Путешествие по чашам весов. Левая чаша 2

Глава 41

Йяццу шагал быстро и широко. Он почти не обращал внимания на семенящего рядом адепта. Деревня была уже близко. Он слышал шум реки и, как ему казалось, сумел разглядеть приподнятые и заостренные на углах крыши. Ло не видел пришельцев чуть больше одного дня, но чувствовал, что скучает без них. Особенно тоскливо ему было без Комды. Старик все это время внушал ему, насколько та коварна и жестока, пытался, по собственному определению, «открыть Йяццу глаза». Но добился только того, что молодой мужчина думал о ней, не переставая. И с каждой минутой, проведенной вдали от женщины, настроение Йяццу ухудшалось. Он с трудом дождался обеда, как было заранее обговорено с Комдой, и стал собираться в путь. Адепт перестал разыгрывать из себя больного и с завидным энтузиазмом принялся помогать ему. Они шли, по очереди сменяя друг друга. Широкая река немного задержала их. Но Йяццу из нескольких бревен соорудил небольшой плот, усадил на него адепта, разделся, вручил старику свои вещи, а сам поплыл рядом. На небольшой поляне на противоположном берегу он обнаружил след от костра. Идущие впереди останавливались здесь на привал. Значит, все правильно. Готоба и Йяццу переглянулись и решили не задерживаться. На ходу жуя захваченные из Хайбуна лепешки, они пошли дальше.

И вот, наконец, деревня. Появление в ней адепта клана Терпения произвело эффект внезапного наводнения. Наверное, именно так можно охарактеризовать то, что происходило в деревне. Люди бежали к адепту со всех сторон, перепрыгивая через низкие кустарники и вброд переходя каналы. Старый правитель торопливо вышел вперед, постукивая палкой. Но когда он увидел, кого ему приходится встречать, благодушная и доброжелательная улыбка на его лице сменилась волнением и детской радостью. Готобу окружили со всех сторон. Все тянули к нему руки, в надежде дотронуться если не до него, то хотя бы до его одежды. Оэ-но Готоба вынужден был смириться. Йяццу незаметно отошел в сторону. Он не хотел тратить время на чествования и обязательные в таком случае разговоры. Мужчина жаждал знать, где разместили путешественников, и побыстрее. Он смог выяснить это у пожилого рыбака. Тот сначала признался, что по распоряжению правителя носил гостям ужин, а потом объяснил, где их найти. Йяццу еще раз окинул адепта и окружающую его толпу снисходительным взглядом и устремился в указанном направлении.

То, что он увидел, приближаясь к дому, поразило его. На помосте друг напротив друга сидели Тресс и Мстив. Они играли в сапу. Само по себе это было невероятно. Йяццу давно заметил, что Мстив недолюбливает Тресс и относится к нему крайне подозрительно. Но следующее действо, свидетелем которого он невольно стал, так поразило мужчину, что он даже на некоторое время потерял дар речи. Дверь в дом с грохотом распахнулась, и через мгновение оттуда вылетел Раст. Он прокатился сначала по земле, а потом и по деревянному помосту. Сбил доску и фишки для игры в сапу и чуть не свалился в воду.

Йяццу проглотил застрявший в горле ком, тряхнул головой и осторожно, словно ступая по тонкому льду, подошел к путешественникам. К его удивлению, Мстив и Тресс сделали вид, что все, что он увидел, в порядке вещей. Первый наклонился и стал собирать разбросанные по помосту камешки, а второй продолжил внимательно разглядывать что-то в воде. Появление Йяццу если и удивило их, то они сумели это скрыть. Раст поднялся и посмотрел по сторонам. В его глазах была обида и злость. Он тоже ничего не сказал Йяццу, отряхнул рукой одежду и пошел куда-то, не поднимая глаз. Мстив спокойно собрал камни и только после этого сделал вид, что заметил стоящего невдалеке Йяццу:

— Ты пришел? А где адепт? Надеюсь, с ним ничего не случилось?

— Все в порядке. Адепт попал в «плен» к жителям деревни. Боюсь, скоро мы его не увидим. А как у вас дела?

— Прекрасно. Сам видишь. Сидим, играем…

— А что случилось с Растом?

— Думаю, сквозняк. Парня прямо вынесло из дома. Да ты и сам видел.

— А где Комда? С ней все в порядке?

— Все хорошо. Она в доме. Но я не советую тебе туда заходить. Сегодня ветреный день.

Сразу же после этих слов Мстив громко крикнул:

— Комда, Йяццу пришел!

Женский голос тут же ответил:

— Я очень рада. Займи его чем-нибудь. Я скоро выйду.

Мстив прижал длинный палец к такому же длинному носу и спросил:

— Чем же тебя занять? Может, сам что-нибудь предложишь?

Йяццу, все еще ошеломленный увиденным, ответил:

— Ничего не надо. Я просто постою и подожду.

Тресс усмехнулся, оторвался от созерцания воды и тихо заметил:

— Очень правильное решение…

Этой ночью Йяццу спал очень плохо. Он несколько раз просыпался, чудилось, что в доме кроме них кто-то есть. По крайней мере, он постоянно слышал чей-то тихий голос. Ло не понимал невнятных вкрадчивых слов, но они вызывали тоску и смутное, неясное беспокойство. Все, кроме Раста и Готобы, спали в общей комнате прямо на полу. Адепт остался ночевать у правителя деревни, а Раст ушел вечером и не вернулся. Комда показалась Йяццу не такой, как обычно. Её взгляд был отсутствующим. Она словно обдумывала что-то. За весь день женщина сказала всего несколько слов, да и то Мстиву. Йяццу решил набраться терпения и подождать. Не зря же он последние месяцы жил среди последователей клана Терпения. Пришло время вспомнить то, чему он у них научился.

Наступившее утро оказалось солнечным и теплым. Йяццу по привычке проснулся раньше других, вышел из дома на улицу. И тут же увидел Комду. Она выполняла упражнения. Такие же, как делал когда-то адепт Рёдзэн. Мужчина не захотел ее беспокоить. Он знал, какой внутренней сосредоточенности эти практики требовали от исполнителя. Стоя в стороне и наблюдая за женщиной, он первый раз с сожалением вспомнил о сестре, оставленной в такой далекой теперь деревне. О прекрасном бело-золотом Кисэне, где началось его обучение, и о многом другом, чем ему пришлось пожертвовать ради пришельцев. До Такэ-но Ути оставалось идти еще не меньше двух месяцев. С одной стороны, это было так долго, а с другой… Он не предполагал, а твердо знал, что этот город является конечной целью пришельцев. Местом, где они завершат свое путешествие.

Местом, где он навсегда расстанется с ними. Когда Йяццу подумал об этом, он опять услышал в голове тот самый голос, который говорил, что все в жизни имеет свое начало и конец. Что нельзя получить то, чего страстно желаешь, а поэтому лучше и не стремиться к далекой несбыточной мечте. Он почувствовал пустоту в душе, захотелось заплакать от тоски и боли. Мужчина даже закрыл глаза. Мелодичный голос, напоминающий перезвон серебряного колокольчика, раздался совсем рядом. Он произнес:

— Что с тобой, Йяццу? Тебе больно?

Он открыл крепко зажмуренные глаза и увидел Комду. Женщина взволнованно смотрела на него, а легкий ветерок перебирал ее длинные блестящие волосы. Её глаза заглядывали прямо в душу. Йяццу не смог солгать:

— Я подумал о том, что нам скоро суждено расстаться. Это и причинило мне боль.

— Зачем думать об этом? Впереди еще много дней, когда мы будем вместе. Пусть они будут наполнены радостью, а не грустью. Улыбнись. Я не хочу видеть тебя таким печальным! Что мне сделать, чтобы хоть немного развеселить тебя?

У Йяццу прямо вертелась на языке фраза о том, что же ей надо сделать, но он высказал более скромное желание:

— Обними меня.

Женщина шагнула вперед и подняла руки. Они скользнули по его плечам и обхватили шею. Йяццу осторожно прижал ее к себе и замер. Противный голос в голове тут же исчез, как будто его там и не было. Мужчина облегченно вздохнул. Утро действительно начиналось прекрасно.

Комда развлекалась. Она стояла на деревянном пирсе около дома, в котором они жили, и смотрела в воду. Там плавал небольшой кусочек лепешки. Как только маленькие красные рыбки окружали его со всех сторон и начинали клевать, Комда взглядом перебрасывала его чуть в сторону. Так продолжалось неоднократно. Рыбки, казалось, тоже получали удовольствие от игры. Они каждый раз все с большей скоростью и энтузиазмом разыскивали ускользающую от них корочку хлеба. Женщина еще раз переместила размокший кусочек чуть в сторону и вздохнула.

Они находились в рыбацкой деревне уже третий день. Все это время её жители оказывали почести адепту клана Терпения. Старик был окружен таким вниманием и заботой, что на пришельцев времени у него не оставалось. Мстив и Тресс целые дни проводили, играя в сапу. Их поединки уже перешагнули грань обычной игры и перешли в противоборство характеров. Комда иногда заходила в дом и останавливалась рядом с игроками. Они даже не замечали ее присутствия. Раст после инцидента замкнулся в себе. Он ни с кем не разговаривал и приходил только обедать. Лишь Йяццу все эти дни находился рядом с ней. Но и с ним было не все в порядке. Мужчина выглядел бледным и грустным. Он явно страдал. Все ее попытки выяснить, что же происходит с ним на самом деле, заканчивались ничем. Йяццу был достаточно умен, чтобы избегать вопросов или уходить от них. Он только сказал, что, когда она рядом, ему становится легче. Это не успокоило Комду, а, наоборот, заставило задуматься.

Сейчас Ло не было. Его позвал к себе адепт Готоба. Комда попросила передать старику, что они не могут больше ждать его. Йяццу улыбнулся, вспомнив, какой переполох вызвало последнее исчезновение пришельцев. Он решил, что второй раз старик не захочет путешествовать в одиночестве, поэтому поспешил заверить Комду, что завтра утром они отправятся в путь.

Женщина еще раз вздохнула. Она позволила рыбкам доесть кусочек хлеба и выпрямилась. День приближался к обеду, а Йяццу еще не вернулся. Комда сложила руки на груди и подошла к самому краю деревянного пирса. Поднимался ветер. Он всё сильнее шевелил ее распущенные волосы. Водные растения с сиреневыми цветами и длинными узкими листьями колыхались на плаву. Женщина подняла лицо и посмотрела на небо. Вот-вот должен был пойти дождь. Комда ощущала грусть, неясную тоску и… нетерпение. Первые капли упали на воду, расчертив ее кругами. Затем застучали по крыше. Круглые сверкающие шарики скользили по листьям растений и заполняли сиреневые чашечки цветов. Дождь усиливался.

Комда стояла посреди шума, плеска и стука. Она рассеянно посмотрела по сторонам и вдруг увидела Йяццу. Мужчина то бежал под дождем, то скрывался от него под крышами навесов. Комда следила за ним глазами, пока тот не добрался до крыши, под которой стояла она. Одежда Йяццу потемнела и прилипла к телу, волосы были мокрыми, по лицу стекали капли воды. Он радостно улыбнулся женщине:

— Настоящий весенний дождь! Я промок до нитки!

Комда увидела, как он смахнул с лица капли и протянул ей руку. Затем вдруг смутился и вытер ее об ещё более мокрую рубашку. Вид у мужчины стал виноватым. Комда рассмеялась.

— Ты мокрый, как лягушка.

И тут же исправила сама себя.

— Я хотела сказать, как Кохх. Правда, должна признать, ты гораздо красивее.

— Мне приятно думать, что ты такого мнения о моей внешности.

Йяццу подошел ближе, продолжая пристально смотреть на женщину. Она опустила глаза и тихо спросила:

— Ты говорил со стариком?

— Да. Он разволновался, когда я передал ему твои слова. Как я и говорил, ваше прошлое ночное исчезновение послужило ему хорошим уроком. Завтра утром адепт будет у нас.

— Хорошо.

И вдруг Комда произнесла жалобным голосом:

— Йяццу, я так устала от ожиданий. Мне хочется прямо сейчас оказаться в Такэ-но Ути… Жаль, что это невозможно…

Мужчина сделал шаг вперед и развел руки, собираясь утешить женщину, но тут же беспомощно уронил их. Она сказала, отвечая не на его слова, а на этот жест:

— Переоденься. Простынешь.

Йяццу продолжал стоять и смотреть на нее. Комда заверила:

— Я подожду тебя здесь.

Хрустальные струйки дождя стекали с крыши и падали в воду. Непрерывный стук и плеск заглушали ее слова. Мужчина с нежностью вгляделся в ее грустное лицо, потом посмотрел на затянутое облаками небо и поспешил к дому.

Спустя две недели путешественники достигли обходной дороги. Они поняли это еще до того, как Йяццу подтвердил их догадку. Дорога больше напоминала русло высохшей реки, а не протоптанную людьми тропу. Почва на ней была каменистой. Люди шли, не оставляя следов. У каждого в руке был длинный посох. Йяццу специально весь вечер срезал палки с пустотелого суставчатого дерева. Они были легкими и гладкими, но очень прочными.

Сам мужчина за последнее время осунулся еще больше. Он ловил на себе внимательные взгляды Комды, но упорно продолжал молчать. Не мог признаться, что странный голос продолжал звучать в его голове каждую ночь. Днем старик Готоба пытался настроить его против Комды и остальных пришельцев. Ночью голос нашептывал мысли о бесполезности надежд и тщетности мечтаний. Давление, которое он ощущал и днем, и ночью, сводило Йяццу с ума. Сам не замечая того, он погружался в мрачный и бездонный омут отчаяния. Но мужчина по-прежнему шел впереди отряда. Правда, теперь двигался медленнее, потому что адепт Готоба задыхался при быстрой ходьбе. Иногда Йяццу со злостью думал, что, если бы старик больше молчал, а не изводил его разговорами, его дыхание было бы спокойнее, и они могли бы идти быстрее.

Комда тоже казалась грустной и задумчивой. Она шла последней, опустив голову и изредка пиная мелкие камни. В полной тишине, нарушаемой только тихим монологом адепта Готобы, прошел и этот день. Ночью, впервые за последнее время, Йяццу спал хорошо. Голос не мучил его своими мрачными намеками и предсказаниями. Зато утром все началось заново. Ло проснулся раньше остальных, подкинул дров в почти потухший костер и пошел за водой. Мужчина тщательно умылся, ополоснул котелок и набрал холодной родниковой воды. Он был настолько погружен в свои мысли, что даже вздрогнул, когда услышал голос Готобы:

— Я увидел, что ты проснулся и поспешил следом за тобой. Нам нужно поговорить.

— Вы только и делаете, адепт, что разговариваете.

— Не слишком вежливо с твоей стороны упрекать меня в этом.

— Простите, адепт. Я просто сильно устал. Что нового вы хотели сказать мне?

— Нового — ничего. Я никогда не думал, что ты настолько упрям, Йяццу. Это даже не упрямство, а какое-то болезненное упорство в повторении одной и той же ошибки.

— В чем я ошибаюсь?

— В том, что продолжаешь доверять пришельцам.

Если бы Йяццу был менее терпелив, он бы застонал от бессилия. Адепт начал ежедневную проповедь. Мужчина сдержал себя и ответил:

— Я не хочу, чтобы вы снова заводили этот разговор. Это ни к чему не приведет. Сегодня я впервые хорошо выспался и надеялся, что и весь день пройдет спокойно, в атмосфере терпимости и взаимного уважения.

— Ты не хочешь слушать меня. Эта… женщина околдовала тебя. Она кажется ангелом, но поверь мне, она жестока и бездушна. Она пожертвует любым из нас ради достижения своей цели. И эта цель ужасна. Она замыслила убийство Великого Учителя. И не только его. Она устранит всякого, кто встанет у нее на пути. Скажу больше, я предвижу и свою скорую смерть. Матушку Исэ ждет та же участь. Только на тебя, Йяццу, последняя надежда. Она доверяет тебе. Ты должен улучить время и убить ее. Только так ты сможешь спасти всех нас и нашу прекрасную родину.

Йяццу смотрел на старика и видел, как возбужденно блестят его глаза, как дрожат сморщенные руки. То, что тот говорил, было явным безумием. «Старик сошел с ума, — ошеломленно подумал молодой мужчина. — Когда же это произошло? До или после нашего появления в Хайбуне?» И тут Готоба ухватил его за рукав куртки и горячо зашептал:

— Сделай, как я прошу! Ты прославишь свое имя в веках! Спасешь всех нас! Ведь для тебя это такой пустяк. Ты молод и силен, Йяццу. Я знаю, что ты был чемпионом в соревнованиях на палках! Конечно, эти ее слуги, Раст, Мстив и Тресс… Они могут попытаться помешать тебе… Но не волнуйся, я возьму их на себя!

Йяццу дернул плечом, освобождаясь от рук старого адепта. Затем, глядя ему прямо в глаза, медленно произнес:

— Вы больны, Готоба, и бредите. Я никогда не совершу ничего подобного. Любой, кто причинит Комде боль или страдание, будет иметь дело со мной. Вот это я могу вам обещать.

Он подхватил котелок с водой и пошел назад, в лагерь. На полпути он обернулся. Старик стоял, закрыв лицо руками. Его плечи мелко тряслись.

Дорога, хоть и полого, но поднималась вверх. Высокие деревья расступались в стороны, уступая место огромным бело-серым камням. После утреннего разговора с адептом Йяццу пропустил вперед Мстива и Раста, а сам пошел сзади вместе с Комдой. Он испугался, что старик, получив отказ, сам решит сделать «благородное дело» и совершит покушение на Комду.

— Йяццу, дорога поднимается в гору…

— Мы выходим из низины. Сейчас будет поворот, примерно на девяносто градусов, а потом дорога пойдет под уклон. Лес закончится. Дальше путь идет через степи. В это время года, скорее, луга. Трава там местами доходит до пояса.

— Ты сегодня не такой, как раньше.

— Такой. Тебе кажется, что во мне что-то изменилось.

Комда не стала спорить. Сегодня с самого утра она ощущала тревогу и беспокойство. Все члены отряда были необычно молчаливы. Мужчины шли, не поднимая глаз от земли. Дорога довела людей до огромного, размером с дом, белого камня и сделала резкий поворот. Комда шла, глядя под ноги, когда почувствовала резкий толчок в спину. Она потеряла равновесие и покатилась по колючим камням, но сумела сгруппироваться и быстро вскочить. Женщина повернулась и увидела Йяццу, который стоял, держа перед собой посох. Он смотрел не на неё, а вверх, на камень. На самой его вершине на фоне яркого голубого неба виднелся черный силуэт мендлока. Зверь посмотрел на стоящих внизу людей и громко застонал. Комда крикнула:

— Достать оружие! Отступаем от камня! Будьте внимательны, звери обычно охотятся стаями!

Люди, настороженно глядя по сторонам, пошли по дороге. Йяццу догнал женщину и сквозь зубы произнес:

— Прости, что толкнул тебя. Я увидел мендлока случайно. Он собирался прыгнуть. Ты как раз была под ним. Я испугался.

— Извинения приняты. Догони адепта. В случае чего, поможешь ему. Боюсь, мне придется воспользоваться своей силой… В этом случае старик получит хороший повод упрекать меня всю оставшуюся часть пути до Такэ-но Ути…

— Если до этого нас не съедят мендлоки.

Комда и Йяццу отступали назад, держа перед собой палки. Слева от дороги из-за дерева показался второй зверь. Он оскалил зубы, но рычать не стал.

— Не нравится мне поведение этих тварей. Они явно не торопятся атаковать.

— Комда!

В голосе Мстива слышалось волнение.

Женщина, не поворачивая головы, спросила:

— Что случилось?

— Дальше дороги нет!

— Как это нет?

Она обернулась и посмотрела на вагкха. Йяццу встал перед ней, прикрывая женщину собой. Он смотрел на приближающихся зверей. Их было уже четверо.

— Зачем мне обманывать? Посмотри сама!

Когда Комда произнесла несколько слов на незнакомом Йяццу языке, он понял, что Мстив был прав.

— Все так плохо?

— Трудно сказать. Надо подойти ближе.

Люди отступали, пока разведчик не остановил их. Тогда они позволили себе отвернуться от зверей. Мстив и Раст вышли вперед, прикрывая группу. Дорогу разрезал глубокий овраг. Он был настолько широк, что перепрыгнуть его не было никакой возможности.

— Как же они удачно выбирают места для засады, — раздосадовано бросил Раст. Это были его первые слова после более чем недельного перерыва.

Комда посмотрела по сторонам и сказала:

— Сдвигаемся левее. Там растет высокое и толстое дерево. Можно использовать его в качестве моста.

— Чем вы собираетесь рубить его? Своими ножами? — даже сейчас в голосе адепта Готобы слышались насмешка и едва скрытое презрение. И в этот момент первый зверь прыгнул. Его целью стал Раст. Зверь и человек покатились по каменистой дороге, поднимая клубы пыли. Йяццу поднял палку и бросился на помощь.

— Оставь его! Он справится сам. Ты должен защищать адепта!

Мужчина посмотрел на Комду. Женщина стояла рядом с Мстивом. Отдавая Ло приказ, она не повернула головы в его сторону. Все ее внимание было отдано мендлокам.

— Уводи старика к дереву! Мы прикроем!

Йяццу подхватил Готобу под руку и потащил в сторону. За его спиной послышался свист палок и злобное рычание. Звери снова атаковали. Он обернулся. Мстив и Комда сражались каждый со своим зверем. Один Тресс стоял, опустив посох и пренебрежительно поглядывая на мендлоков. Йяццу глотнул, крепче сжал руку старика и почти поволок его к дереву. По пути он слышал, как Готоба тихо бормотал себе под нос:

— Как хорошо все складывается! Звери появились вовремя. Они убьют пришельцев. Всех до одного. С их смертью решатся все проблемы! Как хорошо все складывается…

Йяццу брезгливо посмотрел на старика. Теперь он окончательно убедился, что адепт сошел с ума. Ло дотащил его до дерева, прижал к стволу и обернулся. Бой продолжался. Раст перерезал горло мендлоку, который напал на него, и теперь медленно поднимался. Вся его одежда, лицо и руки были в крови. Мстив оглушил своего противника и теперь собирался завершить поединок. Нож с серебристым лезвием сверкнул в его руке и исчез в лохматом боку зверя. Комда продолжала сражаться. На нее нападали сразу две твари. Она наносила удар и тут же уходила в сторону. Длинный посох вибрировал у нее в руке. До этого Йяццу никогда не видел, как она сражается. Это было захватывающее действие. Он сравнил бы ее движения с танцем, со смертельным танцем. Даже старик Готоба не удержался и прошептал:

— Теперь я верю, что эта женщина убила адепта Рёдзэна… Она действительно опытный воин. Точнее сказать, убийца!

В этот момент Комда развернулась, ускользнула от клыков первого мендлока и крикнула:

— Отходим к дереву! Тресс, ты собираешься отдыхать до конца поединка? Боюсь, не получится. Этот мендлок — твой!

И она прыгнула далеко в сторону. Второй зверь понял, что упустил ее и, сгорая от ненависти, тут же бросился на Тресс. Мужчина усмехнулся, словно нехотя взмахнул посохом и отбил атаку. «Оказывается, он тоже умеет сражаться… Впрочем, почему я думал, что он не умеет этого? Она не взяла бы с собой новичка…» — мысли лихорадочно пронеслись в голове Йяццу, и тут он увидел женщину. Она бежала к нему, одновременно поднимая руку. Быстрое движение пальцев — и огромное дерево за их спиной вздрогнуло и стало с треском падать. Комда рассчитала все верно. Длины ствола как раз хватило, чтобы соединить две стороны оврага.

— Раст, переходи первым! Встретишь адепта на той стороне!

Мужчина, не раздумывая, выполнил ее приказ. Он положил посох на грудь и, используя его в качестве балансира, пошел по импровизированному мосту. Готоба не видел этого. Он застыл, как столб, и смотрел только на женщину.

— Как ты это сделала?

— Мы поговорим об этом позже. После того как вы перейдете через овраг.

Постоянно оборачиваясь, старик поставил ногу на гладкий ствол дерева.

— Йяццу! Иди следом! Тресс, отступай. Хватит! Я вижу, ты не забыл то, что умел раньше!

Мужчина, продолжая усмехаться, качнулся в сторону, и зверь пролетел мимо. Тресс легко выровнял положение тела, перекинул палку в левую руку и побежал к дереву. Два оставшихся в живых мендлока, переглянулись и одновременно бросились следом за ним. Йяццу шел по стволу, когда услышал громкий крик:

— Комда-а-а!

Он узнал голос Тресс. Йяццу повернулся и увидел, как звери прыгнули. Их грязно-бурые тела скрыли под собой мужчину. В этот же момент раздался вскрик адепта. Старик, видимо, тоже наблюдавший за атакой тварей, покачнулся и зашатался. Йяццу вдруг с ужасом понял, что Готоба сейчас упадет. Он приоткрыл рот, собираясь позвать Комду, как за секунду до этого сделал Тресс, но тот опередил его. Из шевелящейся кучи лохматых тел послышался слабый голос:

— Помоги мне! Убери этих тварей!

Комда подняла руку и резким движением разжала кулак. Мендлоки разлетелись в разные стороны, как шарики из смятой бумаги. Тресс поднялся. Из его плеча текла кровь. Но вместо благодарности он зло прошептал:

— Ты заставляешь просить себя дважды!

Комда, Йяццу и все остальные отвлеклись на эти слова и не заметили, как адепт Готоба соскользнул со ствола. Их внимание привлек громкий крик Раста:

— Комда! Старик падает!

Все мгновенно повернулись, но было уже поздно. Маленькое тело летело вниз, размахивая в воздухе руками. Можно было подумать, что адепт возомнил себя птицей… К сожалению, это было не так. Тело старика ударилось о стену оврага, отскочило, описало небольшую дугу и ударилось о новый выступ. Комда подбежала к самому краю и наклонилась вниз. Йяццу, который стоял на бревне, увидел, как камни посыпались у нее из-под ног, и с ужасом представил, как женщина падает следом за Готобой. Но та, покачнувшись, удержала равновесие. Опустила руку в тщетной попытке поймать адепта. Но было уже поздно. Его окровавленное тело лежало на дне оврага. Йяццу почувствовал, что ноги его мелко дрожат. Он понял, что не сможет сделать ни шагу. И в этот момент его подхватили под руки, и Мстив произнес прямо в ухо:

— Спокойно, парень. Не паникуй. Сейчас перейдем на другую сторону. Я помогу тебе.

Йяццу ничего не понимал. Он только запомнил, как Мстив, постоянно подбадривая, перевел его через овраг и сдал на руки Расту. Тресс появился рядом спустя пару минут. Он насмешливо взглянул Йяццу в глаза, и тот услышал:

— Ты, оказывается, слабак. Я видел, как у тебя дрожали колени, когда ты шел по бревну.

Ло посмотрел по сторонам и вдруг понял, что этих слов, кроме него, не слышал никто. На лице Тресс была обычная усмешка, но губы не шевелились.

— Я телепат, Йяццу. Не делай такое удивленное лицо. Ты давно знаешь об этом, — раздался в голове тот же голос. — Как же вы, люди, глупы… Что она находит в вас? Не понимаю…

Комда, расправив руки в стороны, осторожно шла по гладкому, словно отполированному, стволу дерева. Следом за ней двигались мендлоки. Они глухо рычали и скалили зубы. Женщина не оборачивалась. Казалось, она знала о том, что звери не догонят её. Так и случилось. Комда спрыгнула на землю и сразу же повернулась. Подняла руку. Двинула указательным пальцем, описывая круги. Тяжелое, в несколько обхватов дерево, взлетело и закружилось в воздухе. Оно напоминало сейчас огромный, покрытый ветками пропеллер. Мендлоки свалились с него в овраг при первом же повороте. Бревно же покружилось еще немного и легло на прежнее место. Только тогда Комда повернулась к мужчинам и спросила:

— Все в порядке?

Не дожидаясь, когда кто-нибудь из них ответит, Йяццу крикнул первым:

— Нет, не все! Адепт Готоба погиб!

— Я сожалею.

— Не лги. Тебе совсем не жаль его!

Йяццу не понимал, откуда берутся слова, которые он сейчас говорит. Откуда возникло чувство ненависти, которое рвет душу на части.

— Ты могла спасти его, но не сделала этого!

Комда нахмурилась, но неожиданно согласилась с этим обвинением:

— Да, я виновата. Надо было помочь старику перейти через овраг, но в суматохе я не подумала об этом.

— Ты не думаешь ни о чем, кроме Такэ-но Ути! Старик Готоба был прав, когда говорил, что это не случайно. Ты что-то задумала, но скрываешь свои планы! От меня и от остальных!

— Только от тебя. Остальные знают, что я иду туда, чтобы поговорить, а если придется и убить вашего Великого Учителя!

Слова долгожданного признания, прозвучавшие так внезапно и просто, ошеломили Йяццу. Он прикрыл рот рукой и прошептал:

— Значит, старик был прав. Ты убийца и ничего больше!

— Ошибаешься, Йяццу. Я Хранитель.

— Это одно и то же. По крайней мере, для меня.

— Мне тяжело слышать это, но я не буду разубеждать тебя. Ты сейчас слишком взволнован и не поймешь меня.

— Зато ты спокойна! И говоришь мне прямо в лицо, что собираешься убить Учителя, и продолжаешь оставаться спокойной. Какой я глупец! Я познакомил тебя с Редзэном, и ты убила его. Потом пришел черед Готобы. Кто будет следующим? Матушка Исэ?!

— Я не убивала Готобу. Я вообще не хочу никого убивать и всегда стараюсь избегать этого. Убийство Рёдзэна было ошибкой. Его смерть оказалась напрасной. Мне жаль, что так произошло.

Но Йяццу уже не слышал её. Его сердце билось неровно, какими-то скачками. В голове все кружилось. Он чувствовал, как ненависть, словно вода, заполняет душу. И, как вода, она потушила волнение. Стало холодно и тоскливо. Йяццу произнес:

— Я дальше не пойду с вами. Я вернусь в Хайбун. Нужно доставить туда тело адепта. Он не заслуживает того, чтобы после смерти валяться и гнить на дне оврага. Это неправильно.

— Поступай как хочешь, Йяццу. Но знай, мы благодарны тебе за помощь.

— Мне не нужна ваша благодарность! Я заслуживаю наказания и презрения со стороны любого честного человека. Ты, Комда, конечно, не в счет. Эти слова о чести не относятся к тебе. Я жалею, что повстречал тебя. Всех вас.

После этих слов Йяццу круто развернулся и пошел прочь. Комда устало произнесла:

— Мстив, помоги ему достать из оврага тело адепта Готобы. В одном он прав. Его нельзя оставлять там. Старик заслужил право быть похороненным в городе, который построил и любил. В Прекрасном Хайбуне.