Пси-фактор

Глава 28

Надо быть честным с собой. Любая сотворенная твоими руками ошибка влияет не только на тебя, но и на каждого, кого это действие касалось. Если ты изворотлив, то выйдешь сухим из воды и почти не почувствуешь отдачи. А если честен, эта твоя ошибка будет тянуться за тобой как злобная черная тень, кусая, отдирая по куску от твоего спокойствия на каждом неудачном повороте, выводя из равновесия, порождая внутри неуверенность, тоску и сожаление. Неверный взгляд на жизнь — это тоже ошибка… но узнать ты этого уже не сможешь. И только когда изойдешь пылью под трехметровым шаром грунта, кто-то из будущего поколения скажет: «Эй, ребята, вот этот человек был неправ…» Но все это возможно лишь при условии, что тебя будет за что вспоминать…

Из закрытого цензурой

Время написания неизвестно

Дверь была заперта, а открыть ее оказалось нечем: ни ключа, ни шпильки, ни паршивого дротика. А выйти из вынужденного заточения хотелось. Вооружившись открученным в ванной комнате краном, Нана Вагнер застыла около двери, рассчитывая врезать первому, кто ее откроет. Конечно же, можно было взять табуретку для этого дела, но держать ее на весу представлялось крайне сомнительным удовольствием.

В простом плане Наны Вагнер было несколько слабых мест, что сводило его результативность к нулю. Во-первых, она так и не нашла никаких следов видеонаблюдения, однако это не значило, что таковое отсутствовало. Так что, вполне вероятно, ее боевая готовность для кое-кого была сейчас не более чем потешной сценой на экране телевизора. Во-вторых, если ей все же удастся кому-то врезать краном по голове, это не значит, что она сможет убежать. В-третьих, ее физическая форма была не на высоте. Гипотетический противник, в отличие от беглянки Вагнер, не только регулярно тренировался, но и огнестрельным оружием пользовался без зазрений совести. И если взять в руки оружие для Наны не проблема, то вот сможет ли она нажать на спусковой крючок — большой вопрос. Пулю выпустить — это не краном по носу съездить.

Последним аргументом не в ее пользу был обыкновенный голод. Живот крутило, и девушка в который раз пожалела, что не притронулась к еде, когда была возможность. Часы в комнате отсутствовали, поэтому Нана не могла сказать, сколько времени прошло после разговора с Биби. Если тогда был полдень, то сейчас, скорее всего, уже поздний вечер, если не глубокая ночь. А значит, с каждым часом она становится слабее. Что, опять же, не лучший вариант для ее задумки. Увы, хорошая мысль всегда приходит позже, или не приходит вовсе. Из размышлений ее выдернул приглушенный хрип за дверью. А потом постучали. Перехватив металлическую трубку крана поудобнее, она выкрикнула:

— Уходите! — сама же приготовилась бить, уверенная, что ее не послушают.

Замок щелкнул, и дверная ручка медленно опустилась вниз. Нана подняла руки к потолку, отвела трубу подальше для более качественного удара и досчитала до трех. В тот момент, когда дверь приоткрылась, импровизированное оружие как раз вошло в образовавшуюся щель и должно было попасть по воображаемой цели. Вот только что-то пошло не так. Труба описала дугу над упавшим под ноги человеком и едва ли не попала Тарису Лаену по зубам. А потом белобрысый исчез. Нану снесло с места. Труба звякнула об пол. В тот же миг девушка нырнула спиной в ворох подушек, разбросанных на кровати… Тарис навалился сверху и недовольно сощурился:

— Мягкий приём, однако… — сипло прошептал он, шумно вдыхая. Кончик носа на миг коснулся её щеки, а дыхание обожгло губы.

— Ты… ты… с ума сошел? — сдавленно прошептала она, застыв от неожиданности, чувствуя, как его тонкие пальцы внаглую скользнули по её бедрам.

— Есть немного, — ничуть не смутился он, а потом крепко охватил её и перекатился. Удар об пол пришелся ему на спину. Теперь Нана оказалась сверху, но сбежать не успела. Тарис прижал ее голову к своей груди и заполз под кровать. Вагнер даже осознать происходящее не успела. Послышался топот. Потом кто-то хлопнул дверью.

— Здесь! Мать его, он жив вообще? — послышалось совсем рядом. Увы, кровать полностью закрывала обзор и не давала проследить, что же происходит.

— Стерва… Эй, в лазарет его.

Опять звякнул снятый с рукомойника кран, совсем рядом шаркали подошвы.

— Похоже, сбежали, — сказал кто-то. — Уроды чертовы… Надо было сразу пристрелить.

— Без самодеятельности, — оборвали его. — Объекты нужны живыми. Ты — осмотрись здесь, ты — за мной! Если повезёт, босс ничего не узнает до утра.

— А не повезёт?

— Лучше тебе его злым не видеть, не понравится.

Тарис и Нана тихо переглянулись. Ситуация была щекотливая. Впрочем, раз их не собирались убивать, значит, имелись шансы побороться. Незнакомец прошел по комнате, не особо заглядывая по углам, что играло только на руку.

Нана молча просчитала в уме возможные варианты действий, Лаен едва уловимо качнул подбородком, не соглашаясь и не потрудившись разомкнуть объятия. Девушка разозлилась и ярко представила, как бьёт Лаена табуреткой. Тарис неожиданно улыбнулся и пожал плечами. Почувствовав, что он ослабил хватку, Нана беззвучно сползла с него на пол и осторожно выглянула из-под кровати. Входная дверь была приоткрыта. Незнакомец как раз зашел в уборную. Последовавшее следом журчание заставило девушку покраснеть до кончиков ушей. Похоже, он решил, что находится здесь один. Опрометчиво с его стороны, но крайне вовремя.

Получив ощутимый толчок от Тариса, Нана быстренько выбралась наружу и тихонько подняла за ножку ближайшую табуретку. Осторожно подошла к двери ванной и приготовилась опустить ее на человека, когда тот выйдет. Задуманное было качественно исполнено спустя пару секунд. Мужчина в сером комбинезоне с глухим стоном упал на пол. Лаен, не мешкая, потащил его назад в ванную. Там друзья его и обыскали, а потом крепко связали снятой с кровати простыней.

Пока Вагнер прятала по карманам трофейный пропуск, зажигалку и белковые батончики, изъятые у жертвы, Тарис прошёлся по комнате и стащил со стола конверт. Ознакомился с содержимым и, не раздумывая, пихнул его за шиворот своего комбинезона.

— Нана, я буду бежать, — наконец сказал он, разминая плечи и делая растяжку. — Твоя задача не кричать и не думать. Справишься?

Девушка даже не взглянула на него, полностью поглощённая трофейным пистолетом.

— Я не поняла, ты меня здесь одну оставляешь, что ли? — поинтересовалась она, пытаясь запихнуть оружие в карман штанов. Рукоять не помещалась и теперь глупо перевешивала вниз, отчего пистолет норовил выпасть.

— Нет, перебрасываю через плечо и изображаю пневмопоезд, — парировал Тарис, закончив разминку. — Я тебя несу, а ты не мешаешь мне раздумьями. Задача ясна?

Вагнер озадаченно взглянула на модифицированного. Недвусмысленный ответ был отчётливо написан у нее на лице…

— Да ладно, — развел руками Тарис, — ещё скажи, что не хочешь отсюда выбраться.

— Хочу! Но не в роли мешка с картошкой, — недовольно огрызнулась она, — и вообще, у меня свои ноги есть. Сама могу и идти, и бежать…

Не дав ей договорить, Лаен в долю мгновения оказался рядом и перекинул ее через плечо.

— Ты главное не визжи, а то еще оглохну ненароком…

* * *

«Мир в глазах расплывался, делая два человеческих силуэта почти незаметными. Они пятнами стояли перед глазами, почти неосязаемые и неощутимые.

— Пить… хочу пить… — собственный голос был похож на нечто механическое, иссушенное.

Тихая речь незнакомцев едва улавливалась и была полностью лишена смысла… А главное, не решала его проблем. Не говорила ни о его имени, ни о месте, ни о времени суток. Не утоляла жажды.

— Пить… — попросил, протягивая к ним руку, но дотронуться не смог. Пятна колыхнулись и отдалились.

— Так должно быть?

— Ничего страшного, он не замечает нас… Адаптация еще не завершена, часть жизненных систем работает в базовом режиме и войдет в полную силу лишь через пару часов.

— Что тогда?

Более яркое пятно отдалилось, голос стал глуше.

— Всё как договаривались, сработают настройки, и он будет соответствовать заданной цели. По исполнении задачи будет предоставлен сам себе, с одним лишь ограничением. Не сможет выйти из города. Не сможет отдалиться от жизненной цели.

— Помогите… — кое-как поднялся на ноги, протянул руку, чтобы прикоснуться к говорящему, но не смог, человек снова ускользнул.

Попытался сделать навстречу шаг, но зацепился носком за что-то и упал как подкошенный. Густая пыль забилась в рот, оставшись на зубах безвкусной скрипящей субстанцией. Голова закружилась, словно он лежал в центре несущейся на бешеной скорости карусели.

Люди уходили от него и уносили с собой непонятный разговор. Полная чернота, лишь изредка озаряемая красной мелькающей лампочкой, еще долгое время ласкала его саднящие глаза, пока не посерела, не сошла на нет, превратившись в угрюмое утро…

Его полное пробуждение случилось на свалке, в горе строительного мусора. И только спустя пару часов он понял, что над головой бетонное перекрытие, а под пальцами запылившийся от старости пол. Тело было изранено. Длинные волосы спутались, влажная от крови одежда липла к коже. Рядом сидел растерянный пухлый белобрысый мальчуган и смотрел перед собой невидящими голубыми глазами.

Ребенок не реагировал на него. Раскачивался из стороны в сторону, обхватив тонкими пальцами свой золотой ошейник…»

Маркус ждал в коридоре, привалившись спиной к стене. В голове одна за другой всплывали картины прошедшего дня. Разговор с модифицированным братом, с Наной, с копией Нандина. Странное стечение обстоятельств и судеб, которому не было объяснения.

Решение по итогу всех этих разговоров далось непросто. И все же он его нашел и вывел как единственно правильный результат математического уравнения.

Копия Абэ станет прекрасным подспорьем в его деле. Райго Иссиа, кем бы он ни был на самом деле, послужит их движению каждой своей стволовой клеткой. Станет сырьевой базой для взращивания пушечного мяса. Можно подорвать доверие Фердинанда к Абэ… а можно подменить каждого клона в его личной охране. Окружить своими людьми, вывести на чистую воду и показать всем гражданами империи истинное лицо человека, правящего ей.

Дверь отворилась беззвучно. Дэйла вышла в коридор и устало взглянула на Маркуса.

— Как прошло? — поинтересовался он. На ее губах проскользнула слабая улыбка.

— Не гладко, — ответила она, прикрывая за собой дверь. — Клон Абэ силен. Умеет ставить блоки, барьеры и копировать сам себя. Как луковица. Пока не пройдешь тысячу слоев, не доберешься до середины. А там и забыться можно, и потеряться. Хуже всего то, что он ставит обманки. Я не знаю, что из его воспоминаний правда, а что ложь. Все слишком размыто.

Маркус кивнул, принимая сказанное как данность, факт, с которым не поспоришь.

— Распишешь все, а там будем разбираться, — решил он. — Курить будешь?

— Спать хочу, вымотал он меня, — прошептала она. — Скажи, пусть поставят охрану. Его нельзя трогать до утра. А там изымем клетки.

— Ты уверена, что он больше не подконтролен Фердинанду? Что его слово не станет для парня побуждением к действию?

— Утром проверишь. Сейчас все, что нам остается, — ждать, что мои установки в нем приживутся… — она резко прервалась, почувствовав легкое движение его пальцев вдоль позвоночника, и перевела взгляд на Маркуса. — Что?

— Как оно, прикасаться к здоровому лицу? — на полном серьезе поинтересовался Биби.

— Как к дереву, ничего особенного, — хмыкнула она, гадая, как долго он за ней подсматривал.

— Скажи, что не понравилось, — ладони по-хозяйки сжали ее талию. Дэйла шумно выдохнула, а потом взглянула на Маркуса из-под полуопущенных ресниц.

— Сначала работа, потом развлечения. — После чего вытащила из его кармана телефон и нашла в базе данных нужный номер. Привычно набрала и приложила аппарат к уху. — Добрый вечер, мальчики, поставьте двух ребят возле третьей лаборатории.

Вернув телефон Маркусу, она нарочито медленно отстранилась от него и улыбнулась.

— Ну а теперь можно и поиграть.

* * *

Изнутри пневмопоезд был похож на опрокинутую вентиляционную шахту. Труба без окон. Строгие ряды кресел сложной конструкции были оснащены пятиточечными ремнями. Мелкие плоские лампочки освещали помещение. Вдоль выпуклых стен тянулись трубы воздуховодов, представляющих лишь малую часть системы внутреннего микроклимата.

Все это Вито Лаен отметил до того, как поезд двинулся. Проводники помогли мастеру Ирраилю пересесть в кресло, пристегнули его, после чего откатили коляску в грузовой отсек. Когда каждый пассажир был устроен, обездвижен и проинструктирован, служащие удалились, и после протяжного звукового сигнала пневмопоезд сорвался с места. Грудь сдавило от резко возросшей нагрузки. Затылок вмяло в пружинистый подголовник. Они мчались на дикой скорости вдоль прямого пневмотоннеля, без поворотов, развилок и станций. Под приятную музыку и отчаянный стук сердец.

Поезд доставил их к пункту назначения за двадцать минут. Вито с радостью покинул его глухое, похожее на опрокинутую шахту нутро. Собственная походка была нетвердой. Но, несмотря на дискомфорт, внутри зародилось странное, непривычное волнение. Юноша в который раз поймал себя на мысли, что ему не терпится увидеть мир, который прячется за огромными дверьми Леополиского вокзала. Будет ли он походить на то, что видел сквозь розовые очки, гуляя по подземном саду вместе с Милки Вэй? Или же, наоборот, будет похож на искусственные воспоминания, вложенные мастером Ирраилем?

Но внутри ждал очередной коридор. Как выразился старик, бюрократическая кишка Леополиской префектуры. Попросту говоря, пропускной пункт, связавший десятки пневматических тоннелей. За толстой прозрачной перегородкой расположились непрерывные ряды рабочих мест, они были словно соты, огражденные стенками и набитые госслужащими. Штатные операторы, все как один сидели в очках, с тонкой дугой микрофона перед губами. Каждый вел свою беседу, беспрерывно что-то объяснял, инструктировал, информировал, предупреждал и брал согласие. Приемный пункт кишел чужими разговорами.

Старик Ирраиль не обращал внимания на происходящее вокруг, катил свою коляску в глубину помещения. Там прозрачные кабины операторов плавно перешли в такие же стойки. Сами работники межрегионального бюро внутренних передвижений работали уже с прибывшими, а не отбывающими, находящимися за десятки и сотни километров от них.

— Вито Лаен, десятый город Леополиской префектуры, подойдите к сто пятнадцатому окну, пожалуйста… — прошелестел громкоговоритель, и мастер сразу же подтолкнул юношу в нужном направлении.

— Иди. Просто очередной разговор, это быстро, — успокоил он парня. — Буду ждать у выхода.

Быстро не получилось. Инструктаж, несмотря на вечернее время, провели по полной программе: без сокращений, ускорения речи и остальных непонятных бюрократических фишек. С каждой минутой Вито Лаен распознавал в своей голове все больше встроенных туда эпитетов, относящихся к процессу делопроизводства. Подписывая энную бумажку, ничем не отличающуюся от той, что была ранее, Вито впервые выудил из своей головы фразу «бюрократические жернова». Она была подкреплена изображением мясорубки и падающих в нее людей. От пришедшей на ум картинки стало нехорошо, пересохло в горле, а сердце зачастило еще больше..

Уже позже, сев в фуникулер и не замечая вокруг ничего, кроме чёрного оконного пятна, Вито спросил у мастера о смысле той картинки.

Ирраиль долго не отвечал. Жал свои тонкие губы, щурил мелкие бесцветный глаза над крючковатым носом и уперто не поднимал взгляда на мальчишку.

— Это иносказательность, Вито, — наконец начал он, смотря в черное окно. — Система работает и доводит до единого знаменателя всех, кто попадает под её рабочие жернова. Делает всех похожими и более-менее равными.

— Я не хочу быть перетертым в фарш.

Ирраиль усмехнулся одними кончиками губ.

— Тогда тебе стоит лично взяться за шестеренки системы, Вито. И крутить их, и повелевать.

— Это как? — парнишка не понимал. А Ирраиль хотел объяснить так, чтобы больше этой темы не касаться.

— В любой системе есть механизмы, детали, — ударился в рассуждения он. — Все эти госслужащие на вокзале такие же люди, как ты и я, и они тоже в своих жерновах. Надо стоять над ними, чтобы не оказаться под. Вот и все.

Больше они не говорили. Ирраиль вскоре задремал, а Вито Лаен просто сидел и изучал его изрезанное морщинами лицо. Думал о том, что будет таким же старым и сморщенным и, возможно, умным…

Они вышли из кабины поздним вечером. Стоило бросить беглый взгляд вокруг, чтобы потерять дар речи. Город сиял, сливаясь с абсолютно чистым звездным небом. Это было изумительные розовых очков Милки Вэй.

У самого края платформы их ждал человек. Выше среднего, молод и непривычно одет. Вито зацепился за него взглядом. И лишь спустя пару мгновений Ирраиль резко затормозил коляску и буквально вскинулся.

— Димитрий… — процедил он сквозь зубы.

— Сколько лет, сколько зим, Ирраиль, — улыбнулся незнакомец, подходя ближе. Ни один, ни второй не спешили пожимать друг другу руки, и это выглядело странно. — Ты не один, как я понимаю.

Взгляд его неприязненно скользил по Вито, словно взвешивал и оценивал.

— Мой воспитанник, — не стал возражать мастер, — Вито.

— Что ж, этого следовало ожидать, — ничуть не смутился советник. — Идём, машина недалеко.

Он резко развернулся, и Вито ничего не оставалось, кроме как подтолкнуть коляску с мастером, догоняя.

Ехали молча. Димитрий и Ирраиль сверлили друг друга взглядами, и отчего-то Вито казалось, что он в их немом общении лишний.

Догадка подтвердилась, стоило им зайти в здание резиденции.

— Иди вперед, Вито, — резко выдал мастер. — Шестой этаж, правое крыло, конец коридора, а там сам разберешься, — велел он. А едва Вито скрылся, Ирраиль резко крутанул колесо и развернулся в сторону Димитрия. Долго смотрел на него оценивающим взглядом, после чего разочарованно покачал головой. — А ты совсем не изменился. Как был щеглом, так им и остался

Димитрий смущенно улыбнулся. Оправдываться за случайное омоложение было глупо.

— Давай оставим прошлое там, где ему полагается быть, Ирраиль, — наконец ответил он. — Есть работа и есть шанс вернуть официальную практику, получить назад лицензию, так, может, лучше посвятить время этому, а не старым разборкам?

Старик нахмурился и откинулся на спинку своего кресла.

— Говори, я внимательно слушаю.

— Не здесь, — Димитрий многозначительно обвел пространство взглядом, — коридор не самое подходящее место для принятия решения. К тому же нас ждет префект дэ Руж. Крайне занятная особа.

Мастер напрягся.

— Я думал, ты цену набиваешь.

— Вовсе нет, — самодовольно усмехнулся Димитрий. — Это действительно госзаказ, Ирраиль, первого уровня секретности.

* * *

Дверь скрипнула протяжней обычного. Так, словно отворяющий ее сам боялся. Кэйт задумчиво посмотрел на то, как в щели показалась чернявая макушка, а за ней любопытный нос на миловидном лице. Волосы у гостьи были густые и длинные, по пояс. Глаза, обрамленные пушистыми черными ресницами, оказались невообразимого фиолетового оттенка, что даже по сегодняшним меркам было крайне дорогой модификацией. Плотный серый комбинезон закрывал все остальные прелести красавицы. Причем окутывал он даже шею, словно спецовка рабочего из нижнего города.

Барышня неуверенно вступила внутрь, а потом уставилась на Кэйта во все свои фиолетовые глаза, изучая его буквально по сантиметру. Свон от столь пристального внимания даже в кресле заерзал. Собирался проучить очередного любопытного, а тут столь наглое поведение аж из колеи выбило.

— Добрый вечер, — наконец выдала она тяжелым мужским басом, продолжая смотреть на Кэйта и по-девичьи хлопать ресницами. Бывший следователь слегка ошалел от столь вопиющего контраста и еще раз внимательно взглянул на вошедшую. Заметил нашивку со значком десятого подземного города и призадумался.

— Добрый, а вы кто?

— Вито Лаен, — неуверенно ответили ему, что не внесло особой ясности. Кэйт подпер голову рукой и еще глубже задумался. Ну не спрашивать же напрямик о поле, это как минимум нетактично. Как максимум не по-мужски.

— А можно праздный вопрос, Вито, — зашел издалека Кэйт, — кто вы по профессии?

— Любовница… — все тем же басом ответили ему, не забыв при этом покрыться ярким румянцем. Кэйт Свон прочистил горло и растерянно оглянулся. Похоже, это уже был чей-то прикол. Но вот камера, камера где?