Проповеди

Глава пятая Известные препятствия и некоторые средства к достижению совершенства

Первое препятствие Богу и Его благодати в нас есть неупорядоченная, еще непобежденная природа, тяготеющая над тварью неупорядоченными желаниями и любовными устремлениями. На людей этого рода временные и случайные вещи оказывают чрезвычайно сильное воздействие; сейчас они любят, вскоре испытывают отвращение; здесь нет спокойствия, здесь постоянное движение; любовь Божия не может пустить в них корней, они, напротив, теряют ее и остаются людьми немощными, грешными, неотмершими.

Любовь к себе, своеволие, своенравие, искание самого себя - есть второе препятствие к совершенству; где присутствуют эти последние, там нет мира, нет покоя; там рассеяние сердца, там разделение и беспокойство. Ибо тот, кто не ищет Бога более всех вещей и более, нежели ищет и любит себя самого, тот не будет много заботиться ни о чести Божией, ни о добродетели, ни о самом Боге; его «я», его выгода, его честь, его желание — есть его Бог и предмет его заботы; искушение одолевает его во множестве обличий, повсюду вмешивается заблуждение, и его поражение есть дело решенное.

Третье препятствие есть наша легкомысленная готовность пребывать вовне, наше желание вращаться в обществах, наша ненужная и бесцельная болтовня, наше незванное вмешательство во всевозможные вещи; разве при этом мы не лишаемся сладости общения с Господом?

Наша грубость, наша необдуманность решений, легкомысленная смелость, которая скрадывает от нашего глаза небольшую ошибку, делая нас к ней равнодушными, лишая нас за это чистоты сердца, мира души, — есть четвертое препятствие.

Пятым мы можем считать то суетное довольство собой и своими мнимыми добрыми делами, которые, если и таковы, то не наши, а Господни; мы радуемся нашим деяниям и хвалимся ими, и наше надменное сердце желает и ищет удивления и восхищения других; здесь смирение должно погибнуть, и Господь покинет гордое сердце и отдалится от него.

Наше поспешное и чересчур смелое суждение о том, что мы видим и слышим, наша злая и позорная подозрительность, наша неблагосклонность — есть шестое препятствие, которое у всех нас крадет братскую любовь.

Наша лень и холодность в молитве крадет у нас, в качестве седьмого препятствия, всякое томление, всякое любовное стремление к Богу.

Невнимание к себе самим, к нашему внутреннему, ко внутренней основе — есть восьмое препятствие; мы не соответствуем благим Божиим внушениям, не отвергаемся от себя самих, не обращаем внимания на присутствующего и говорящего в нас Бога; и поскольку мы отвращаемся внутренне от простого и ясного света в нас и обращаемся ко множественному вовне, то, тем самым, препятствуем божественному просвещению, остаемся непознанными для себя самих, рассеянными внутренне, непостоянными и ненасытными чувственно.

В-девятых, мы действуем не столько из внутреннего побуждения, сколько из привычки; мы более держимся известного образа действий и приспособлений, более смотрим на величину и различие наших добрых дел, нежели на чистоту мнения и внутреннюю любовь к Богу; поэтому мы также и не познаем, и не замечаем Бога, живущего в нас в полноте Своей благодати.

Наконец, то, что мы должны были бы получать единственно от Бога, мы принимаем от сотворенных существ — так, как если бы это были их дары, а не дары Бога; забываем Господа, пугаем и мучаем себя тем, что и как мы можем получить, не полагаясь, воистину, на Бога, — и это есть десятое препятствие, которое никогда не дает нам достичь подлинного душевного покоя и истинного упования.

Для вящего душевного совершенства и как противоядие от перечисленных препятствий на пути к благу, нам могут служить семь других навыков, которые, если мы обретем их в жизни путем упражнения, будут в высшей степени полезны для нас.

Первый есть чистое мнение (Meinung) к Богу во всех вещах, постоянное самоотречение и умерщвление самолюбия.

Второй — если мы все истолковываем к лучшему, и все, что мы видим и слышим, используем как средство приближения к собственному блаженству.

В-третьих, нас должна воодушевлять всеобщая любовь ко всем людям; всех их вместе, как и каждого в отдельности, нам следует любить как наших братьев, и говорить об отсутствующем так же, как мы говорили бы о нем в его присутствии.

В-четвертых, мы должны все получаемое нами воспринимать как данное рукой Самого Бога, приносить Ему в жертву самих себя вместе со всем сотворенным, и все приносить Ему как вечную жертву к Его прославлению; таким образом мы состоим в союзе с Ним, а Он с нами, и для нас возможно обрести покой и мир во всех вещах.

В-пятых, мы должны быть довольны всем, что посылает нам Бог; так, чтобы мы не жаловались ни на Него, ни на людей, как если бы с нами случилось слишком многое или слишком малое, — но были бы довольны всем, великодушно претерпевая все без собственного выбора и воления; тогда и здесь мы обретем мир и радость.

В-шестых, наше внутреннее должно быть организовано так, чтобы мы во всех вещах были Божьими, а Он, в свой черед, был для нас всем во всем, чтобы мы находили, распознавали и любили Его во всем сотворенном, а все сотворенное находили, распознавали и любили в Боге, и рассматривали это сотворенное единство в его истинной и наиболее возвышенной трактовке (Ansiht) — как поток всемогущества и любви, проистекающий из Бога любви.

В-седьмых, наше внутреннее (Yeniuth) должно быть чистым, свободным и неизменным, пребывая возвышенным в Боге надо всем преходящим, одновременно живя в нас самих и оставаясь единым, прилежа Всемогущему со всею любовью и всеми силами души, таким образом становясь примером для всех людей в добродетели и святой жизни, дабы мы могли словами, делами и всем нашим обыкновением вести и направлять их к Богу. Нищета должна быть для нас не принуждением, она должна быть нашей свободной волей; терпение в страдании, самоотвержение, непосредственное послушание Богу; любовь к врагам всегда должна быть у любящего дбродетель, ибо она преимущественно показывает, имеем ли мы истинную любовь к Богу и ведем ли подлинную духовную жизнь.

Для того же, чтобы мы с большей уверенностью могли придти к вышеназванным добродетелям и успешно их сохранить, мы должны упражняться также и в следующих поучениях: как можно чаще возвышать наше сердце в горячей молитве к Богу, дабы обресть Его божественную благодать и помощь, поскольку из самих себя мы не способны ни на какое благо. Если мы забылись и впали хотя бы даже и в малые немощи и прегрешения, то мы тут же с сердечным сокрушением возвратимся к Богу и внутрь самих себя, с серьезнейшим намерением исповедаться и покаяться и, насколько это возможно, улучшить самих себя; кроме того, должно ежедневно с глубочайшей благодарностью соприсутствовать в мессе высоким таинствам страдания и смерти Господа; ибо в этой священной жертве для нас ежедневно возобновляется непостижимая любовь Божия, по которой наш поистине достойный любви Господь отдал Себя нам неимущим. С глубоким поклоном и чистой верой должно нам во все дни сердечно и в духе принимать досточтимые таинства из рук всех священников, где бы в мире они не раздавали Святых Даров; ибо так мы духовным образом воспринимаем одно и то же тело Господа от всех священников по ту и по эту сторону моря. Мы должны готовить себя к действительному приятию Святых Таинств, особенно по святым праздникам; в том же случае, если мы не получили от него действительного наслаждения, нам следует в истинном уповании быть довольными и смиренно возвращаться в наше ничтожество, но, тем не менее, готовиться к тому, чтобы принять их духовным образом, дабы нам встретить безмерную любовь Божию в согласии с нашей малой, однако лучшей возможностью.

Далее, мы должны с большой охотой внимать слову Божию, проповедуемому и излагаемому в согласии с общим учением Святой Церкви, и сами должны читать его, — более для того, чтобы жить по нему, нежели только для того, чтобы его знать; после такого чтения нам следует некоторое время пребывать в себе самих, как если бы мы восприняли само святое тело Господне; ибо также и слово Господа есть пища духовная, и эта пища должна теперь подействовать в нас; и затем должно в такие дни тщательно избегать всякого, даже и не греховного cообщества, которое, однако, может воспрепятствовать нам в добродетели, привести нас в немощь или прегрешение, или же просто рассеять наше внимание.