Развод. Мусор вынес себя сам

Глава 6

В этом ресторане было… громко! Стук ножей о тарелки, голоса, музыка, предательское урчание собственного желудка. Последнее беспокоит больше всего. Я так нервничала перед сегодняшней встречей, что даже не позавтракала, и вот результат. Когда официант ставит передо мной тарелку с салатом и еще одну - с горячим, я готова расплакаться от счастья.

И вместе с тем от тоски, когда он же приносит Лизе кофе. Крошечную чашечку эспрессо. Черного и без сахара. Она обхватывает ее тонкими пальцами, и кажется, что может наесться одним только видом этого напитка. Я чувствую, как краснею. Мой аппетит вдруг видится мне таким грубым, таким приземленным на фоне ее воздушной, кофейной аскезы. Прячу руки под столом. Хочется сделать вид, что вся эта еда случайно оказалась передо мной. - Вы можете есть, не стесняясь, - милостиво разрешает Бернадская. – А я пока ненадолго уйду в себя, и подумаю, как именно смогу вам помочь.

Вилка повисает в воздухе вместе с моей отпавшей вниз челюстью. Я смотрю на Лизу и пытаюсь понять: она правда вот такая вся из себя на голову… просветленная? Или это гениально продуманный образ? Но даже если это игра - она играет безупречно. С таким ореолом спокойствия и уверенности, что мне и не снилось.

Лиза делает небольшой глоток кофе и ставит чашку обратно.

- Аниса, дорогая, - голос у Бернадской низкий, бархатный. - Женщина - это сосуд. Сосуд божественной энергии. И ваша задача - наполнить его светом, чтобы потом этим светом мог напиться ваш мужчина. Он должен видеть в нас не просто спутницу, а источник своей силы, свою музу, свою… Она закидывает голову, подбирая слово.

- …свою Богиню.

Ну, разумеется. Кого же еще? Я вяло ковыряю вилкой салат, чувствуя себя не сосудом, а дырявым корытом. - А ваш мужчина, Аниса? - ее взгляд становится пронзительным. - Он видит в вас Богиню? Он питается вашей энергией? От этих слов я чуть морсиком не подавилась. Откашлявшись, торопливо вытираю рот салфеткой.

- Знаете, Лиза, мой мужчина в последнее время в основном питается заготовками из морозилки. – пытаюсь отшутиться я.

Но шутка неуместная, или у нас с этой Лизой просто разное восприятие смешного. Она сидит, недовольно поджав губки. Не тот ответ ждала гуру.

А с другой стороны, чего от меня хочет эта девочка, которая до этого дня даже не знала, ни обо мне, ни о моих проблемах? Она хочет правду? Ну, хорошо. Правдивый ответ звучал бы так: «Нет, Лиза. Он видит во мне удобную функцию. И после тридцати лет брака наша общая энергия ушла на то, чтобы не убить друг друга во время ремонта в доме и не развестись пока выбираем, куда поедем в отпуск. И знаете что, я принимаю, что так бывает, но не хочу с этим мириться!».

Лиза, кажется, пропускает мою неудачную шутку мимо ушей. Она смотрит на меня с обволакивающей, сладковатой жалостью.

- Но внутри каждой из нас живет Богиня, Аниса. Нужно просто позволить ей выйти наружу. Вы должны захотеть этого. Вы должны увидеть себя ею. Я откладываю вилку. На меня вдруг находит странное спокойствие.

- Я не хочу быть Богиней, Лиза. Она моргает. Непонимающе.

- Не можете представить себя ею? - переспрашивает робко. - Да нет, могу, - пожимаю я плечами. - Просто не хочу. - Невозможно.

Лиза вдруг замолкает. Молчу и я. А что тут еще скажешь? Неловкая пауза затягивается. Лиза смотрит на меня, как на инопланетянку. Я решаю добить ситуацию самоиронией - мое последнее оружие против таких вот просветленных фей. - Лиза, а вы сами-то из каких Богинь? - спрашиваю я с наигранным любопытством. - Славянских, скандинавских, древнеегипетских или, может, греческих? Она задумчиво хмурит свой идеальный носик, словно решает важнейшую дилемму. - Я... я себя могу ассоциировать с Афродитой, - наконец выдает она с легким румянцем. - Я вас тоже, - киваю я. - Но на всякий случай решила уточнить. - Я делаю паузу, собираясь с мыслями. - Но нужно учитывать, что в той мифологии, помимо богинь, было полно другого дивного народа. Гарпии, сирены, эринии, дриады, наяды, лимнады, в конце то концов! И много еще кого. Помимо простых смертных женщин, разумеется. Понимаете, куда я веду? Она смотрит на меня с удивлением, будто видит впервые.

- Не очень, - наконец, признается она. – Даже совсем не понимаю. - Хорошо, скажу иначе, - вздыхаю я. - Лиза, все ваше учение построено на том, чтобы каждая из нас нашла свою внутреннюю Богиню, верно? Она кивает. - Стала особенной? - уточняю я. Она кидает более уверенно и интенсивно, как старательная ученица. - Отлично, - говорю и делаю последний выдох. - Но я вот считаю иначе. Я считаю, что когда все особенные, никто не особенный. Произношу эту фразу и вижу, как вытягивается красивое лицо. Сначала на нем читается недоумение, потом она моргает, будто пытается перезагрузить компьютер. Ее взгляд вдруг становится пустым, она смотрит на меня, но не видит.

Наверное, перед глазами у Лизы мелькают нули – упущенная выгода от того, какая гигантская брешь обнаружена в ее теории. Сотни, а может тысячи женщин обращаются к Лизе за помощью, многие из них, наверное, мечтают стать Богинями. Но не все. Все и не могут!

Все и не должны!

И если финальная цель у этих бедных женщин – улучшить отношения в семье, то, наверное, искать и культивировать эту Богиню так себе выход. Потому что на Богинь молятся. Где-то в далеком-далеком храме, вознося жертвы на холодном-холодном алтаре.

Но с ними не живут, их не любят, не смешат до колик, не кружат на руках, не щекочут им пятки, не греют молоко, когда те болеют, не дают поспать, уводя детей в парк, не лезут на городскую клумбу, потому что где еще среди ночи достать любимой цветы и прочее и прочее и прочее.

Все это делает жизнь волшебной, без божественного на то влияния!

И я, простая смертная женщина, даже не гречанка, не хочу становиться такой как эта Лиза! Пусть красавица, пусть умница, но я, правда не представляю, с кем из мужчин (тоже простых и смертных) эта девочка с нереально завышенными требованиями будет счастлива! С кем? Нет таких!

Лиза делает глоток кофе, ставит чашку с изящным стуком на блюдце и смотрит на меня с таким видом, будто сейчас откроет великую тайну мироздания.

- Мужчина, - начинает она, и ее голос приобретает назидательные интонации, - должен смотреть на вас так, будто видит впервые. Каждый день. Его глаза должны загораться, когда вы входите в комнату.

Ну, это если телевизор из комнаты вынести. А то выход на поле Роналду вдохновит Борю сильнее, чем мой. А проигрывать борьбу за мужа футболистам и смешно, и обидно.

- Он должен лопаться от одного вашего вида в сексуальном белье, - продолжает Лиза, не сбавляя оборотов.

О, это тоже было. Мой чуть не лопнул, когда увидел, что за похабщину я принесла в наш дом. Хорошо, что я все-таки не успела надеть то белье. А то сидела бы сейчас не в уютном ресторане, а в похоронном бюро и думала, в чем провожать моего почившего от инфаркта супруга.

- И самое главное, - Лиза возводит палец вверх, - вам должно быть хорошо вместе даже в тишине. Просто сидеть рядом, чувствовать его поддержку, его энергию. Важно не только говорить вместе, но и молчать. Просто сидеть рядом и заниматься своими делами. Хотя бы книгу читать.

Главное, чтобы не Анну Каренину. И не больше одного раза.

Я молчу, аккуратно пережевывая мясо. Вся моя борьба, весь мой сарказм бушуют строго внутри, не находя выхода. Снаружи я - просто женщина, которую от вкусного обеда отвлекают всякими осознанными просветлениями.

Лиза внезапно замолкает. Она отодвигает свою кофейную чашку в сторону, кладет руки на стол, и смотрит на меня с непривычной прямотой. Ее взгляд, обычно немного расфокусированный и мечтательный, теперь кажется удивительно острым.

- Вы всё это время молчите, Аниса, - говорит тихо, но очень четко. - Но я вижу, что у себя в голове вы уничтожили меня своими ответами. Колкостями, шутками, сарказмом. Сколько их вы придумали за это время? Миллион? И ни одну не сказали вслух. Я замираю. Эта девочка попала в точку с пугающей точностью. - Ваше молчание - такой же побег, как и тогда, в зале, - продолжает она. - Только сейчас вы бежите не от меня. Вы бежите от себя самой. И это намного страшнее. Давайте попробуем по-другому, - внезапно Лиза смягчает голос. – Пять минут без вранья, как думаете, продержитесь?

Внутри все сжимается в комок. - Лиза, не многого ли вы просите? Вы точно справитесь с чужой откровенностью? - слышу свой собственный, чуть хриплый голос.

Уголки ее губ дрогнули в легкой, почти невидимой улыбке.

- А вы попробуйте. Каждый день я работаю с десятками женщин и слышу такое, от чего волосы дыбом встают. И помогаю им справиться. Так что, Аниса? Три вопроса. Три честных ответа. Не струсите? Я смотрю на ее кукольное лицо, на пухлые губы, на уверенный взгляд. Кого мне бояться? Эту девочку, играющую в богиню? Нет. Уж точно не ее.

Я коротко киваю.

- Задавайте.

Выражение лица Бернадской тотчас меняется. Сейчас она выглядит не как модный психолог, а как маньяк патологоанатом, наконец дорвавшийся до вскрытия.

- Первый, - говорит она тихо. - Просыпаетесь ли вы утром с мыслью, что сегодня увидите его, и это наполняет вас тихой радостью? Не обязанностью, не рутиной. Именно радостью.

Черт. Я ждала чего-то другого. Чего-то… более топорного, что ли. Киваю, словно прошу время, чтобы переварить вопрос. Но Лиза продолжает, так и не дождавшись моего ответа. - Второй. Чувствуете ли вы, что можете быть рядом с ним самой собой? Не самой удобной, не самой правильной. А именно собой - уставшей, злой, смешной, неидеальной. И не боитесь, что он вас оттолкнет? Господи, о чем она? Конечно, я чувствую себя собой, иначе как бы я прожила тридцать лет в браке?

Или нет? Или все это время я лепила из себя удобную версию Анисы, ту, которая точно понравится моему Боре? А что он делала в ответ? На какие такие компромиссы с собой шел ради уже моего удобства?

Не знаю. Наверное, просто пока не приходит в голову.

- И третий, - ее голос звучит еще тише, но от этого только весомее. - Верите ли вы, что через год, через пять, через десять ваша жизнь вместе будет лучше, чем сейчас? Не просто привычнее. А именно лучше? Счастливее? Наполненнее? Три вопроса. Три простых, очевидных, убийственных вопроса. Они висят в воздухе, и от каждого мое сердце сжимается все больнее. Ответы на них рождаются сами собой, мгновенно и безжалостно. Я отодвигаю стул. Ложка с грохотом падает на пол, но я даже не смотрю вниз. - Так что, Аниса? - настаивает Лиза, и в ее голосе я слышу не злорадство, а какую-то непонятную, почти болезненную настойчивость. - Нет, - выдыхаю я, и голос мой дребезжит. - Нет, нет, и нет. Это три ответа на ваши три вопроса. - Я хватаюсь за спинку стула, чтобы встать. Ноги ватные. - А теперь мне нужно домой. К мужу. Чинить то, что мы с ним сломали.

Я хочу уйти, но Лиза не дает. Ее рука вдруг ловит мою. Она обхватывает мое запястье, и держит его неожиданно крепко. - Аниса, - говорит Лиза совсем, совсем по-другому! Я уже сбилась, какой это по счету образ? Кто она теперь? Понимающий наставник? Участливый психолог? Инфоцыганка, которая хочет заработать на чужом несчастье? Или просто своенравная девчонка, которая бестактно копается в чужом нижнем белье. - Поверьте, я много видела и многое могу понять. Разводы, измены, одиночество, кризисы... Я слышала истории, от которых кровь стынет. Она смотрит мне прямо в глаза, и в ее взгляде ни капли осуждения. Только странная, взрослая усталость.

- Вы не должны ничего чинить. Вы имеете право просто… перестать. Аниса, дорогая, вам не нужны эти отношения!

- А какие нужны? – я уже сержусь. Зачем я согласилась на этот обед? Чтобы слушать то, какая у меня ущербная жизнь?

- Не могу так сказать. Нужна еще консультация, и, вероятно, не одна, чтобы раскрыть ваш потенциал. Но я точно знаю, что мужчин много, и такую достойную женщину как вы...

- Господи, ну и чушь. – обрываю я ее. - Лиза, вы просто очень молоды и много не понимаете в силу возраста.

- Да, я молода, но вы не знаете, что я прожила, чтобы оказаться в той точке, в которой есть. И не знаете, какого мужчину выбрала себе я. Да, кстати. Уверена, вам подойдут отношения, как у меня с Борей. Сильным, смелым, нежным. Именно с ним я поняла, что значит настоящий мужчина и впервые могу оставаться просто собой. Вот такой нужен и вам!

- Отлично, когда-нибудь я клонирую вашего Борю, а пока буду жить со своим.

Лиза смеется. Звонко, по-девичьи.

- Вашего мужа тоже зовут Борисом? Какая удивительная синхронность! Это сильное, красивое имя. Я обожаю его.

- Угу, я тоже.

- А давайте мы их познакомим? Может… может ваш супруг глядя на моего мужчину увидит, как нужно вести себя с женщиной? И это станет поводом поменять свое отношение к вам? А что, это идея. Боря обещал забрать меня после обеда, вот кстати и он, - Лиза приподнимается с кресла и машет кому-то у меня за спиной, - Боря, мы здесь, подойди, пожалуйста.

Нехотя поворачиваюсь в сторону выхода. Обычно такие девушки как Лиза выбирают себе редкостных мудаков.

Но не в этом случае. Лиза оказывается права и ее Боря и действительно хороший. Возможно, даже самый лучший. Ведь иначе я бы не вышла за него замуж, не построила с ним дом, не родила дочку, не прожила долгие тридцать лет вместе.

Муж видит меня, и как в немом кино, беззвучно открывает рот. Его лицо бледнеет, а глаза расширяются до неприличных размеров, отчего он становится похож на карикатуру на себя самого .

Случись это в кино, я бы хохотала над абсурдностью сцены, но сейчас, когда все происходит со мной, я просто не знаю, что делать. И потому молчу, жду, пока Лиза познакомит меня с моим же мужем.

- Аниса Анатольевна, вот и он, мой Боря, - она кладет свою руку ему на грудь.

- Добрый день, Борис, - киваю в ответ, - мне о вас рассказывали много чудесного. - Аниса, что ты тут делаешь?!

Боря сдергивает с локтя Лизину руку и поворачивается ко мне.

- Вы знакомы, - удивляется Бернадская. И делает это искренне, как человек, который действительно не знал, что ее идеал мужчины редкостный засранец и гондон!

- Нет, - трясет головой вышеупомянутое резиновое изделие. - то есть да. Лиза, мы обсудим это потом. Аниса, иди в машину, я все сейчас тебе объясню!

О да! Я хочу объяснений, я очень хочу. И ты мне их дашь, но сначала я наслажусь представлением здесь. Тем более, что я случайно получила контрамарку в первый ряд.

- Борь, - с нажимом повторяет Лиза, сверля моего супруга глазами. – Как давно вы знакомы с Анисой?

Боря поджимает губы. Знаю его такой жест. Сейчас он может психануть и просто уйти, оставив жену и любовницу разбираться вдвоем. Не даю ему такой возможности.

- Лиза, милая, мы с Борей познакомились ровно за год до нашей свадьбы, если Вас волнует этот вопрос. То есть тридцать один год, из которых тридцать живем в браке. Правильно, Борь? Ничего не напутала?

Смотрю на мужа, потом перевожу взгляд на Бернадскую. На бедняжке лица нет. Все-таки нервы никого не красят. И если Лиза выглядит так, то боюсь представить, что там со мной.

- Теперь я хочу кое-что узнать. Всего один вопрос, не три, как у вас, но ответ нужен такой же честный. Лиза, скажите, как давно вы спите с моим мужем?!