Путешествие по чашам весов. Левая чаша 2

Глава 38

Комда сидела на широком подоконнике, согнув ноги в коленях и обхватив их руками. Прохладный утренний воздух шевелил широкие рукава ее платья. Женщина наблюдала за тем, как ночь уходит, кутаясь в меха из туманов. В спешке та забывала часть своих многочисленных одежд, и они серыми тенями оставались лежать в зарослях деревьев и под крышами домов.

Солнце еще не появилось, но горизонт уже посветлел. Сегодня был день весеннего равноденствия, который традиционно отмечался в Хайбуне. Праздник должен был проходить на вершине горы в специально построенном для этой цели храме. Адепт Оэ-но Готоба вместе со своими учениками и Посвященными клана отправился туда вчера днем. Комда не обратилась к нему с просьбой разрешить ей присутствовать на церемонии. Старик был враждебно настроен по отношению к ней. Женщина почувствовала это с самой первой встречи. Он даже поход в Такэ-но Ути вместе с ее отрядом расценивал как подвиг. Ей было и смешно, и грустно осознавать это.

Готоба не был тем человеком, который смог бы управлять планетой после Великого Учителя. Она давно поняла это. Рёдзэн, пожалуй, был бы на такое способен, но она сама убила его. Оставался еще третий адепт. Обнадеживало то, что это была женщина. Матушка Исэ — именно так все называли ее в Хайбуне.

Комда разжала руки и встала. Окно было низким, и ей приходилось стоять, согнувшись. Привычным движением женщина оттолкнулась от стены и ступила на узкий декоративный балкончик. Она собиралась завершить сегодня то, ради чего на целый месяц задержалась в Хайбуне. Полностью восстановить энергию. При желании Комда могла черпать ее отовсюду. Из людей, из растений и даже из неживых предметов, например, камней. Которые, впрочем, только казались неживыми. Она редко пользовалась таким способом накопления, предпочитая ему комнату-реактор, специально созданную для этой цели на борту «Синей чайки».

Встреча с Великим Учителем, о которой она с такой легкостью сказала старому Готобе, беспокоила ее. Комда не хотела каких-либо случайностей, хотя прекрасно понимала, что те могут произойти и без ее желания. Женщина отвела рукой волосы от лица и посмотрела вниз. Нижняя часть горы была еще во власти ночи. Жители города спали. Только кое-где вспышками молний сверкали огоньки свечей. Ей захотелось сделать шаг вперед и полететь, вдыхая полной грудью прохладный утренний воздух. Но Комда подавила это желание. Её могли увидеть. С усмешкой она подумала: «Из меня, пожалуй, получился бы неплохой последователь Клана Терпения. Я только и делаю, что смиряю себя ради стоящей передо мной цели».

Она присела на корточки и начала трансформироваться. Скоро небольшая серая птица расправила крылья и взмыла с балкончика вверх. Быстрые взмахи бело-серых крыльев поднимали ее все выше и выше. Около самой вершины она вошла в туманное облако, на несколько минут потеряв возможность ориентироваться.

Она летела в мягком живом сумраке, продолжая обдумывать то, что собиралась сегодня сделать. Скоро облако закончилось, и женщина увидела, что достигла вершины. Она закружилась над ней, осматриваясь. Верхняя часть горы была ровной и гладкой, как стол. Сверху она казалась правильным кругом. Вокруг по всему периметру на одинаковом расстоянии росли деревья. Сумрак раннего утра скрывал их, превращая в туманные тени, но было видно, что они не выросли здесь по воле случая, а были посажены людьми. Центральную часть занимал Вершинный храм. Кёрай, когда рассказывал о нем, постарался приукрасить историю. Комде храм не показался особенным. Тоже круглый, он насчитывал три яруса из поставленных друг на друга огромных камней. Именно камней. Храм был не вырублен из тверди горы, а построен. Странным и загадочным казалось только то, что булыжники, составляющие его основание, были непомерно велики. Уровень развития техники на планете не позволял поднять их на гору, да еще и поставить один на другой.

Комда рассмеялась бы, если бы не была сейчас птицей. Общий почерк одного Великого Строителя обнаруживался на многих планетах. Соурс не оказался исключением. Она начала снижаться и опустилась на площадку перед храмом. Женщина трансформировалась, приняв свой естественный облик. Здесь было холоднее, чем в ее комнате или у подножья горы. Ветер дул сильнее, волнами раскручивая подол длинного платья. Комда обхватила руками плечи и прислушалась. Мысленным взором она скользила по вершине горы, отмечая любое, даже незначительное колебание энергии. И вдруг ощутила чье-то присутствие. Ей потребовалась доля секунды, чтобы понять, что это Тресс.

Комда подняла руку и щелкнула пальцами. Сегодня она не собиралась ни с кем делиться. Тем более с ним. Она не хотела еще на месяц задерживаться в каменном городе и собирать энергию по частицам, словно пересыпая щепотками соль из одного мешка в другой. Поэтому, не раздумывая и не колеблясь, словно муху, сбросила Тресс с горы. Когда с одним из конкурентов было покончено, она медленно пошла вперед. Комда остановилась на самом краю ровной площадки. Внизу сквозь рваные края облаков она видела розовые сады тайры. Впереди, каменными громадами возвышались горы. Дальше и чуть правее простирались леса. Именно туда ей предстояло отправиться завтра утром.

Солнце, наконец, поднялось выше, и она увидела то же, что уже больше месяца назад показывал ей Йяццу. Лучи скользнули сквозь ущелье в горах, пролетели через сады и осветили гору. Свет заставил Хайбун засверкать яркими бликами, а женщину зажмуриться. Она почувствовала тоску и боль, как вчера в саду, когда играла в память об Озгуше и обо всех тех, кого потеряла за долгие годы странствий по Вселенной. Чувства были обострены до предела. Ей не нужно было прикладывать особых усилий, чтобы слышать все звуки, знать все мысли не только людей, но и любых живых существ. Она позволила Хранителю на какое-то время взять верх над человеком.

Старик Готоба всю дорогу, пока поднимался к храму, думал о Комде. Эта женщина вела себя с ним самым неподобающим образом и с каждой минутой раздражала все больше и больше. Даже вчера вечером, когда вместе с остальными паломниками и Посвященными устраивался на отдых, он продолжал вспоминать об их утреннем разговоре. Старик позвал к себе Кёрая и принялся сердито отчитывать его:

— Почему ты промолчал, когда она оскорбляла меня?

— Я не заметил, чтобы она сделала что-то подобное.

— Она обозвала меня стариком!

— Простите, учитель, но разве это не так?

Готоба, не обращая на слова Кёрая никакого внимания, продолжал:

— Я заметил, что вы все время переглядывались. Ты прочел ее мысли?

— Нет. Я пытался, но не смог этого сделать. Она, как и все остальные из их отряда, обладает способностью блокировать телепатию.

— Я взял тебя с собой только ради этого, а ты не справился с возложенной на тебя задачей!

— Приношу свои извинения, учитель Готоба. Смею заметить, что вы тоже поступили не самым лучшим образом, когда бесцеремонно прервали ее игру.

— Подумаешь, прервал игру! Всегда можно начать заново!

Кёрай молчал, опустив голову. Он уважал и любил своего учителя. Тот взял его на воспитание, когда он был совсем мальчишкой. Не старше маленького Гидо. Сколько всего ему пришлось пережить из-за своих необычных способностей, но учитель всегда и во всем поддерживал его, заменил и отца, и друзей. Кёрай так и не смог ни с кем сблизиться по-настоящему. Все его силы отнимало служение Клану Терпения и его адепту. Но иногда даже он недоумевал, почему Великий Учитель именно Готобу назначил на столь высокую должность. Старик не отличался каким-нибудь особым терпением или смирением. С годами Кёрай понял, что, благодаря вздорному и ершистому характеру Готобы, все окружающие невольно становились добрее и терпеливее, учились смирять себя. Может, именно в этом и заключался замысел Великого Учителя? Мужчина приподнял глаза.

Оэ-но Готоба небрежно взмахнул рукой, отпуская его. Кёрай тихо удалился, продолжая размышлять над тем, о чем думал до того, как адепт позвал его. Что сказать, как объяснить маленькому Гидо, что завтра Комда покинет город, а вместе с ним и его. Мужчина тяжело вздохнул. Он как телепат знал мысли и чувства ребенка. Знал, что тот будет сильно страдать, когда потеряет ее. Потеряет навсегда.

Солнце ярко озаряло вершину горы, когда огромная толпа людей, желающих принять участие в церемонии весеннего равноденствия, поднялась на нее. Впереди шел адепт Готоба. Сегодня он сменил старую потрепанную одежду на новую. Другие поступили таким же образом. Со стороны казалось, что на гладкую площадку перед храмом медленно вытекает васильковая река. Комда наблюдала за появлением людей, забравшись на вершину храма. Снизу ее не было видно. Да и кто стал бы смотреть вверх, на ослепительное солнце?

За свою жизнь она видела столько церемоний, что потеряла им счет. И кровавых, и таинственных, и удивительно красивых. Пожалуй, та, что начиналась внизу, больше соответствовала последнему определению. Ветер развевал складки синих одежд, и они трепетали на ветру, словно знамена. Адепт клана нес в руках большую, укрытую тканью коробку. Комда знала, что в ней находится. Кёрай несколько раз описывал ей всю церемонию.

В коробке был кристалл. Такой же, как она видела в Кисэне, только синего цвета. На нем не проверяли степень терпения, не совершали обряда посвящения. Кристалл был своего рода талисманом. Раз в году, именно в этот день, все люди, которые поднимались на гору, отдавали ему часть своей энергии, насыщая огромной силой. Именно эта энергия и была нужна Комде. Она устроилась поудобнее, рассчитывая, что ждать придется долго.

Тем временем поднявшиеся на гору люди начали занимать свои места. Одни, в обычных одеждах, образовали круг с внешней стороны храма, другие, в синем, судя по всему, Посвященные, встали в проемах огромных камней. Старик Готоба опустил коробку с кристаллом на землю в самом центре храма, склонил голову, кланяясь ему, и отступил в сторону. Он отошел почти к самым камням и начал ходить по кругу. Каждый новый круг был меньше предыдущего и приближал его к стоящей в центре коробке. До полудня оставалось около часа.

Комда внимательно следила за церемонией. Запах цветов тайры долетал даже сюда. Но, может быть, ей только так казалось. Древний храм, наделенный собственной силой, спал. Ветер тоже стал стихать. Он уже не так сильно рвал одежду и хлопал ею на ветру. Люди молча стояли под палящим солнцем. Когда до полудня оставалось несколько минут, адепт завершил последний круг и остановился у коробки. Он опустился на колени и открыл ее. Как и ожидала Комда, там оказался большой, размером с голову ребенка, кристалл. Он был прозрачно-голубым, как небо над ее головой.

Оэ-но Готоба положил его в специальное углубление на крышке коробки и встал. Это послужило началом церемонии. Движение пошло с дальнего круга. Люди раздвинули ноги и развели руки в стороны, прежде чем влиться в общий хоровод и начали первое движение. Комда насчитала три различных упражнения, которые плавно перетекали одно в другое. Когда все они были проделаны несколько раз, наступила очередь Посвященных.

Они опустились на землю, сложили ноги и подняли вперед руки. Со стороны казалось, что они обнимают большой столб, выходящий из земли и заканчивающийся в небе. Это упражнение сменило следующее, столь же медленное, но требующее огромной сосредоточенности. Пот струился по лицам людей, но они не прерывались. Последним в этот странный, волнообразный обряд, вступил адепт Готоба. Он взмахнул руками и быстро задвигался вокруг камня. Его ноги описывали дуги, а руки словно ловили что-то и отбрасывали к камню. Женщина заметила, что камень темнеет. Из бледного, почти белого он становился голубым, приближаясь цветом к топазу. Через несколько секунд это был уже сапфир. Темно-синий и яркий, как ее глаза.

Видно было, что старый адепт устал, но он продолжал совершать движения до тех пор, пока солнце не достигло зенита. Его лучи проникли сквозь отверстие в каменном куполе храма, отразились от камня, разделились на отдельные лучи и, словно звезда, рассыпались по полу. Готоба в изнеможении опустился, скорее, даже упал на каменный пол храма. Остальные последовали его примеру. В этот момент Комда встала во весь рост, вытянула вперед левую руку и тоже чуть прикрыла глаза. Камень стал светлеть прямо на глазах. Вот он приобрел голубой цвет. Еще чуть-чуть — и он стал бы белым, но в этот момент женщина опустила ладонь. На ее лице появилась довольная улыбка. Трансформация на этот раз протекала удивительно быстро и заняла всего лишь миг. В образе птицы она взлетела с крыши храма. Сделала круг над ним и спикировала вниз. Уже погружаясь в туман облаков, она услышала единый скорбный вздох, который издали люди на вершине горы.