Развод. Мусор вынес себя сам

Глава 21

Ее щеки ярко красные, но не из-за мороза. Регина сердито прохаживается по комнате, оглядывает ее, будто ищет что-то, а не найдя, решает усесться в мое кресло.

Все так же не сняв пальто.

Меня коробит от такого поведения.

- Регин, не хочешь раздеться, - спокойно интересуюсь у дочки.

- Когда такое происходит?!

- Какое «такое» и чем тебе поможет верхняя одежда в помещении? Если на нас движется антициклон, и ты явилась, чтобы сказать, что скоро мы все умрем от холода, то ради Бога, сиди так. Можешь и мою дубленку из гардероба взять. В остальном, умоляю, давай не будем забывать о манерах.

Дочка недовольно фыркает, но, кажется, успокаивается. Если я шучу, значит все не так уж плохо. И вместе мы решим проблему, в которую встряла моя девочка. - Снегирева запороли, - на выдохе произносит Регина.

- В смысле? Всего?

- Всего. Отправили на допечатку старые макеты, со всеми выходными данными.

Складываю руки в замок и подаюсь вперед. Да, ситуация неприятная, но решаемая. Несколько дней работы, чтобы вручную переклеить форзац, и тираж спасен. Муторно. Книга получит удорожание, что отразится на продажах, но это лучше чем ничего.

Объясняю Регине, как мы поступим, и вижу, как с каждым моим словом дочь успокаивается все больше. Вот и отлично. А то истерики мне только не хватало.

- Все? – Спрашиваю не то с усталостью, не то с надеждой в голосе.

Хочется, чтобы это было реально все, чтобы Регина наконец выдохнула и мы, ударив по рукам, пошли на кухню, чтобы разделить ужин. Не Анисин, к сожалению. А заказанную из ресторана херню, но есть ее в одиночестве все равно не хочется.

Но вопреки ожиданиям дочь опускает глаза в пол и шепчет:

- Не совсем. Там девчата перепутали и отправили «Шелковый каприз» на Парето.

- Зачем, - удивляюсь я.

- Говорю же, перепутали! Было две типографии, вот они и скинули макеты не туда.

С Парето мы работаем давно и активно. Типография известная, а главное дорогая, она специализируется на сложных цветных книгах с вырубками, окошками и движущимися элементами. Короче на огромных подарочных изданиях, которые принято дарить на праздники типа Нового Года. И вот эти гении печатного дела получили от нас целый вагон самых обычных бульварных романов самого типового формата. Представляю, как они ржали, когда выполняли заказ. Это же вообще не их уровень! Все равно, что хирургу поручить штопать носки! Или заставить Осипа Бове проектировать сарай на две коровы для деревни Лыково!

- Дурдом, - смеюсь я. – Регин, они ж и денег за это говно попросят не как ЗАО. Те бы нам склепали тираж за копейки и дело с концом, а теперь будет у нас высококачественная бабья порнушка. Ну, молодец, че.

- Угу, - неохотно тянет дочь и что-то мне в ее реакции не нравится. Что-то вызывает подозрение. А потом мозг цепляется за странную формулировку – перепутали.

Что они, млять, перепутали?! А главное – с чем?!

Из того что я помню, на типографии у нас должны пойти три партии книг. Занудный Снегирев с его популярной психологией. Серия женских романов, которую дочь случайно отправило на дорогую и качественную типографию, а значит, третий файл ушел на обычную, я бы даже сказал халтурную. Которая не умеет работать ни с цветом, ни с вырубкой, зато делает дешево и быстро.

- Регина, - тихо рычу я, - куда вы отправили третий заказ?

Целых двадцать макетов подарочных книг на самые разные темы, над которыми пашет вся команда Дома Самойловых. Мы работаем над ними почти что год! Рисуем, пишем, правим, верстаем, моделируем. Все для того чтобы успеть затарить к Новому году все магазины и торговые площадки нашим сувенирным барахлом!

И эти сложнейшие макеты перепутали и отправили на типографию, которая ни хрена кроме ч/б кирпичей напечатать не может?!

У меня звенит в ушах от злости. Декабрь. Мы и так просасываем по срокам, книги должны были отгрузить еще первого числа. А тут выясняется, что книг- то и нет! Уверен, сигналы пришли настолько дерьмовые, что их даже показать стыдно! А иначе Регина бы приволокла их мне домой, похвастаться проделанной работой.

- Если мы не закажем срочную печать в Парето, то потеряем…

- Все! Мы, Региночка, потеряем все!

- Ну, я бы не была настолько категоричной, книги покупают и после Нового Года.

- Такие дорогие – нет. Регин, сейчас это была наша основная ставка. У нас нет новинок, нет громких имен, мы могли рассчитывать только на праздники и на подарочные издания к ним. Сколько запросили ЗАО за работу?

Регина называет совершенно неприличный чек.

- Так дорого, потому что они никогда не работали с подобными заказами, и… вот. Но я еще поговорю с Сашей, потому что там просто… макулатура! Их даже в библиотеки отгрузить стыдно!

От возмущения ее голос дрожит. Стыдно ей видите ли. Мне тоже стыдно. Только не за чужую работу, а за свою собственную. Надо было лучше пыхтеть над Анисой, глядишь получилась бы не дура дочь, а вполне себе нормальный сын!

- Сколько будет стоить срочная печать в Парето? – уже хриплю я.

Регина снова произносит какие-то цифры. Именно что цифры, потому что я не могу осмыслить озвученное ею как сумму. И так огромный бюджет вырос в 4 раза тупо из-за срочности заказа. И то не факт, что мы успеем отгрузить все к Новому году. А потом уже все, на хер с пляжа! В январе все будут салаты доедать да перед телеком сидеть, а не книжки мои заказывать!

- Если хотим успеть хотя бы к двадцатому числу, то увеличь это число вдвое.

В смысле вдвое? То есть в восемь от того, что мы должны были заплатить? И это не считая расходов на Снегирева, печать «Шелкового каприза» и тех денег, что я уже заплатил ЗАО за их брак? Во мне что-то обрывается. Красная пелена застилает глаза.

- КАК?! - рычу я, и стекла в гостиной, кажется, звенят. Или это звенит у меня в ушах. Надо бы проверить сердце, слышал, что такой звук бывает накануне инфарктов. - Как ты это допустила?! Кто за этим следил?! КАК ВООБЩЕ ЭТО ВОЗМОЖНО?!

Не помню, чтобы я так кричал раньше. И не помню, чтобы мой крик настолько не действовал на собеседника. Регине… нет, не по фигу. Она сжимает кулаки. Взгляд становится острым, колючим, точь-в-точь как у меня в периоды неконтролируемой ярости. - Я тебе не мать, - говорит она тихо, но четко выделяя каждое слово. - Чтобы на меня так орали. Подбирай выражения.

Я замолкаю. Чисто по инерции. Не думая о том, что сделал это из-за Регининой просьбы.

Смотрю на дочь - сжатую, напряженную, с тем же упрямым огнем в глазах, что вижу иногда в зеркале. И меня осеняет, она и правда не Аниса. Она - я. Моя полная копия не только внешне, что всегда вызывало во мне чувство невероятной гордости, но и по характеру. Один в один.

А со мной в такие моменты бесполезно бодаться, лоб расшибешь. Со мной нужно, как делала Аниса... ластиться? Уговаривать?

Я выдыхаю, чтобы немного расслабиться. Самого до сих пор трясет как при Паркинсоне. Стараюсь говорить тише и мягче, как моя бывшая со мной.

- Ну конечно нет, ты не Аниса, - почти укоризненно качаю головой. - Ты наша с ней дочь. Вот какая уже большая выросла, а я все думаю - маленькая. - Подхожу ближе, сажусь на корточки перед ее креслом, чтобы быть с ней на одном уровне. - Расскажи, малышка, как так вышло? Как вы умудрились наделать столько ошибок? Я же не ругаю, мне правда важно понять, как все это исправить. Ты же хочешь все исправить? Ты поможешь мне?

Ну вот, почти идеально. Губы дрогнули, глаза наполняются слезами. И вот она уже не грозная хозяйка издательства, а моя маленькая девочка, которая не справилась.

- Пап, это так сложно! - всхлипывает, вытирая ладонью щеку. – В Болонье вообще про такое не рассказывают! Я думала, что буду самая умная, а на самом деле… Я не знала! Я не представляла, как мама все это тянет! Без нее все просто посыпалось! А когда я позвонила ей, чтобы попросить помощи, она сказала, что занята. Занята! Представляешь?

В ее голосе - неподдельная обида. Такая настоящая, такая… детская. А детей обижать нельзя, тем более, что у нас с Анисой кроме Регины и нет никого.

Я глажу ее по руке, бормочу что-то утешительное, а сам думаю, какая моя бывшая все-таки стерва. Наш конфликт - это одно, но бросать фирму, сотрудников, единственного ребенка!

Ладно. Я и с ней поговорю. И это исправлю.

- Пап, а что ты будешь делать? – Регина смотрит на меня глазами, полными детской веры в мое всемогущество.

Я тяжело вздыхаю, встаю и отхожу к окну.

- Буду латать дыры, дочка. Найду деньги. Закажу срочную печать в «Парето». Сделаю поставку к двадцатому числу. Год закрою если не с прибылью, то хотя бы без долгов.

- То есть мы ничего не заработаем? - всхлипывает она.

- На этих книгах - нет. Но заработаем на другом. На громком имени. – откашливаюсь, потому что… когда я говорю об этой женщине голос против воли хрипит, как у подростка. - На Нике Зельбер.

Я ловлю на себе удивленный взгляд и спешу перевести разговор в деловое русло.

- Вот твоя задача: нужно сделать такой договор, чтобы она согласилась работать именно с нами. Ты же у нас лучший переговорщик, этому тебя в Болонье учили? – Регина неуверенно кивает. – Вот и ладушки, займись нашей будущей звездой.

На самом деле, я просто хочу убрать Регину от технических вопросов, где она, как выяснилось, ни хера не шарит. Правильно сказала дочка, она не Аниса. Во всем, в том числе в умении держать все под контролем. И уже за два месяца доказала мне это, полностью развалив тех отдел.

Регина, кажется, успокаивается. Встает, чтобы пойти со мной на кухню, как вдруг снова замирает. И снова странно смотрит на меня, принюхиваясь.

- Чем пахнет?

- Не знаю…

Я и правда не знаю. С тех пор как жена ушла из дома, здесь не пахнет ничем. Вообще. Ни вкусной едой, ни чистотой, ни теплом, ни уютом. Поэтому я честно тушуюсь от странного вопроса дочки. Чем тут пахнет… холостяком типа меня, чем еще?

- Духами, - морщится Регина, - женскими.

В голове проносится имя Лизы. Но вслух я говорю другое:

- Аниса! Она забыла на полке флакон, а я вот… иногда распыляю, когда становится совсем плохо. Я все-таки очень любил твою мать.

Я рассчитываю, что это ее растрогает. Настолько, что она даже не подумает в сторону любовницы, которая почти что поселилась в моем доме. Но вместо умиления на лице дочки появляется странная гримаса.

- Ты бы определился! - шипит она. – Будь последовательным, раз ушел от жены, то все, с концами! А то скучает он, видите ли, духи ее нюхает! Все вы мужики одинаковые! Строите из себя волков, а сами как псы домашние – чуть что, к ноге хозяйки!

Регина резко разворачивается, чиркнув по полу каблуками сапог, и вылетает из комнаты, громко хлопнув дверью.

А я остаюсь стоять посреди гостиной в полном недоумении. Что это было? О чем она вообще?