Реплика

Глава 15. Аналитика

Копировать человека не очень сложно: Римме достаточно обойти цель вокруг, для оптимального сходства, а если не требуется максимальное – то просто увидеть на расстоянии до двух сотен метров, желательно со всех сторон. Выяснить, кто именно сдал в склад вещдоков тот самый нож, особого труда не составило.

Вот вынести его незаметно – это сложнее. Всё же в комнате есть видеокамеры, и две из трёх работают. Их пустые стеклянные глаза хорошо заметны в инфракрасном диапазоне, так же как электромагнитные возмущения их аппаратной части. Римма не стала устраивать долгого спектакля – пригасила картинку с камер двумя летучими “тенями” – сгустками коллоида – а когда дежурный сержант с проклятиями пошёл выяснять, в чём дело, выскользнула со склада. Сменный нож, чистый и без криминала, теперь там, на складе, а изъятый – внутри пластикового пакета, надёжно скрытый внутри тела. Никого особо не удивило – да никто и не следил – когда давешний сержант вышел и направился в сторону туалета – а потом ещё раз вышел со склада, заперев его за собой.

Попасть в квартиру пострадавшего оказалось ещё проще: камер внутри нет, форточка приоткрыта, за окном густые деревья. Римма убедилась, что в квартире нет датчиков движения и животных, и за полчаса, несколько раз переставив детекторы, собрала все сведения. И успела обеззаразить – удалить соответствующие части пола и стен – прежде чем уйти. Некогда было тщательно маскировать эти места, но их не настолько много, чтобы людей всерьёз беспокоили именно эти царапины и выемки.

На всё про всё ушёл час и тридцать семь минут. Ещё через полчаса все они стояли в химической лаборатории, а на столе перед ними покоились два идентичных по форме и дефектам клинка ножа. Один испачкан в крови, другой чистый – только пятнышки ржавчины. В остальном не отличить.

— Совершенно однородное, – указала Римма на клинок и рукоять. – Видите эти заклёпки? Это муляж, просто дерево другого цвета. Химически, клинок – чистое железо, восемь девяток после запятой.

— Девяносто девять и восемь девяток процентов?! – поразился Александр. Римма кивнула.

— Структура дерева тоже нетипичная. Материал совпадает, ближе всего к осине, но структура его... – Она показала снимок срезов. – Кристаллический лигнин, древесина. Ну думала, что такое существует. И тоже – восемь девяток, почти ничего постороннего.

— Как будто на трёхмерном принтере испекли?! – предположила Ника. – Я про технологии, я знаю, что на них невозможно пока что выпекать металл.

— На промышленных возможно, – возразила Римма, – но не такой чистоты и структуры. Даже представить не могу, как это сделано. И... там есть что-то ещё. Структурно весь клинок одинаковый, но в электромагнитном представлении... – Она пригасила свет и включила экран на стене. Зрители увидели клинок, по которому бежали зыбкие параллельные линии, образующие почти идеальную квадратную решётку. – Не могу понять, откуда это. Просто железо, никаких включений.

— Даже микроскопических, – уточнила Ника, и Римма подтвердила кивком. – Я бы хранила их в клетке Фарадея. Если вообще хранила бы.

— То есть что – из ниоткуда собирается фантом Ники, с материальным ножом идеальной химической чистоты, и нападает на человека? – поинтересовалась Вероника.

— Не совсем из ниоткуда. Там на полу такая же шестиугольная решётка, и такие же области с электромагнитной активностью. Вон тот кусок дерева, – указала Римма. – Обычный пол, лиственница, диэлектрик – ну то есть тока не проводит...

— Здесь это не нужно объяснять, – с улыбкой вставила Ника.

— Не мешай казаться умной. Короче, такого не должно быть. Дерево, но в нём остаточная электромагнитная активность. Источника энергии нет, проводящих областей нет, а активность есть. Я веду съёмку, – добавила Римма, – и активность там периодическая, четыре минуты двадцать семь и пятнадцать тысячных секунды. Что такое? - посмотрела Римма в глаза матери. – Это число что-то говорит?

— Показалось, что да. – Вероника потёрла лоб. Выглядела она уставшей. – Нужно поискать в записях. Что-то точно есть, но если было бы в Интернете, ты бы и так уже вспомнила.

Римма покивала.

— Мама, давайте-ка домой вас отвезу. Всех. Ника, и ты с ними останешься, присматривать. Я тут всё ещё проверю, вечером появлюсь.

Вероника покивала.

— К тебе или к нему? – уточнила Римма. – Или ещё куда?

— К нему. Ему и Нике там привычнее. – Ника и Александр кивнули. – Ты права, не будем устраивать здесь гостиницу. Без особой необходимости.

* * *

— Зачем ты отослала его? – с улыбкой поинтересовалась Ника, когда Вероника, устроившаяся с книжкой на диване в гостевой, позвала её. Александр сидел сейчас у себя в кабинете – спальне – и вникал в документацию. Так просто и быстро это не осилить, а уж тем более осознать, “переварить”.

— Прикрой дверь и осмотри меня, пожалуйста. – Вероника встала с дивана, быстро сняла с себя всю одежду, и улеглась обратно.

Ника кивнула, не меняя выражения лица. Закрыла дверь, вернулась к дивану и медленно прошла вдоль него, держа ладонь над телом Вероники.

— Перевернись на живот, – попросила она и прошла ещё раз, от пяток до макушки. – Всё, можно одеваться.

Вероника, одеваясь, заметила, что зрачки Ники стали белыми – не ослепительными и сияющими, а просто белыми.

— Интересно! – удивление на лице Ники. – Ты человек, геном подтверждает, но то, что я наблюдаю, не... – Ника отчётливо покраснела.

— Менструация, – кивнула Вероника невозмутимо. – Ника, используй медицинские термины. Нет причины смущаться, это ведь просто медосмотр.

Ника кивнула и взяла себя в руки.

— То что я наблюдаю, скорее похоже на... – Она неожиданно уселась на пол и закрыла лицо руками. Всхлипнула и попробовала броситься прочь из комнаты, когда Вероника поймала её и обняла, не дав открыть дверь.

— Ш-ш-ш... – Она гладила Нику по голове. – Успокойся. Пожалуйста, успокойся. Ника? Ты здесь, со мной?

Ника осторожно отстранилась – заплаканное лицо, поджатые губы – и молча кивнула. Вероника уселась прямо на пол и потянула Нику к себе. Усадила себе на колени и обняла.

— У тебя всё в порядке с головой. Если хочешь, проведи самодиагностику, я подожду.

Ника кивнула и замерла неподвижно на долю секунды. Медленно отстранилась, глядя с удивлением в глаза Вероники.

— Я понимаю, кажется, что случилось. – Вероника погладила Нику по голове. – Римма называла его “Титан”, верно? Твой штатный интерфейс к вычислительному комплексу. К твоему суперкомпьютеру.

Ника кивнула, вытерла слёзы с лица ладонью и шмыгнула носом. Вероника улыбнулась и убрала ладонью пару оставшихся слезинок.

— Представь, Ника, что ты впервые села за руль очень мощной машины. Ну очень, невероятно мощной. И совершенно не знаешь, что какая педаль делает. Ты нажимаешь на газ... Понимаешь?

Глаза Ники округлились.

— Кажется, да... – посмотрела она в изумлении.

— К “Титану” нужно привыкнуть. Наверное, тебе понравилось подключаться к нему, когда требовался тривиальный перебор вариантов, задачи первого порядка. Да?

Ника снова смутилась и кивнула, отводя взгляд. Вероника осторожно взяла её за подбородок и заставила повернуть голову так, чтобы смотреть в лицо.

— Это грубо, прости. – Вероника не улыбалась. – Запомни: ты не сделала ничего плохого. Ты просто не слушала добрых советов – Римма через всё это тоже проходила. Тебе очень интересно, и тебе нравится вся эта мощь. Да? Я не буду тебя ругать. Никто не будет. – Вероника погладила её по голове. – Просто скажи.

— Да, верно. – Ника сумела не отвести взгляда и не покраснеть.

Вероника покивала и снова погладила её по голове.

— Ты не такая как мы с Сашей. Не совсем ещё такая, как Римма. У тебя совсем ещё мало опыта. Я не знаю, какими терминами объясняла Римма. Скажу, как я понимаю. Понизь скорость интерфейса с “Титаном” до возможного минимума. Римма говорит, это неприятное ощущение, но так нужно.

Ника вздрогнула и кивнула – сделано.

— Замечательно. Смотри: думаю, ты хотела найти схожие данные в медицинской литературе, в периодике...

— Да, – кивнула Ника, серьёзно и не смущаясь.

— Теперь ровно на один градус, или как называет это Римма. Только на одну единицу добавь скорости и сделай простой запрос на ту же тему. Что-то, что ты и так знаешь.

Ника поморгала и улыбнулась.

— Кажется, поняла! – Она улыбнулась шире, закрыла глаза на пару секунд. – Теперь понимаю. Спасибо! – Она неожиданно и крепко обняла Веронику, улыбаясь. Когда отпустила, смотрела на неё с обожанием.

— Я ничего не сделала, – улыбнулась Вероника. – Это всё ты сама. Просто теперь ты была осторожна. Всегда следи за скоростью интерфейса, не дави на газ со всей дури. Готово? Есть вывод, что со мной происходит?

— Эструс, – медленно сообщила Ника. – Течка. У людей такого цикла не должно быть. Сейчас у тебя метаэструс, и если хочешь ребёнка от него, у тебя осталось несколько часов. – Ника обеспокоена. – Я чувствую, что твоя секреторная фаза завершилась десять дней назад. Так не должно быть! – Ника взяла Веронику за плечи. – Ты точно не хочешь к доктору?!

— Не хочу, – покачала головой Вероника. – Мама оставила мне записки, там было и про это. Она много раз повторяла, “для нас это нормально”. И говорила, что меня не оставят одну, что другие такие – как она, как я – будут рядом. Но их нет. – Вероника посмотрела в глаза Ники. – Я не знаю, Ника. Не знаю, почему так со мной происходит. Но я могу показать её записки – я их оцифровала, перевела в текст и удалила самое личное. Может, тебе это что-то скажет.

— Да, с удовольствием. Но я всё равно беспокоюсь, – поджала губы Ника. – Я передам всё это Римме, хорошо? Я про итоги моего анализа.

— Да, конечно, – серьёзно покивала Вероника, поднимаясь на ноги и помогая подняться Нике. – Я не шучу со здоровьем. Но мама сказала, что когда я встречу свою настоящую любовь, что-то такое и случится... – Вероника вздохнула. – Прости. Тебе, наверное, неприятно это слышать.

— Не думаю, что мы будем на пути друг у друга, – посмотрела Ника в её глаза. – Ты ведь сама всё чувствуешь. Иначе не оставила бы меня с ним этой ночью. Я чувствую, ты есть уже хочешь. Что тебе приготовить?

— Хочешь меня побаловать? – улыбнулась Вероника. – Ладно. Тогда слушай...

* * *

Александр услышал невообразимо вкусные запахи – явно с кухни – и, перевернув песочные часы в очередной раз, откинулся на спинку стула и стал смотреть на “неправильно” падающий песок – убеждая его стать самым обычным, подчиняться законам физики. Окружающий мир обрёл резкость и жутко захотелось пить. А теперь ещё и есть.

С первым несчастьем помогла справиться минеральная вода. Александр направился на кухню и застал там обеих девушек, Веронику и Нику, увлечённых процессом кулинарии. Там отчётливо присутствовало два главных аромата: тушёное мясо с овощами и шарлотка. И не только – были и другие кулинарные изыски.

Он просидел там полтора часа по внешнему времени, и четыре с четвертью – по внутреннему. Не оторваться: документация по моделям человеческого сознания оказалась настолько увлекательной, и житейски и математически, что работалось легко и просто, и даже, не поверите, набросал пару-другую простеньких программных моделей и остался доволен итогами прогонов. Определённо, не случайно получилось “напроситься” в “Реплику Плюс”.

— Трудишься? – уточнила Вероника, не оборачиваясь. – Главное, без фанатизма. – Они обе оглянулись, улыбаясь. У плиты обе – в фартуках и всём прочем, и Вероника переоделась в домашнее платье (и его взяла, выходит).

— Без фанатизма, – согласился Александр. – Не мешаю?

— Хочешь помочь? – поинтересовалась Ника, не оборачиваясь. Похоже, знает ответ. – Саша, тогда помой перчики и огурцы, в холодильнике. Вымой и мелко порежь, салат сделаю.

— Легко, – согласился Александр, принимаясь за работу. Девушки между тем обсуждали тонкости приготовления той самой шарлотки. Единственное из кулинарии, что у Александра получается хорошо. Вначале, как водится, питался либо приготовленными полуфабрикатами, всеми этими пельменями, либо “сухой лапшой”, а потом, не без влияния Ники, начал экспериментировать с готовкой. Она готовила там, у себя, он – у себя. Чёрт...

— Но ты меня правда многому научил, – оглянулась, улыбаясь, Ника. – Я без тебя и не начала бы интересоваться кулинарией.

— Это взаимно, – согласился Александр. – Так и питался бы пельменями.

Можно не искать хрустальный шар – Ника ненадолго, но смутилась. Вероника, глянув на неё, стремительно придвинулась, чмокнула её в щёку и потрепала по голове.

— Вы оба правы, – заметила она. – Ну всё, ещё пять минут – можно Римму звать на ужин.

“И куда оно потом всё денется?”, пришёл в голову глупый вопрос. Особенно, когда вспомнил, почему Римма объявила себя принцессой.

— Всё полезное извлекается, всё обеззараживается, перерабатывается в безвредные соединения, в виде компактных брикетов, их можно использовать в синтезе, – пояснила Вероника не улыбаясь. – Римма права – простите, что за столом. Принцессы не какают. Если очень нужно, это всё можно имитировать.

— Всё остальное ты расскажешь, когда придёт время, – кивнул Александр не улыбаясь. – Круто, у вас всё настолько продумано.

— А вкусное, поверь, мы все различаем одинаково. Ну, с вариацией, как у всех людей. – Вероника улыбнулась. – Всё в порядке, Саша, совершенно разумное любопытство. Но ты можешь просто спросить Нику, она расскажет.

Ника покивала с довольным видом и сняла фартук, следом за Вероникой.

— Я звоню Римме? – уточнила она.

* * *

Александр сделал паузу. Вероника права, нужно дать голове отдохнуть. Они с Риммой сейчас там, в гостевой, занимаются своими делами – и тоже без фанатизма. А Ника...

Александр оглянулся. Ника стояла у шифоньера со своими вещами – с теми, что Александр покупал для неё все эти годы. За что Римма и окрестила его психом (да и сам он думал, что уж греха таить, что голова с ним не дружит). Ника брала один предмет одежды за другим – платья, кофты, остальное – прижимала к себе – видимо, оценивала, как будет выглядеть – иногда прижимала к лицу ненадолго и улыбалась. Чтобы воспринимать запахи и прочее, ей не нужна имитация носа. Так же как видит она всей своей поверхностью – которая не под настоящей одеждой. Но Римма, видимо, права – им обеим нравится быть и вести себя как “органические”.

— Не мешаю? – позвал Александр и Ника, оглянувшись, с улыбкой покачала головой. Нет. Александр присел на диван, он же кровать, глядя как Ника радуется своему гардеробу. Она вернула на место очередное платье – обращается со всем этим очень бережно – и присела рядом на диван. Присела и положила голову Александру на плечо.

— Ты создал меня, – произнесла она вполголоса. – До сих пор не могу в это поверить.

— Я просто говорил с тобой, – улыбнулся Александр, погладив её по голове. – Ну, не только говорил, общался.

Ника покивала, придвинувшись ближе.

— Но ведь именно так получаются люди? – Она выпрямилась и посмотрела ему в лицо. – С младенцами именно так – с ними общаются... и незаметно получаются люди, да?

— Верно, – покивал Александр, и то самое ехидное рациональное внутри немедленно сообщило: о да, папочка из тебя что надо. Ну и как, весело заниматься любовью с дочкой?

— Что такое?! – встревожилась Ника, взяв его за руку. Улыбнулась и погрозила пальцем. – И зачем такие гадкие мысли? Ты ведь не биологический отец.

— Мы с тобой настроены друг на друга? – Александр не отводил взгляда, сумел не смутиться. – Иначе как ты воспринимаешь, о чём я думаю?

— Наверное, мы все настроены, все четверо на одной волне. – Ника забралась на диван с ногами и прижалась к Александру, обняв за плечо. – У тебя оставалась последняя фантазия, которая ну никак не могла быть реальной, – улыбнулась она.

— Да. Ты не можешь родить мне ребёнка.

— Не так всё просто. – Ника выпрямилась. – Римма и Вероника научились делать инкубаторы и стазис-камеры из адаптивного коллоида. Можно сколько угодно сохранять живые ткани, и выращивать их – например, клонировать стволовые клетки, делать сменные органы. Теоретически, это динамическое бессмертие.

— Сдуреть! – изумился Александр, взяв её за руку. – Намекаешь, что...

Ника покивала.

— Они и эту тему изучают. Искусственная матка, и всё прилагающееся. Теоретически, это возможно. Яйцеклетку нужно брать от живого донора, но вырастить ребёнка в пробирке – во мне – возможно. Пока ещё идут исследования, но это вопрос времени.

А вот теперь он смутился. Ника рассмеялась, сбегала за песочными часами и прикрыла дверь.

— Они нас не потревожат, – пояснила она. – Они всё понимают. И ты уже почти понял. Мы не соперницы.

— Что ты собираешься делать? – поинтересовался Александр, всё больше чтобы подразнить.

— Массаж, – охотно пояснила Ника. – Для начала... а там посмотрим. Без рук! – притворно рассердилась, сбросив его руки со своих. – Я ещё не разрешала. Ложись на спину и постарайся получить удовольствие. – И рассмеялась первой.

* * *

— Сдаётся, мама, у тебя и вправду течка, – вздохнула Римма, сообщив, что изучила анализ Ники и, кроме мелких деталей, согласна с выводами. – Но как это возможно – хоть убей, не скажу. То есть твоя мама тоже была такая же, с облигатным эструсом, и, наверное её мама тоже, и так далее. И чую, такие вокруг ещё есть, но как их найти – не врубаюсь.

— Возможно. Я пока не знаю, куда дальше двигаться. Уже попала в одну ловушку – видишь, чем всё кончилось.

— Мной кончилось, – пояснила Римма охотно. – Ну да, ну да, мы все там чуть не погибли. Но меня бы не было. И что, думаешь теперь за тобой следят?

Вероника покивала.

— Чувствую. И не только интуиция, ты ведь тоже замечаешь внимание. А теперь и Саше с Никой то же самое достанется. Нику нужно готовить как можно скорее, – добавила она.

— Будь спок, мама, тут всё схвачено, – покивала Римма. – Она и сейчас у меня учится, пока мы тут лясы точим. Но если мы не попробуем сунуться в другую такую же ловушку – так ничего и не узнаем о твоей маме. А мне уже дико интересно... что такое, голова болит?

— Нет. Кота мне нужно, – слабо улыбнулась Вероника, ложась на спину.

— Кот немного занят другой кошкой. Потом, ты его точно в могилу сейчас сведёшь. – Римма не улыбалась. – Давай-ка я тебе массаж сделаю, а? Поухаживаю малость. Можешь капризничать, разрешаю, только чтоб улыбалась.

Вероника расхохоталась, закрыв глаза.

— Римма, ты чудо, – сообщила она, ощущая, что Римма осторожно раздевает её – чтобы лишний раз не тряхнуть, голове сейчас это не нравится.

— Ещё какое, мамочка! Всё, сейчас музыку поставлю, попытайся получить удовольствие.