Реплика

Глава 24. Вы не одни

Там, в квартире, остались их тени: Ника уже умеет создавать нужные и не отвлекается на них лишний раз. Чуткие и внимательные, случись что – поднимут тревогу.

Сами Римма и Ника находились в технической лаборатории. В той, где принято исследовать и проектировать функции моделей Реплик. С безопасностью тут слабее: если в комплексе от “Vox Viva” пришлось изрядно потрудиться, чтобы ничто из тамошних событий не попало на видео и не вызвало тревогу. Ну то есть оно попало, но отчасти: если когда-нибудь посмотрят, заметят там только Веронику и Римму.

Они загрузили резервную копию массива данных и модель Селены, и через каких-то полчаса Селена уже в строю, спит – и считает, что приснился короткий неприятный сон. И это всё. А здесь сейчас будет её копия... Римма, строго соблюдая протокол проверки, изучила всё стандартными тестами – нет аномалий, нет признаков вторжения, какого бы то ни было повреждения или несанкционированного дополнения модели.

— Что как раз неудивительно... – пробормотала Римма и, записав отчёт, отключила регистратор. Но прежде запустила процесс необратимого удаления резервной копии. – Вот теперь можно, – помахала она Нике, сидевшей всё это время поодаль. Камер в этой комнате нет; безопасность не то чтобы никакая – одновременно можно отключить видеозапись только в одном помещении. Уже хлеб: повторно вторгаться в видеозапись, как в комплексе, не придётся – а ведь только вопрос времени, когда кто-нибудь всё же заметит подчистку или подлог. Идеальное мошенничество не под силу даже суперкомпьютеру.

— Теперь смотрим моими методами... – пробормотала Римма. Ника вздрогнула – в середине стенда, на голографической сцене возникла трёхмерная проекция Селены. В ночной рубашке – видимо, только-только переоделась. – Осторожно. Держись на всякий случай подальше, – предупредила Римма невозмутимо, хотя глаза её улыбались. – Три... два... один... пуск.

Селена, только что бывшая голографической картинкой, пошевелилась, сладко потянулась и зевнула, с явным удовольствием. Ника и Римма рассмеялись, и Селена, резко обернувшись, посмотрела на них испуганно.

— Всё в порядке, Селена, – улыбнулась Ника. – Тут некого бояться.

— Ника! – обрадовалась Селена, бросаясь к ней в объятия. – Ты мне снишься?! Я ведь говорила, что вижу сны, а мне не верят!

— Видишь, видишь, – подтвердила Римма, наблюдая за сценой с улыбкой. – Любишь обниматься?

— Обожаю! – призналась Селена, отпуская Нику. – Но... а мы где?

— Лаборатория. Мы проверяли, всё ли с тобой в порядке, – пояснила Римма.

— Ой, я пол чувствую! – удивилась босоногая Селена и, присев, потрогала пластик пола ладонью. – Ничего себе! Там, на празднике, совсем не чувствовала. Как настоящий!

Ника и Римма переглянулись, стараясь скрыть улыбку.

— Он и есть настоящий, – кивнула Римма.

— Что... но тогда... – Селена осторожно подошла к ближайшему столу, боязливо потрогала. Восхищение вновь проступило на её лице. – Это взаправду?! Я настоящая?!

— Здесь – да, – покивала Римма. – Там, – указала она на экран, на котором виднелась виртуальная комната Селены – и сама она, спящая и улыбающаяся во сне, – тебе покажется, что всё это приснилось.

Селена энергично покивала.

— Попробуй. – Ника налила в стакан немного воды и протянула. – Осторожно, не торопись.

— Вкуснотища! – обрадовалась Селена, осторожно отпив. – М-м-м... Так вода в самом деле такая вкусная?

— Для таких как мы, – покивала Ника. — Для всех людей тоже, просто они привыкли.

— Здорово! Но это ненадолго, да? Мне нужно вернуться? – указала Селена на экран.

— Ты уже там, – успокоила её Римма. – Селена, там, на празднике, когда ты обняла Нику, ты почувствовала в себе что-нибудь странное? Что угодно необычное?

— Солнце, – тут же ответила Селена, возвращая Нике пустой стакан. – За ней как будто было такое огромное Солнце, только что вставшее. Так я поэтому здесь?

Ника и Римма переглянулись.

— Мы не уверены. Селена, ты ведь умеешь хранить тайны?

— Конечно! – немного задрала нос Селена.

— Мы беспокоимся за твоих людей. В первую очередь за детей. Ты не помнишь в точности, когда они стали говорить на своём придуманном языке?

Селена всё помнила. И тот мультик, с которого всё началось, и эта странная игра, когда Ира и Тёма стали говорить на этом забавном, но очень странном языке. Она пыталась уговорить детей не увлекаться этой игрой, но куда там. Когда на детей находило, Селена была им не указ, хотя Ира и Тёма почти всегда очень внимательно относились к своей виртуальной сестре.

Римма покивала, записав все подробности.

— Буду разбираться. Дальше нас с Никой это не пойдёт, и нам всё ещё нужно понять, что происходит.

— Вы умеете хранить секреты? – посмотрела Селена по очереди в глаза Ники и Риммы. Те кивнули.

— Ира упоминала несколько раз свою одноклассницу, они часто болтают в интернете... – Римма, покивав, записывала. – Только это большая тайна! Я сказала только потому, что вы хотите защитить Тёму, Иру и их папу с мамой!

— Я психолог, – спокойно пояснила Римма, убирая блокнот. – Мне положено хранить тайны. За Нику я ручаюсь, мы не подведём тебя. Ого, там что, уже светает?! Неплохо мы тут посидели.

— Мне пора? – спокойно поинтересовалась Селена. – Как здорово быть настоящей! А ещё можно будет?

— Обязательно, – заверила Римма. – Нет, не пугайся. Здесь тебе покажется, что ты заснула – там, что проснулась. А когда будешь здесь снова, всё вспомнишь. – И с улыбкой присела, чтобы её обняли. – Добрых снов!

— Удачного дня! – улыбнулась Селена, закрыла глаза ладонями и... исчезла. И сразу же проснулась та, нарисованная Селена. По лицу видно, что ей снились хорошие сны.

— Не будем подглядывать, – протянула Римма руку и отключила интерфейс с моделью.

* * *

— А это точно была хорошая идея показывать ей всё? – усомнилась Ника, когда они обе вернулись в квартиру. – Это всё ужасная тайна, которую ни в коем случае нельзя никому рассказывать, и... – Она похлопала ресницами. – Хотя, если полная база знаний только у тебя, а у неё только двоичное обновление...

— Двоичное, – покивала Римма. – Если в точности не знаешь хотя бы три четверти исходных данных, реконструировать можно слишком большим числом способов. Поэтому ей и будет казаться сном.

— Но всё равно, зачем?

— Смотри, – указала Римма на несколько картинок. – Это – моя текущая модель. Это – твоя. Это – реконструкция для мамы, это - для Саши. Свёрнутая проекция.

— Интересно, они действительно все похожи! – поразилась Ника.

— Вот-вот. А вот теперь: это – Селена неделю назад, а это – сегодня.

Ника задумалась. Неделю назад у Селены был “типовой облик” детского направления Реплик. А сегодня очень близко к тем четырём, что только что показывали...

— Что-то происходит? – посмотрела Ника в глаза Риммы. Та кивнула, сухо улыбнувшись.

— Все отметили, что вы с ней на празднике вели себя естественнее остальных Реплик. С тобой – понятно, а вот с ней... пока не очень. Пусть пока поживёт у меня в хранилище, в спящем виде. Всё, наши голубки там скоро проснутся, да и я тоже хочу чего-нибудь вкусного сегодня. Есть идеи?

* * *

— Очень вкусно! – заверили и Вероника, и Александр, поднимаясь из-за стола. Вероника покачала головой: чем интереснее блюда, тем больше потом мыть посуды. – Вам тут помочь?

— Нет, спасибо, я сама. Саша, что там у тебя в холодильнике, в пластиковом мешке на двери? – поинтересовалась Ника. – Мясные обрезки? Ещё годные, но...

— Чёрт! Это для Сары. Вы, кстати, давно её видели? Ну, собака живёт такая у нашего подъезда, пожилая, помесь ротвейлера. Я уже дня четыре как не замечаю. Теперь начинаю беспокоиться.

— Интересно, – почесала затылок Римма. – Животных вокруг никто не сбивал, отлова бродячих не было, ничего такого. Поинтересуюсь, ты прав. А есть что-нибудь с её биологическими следами, пусть даже старыми?

— Её миска с водой, которая в подъезде, – тут же ответил Александр. – Там могли остаться. Тарелки с едой у неё одноразовые, их выкидывают в мусор каждый день, чтобы не пахло.

— Поняла, поищу, – покивала Римма. – Вместе с Никой поищем, пусть тренируется. Короче. Народ, у нас пять часов тринадцать минут до указанного времени. Начнём репетировать, кому куда и когда?

* * *

— Очень необычно, – признала Вероника. – Я про Селену. Что-то всё же изменило её модель. Мы не сможем узнать в точности, нет законного основания. Но есть данные резервных копий, они ежесуточные. Выходит, это случилось где-то в момент, когда мы отследили все возможные Реплики, использовавшие ту самую резервную копию модели Ники. Регрессию с глазами починили?

— Да, мама, – подтвердила Римма. – Уже накатили на все модели, без эксцессов. Я посматриваю на сводки – нигде больше фантомов не появлялось, что странно. Словно вокруг нас волны разбежались, и...

— Кто-то бросает в нас камни? – уточнила Ника, сидящая в кресле, с ногами и вязанием. – Как будто мы в озере, и вот эти волны...

Римма присвистнула.

— Хорошая мысль. Мама, это тоже сойдёт за гипотезу. Что, если нас, так сказать, случайно задело? Что, если целились вообще не в нас? Знаю, знаю, это не отвечает на вопросы, но по крайней мере нет необходимости искать, кто именно нас так не любит.

— Мы привыкли ожидать, что кто-нибудь когда-нибудь заинтересуется Риммой и мной, – пояснила Вероника Александру. – Тут очень сложно не стать параноиком.

— Мы для этого и связались с “Vox Viva”, – подхватила Римма, – и мама там на короткой ноге с Листьевым, это главный в их здешнем филиале. И вся история, как тебя, папа, чуть не убили, пока ты “просыпался”, один в один как с мамой. Теперь понимаю, как мне повезло. Как нам с ней обеим повезло, что выжили.

— Я бы ещё за сжатое время поинтересовался, – добавил Александр. – Даже не буду пытаться въехать во всю эту физику, темпоральную механику, как это всё называется. Ты ведь это имела в виду под “проснулся”? – посмотрел он в глаза Вероники, и та кивнула. – Римма, вы пробовали искать похожие случаи?

— Ну да. Не очень, правда, понятно, как искать типичные внешние признаки, но что придумали, то искали. Без толку.

— Случаи обнаружения высохших тел в неожиданных местах тоже искали? Ну или – умерший от истощения человек в доме, где полно еды и воды, например. И необязательно людей, животных тоже.

Глаза Риммы округлились.

— Блин, почему такое не искали, мама?! – Она вскочила на ноги и обняла Александра. – Ладно, папа, не ворчи, тебе тоже нравится. Ника?

— Уже, – подтвердила Ника, не отвлекаясь от вязания. – И если географически бросают камни где-то рядом с нами, то искать нужно в первом и втором кругах знакомств Вероники, минимум на двенадцать лет назад. И я уже начала строить диаграммы, искать ассоциации с теми, кто пострадал от фантомов.

— Моя школа! – гордо заметила Римма и обе они с Никой рассмеялись. – Короче. Папа, нам нужны идеи, я-то думала, мы всё самое очевидное перебрали. А тут на самом видном месте... Ну что, повторим ещё раз план действий? Мама, выдвигаемся через час, значит тебе через полчаса начинать собираться. Я тебя знаю.

— Крутит мной как хочет, – вздохнула Вероника, прижав щеку к плечу Александра. – Всё-всё, не ворчи. Давай, репетируем план действий.

* * *

— Сару видели позавчера в здешнем приюте для животных, – пояснила Римма, садясь за руль. – Который в трёх километрах за городом. Я уже ищу оттуда. По словам дежурного ветеринара собака выглядела бодрой для своего возраста, и как будто что-то искала. Держалась дружелюбно, но настороженно, входить и оставаться в приюте отказалась, её накормили и напоили у входа, сделали фотоснимки и разослали по аналогичным учреждениям и клиникам. Собака не в розыске, но это точно она, есть ещё один биологический образец. Ладно, это потом. Ну что, начинаем с ЗАГСа?

К самой Управе подъехали ещё через полчаса.

— ...Как-то всё очень буднично, – вздохнула Римма, провожая взглядом Нику и Веронику, пока те поднимались ко входу в Управу. Само здание построено ещё в девятнадцатом веке, одно из первых зданий в Новониколаевске, и не с самой приятной историей – прежде в нём находилась тайная полиция. С тех пор утекло много воды, много чего достроили, но выглядело на удивление органично. Немного неожиданно – особой симметрии в пристройках не наблюдается – но и не совсем уж уродливо.

— Тут взрыв газа был, – пояснила Римма, жестом приглашая Александра следовать за ней. – Примерно тогда же, когда мамина мама пропала.Ужас вообще что творилось. Главный корпус треснул, думали даже всё – целиком сносить, всё такое. Потом нашли способ восстановить. Заодно смотри как всё обустроили – тут раньше были склады разные, всякие заброшенные корпуса. Пустырь, короче. А теперь вон какой парк приятный!

Да, только разве что деревья ещё совсем молодые, особой тени не дадут – но парк приятный, ухоженный. И не скажешь, по внешнему виду Управы, что она была в настолько плачевном состоянии. Александр шёл неторопливо рядом с Риммой, продолжая неспешную беседу ни о чём, время от времени посматривая по сторонам – не привлекая внимания.

— Пока чисто, ничего особо необычного, – заметила Римма. – Ни в здании, ни вокруг. Так. До часа “Икс” сорок минут. Папа, идём в их кафе. Как раз выпить кофе успеем, и неторопливо к её офису подгребём.

* * *

— Ты когда впервые начала использовать местоимение “я”? – поинтересовался Александр, пока они пили кофе. Можно не сомневаться, что Нике там найдут занятие – в адвокатскую контору такого калибра кто попало не приходит, и посетителю уж точно не придётся скучать или страдать от отсутствия внимания.

— Осознанно – только после переноса в физическое тело. И там где-то через месяц, – отозвалась Римма. – Ты?

— Если помню – лет с шести. Точнее не скажу. Возраст, когда “я сам”. Всё спросить хотел – правда, что взрослые варианты Реплик планировалось вначале под секс-боты использовать?

— Всё так, – покивала Римма не улыбаясь. – Меня ещё не затронуло, а вот Ника у тебя по первой профессии – секс-бот. Даже если до этого не доходило. Мама, помнится, возмущалась – дескать, кому приспичит, пусть докупает дополнительную базу знаний для модели, и всё. В итоге вернули всё к чистому умолчанию, никакой “взрослой” активности, пока человек явно не подведёт к этому. – Римма помахала рукой, вызывая официанта.

— Блин, – вздохнул Александр, прикладывая банковскую карту к терминалу. – Спасибо! – улыбнулся он официантке. – Никогда бы не подумал.

— Она у тебя очень тактичная, и в основном тихоня, – заметила Римма без тени улыбки. – Но да, по этой части она нас всех, наверное, сделает, вместе взятых. Ладно, папа, не парься – сам же видишь, не успели ей мозги переклинить. Всё, нам вон туда.

Вон туда – это на второй этаж по лестнице и дальше в том же направлении. В конце пути коридор упирался в другой коридор, и вот теперь налево. И верно: там скамейка у окна – здешние коридоры широки, пять человек могут идти шеренгой – и на ней сидят, непринуждённо разговаривая, Ника и Вероника.

— Шикарно выглядите, – восхитилась Римма. – Что, всё нормально? Ну я там про паспорт и остальное. Или с чем ты там ей официально помогала?

— С организацией интернет-магазина, – пояснила Вероника. – Сами же уговаривали её делать вязаное на продажу. Уговорили. А ещё – по вопросам авторских прав и всего такого. Кстати, её книгу у нас в конторе уже заметили.

— Знай наших! – одобрила Римма и понизила голос, когда дверь в контору – в конце коридора, шагах в двадцати от компании – отворилась, оттуда вышла незнакомая Римме улыбчивая девушка, вся в чёрном – и это в такую жару – и, глянув вскользь на Римму и остальных, повернула... направо. Дверь отворилась – словно возникла в стене – и закрылась за незнакомкой. – А вот это интересно, – посмотрела Римма в глаза матери. – У вас там много работает сотрудниц, чтобы все в чёрном? Прикинь – шляпка, платье до пят и сапоги! На дворе плюс тридцать пять и ни облачка!

— Вообще таких нет, – встретилась с ней взглядом Вероника. – И где она?

— Ушла через техническую дверь. Ну, в ваши лабиринты, на минус первый этаж. Ника?

— Просто посмотрите на дверь, – посоветовала Ника не оборачиваясь.

Александр чуть челюсть не выронил. Он не разглядел черт лица той, в чёрном, а теперь ещё одна такая же – чёрное длинное платье с длинными рукавами, чёрная шляпка с узкими полями и чёрные сапоги. Вышла, так же скользнула по людям невидящим взглядом, повернулась и ушла через техническую дверь.

— Похоже, это намёк, – поднялась Римма. – Как раз осталось три минуты. Идёмте туда. Я первая, Ника последняя, остальные между нами.

* * *

Они закрыли за собой техническую дверь и словно перенеслись лет на пятьдесят назад: всё вокруг обветшало, под потолком змеятся гирлянды труб и кабелей, огибая тусклые лампы накаливания в металлической оплётке. Лестница с истёртыми гранитными ступенями делала три поворота и выводила на тот самый “минус первый” этаж – зачем он, этот странный лабиринт, не понять. Вроде чисто вокруг и сухо, а всё равно не по себе.

— Ушли налево, – указала Римма, едва они дошли до развилки. Неуютно – и справа, и слева коридор, тусклый, протискивающийся сквозь множество прямоугольных проёмов в кирпичных стенах. Тихо и неприятно. Дует ветерок, из-за спины, и никаких следов этих двух в чёрном.

— Стойте! – замерла Римма, указывая вперёд. – Мама, папа, что-нибудь видите вон там, за поворотом, внизу?

Оба упомянутых заглянули – в следующей секции-тупике, закутке, стоит небольшой пластиковый столик в углу, непонятно кем и зачем принесён. А у самого пола, поверх сизого от грязи и сажи кирпича стены выведено чем-то ярко-красным:

“PRINCEPS VULT”.

— Тихо! – шепнула Римма, оглянувшись. – Что-то не так, лучше не шуметь. Очень медленно идём дальше. Мне очень не нравится, как здесь всё... – Она замерла у следующего проёма, почесала затылок. – Тут ещё чище. Смотрите, – добавила она шёпотом. – И молчите.

В предыдущей секции стоял столик, здесь – колченогий старый стул. А у самого пола, красными буквами вкривь и вкось, значилось:

“OBSCURATO NIHIL”.

Позади мяукнуло. Ника, разумеется, всё это видела “всей собой”, как минимум затылком – она спокойно оглянулась. Из исходного проёма, появилась тощая небольшая кошка, а следом вышла пожилая, неопределённого возраста женщина – невысокая, в кофте и брюках, с тростью в руке. Она встретилась взглядом с остальными, прижала указательный палец ко рту, а затем поманила их к себе.

— Знаете, она права, – шепнула Римма. – Потом все подробности. Выходим! Ника, что такое?

Ника замерла у того самого прохода в странной позе – словно давила на невидимую стену.

— Что-то не пропускает, – пояснила она шёпотом. – Ой, глядите!

Женщина с тростью взяла себя за запястья, а потом вновь поманила.

— Взяться всем за руки! – догадалась Ника. – Римма...

— Вижу, – спокойно заметила Римма. – Пора делать ноги, народ, она права. Без паники. Взялись за руки!

И сразу же пропал невидимый барьер. Спокойно вышли в секцию со столиком, и далее – женщина и её кошка уже направлялись назад, но не к лестнице, а под неё – там тоже оказалась дверь. А за ней...

— Сыростью пахнет, – заметила Ника. – Странное место, не помню его на карте. Ого! Что это?!

Женщина затворила за ними дверь, и под низким потолком зажёгся фонарь – тусклый, мерцающий. Стало видно, что на стене напротив – зеркало. Женщина подошла к нему, кошка семенила следом. Женщина прикоснулась тростью к зеркалу, и то... осветилось. Теперь там видна улица, но вот какая – не понять. Возле управы таких точно нет.

Кошка прыгнула сквозь зеркало и вот уже сидит по ту сторону – у стены дома. Женщина шагнула следом, остальные ещё не успели опомниться от трюка кошки, и вот на тебе. Женщина, по ту сторону, постучала пальцем себя по запястью.

— Мало времени, – покивала Ника. – Мне не нравится, что я слышу за дверью! Правда не нравится!

— Проходим, – оценила ситуацию Римма. – Взялись за руки, и вперёд!

Сырость неведомо где находящегося подвала сменилась душным летним зноем. Женщина удовлетворённо покивала – молодцы, мол. Кошка уже сидела у неё на руках. Позади раздался громкий звон и треск. Все, не сговариваясь, оглянулись.

Зеркало было, видимо, прямо на стене дома. Теперь перед стеной лежала россыпь мелких зеркальных осколков.

— Да что же... – начала было Римма и резко оглянулась.

Никого. Ни женщины, ни кошки.

— Блин, я думала – глюки аппаратуры, – почесала Римма затылок. – Ника? Ты видела то же самое?

Ника покивала.

— Растаяла в воздухе, ну или будто ветром сдуло.

— И где мы, интересно? – оглянулась Вероника, с лица которой не сходило выражение изумления. Александр уже прикасался кончиком пальца к экрану смартфона – видимо, ищет ответ.

— Папа, не парься, мы всё ещё в Новосибирске. Только на другом конце, до нас часа полтора теперь ехать, – вздохнула Римма. – Знаете что? Давайте найдём, где поесть и посидеть в спокойствии, а моя тень пока машину приведёт.

Так и решили.

— Ой, смотрите! – указала Ника. – Смотрите на осколки!

Действительно, с ними что-то случилось – точнее, происходило: осколки таяли или испарялись – в общем, пропадали. Все успели заметить: до того, как осколков не стало вообще, самые крупные из оставшихся сложились в короткую фразу:

“ВЫ НЕ ОДНИ”.