Раз за разом. Doing it All over.

Глава 3. Часть 9.

"Ты в порядке, Билл?", - спросил меня Майк, дрожа от переполняющего его адреналина. - "Он задел тебя?"

"Угу", - ответил я, пытаясь сохранять спокойствие.

Коридор вокруг меня наполнился встревоженными разговорами. Я заметил, что к нам направляется пара учителей. Я расстегнул куртку и скинул её с себя. На моей клетчатой рубашке была небольшая дырка, края которой окрасились кровью. Я приподнял рубашку, открывая кожу.

"Выглядит не так уж и плохо", - сказал Майк с надеждой, взглянув на рану.

"Ага", - ответил я, смотря вниз.

Рана была чуть ниже моего левого ребра, примерно два сантиментра длиной, немного крови сочилось из неё. Конечно она выглядела не так уж и плохо со стороны, удары ножом редко выглядят плохо, но насколько всё плохо внутри?

"Ты в порядке?", - снова спросил меня Майк, обеспокоенный моим выражением лица.

"Думаю, мне нужно присесть", - ответил я и спустился вниз, пытаясь вспомнить строение этой части моего тела.

Первым делом я подумал о селезёнке. Если моя селезёнка разорвана, я истеку кровью в считаные минуты. Моя левая почка тоже находится там. В зависимости от того, насколько глубоко вошёл нож и под каким углом, она может быть в опасности. Если лезвие вошло под верхним углом, могло ли оно задеть моё левое лёгкое?

Меня пырнули ножом! Мой мозг продолжал кричать на меня. Ножом!

"Что здесь происходит?", - поинтересовался учитель, проталкиваясь сквозь толпу детей.

Он взглянул на Ричи, блюющего на полу, держась за свои яйца, и на меня, с поднятой рубашкой и с истекающей кровью из раны. Он увидел нож, что валялся на полу примерно в трёх метрах от нас. Друзья Ричи уже разошлись.

"Его ударили ножом, Мистер Джонсон", - сказал Майк учителю.

"Ударили ножом?", - шокированно переспросил учитель. Напоминаю, это 1982 год. Задолго до того, как подобное станет обычным делом в школах. - "Ты в порядке, парень?"

"Нет", - ответил я, глядя учителю прямо в глаза. - "Я хочу, чтобы Вы внимательно меня выслушали, окей?"

"Что ты..."

"Заткнитесь!", - сказал я ему. - "Меня ударили ножом в левый верхний брюшной квадрант. Меня срочно нужно доставить в госпиталь. Пожалуйста, вызовите скорую."

"Но кто..."

"Забейте на это!", - кричал я с усилием. - "Вызовите ёбанную скорую. Сейчас же!"

Это заставило его пошевелиться. К тому времени ещё больше учителей подходили к нам.

Скорая появилась, и я чуть ли не закричал от ужаса, когда увидел парамедика. Это был Кен Талли, который будет руководителем операций с того времени, как я нанялся, до тех пор, пока национальная корпорация не выкупит нашу маленькую компанию четыре года спустя (сам он получит пакет выходных пособий, как и остальная часть старого руководства).

Кен - это ходячий мудозвон, делающий всю грязную работу для своей управляющей компании. Мне даже в голову не приходило, что он когда-то был практикующим парамедиком. Он не может быть хорошим врачом даже в теории. Это просто грёбанный кошмар.

Но, к моему удивлению, он на самом деле оказался компетентным в своей работе. Он перевязал рану и присоединил ко мне две капельницы на пути в лечебницу. У него даже были хорошие манеры, он постоянно повторял мне, что всё будет хорошо, что он просто принимает меры предосторожности, разрезая мою одежду и вставляя в мои вены два шланга. Если бы я не был настолько напуган сейчас, я бы даже задумался, что с ним случилось в будущем, что он стал таким мудаком.

Но я был очень напуган, дрожа в страхе от этого инцидента. Я постоянно повторял себе, что могу умереть. Прямо сейчас я истекаю кровью. Но больше всего волновала мысль, что раньше этого не случалось. Меня никогда не пыряли ножом, никогда я не был близок к смерти. Что это значило? Я не могу умереть, да? Я уже дожил до 32 и не мог умереть, будучи подростком. Разве карты не были уже розданы?

Когда меня завезли в реанимацию и окружили доктора, медсёстры и прочие специалисты, когда мою рану обрабатывали, когда в мои бедренные артерии вставляли иглы, чтобы проверить кровяные газы, когда в мою задницу засунули скользкий палец, проверяя сфинктер и перфузию кишечника, мысль всё продолжала преследовать меня. Раньше этого не случалось!

Мне сделали рентгеновские снимки, в мой пенис вставила катетер медсестра, которая была настолько старой, что моему отцу в матери годится. И всё же я продолжал думать: этого всего не было раньше!

"Билли", - сказал мне доктор, - "мы дадим тебе лекарства, от которых ты заснёшь. Нам нужно отключить тебя ненадолго, чтобы мы могли обследовать тебя и убедиться, что нет внутреннего кровотечения."

"Перитонеальный лаваж", - пробубнил я, от чего доктор заморгал.

"Да, именно", - сказал он. - "Тебе это уже делали?"

"Нет", - ответил я. - "Никогда."

Доктор на мгновение посмотрел на меня Взглядом и обратился к медсестре.

"Дайте ему Мидазолам."

Спустя минуту я стал чувствовать себя очень сонным и расслабленным. Это слегка успокоило мой страх. Я знал, что они приведут меня в бессознательное состояние, вставят дыхательную трубку и подключат меня к вентилятору. Затем они разрежут мой живот, вольют в него физраствор и начнут высасывать его, чтобы увидеть, есть ли кровь.

Если там есть кровь, меня отвезут в операционную, где попытаются отремонтировать все повреждения, нанесённые мне Ричи. Если у них ничего не получится, я умру, даже не поняв этого.

Возможно, сейчас я переживаю последние мгновения своего сознания. Неважно, насколько сильно я расслаблен под лекарствами, это всё равно пугающая мысль.

"Отключайте его", - сказал доктор, и анестезиолог добавил что-то ещё в мою капельницу.

У меня осталось немного времени на последнюю мысль.

Раньше этого не случалось!