взялся за расследование смерти Чарльза Чайлдресса, так что вы, без сомнения, должны знать о нашем существовании.

— Вы правы, мистер Пембертон. Чем мы можем быть вам полезны?

Клод Пембертон прокашлялся:

— Собственно говоря, речь идет как раз об обратном — чем мы можем пригодиться вам. Я бы хотел посетить мистера Вульфа вместе с двумя другими членами КСПОБ.

— С какой целью?

— Я предпочел бы, если не возражаете, рассказать об этом непосредственно мистеру Вульфу.

— Когда вы могли бы приехать?

— Мои коллеги сейчас со мной — мы все нью-йоркцы. Я всегда предпочитаю ковать железо, пока горячо — скажем, сегодня днём вас устроит?

Я попросил Пембертона подождать и позвонил Вульфу по внутреннему телефону.

— Я, — сказал я, когда он снял трубку. — Звонит один малый из КСПОБ, это клуб почитателей Барнстейбла. Он вместе с двумя приятелями рвется к вам. Причину сообщить отказался. Попытать его?

Вульф шумно выдохнул:

— Нет. Пусть приходят в четыре.

— Так вы и в самом деле решили не подниматься к орхидеям? — не удержался я.

Ответом мне послужил сигнал отбоя. Я взял другую трубку и передал приглашение Вульфа Пембертону, который даже не стал скрывать своего удовлетворения.

Не успел я попрощаться с ним, как телефон зазвонил снова.

— Дебра Митчелл рассказала мне про вчерашнюю встречу с вами и Вульфом, — прогудел мне в ухо несколько раздраженный баритон Хорэса Винсона. — Во-первых, я хочу, чтобы вы знали: она не поставила меня в известность, что отправляется к вам. Во-вторых, я озабочен, что вы не держите меня в курсе расследования. Наконец, в-третьих, меня тревожит, что, по словам Дебры, вы не продвинулись ни на шаг.

— Пункт первый принят к сведению, — ответил я, — а что касается двух остальных, то вы ответили сами: мы не держим вас в курсе расследования именно по той причине, что не продвинулись ни на шаг.

— А каковы перспективы? — озабоченно спросил он.

— Сдвиги намечаются, мистер Винсон, — полусоврал я. — я передам мистеру Вульфу, что вы звонили.

— Да, пожалуйста, — сухо произнес он и распрощался. Что ж, его можно было понять.

Когда несчастный и брюзжащий Вульф без четверти четыре вошел в кабинет, я изложил ему содержание беседы с Винсоном, но Вульф только отмахнулся и занялся корреспонденцией, которую я подготовил ему для прочтения и подписи. Однако я не оставил его в покое.

— Я понимаю, что вы сгораете от нетерпения по поводу успехов Сола, сказал я. — Увы, пока он ничего не добился, а расспросить его подробно я не сумею, поскольку сегодня четверг, а на деловые беседы за нашим карточным столом наложено такое же табу, как и за вашим обеденным. Впрочем, вы это и сами знаете.

— А это, в свою очередь, означает, что тебе вовсе ни к чему было заводить об этом разговор, — недовольно проворчал Вульф, даже не удосуживаясь поднять голову. Так он давал мне знать, что мне не удалось его пронять.

Ровно в четыре в дверь позвонили. Я отправился в прихожую и рассмотрел прибывших сквозь прозрачную лишь изнутри стеклянную панель. Довольно пестрая компания: долговязый худой мужчина с вытянутой физиономией и седеющими волосами, невысокая миловидная шатенка неопределенного возраста и довольно молодой — лет двадцати восьми — и простодушный на вид парень в розовом свитере.

Я открыл дверь, и долговязый почитатель Барнстейбла — рост его от пяток до макушки превышал шесть с половиной футов — растянул губы в улыбке.

— Привет! — поздоровался он. — Вы, видимо, мистер Арчи Гудвин?

Я отпираться не стал, а он, протянул мне для пожатия широкую ладонь и представился:

— Меня зовут Клод Пембертон, и я являюсь президентом нью-йоркского отделения КСПОБ. Познакомьтесь с Вильмой Рейс и Дэном Мак-Клелланом, моими коллегами и помощниками. И, спасибо, мистер Гудвин, что позволили нам прийти к вам так быстро.

— Это вам спасибо, что пришли, — любезно ответил я, препровождая троицу в кабинет.

Я представил их Вульфу, который удостоил каждого едва заметным кивком, сохраняя безучастный вид; для него это обычное состояние. Пембертона, как главаря, я усадил в красное кожаное кресло, а мисс Рейс и мистеру Мак-Клеллану предложил расположиться в жёлтых.

— Желаете что-нибудь выпить? — спросил Вульф, обводя посетителей хмурым взглядом. — Сам я предпочитаю пиво.

Все отказались — кто жестом, кто — словами. Клод Пембертон, прокашлявшись, сказал:

— Прежде всего, мистер Вульф, я хотел бы извиниться за столь внезапное вторжение, а заодно поблагодарить вас за то, что вы согласились нас принять. Все мы являемся членами, а заодно и руководителями КСПОБ, «Клуба страстных поклонников Орвилла Барнстейбла». Вы, вероятно, считаете нас ненормальными…

Вульф оборвал его предостерегающим жестом.

— У меня нет ни малейшего предубеждения против вас, — он обвел все трио взглядом, — и вашей организации. То, что кому-то кажется эксцентричным, другими воспринимается как вполне нормальное и здравое поведение.

Пембертон заулыбался.

— Спасибо, мистер Вульф. Так вот, как я уже сказал по телефону мистеру Гудвину, наши ряды насчитывают более тысячи членов, примерно половина которых проживает в Нью-Йорке, хотя крупные отделения созданы также в Торонто, Чикаго, Лос-Анджелесе и даже Лондоне. Мы очень любили книги Дариуса Сойера и были счастливы, когда его дело продолжил Чарльз Чайлдресс.

— Насколько единодушно вы воспринимали качество произведений мистера Чайлдресса? — спросил Вульф.

— О, мы их обожали, — ответила Вильма Рейс, оживленно жестикулируя. — Большинство из нас считало, что он целиком воспроизводил стиль мистера Сойера. Верно? — обратилась она к обоим мужчинам.

— Кое в чем книги Чайлдресса нравились мне даже больше, — заявил Дэн Мак-Клеллан. — К тому же они были более современными, что немаловажно.

Вульф снова поднял руку.

— Вы сказали по телефону, — промолвил он, глядя в упор на Пембертона, — что хотели кое-что со мной обсудить. Что именно?

— Да, конечно, — закивал долговязый президент, выпрямляясь. — Если не ошибаюсь, то прошло пять дней — Вильма меня поправит, с тех пор как Хорэс Винсон сказал нам о том, что вы занялись расследованием гибели мистера Чайлдресса. — Вильма энергично закивала. — Я позвонил мистеру Винсону, который несколько лет назад присутствовал на одном из заседаний нашего клуба, и поинтересовался, не располагает ли он какими-либо сведениями о случившемся, которые не попали в печать. И вот тогда он и сказал, что убеждён, что Чарльза Чайлдресса убили, хотя никакими доказательствами не располагает. Он добавил также, что обратился за помощью к вам. — Пембертон перевел дух и продолжил: — Это, понятно, задело нас за живое и вот за три дня, обзвонив членов нашего клуба, мы собрали двенадцать тысяч триста долларов. — В голосе президента КСПОБ прозвучала плохо скрываемая гордость.

— С какой целью? — осведомился Вульф.

Пембертон хлопнул себя по темени.

— Ах, извините, я не с того конца начал! — извиняющимся тоном пояснил он. — Эти деньги мы собрали, чтобы внести посильный вклад в проводимое вами расследование. Вот заверенный чек на всю сумму.

Он протянул Вульфу конверт.

— Я восхищён вашим предложением, сэр, но вынужден от него отказаться, — произнес Вульф, безучастно взирая на конверт. — Я, как вам известно, предпочитаю сотрудничать лишь с одним клиентом, а он у меня уже есть.

Вильма Рейс сочла своим долгом вмешаться.

— Дело в том, — сказал она, — что почти все наши члены, узнав о том, что вы взялись за это дело, восприняли это настолько близко к сердцу, что сами начали посылать нам деньги. Для всех нас — это просто святое!

Я попытался припомнить, видел ли за последнее время более искренне лицо, но решил, что — нет.

— Поразительно, — пробормотал Вульф. — И что, все они успели перевести деньги в Нью-Йорк за столь короткое время?

— Нет, — ответил Мак-Клеллан. — Пока мы получили лишь несколько чеков — главным образом, из Нью-Йорка, Филадельфии, Бостона и Принстона, — но многие устно подтвердили, что высылают деньги, а для нас слово члена клуба — то же самое, что наличные. Мы подсчитали все вместе, а недостающую сумму Клод внес сам, из своего кармана.

— Мы знаем цену нашим людям, — кивнул Пембертон. — Они пришлют все, до последнего цента.

— Мисс Рейс, — сказал Вульф, — джентльмены, я очень признателен за ваше доверие, однако ещё раз подчеркиваю, что могу сотрудничать лишь с одним клиентом. Да, цель вашей организации и мистера Винсона совпадает: все вы хотите узнать, кто убил мистера Чайлдресса. Если мне удастся изобличить убийцу, то ваша цель будет достигнута без всяких затрат с вашей стороны.

— Вы правы, — согласилась Вильма Рейс, — однако мы — члены КСПОБ хотим сами принять участие в этом деле. Если Чарльза Чайлдресса убили, а вам удастся найти его убийцу — в чём мы не сомневаемся, — для всех нас жизненно важно не просто внести посильную лепту, но почувствовать свою сопричастность — понимаете? Назовите это гордостью, солидарностью — не важно. Главное — это наше желание.

— И ещё, — добавил Мак-Клеллан. — Может и не стоило это говорить, но я все же скажу. — Он расправил плечи и поджал губы. — Все мы читали, как вы собираете здесь у себя всех подозреваемых, когда намереваетесь назвать убийцу, и надеялись…

— Дэн! Это уже слишком! — воскликнул Пембертон.

— На что вы надеялись, мистер Мак-Клеллан? — требовательно спросил Вульф. Самому ему ничего не стоит перебить кого угодно, а вот другим он это не дозволяет.

Я поневоле посочувствовал парню, который испуганно втянул голову в плечи, оказавшись между двух огней. Он затравленно посмотрел на своего президента, затем перевел взгляд на Вульфа и наконец, судорожно сглотнув, решился.

— Мы надеялись, что вы пригласите одного из нас сюда, в эту комнату, когда… ну, в общем, когда назовете имя убийцы! — выпалил он.

Вульф хмуро воззрился на него.

— Сэр, это мой рабочий кабинет, а не театр. Более того, он не превращается в театр даже в тех случаях, о которых вы упоминаете. Поэтому ваше предложение, мягко говоря, непрактично, а по большому счёту просто нелепо.

— Мистер Вульф, — вмешался обескураженный Пембертон, — позвольте мне пояснить вам, что имел в виду Дэн. Главная наша цель состоит, конечно, не в том, чтобы один из нас присутствовал при развязке, хотя, признаться честно, мы обсуждали такую возможность, а в том, чтобы, как сказала Вильма, хоть таким образом поучаствовать в расследовании, показав вам всю глубину нашей поддержки ваших усилий.

— Я признателен за вашу поддержку, — сухо сказал Вульф, — хотя не вижу никакого смысла в материальном стимуле. Тем не менее вы и в самом деле можете помочь мне, ответив на несколько вопросов.

— Спрашивайте о чём угодно, — расцвел Пембертон, растопырив длинные ручищи.

Вульф осушил стакан и снова наполнил его из второй бутылочки. Полюбовавшись на пену, он спросил:

— Знаете ли вы, чтобы у кого-либо из членов вашей организации были причины желать смерти мистера Чайлдресса?

Поклонники Барнстейбла переглянулись и дружно замотали головами.

— Даже не могу такого представить, — ответил Пембертон. — Мистер Чайлдресс пользовался огромным уважением в наших рядах. Он дважды выступал перед нами, больше часа отвечая на вопросы.

Вульф нахмурился.

— А не говорил ли мистер Чайлдресс о том, что получал угрозы от недовольных читателей?

— Не припомню такого, — сказала Вильма. — А ты, Клод? Дэн?

Мак-Клеллан покачал головой из стороны в сторону, а Пембертон откинулся на спинку кресла, призадумавшись. В следующую минуту он заговорил:

— Вообще-то он упоминал пару записок от читателей, которые обнаружили в его книгах мелкие неточности. Мне показалось, что он был несколько раздосадован из-за них, но мы не стали останавливаться на этих эпизодах.

— Вы сказали, что мистер Чайлдресс отвечал на вопросы больше часа, произнес Вульф. — А о чём его расспрашивали?

— О, обычное дело, — отмахнулся Пембертон. — Вроде «Как вы придумываете сюжеты?», «Насколько трудно вам было воспроизвести сойеровские персонажи?» или «Как и когда вы пишете?»

— Не показались ли вам необычными какие-либо из его ответов?

— Пожалуй, нет, — произнес Пембертон, чуть подумав, а его коллеги дружно закивали. Я уже чувствовал, что Вульф теряет к посетителям интерес, и думал только, каким образом он от них избавится. Ждать пришлось недолго.

Вульф выпрямился и поочерёдно кивнул каждому из троицы.

— Прошу вас меня извинить, — сказал он, — но меня ждут другие дела. Мистер Гудвин запишет, как с вами связаться, на тот случай, если мне понадобится узнать ещё что-нибудь. Всего доброго. — Обогнув стол, он резво устремился к дверям и вышел в прихожую.

Я послушно записал все адреса и телефоны, а также вернул конверт с чеком Клоду Пембертону, который взял его с нескрываемой неохотой.

— Берите, берите, — сказал я. — В противном случае мистеру Вульфу придется его разорвать, а это его переутомит — он терпеть не может физических упражнений. К тому же Хорэсу Винсону наши условия вполне по карману.

— Но ведь наши люди уже собрали деньги! — жалобно взвыл президент КСПОБ.

— Ну и что? Отошлите их обратно. Организуйте на них Рождественскую вечеринку для членов клуба или выпустите бюллетень.

— Мы уже и так выпускаем бюллетень, на членские взносы, — проворчал Пембертон, неохотно засовывая конверт во внутренний карман пиджака.

Проводив трио к выходу, я ещё раз поблагодарил их за приход, и мы распрощались.

Заперев за ними дверь, я прошествовал в кухню, где Вульф наблюдал за тем, как Фриц колдует над ужином.

— Снова всё на меня свалили, — пожаловался я, напуская на себя обиженный вид. — Сами в кусты, а бедный Арчи должен за вас каштаны из огня таскать. Не бойтесь, гости выставлены на улицу, а чек возвращен Пембертону, хотя радости это ему не доставило. Как они вам?

Вульф отпил пива и зажмурился.

— Искренне хотят помочь, но толку от них мало, — провозгласил он.

— А вы что, рассчитывали, что они назовут вам имя убийцы и приволокут его нотариально заверенное признание?

Вульф не ответил, продолжая сидеть с закрытыми глазами. Надеялся, должно быть, что я исчезну.

И я исчез.