Проповеди

Глава одиннадцатая О внешнем терпеливом спокойствии в страдании

Смирение, сказали мы выше, есть матерь всех добродетелей; оно есть преимущественно источник и возникновение терпеливого спокойствия, о котором мы здесь будем говорить. Это спокойствие двойственно; одно, которое спокойно принимает внешние страдания, мы называем внешним; другое назовем внутренним, и о нем речь пойдет в ближайшей главе.

О внешнем спокойствии скажем так: что бы из внешних вещей и событий ни приключилось с нами, мы будем рассматривать это не как дело человеков или тварных существ вообще, но как из руки Божией, от вечной любви Его Отца к нам приходящее; так в короткое время мы соединим нашу волю с волей Отца и обрящемся в сообществе Его избранных друзей, и признаем, что всякое страдание, какое когда либо приключилось с нами, пришло к нам по Его Отеческому благословению, от Его высшей любви, которой Он возлюбил нас и еще возлюбит, от той высшей любви, говорю я, по которой он некогда препоручил Своему возлюбленному Сыну перенести так много страданий; мы познаем тогда, что Он никогда не посылает Своим друзьям и возлюбленным страданий по иной причине нежели по любви. Если ты один из сих возлюбленных Господа, то не позволишь лишить себя плода спокойствия ни величиной страданий, ни позором несправедливости; ты никогда не скажешь и не подумаешь: на это страдание обрекли меня те злые и страстные люди, но, напротив, скажешь: мой Бог — благотворитель посылает мне по Своему Отеческому благоволению через сии Свои любимые орудия такие-то и такие-то дары для моего блага, которое известно Ему, мне же не известно; посему я охотно приму их и буду пребывать в них по Его воле, и даже если Он посредством сих Своих орудий убьет меня, я все же буду уповать и надеяться на отеческую любовь Того, Который жив вечно и никогда не умирает. Так говорил кроткий Иов: не злые разбойники, сказал он, отобрали у меня мое достояние, но: «Господь дал, Господь взял; как угодно было Господу, так и произошло, имя Господне будь благословенно!»

Здесь, однако, не идет речь о том естественном — более свойственном женщинам, чем мужчинам — спокойствии, о тех тихих и доброжелательных натурах, которые, если Господь дает лишь очень мало благодати, могут быть и бывают очень терпеливы и спокойны в страдании; это спокойствие есть действие мягкого темперамента, умеренной крови и тому подобного; такие счастливые натуры умеют обходиться со всеми людьми. Такая природная предрасположенность конечно же хороша и чудесна, однако она не представляет большой заслуги перед Богом, ибо в противном случае она должна была бы получать от Бога особые милости и быть через них прославлена. Мы требуем от доброго человека мужественного спокойствия, способного к высшему блаженству; его мужественная душа регулирует и обуздывает силу гнева божественным спокойствием; и даже если кровь побуждается ко гневу противным действием извне, то все же вода благодати приводит этот пламень к угасанию, и природа вновь возвращается к богосотворенному и ей предназначенному порядку. Сила гнева, если только она мужественного рода, есть благородная сила; она окрыляет дух и восставляет на возвышенные вещи, к которым душа непрестанно стремится по своей высшей духовной способности. Увидь сие на подобии из природы животного царства. Охотничьи собаки именно потому стремятся к поимке лучшей дичи, презирая малую, и не считая ее стоящей усилий, они лают мало, и охотятся тихо, но сильно; низшие породы, напротив, сильно шумят, добыча же их редка и мала. Этим шумливым и ничтожным подобны также и те мстительные, легко возбудимые, сварливые и вспыльчивые души, что, однако, воистину (!), не есть признак мужественной души, но, напротив, души женственной. Ты, однако, о благородная душа!- изгони этих жалких шумливцев и подражай благороднейшему роду, обуздай и упорядочи свои низшие силы: силу гнева, силу похотения, дабы ты в тишине сердца и в уединенном спокойствии духа (metur) эти возвышенные предметы, вечное слово Господа, обитающее в сокровенном духа; за ним следуй со всей силой и всем усилием, чтобы постичь его; это будет тебе пищей, которой будет наслаждаться твой разум и которая будет питать тебя блаженством и сладостью, дабы ты был укреплен тем блаженным и существенным наслаждением, происходящим из божественной природы слова; оставь скотский обычай этим скверным презренным псам, и пусть они удовлетворяют свою желчь тем, что для них есть потребность; стань и оставайся ты благоустроенным и тихим изнутри, мирным и благоимеющим снаружи. Если время от времени нетерпение будет склонять тебя к сему, противостой напасти со всею серьезностью и стой крепко, имея в уме святого Сына Человеческого Иисуса Христа, Которого предстоящее страдание затронуло так глубоко, что Он в утеснении сердца воскликнул: «Прискорбна есть душа моя до смерти!»\1\ «и что реку? Отче, спаси мя от часа сего»\2\- и так глубоко, что «бысть же пот Его яко капли крове каплющыя на землю»\3\. Так что собери и ты в своем страдании, насколько возможно, все твои силы и приведи свои страдания вспять к их происхождению; Бог есть их начало, из Его любви они пришли к тебе, принеси их Ему с решимостью в жертву как золотой дар и принеси их в глубоком смирении твоему небесному Отцу, говоря: О, Отец всех отцов! Я, твое бедное, больное дитя, воспринимаю ныне из Твоей отеческой руки это страдание как благородный, драгоценный и удобоприятный подарок! Отец любимый! Если должно мне испить эту чашу страдания подобно тому, как больной пьет горькое лекарство для своего исцеления и выздоровления, то да будет, Отче, Твоя, а не моя воля! я лишь прошу Тебя, любимый Отец, о Твоей благодати и укреплении, дабы мне вынести сие по воле Твоей, ибо из самого себя я не могу ничего.

Если сделаешь это, то будь уверен, что очи вечного Отца любви воззрят на тебя, на твою нужду и растерянность, и что Он пошлет тебе помощь во благовремении ( ur rechten eit), если только возымеешь терпение; ибо ведь не может Отец надолго оставить свое возлюбленное чадо в болезни и страхе, Он должен придти ему на помощь, и укрепить и утешить его Своей отеческой любовью; лишь никогда не выказывай недоверия Отцовскому сердцу в своем страдании, никогда не теряй мужества и не говори в слабости своего сердца: Господь забыл обо мне, Бог оставил меня! Никак нет:«Егоже бо любит Господь, наказует: биет же всякого сына, егоже приемлет».\4\ Вот, Отец видел возлюбленного Своего Сына истекающим от страха кровавым потом, Он видел Его привязанным к столбу, Он видел Его жестоко избиваемым плетью, Он видел Его на кресте — увядающим и умирающим подобно траве; думаешь ли ты, что Сын в этом страдании сделался для Отца менее ценен? Нет! Он любил Его, висящего на кресте, так же как Он теперь любит Его в небесах, в Своем отеческом лоне.

Разве не имели сходной судьбы все возлюбленные друзья Божии? разве не были они, как сказано в Писании: «камением побиени быша, претрени быша, искушени быша, убийством меча умроша»?\5\ И почему Отец должен был бы поступить с тобой иначе? Ты ведь хочешь, о благородная душа, чтобы Господь Бог твой особенно любил тебя, и твоя воля в том, чтобы особенно угождать Ему: тогда восприми с готовностию сердца и с особой любовью к Нему также и это особое страдание, и если пребудешь до кончины в этой любви к Нему, то будешь совершен, будешь блажен, в том уверяет тебя глашатай истины, сам Христос\6\. Спокойствие в страдании есть пред Господом сладкий, благозвучный голос арфы, нежное звучание струн! На этих струнах, т.е. на силах души, Сам Святой Дух в глубокой сосредоточенности играет столь сладкий напев, что эти прекрасные звуки в сокровенной и глубокой тишине проникают в самые уши Небесного Отца; ибо двойственен этот напев, двойственны звуки этой арфы, глубоко звучание больших струн и тонки голоса малых; силы тела всегда и везде охвачены страданием, они звучат глубоко и жалостливо; силы же души, преисполненные сосредоточенности и бодрого и терпеливого спокойствия, звучат сладостно и приятно; этот сладкозвучный аккорд есть действие Святого Духа, силы души суть разные нотные станы, а святые Ангелы суть служители целого, они возбуждают и приводят в движение силы тела и души для этого духовного блаженства освященной мысли, коль скоро Святому Духу угодно пробудить в них звучание сокровенной мысли. О, как сладок и приятен этот напев Духа Божия! Кто способен воспринять его, для того настало блаженство и наслаждение Ангелов, тот предвкусил брачный чертог Агнца, тот слышит увертюру (Vorspiel) той чистейшей вечной радости, что ожидает нас в будущей жизни.

Знай также далее: спокойствие и терпение в страдании единственно образуют истинного рыцаря Иисуса Христа: как благоволил Царь Небесный возлюбленному Своему Сыну, облекшемуся в пурпурное рыцарское одеяние, сему великому предшественнику всех внутренних и внешних мученников. Это рыцарское украшение Он обрел во времени благодаря своей рыцарской храбрости; поскольку Он не имел его в вечности, Он спустился с неба, и покинул отеческий трон; Он пришел не как могущественный царь, Он пришел как смиренный слуга, отправившись в великую, трудную битву, и завоевал Себе мужеством и храбростью это рыцарское украшение, которое несказанно украшает Его в очах вечного Отца и всего небесного воинства, и в котором Они Его еще никогда не видели с сотворения мира. Не полагаешь ли ты, что Ему очень понравится, если Он увидит вокруг Себя Своих любимцев и доверенных в таких же рыцарских облачениях, дабы Он мог показать их Небесному Отцу, героев, равных Ему Самому, кровавых воинов до самой кончины, чьи преображенные тела сверкают всеми цветами славы? Всю славу неба, всю неизъяснимую ясность дал им Бог в награду за их храбрость, их героизм и их терпение: эти рыцарские одеяния и венец мучеников ни один Ангел не может заслужить и носить, ибо по природе своей Ангелы не могут упражняться в этой высокой добродетели терпеливого перенесения страданий; потому также и Отец Небесный столь любит человеческую душу, что посредством перенесения страданий здесь на земле она способна достичь неописуемой славы. Веруй твердо, что если бы Бог знал, что здесь на земле избранная душа способна перенести наигорчайшее, наиострейшее страдание, страдание, могущее достичь самого дна сердца, так чтобы оно стало увядать и таким образом умертвило бы корень естественной жизни (посему, чем болезненнее страдание, тем оно больше в очах Бога), если бы, повторяю я, человеческая душа могла перенести такое страдание безо всякого внутреннего и внешнего утешения, то Бог мог бы из Своей высшей любви наложить на эту душу такое страдание — так же, как Он наложил его на Своего возлюбленного Сына, когда Тот висел на кресте и восклицал: «Боже Мой, Боже мой, вскую Мя еси оставил?»\7\ Этому зову всецело преданного Сына Отец и все небо ответили вечной славой; ибо если бы какая-либо душа могла перенести хотя бы один час самого безутешного страдания, то воистину(!), в этот единственный час она достигла бы такой высокой степени совершенства, какой и за год не смогла бы достичь никакими добрыми делами. Чем спокойнее ты в страдании, тем более уподобляешься Христу, ибо Он не противился страданию ни словом, ни выражением лица, ни каким-либо еще иным образом: длани и стопы Свои Он позволил пробить гвоздями, а на голову болезненнейшим образом водрузить венец из терния; отказавшись от Самого Себя, от всякого человеческого утешения и всякой человеческой помощи, Он позволил, по слову пророка «уложить Себя в прах смертный». О, как были необходимы для нашего спасения те руки убийц, те жестокие и безжалостные сердца, что пригвоздили Его ко кресту; их страшное деяние было приготовлением и подтверждением нашего и их собственного спасения, и до самого конца мира необходимы будут такие руки и сердца убийц для испытания, уготовления, очищения и укрепления избранных; ибо истинным должно стать и пребыть то, что говорится в Евангелии «Не сия ли подобаше пострадати Христу и внити во славу Свою»\8\. Если даже Он, глава наша, лишь страданием вошел в Свою славу, то верьте! — Разве могут Его святые и избранные члены войти в эту славу иначе , нежели на пути страдания и мучений?

Итак, теперь, о благородная душа! если придут на тебя страдания, пусть называются они как угодно, то вспомни твоего Господа, твоего Христа, вспомни все Его утешительные слова, которые изрекли Его благие уста для твоего укрепления. «Якоже возлюби Мя Отец, говорит Он тебе, и Аз возлюбих вас».\9\ Вспомни Его святые обетовании: «Вам же и власи главнии вси изочтени суть»\10\ «И влас главы вашея не погибнет».\11\ Далее:«Праведницы просветятся яко солнце в царствии Отца их».\12\ Также: «Небо и земля мимо идет, а словеса Моя не имут прейти»\13\. Наконец: «Восклонитеся и воздвигните главы ваша: зане приближается избавление ваше».\14\ Истинные рыцари Христа спокойно говорят вместе с Павлом : «Радуйтеся всегда о Господе: и паки реку: радуйтеся».\15\

И если бы случилось так, что тебе, милая страждущая душа, Господь, в то время как ты взываешь к Нему, смиренно принося Ему в жертву свое страдание и крест, не подал сразу же Своего небесного утешения, то не удивляйся сему нимало; не заблуждайся насчет Его любви, ибо Он хочет лишь еще более и более очистить тебя, ибо лишь как полностью очищенный сосуд ты должен и можешь воспринять бальзам Его божественного утешения. Не переставай молиться, продолжай памятовать о Нем, и твердо веруй, что Царь Небесный — сей Богатый и Благий — подаст все, в чем ты имеешь нужду; а если Он и не даёт сперва крепкого, чистого вина, Он подаст тебе по крайней мере малого — вина больных, внутреннего утешения в слезах печали; без того чтобы ты знал или догадывался об этом, Он протянет тебе этот освежающий напиток через Своих служителей, святых Ангелов.

Если же Господь пощадит тебя, и побережет на тебе Свои страдания, то Он сделает это, воистину(!), не ради твоего боголюбия и добродетели, а напротив, лишь ради твоей слабости, которая хорошо Ему известна; ты один из слабых в рыцарстве Иисуса Христа и еще не достоин и не способен на борьбу и страдания Его Сына; такой могучий Царь не любит слабых в Своем обществе. Между тем, в Его королевском дворе «много квартир»\16\, и множество служений; если ты еще не можешь быть причислен к благородным и храбрым рыцарям, поищи меньших служений в Его доме, ибо также и конюхи, истопники, повара есть при дворе Царя; возьмись за подобные служения для себя, или думаешь, что через усердную молитву не сможешь разжечь огонь, воспламенить памятование, приготовить пищу сокровенную и упражняться в делах милосердия? Подавай всем в доме пример благости и кротости; будь со всеми дружелюбен, почтителен и мирен, во всех делах всегда соблюдай истинную меру — как в серьезности, так и в веселии, как в радости, так и в печали; все слова твои и дела да будут умеренны и устроены так, чтобы чрез них каждый мог почтить Отца Небесного.\17\ Всё, что ни делаешь, делай с мирным и спокойным сердцем — так, как если бы в сей час тебе предстояло покинуть сей мир и предстать пред Отцом. Всегда поддерживай чистое мнение между тобой и Богом, дабы тебе все делать ради Него, единственно к Его чести и ради Его благоволения, и никогда ради людей и ради их одобрения и похвалы, ибо лишь по этому чистому устремлению твоего сердца Бог однажды будет судить и вознаграждать твои дела; если устремление твоё подлинно и чисто, то все они подлинны, все чисты и благоустроены; если тебе и твоим делам не достает этого святого устремления, то все они греховны, будь они какими угодно; нечистое греховное устремление есть ядовитая желчь, все делающая горьким и везде привносящая порчу.

Если же дела твои хороши, если ты здоров и имеешь все необходимое, если люди хвалят тебя и им нравятся твои дела, если всё идет по твоему желанию, то отметь это как награду добродетели, преобразуй природу в благодать, выскользни из самого себя в своем сокровенном и скажи от всего сердца: О, благой Отец! Твои возлюбленные чада идут среди терний и волчцев по дикой и узкой тропе, я же напротив, Твой непотребный раб, беднейший из слуг Твоих, хожу в доме Твоем среди роз и лилий по широкому и просторному пути; лишь теперь, о Господь мой, я понимаю, что Твоя Отеческая благость только потому столь щедро подает мне земные блага, что Ты знаешь меня как жалкого, немощного и бессильного; Ты обращаешься со мной как со слабым ребенком, которому мать дает игрушки и яблоки, ибо он не способен еще ни к чему лучшему; Ты хочешь приманить меня к Себе преходящими дарами, как мать приманивает ребенка, дабы я не убежал от Тебя на собственную погибель. Сего же ради, о Господи Боже мой, я всецело приношу Тебе в жертву самого себя и все что я могу Твоею благодатью, я готов на всякий крест и на всякое страдание, какому Тебе угодно будет меня обречь; ради поданных мне даров Твоей отеческой любви, я, Твое слабое дитя, пою в моем сердце хвалебную песнь вместе с детьми Израиля и восклицаю: Осанна в вышних! — Так принеси же и это свое земное счастье в жертву твоему небесному Отцу, ибо также и это есть спокойствие, также и таким образом ты можешь угождать Богу, а поскольку Он есть любящий Отец всех Своих искренних чад, то за эту твою жертву Он воздаст тебе столь щедрым благословением, что вызволит тебя из твоего низкого звания и должности в Своем доме, передаст тебе одну из первых почетных должностей и изберет тебя Своим доверенным другом. Ибо сие прими раз и навсегда как известную истину: если Господь долго попускает тебе жить без креста, то ты воистину(!) не принадлежишь к Его любимцам; невесты жениха могут уневеститься Ему лишь через горькие тяжелые страдания, через огненные жгучие страдания, через страдания, проникающие до мозга костей; пламенем должна быть испытана невеста, дабы она подходила ко всем формам и образам, какие захочет придать ей жених, подобно тому, как лишь совершенно размягченный воск способен к приятию формы; ибо отпасть должна твоя прежняя, старая форма, и на ее месте — образоваться новая; высочайший Мастер хочет запечатлеть в тебе благороднейший образ, подобие Своей самой любимой, самой существенной и вечной формы. Если ты должен быть и хочешь быть переформирован по Его божественному образу, то для этого необходимо сверхъестественное воздействие, ветхий образ должен быть упразднен; ибо ни в природе, ни в благодати невозможно, чтобы нечто обновилось и сделалось лучше, если не погибнет сперва старое и дурное; страдания же, проникающие во внутренность чрева, и кресты — суть средства, предназначенные для разрушения ветхого и дурного; посредством их и приготовляет тебя Господь к приятию нового образа, к переформированию души; там где Отец Небесный хочет низложить Свои превосходные дары, выразить и запечатлеть Свой образ, там Он чистит, подметает и моет — и не только легко и поверхностно, но целиком погружая в морские пучины горести — так, как сделал это с Ионой-пророком и Давидом-царем, который возглашает: «Вся высоты Твоя и волны Твоя на мне преидоша.!»\18\ И, воистину(!): скорее, нежели Бог душу, которую Он особо Себе избрал и отметил Своей особой любовью, оставил бы неуготованной, неомытой и неочищенной: скорее Он устроил бы так, чтобы сотни тысяч людей причинили бы этой душе страдания и прегрешили бы перед ней, скорее Он сам ослепил бы тысячу святых, дабы они набросились на этот Его избранный сосуд с тяжелыми обвинениями и омыли бы его этим острым щелоком; как только невеста Его чиста, тогда лишь открывает Он глаза и сим Своим святым, дабы они поняли свое заблуждение, которое Он им потом с готовностью и снисхождением отпускает, памятуя о том, что Он сам использовал их как послушных исполнителей Своего любящего совета над Своею невестой, и так равно и они, озаренные божественным светом, поймут всю славу этого сосуда Господня в его драгоценном украшении. И я еще более усилю мое утверждение: если бы Господь не нашел на земле человека, который хотел и мог бы очистить этот избранный сосуд, Он скорее послал бы Ангела с неба, который боролся бы с Его возлюбленным, как некогда Ангел Господень с праотцом Иаковом \19\. Страдание избранных здесь на земле никогда не есть низменное, обычное страдание, это необычное и непознанное страдание, оно приходит на них таким образом, что они никогда не могли бы помыслить сего и никак о том не догадывались.

Однако, не трепещи, о благородная страждущая душа! Веруй, что Христос, избранный Друг твоего сердца, придет к тебе, Он придет через закрытые двери, т.е., когда вся твоя сила исчезнет, Он войдет и подарит сладость, какой ты никогда еще не вкушал: смотри на свое страдание, как на свое чистилище, как на очистительный огонь в сей земной юдоли, после которого тебе предстоит однажды беспрепятственно и неудержимо войти в небо, где тысячи лет короче одного дня здесь внизу. Потому не давай бесплодно и без пользы пройти мимо ни одному страданию, но говори при каждом, тебя постигающем: Господи, Боже мой! Я приношу Тебе в жертву мое, хотя и заслуженное, однако же невольное страдание; я соединяю его сегодня с Твоим всесвятым страданием; соединенное с Твоим и заключенное в Твое, оно будет благоугодно и приятно Твоему небесному Отцу; ибо ведь Твое страдание сделало целительным также и страдание сораспятого Тебе на кресте разбойника.

Берегись любого беспорядка, когда страждешь, ибо один беспорядок порождает другой, и твоя душа сделалась бы беспокойной и омраченной; беспокойная же и помраченная душа есть больший крест изнутри, чем любое внешнее страдание; потому содержи свою душу в покое в любом страдании, ибо так уготовляет Господь Своих избранных; предоставь Господу право действовать над тобою и в тебе, ибо когда ты не ощущаешь ничего иного кроме одного лишь настоящего внешнего страдания и невыносимой внутренней горечи, то это значит, что в тебе действует именно благодать Господа в силе страдания, которая извне очищает тебя от греховной ржавчины; но также и изнутри надлежит тебе быть очищенным от гнилой плесени и осадков животной склонности; во время этой чистки снаружи и изнутри Дух Божий откроет лицо твоей души и переформирует её из одной ясности в другую до тех пор, покуда она не будет завершена в этом своем нынешнем образе. Также и напасти и соблазны грешной плоти и злого духа, — также и они суть приготовление души к своему очищению, также и здесь она должна стойко держаться божественного спокойствия; ибо сколь много этих злых мыслей придёт в душу, и она уклонится от них, и с благими мыслями обратится к Богу, столь же много их отпадет от нее, будь они сколь угодно нечисты и отвратительны, они все же никогда не запятнают душу, покуда к ним не присоединится воля. «.Плоть», говорит святой Августин, «порождает плотские похотения; это, однако, не приносит вреда до тех пор, пока не желает воля, которая более любит чистоту в небе, чем нечистоту скотскую и сатанинскую в аду». Также и на эту борьбу благосклонно взирает твой Бог, праведный Судия, также и ее не оставит Он без награды, ибо душа борется из любви к Тому, Которого она не видит, против Того, Которого она видит; из любви к Невидимому она отталкивает от себя видимого, столь близкого ей друга, облекающего ее со всех сторон, то есть тело, она укрощает его, заставляя его отмирать в самоотвержении в его нечистом похотении — из любви к Богу; за это, однако, праведный Бог стократно вознаградит ее, здесь Своею благодатию, а там однажды вечной, чистейшей радостью. И если тебя, душа моя, также одолевает это мучение духа, если тебя терзают нечистые мысли и представления, то сразу же принеси себя в истинном успокоении в жертву Твоему Богу, говоря: о Господь, мой Бог, для Которого не сокрыто внутреннее сердца, Который знает основание каждого сердца и знает всякую мысль, смотри, Всезнающий, я охотно желал бы иметь пред Тобою чистое, полное небесного помысла сердце; однако я предстою теперь пред Тобою, увы(!), как нечистый сосуд, возьми меня во всей моей бедности и нищете; будь я лучше сам и будь лучше моя жизнь, то лучшим было бы и мое пожертвование Тебе; Ты же, мой Бог, Ты можешь очистить меня; очисти меня Твоею святой кровью, и мое сердце вновь станет восприимчиво к Твоему святому воздействию и благодати, и вновь сделается благоугодным Тебе; верни моему бедному сердцу первое украшение, то божественное украшение, для которого Ты предназначил его по Твоему вечному провидению, «прежде даже горам не быти и создатися земли и вселенней».\20\

Наконец, мы должны упомянуть еще и другое спокойствие; оно есть предание себя — благонамеренным сердцем — под послушание и водительство духоносного и просвещенного исповедника и учителя — мы имеем в виду то уповающее сердце, которое хочет жить не по своему вкусу и желанию, но хочет устроить свое житие по спасительному научению духовного мужа. Это, безусловно, один из вернейших путей к небу, следуя по нему, мы легче всего и проще всего минуем силки диавола; в таком предании благодать благословляет все наши труды, ибо здесь человек действует не по своей собственной воле, что зачастую опасно, ибо мы не всегда достаточно способны отличить действие благодати от действия одной лишь природы и, увы(!), часто будем смешивать второе с первым; если же мы отречемся и откажемся от нашей собственной воли, то тем самым отрежем и путь к аду, ибо в аду горит, по выражению святого Бернарда, ни что иное, как своеволие; кто убьет своеволие, тот уничтожит собственный ад; там, где человек исходит из самого себя, там свободно и беспрепятственно входит Бог. О, сколь многие духовные мужи суть бесплодные, напрасные мученики; они преисполнены своеволия, и то, что они ищут, есть они сами, они суть свои собственные вожди, они рабы своего самолюбия, и сколь много они выказывают тщания и ухищрения, столь же мало или вообще ничего стоит блаженство, к которому они стремятся; если бы они смогли в спокойствии послушания принять благо и действовать в нем, они сделались бы великими святыми перед Богом.