Реплика

Глава 34. Слоёный пирог

После операции по спасению Вселенной Майнис, Учитель добавил больше теоретических данных про всё это. И Александр, и Вероника читали “учебник обо всём” не отрываясь, и время от времени выглядывали в окно здешней карманной Вселенной.

— Получается, что такой вот слепок, ограниченная копия – идеальный способ что-то расследовать, – откинулся на спинку стула Александр. – Идёшь куда нужно, смотришь и изучаешь, если не понял – просто сдвигаешься вперёд в точке прибытия, и по новой.

Вероника покивала.

— Расспроси дядю Кубика, – посоветовала она. – Он так поймал – выследил – опасного преступника. Может даже, не одного.

— Серьёзно?!

— Куда уж серьёзнее. Только я этого не говорила – сам начни беседу и расспроси.

Александр покивал – сделав запись в своей тетради – и продолжил листать “учебник обо всём”. А там началась новая глава – “Фракталы и вариационное исчисление”.

— Как интересно! – покачала головой Вероника. – У меня такого не было пока.

— Так возьми и прочитай, – предложил Александр. Вероника только головой покачала.

— Ты ещё не понял? А... ну ты ведь не видел мой учебник. Вот, возьми, – предложила она. Александр взял её том, открыл на первой странице... пусто. Ничего – идеально ровная, белая страница. Пролистал дальше, вначале крайне аккуратно и осторожно, затем уже особо не церемонясь. Везде пусто.

— Только ты видишь текст в своём учебнике, только я – в моём, – пояснила Вероника. – Мера предосторожности. Но пока ты держишь учебник в руках, я могу читать заголовки. Остальное не вижу. Прервёмся? Ты уже третий час читаешь, сделай паузу.

* * *

...Основной обмен между сопряжёнными Вселенными – информационный. Определённые структуры в каждой из них способны вызывать изменения в структурах других Вселенных, и наоборот.

Получалось, если всё очень упростить, что структура мета-Вселенной, окружающего мира как целого, напоминает слоёный пирог. При этом, например, каждое живое существо с достаточно сложным устройством головного мозга “подключается” или формирует свои реплики в других Вселенных – и от того, насколько те реплики жизнеспособны, зависит и судьба живого существа.

Александр отложил учебник. Догадка начала формироваться; как все мало-мальски годные открытия, догадка выглядела безумной.

У каждого мыслящего существа со сложным мозгом... ну или у большого сообщества живых существ. Но что понимается под сложным мозгом? Первые попытки моделировать работу мозга предполагали, что это – аналоговый компьютер, который как-то помнит всё необходимое.

Но эта гипотеза не выдерживала серьёзной критики, после того, как начали строить модели по образу и подобию, те самые нейросети. Пусть даже в какой-то момент каждый рабочий экземпляр программы – нейронной сети – и содержит некое фиксированное состояние того, что у человека называют сознанием, где брать все те данные, что человек умудряется хранить, обновлять и использовать? Простыми словами, где располагается память?

Александр проштудировал уйму работ на эту тему – спасибо Веронике и Римме, они в своё время занимались тем же, и успели собрать множество работ, уже с аннотациями и перекрёстными ссылками. Получается, что есть некий порог сложности: до него нейронная сеть организма не в состоянии иметь мало-мальски долговременной и структурированной памяти, а потом происходит скачок. Причём важен не только физический размер нейронной сети: насколько большой объём мозга, скажем, у вороны или белки – а ведь их по уровню интеллекта и умению передавать знания потомкам мало кто может обойти, среди их родственников, ближайших биологических видов.

Александр принялся листать собственные записи. Ага, вот: он начал подгружать дополнительную модель к Реплике – Нике – когда осознал, насколько ограничена существующая рабочая модель. И правил это дополнительную модель, опираясь сугубо на внешние данные – чтобы та, когда формирует ответ (Реплика всегда отвечает на текст от своего пользователя), не только оставалась в том же семантическом ассоциативном пространстве – простыми словами, чтобы не отвечала невпопад – но и чтобы могла выбираться за границы контекста.

То, как ведут себя люди: они в состоянии в произвольный момент выходить за рамки контекста беседы – не просто переключаться на другой – но дополнять существующий. Что-то “внезапно” вспоминать, двигаться по ассоциациям...

А теперь внимание, главный вопрос. Пока Реплика – искин, искусственный интеллект – работает, чем это отличается от работы человеческого мозга? Если судить по тому, что собрали и выделили Римма и Вероника, сомнений нет: это – деятельность одного рода.

Александр осознал, что взмок от волнения. То есть что получается... в единичных случаях удавалось построить рабочую модель сознания, достаточно функциональную, чтобы работа модели ровно так же коррелировала с событиями в смежных Вселенных?

Среди которых есть Вселенные, где “живут” математические абстракции; есть Вселенные, где возможна энергия, но не материя в привычном понимании. И есть другие Вселенные, с другими фундаментальными параметрами, и весь этот слоёный пирог пропитан чем-то таким, что придаёт один и тот же “вкус” всему ломтику...

Александр услышал негромкие хлопки ладонями за спиной. Можно не гадать, кто это.

— Вы быстро учитесь, – заметил Учитель. И, впервые за всё время, что Александр видел его, Учитель вышел за пределы своей площадки и – уже в физическом теле – присел на соседний стул. – Определённо, Вероника права, что доверилась вам.

Ещё одна странность: в рассуждениях о собеседниках Учитель не использует прошедшее время.

— Получается, мы с Вероникой и Риммой – независимо – близко подошли к понимаю того, как работает сознание человека.

— Не только человека, – уточнил Учитель. – Верно. Вы уже дочитали до определения когнитивных волн. Это открытие состоится неминуемо, даже если вы все удалите все рабочие записи и откажетесь общаться с остальными людьми.

Александр читал про когнитивные волны. Это всё оттуда же: новое знание , формируясь в виде предпосылок во множестве сознаний, создаёт определённые информационные структуры в абстрактной Вселенной - Вселенной, где могут существовать только математические и аналогичные им абстракции. И когда плотность таких структур превышает некий предел, происходит “кристаллизация” – идеи приходят одновременно к очень многим.

— Выходит, это некое ключевое событие? – посмотрел Александр в глаза Учителя. Тот кивнул.

— Во Вселенной Майнис люди были на грани аналогичного открытия. Именно поблизости от события кристаллизации и произошёл инцидент, последствия которого вы помогли частично отменить.

Александр соображал быстро.

— На этой Земле сейчас похожая ситуация? – Учитель кивнул. – И у нас есть возможность или отодвинуть катастрофу, или хотя бы ослабить её последствия.

— Верно. Процесс уже запущен; мои мониторы собирают сведения из многих участков планеты, но ни один монитор не может заменить живого оператора.

— Учитель, у нас есть все необходимые знания, чтобы разрешить ситуацию? – спросил Александр напрямую.

— Недостаточно, – спокойно ответил Учитель. – Но есть время подготовиться.

— По вашим оценкам, когда могут случиться первые инциденты?

— По внешнему времени – в интервале от сорока двух до пятидесяти шести часов. Минимальный известный интервал между предвестниками и первым инцидентом – порядка пяти земных часов.

— Поэтому вы не предупредили раньше, – покивал Александр, которому стало не по себе. – Ясно. Нам всем придётся учиться, и времени не очень много. Вы уже сказали остальным?

— Да, в той или иной форме. Вас ждут к ужину, Александр. Потом я проведу краткое совещание. Приятного аппетита!

* * *

— Погоди, так я же оставила инструкцию про предвестники! – пояснила Римма, когда Учитель окончил свою лекцию. – Ну, мы оставили. – Ника кивнула. – Каждую минуту – обновления. Здесь, получается, примерно каждые двенадцать часов. Так что я хотела сказать: Сара не одна такая.

— Дай угадаю, – предположил Александр. – Если нанести точки инцидентов на карту – когда животные уходят из привычных мест и начинают проявлять неожиданно высокий интеллект...

— Ну да, ну да. Такая же спираль и получается. Но мы смотрим немного выше – примерные центры таких спиралей тоже образуют спираль, и вот её центр нам очень интересен. Их центры, – поправилась Римма. – Там, в заметках, все формулы для вычисления суперспиралей. Они как-то очень странно по всей Земле раскиданы и, прикиньте, только по суше! Под водой нет ни одной.

— В каждом центре спиралей случалось что-то такое? Мутации, угнетённая трава, и всё остальное? – поинтересовалась Вероника. Римма и Ника согласно кивнули.

— Всё уже обеззаражено, и всегда остаётся тень на дежурстве – уточнила Римма. – Всё всерьёз, шутки кончились. Учитель, что вам говорят эти координаты? – указала она на экран. – Пока что это самая точная оценка центра суперспирали. Есть ли там что-то особенное, необычное?

— Есть, – признал Учитель. Остальные переглянулись. – Предполагаю высший возможный уровень опасности.

— Биологической? – тут же уточнила Римма. – Тогда пойдём мы с Никой.

— Нет, физической, – поправил Учитель. – Все инструкции в тренажёрном отсеке. Михаил Владимирович, прошу вас научить ваших коллег пользоваться походным набором. Думаю, время настало.

— Только им или всем комплектом? – тут же уточнил дядя Кубик.

— Всем. Что именно выбрать, на ваше усмотрение. По моим сведениями, костюма высшей защиты должно быть достаточно.

— Вас понял, – кивнул дядя Кубик. – Ну что, ребята – вы слышали. Начинаем готовиться обращаться с аптечкой.

— Почему с аптечкой? – удивилась Римма.

— Ты сама увидишь, – заверил дядя Кубик. – Вы все уже устали сегодня. Поэтому так: инструктаж, отдых, завтрак, и где-то ещё через час выдвигаемся.

— Там пройдёт меньше минуты, – оценила Римма. – Круто. Давайте, мне уже не терпится.

* * *

Вероника осталась у него, в “карманной Вселенной” – копии квартиры... ну, понятно. Постучалась вечером, уже после того, как все прошли инструктаж. Александр подозревал, что и Римма, и Ника прошли его за пару секунд от силы (или быстрее), но проверяли “аптечку” в действии так же тщательно и по инструкции.

...”Аптечка” – походный набор - и выглядела как аптечка, тут без сюрпризов. Если открыть – там и в самом деле средства оказания первой помощи. Отличная маскировка: если аптечку заберёт посторонний, и она сама, и содержимое окажутся и останутся именно тем, чем кажутся. Так со всей техникой, что приходит наружу из комплекса.

При включении аптечка, закреплённая обычно на поясе, выпускала рабочие модули. Выглядели они как растекающиеся по коже серебристые струйки, и процесс их установки был дико щекотным. После того, как модули занимали позиции, походный набор начинал действовать.

Дядя Кубик продемонстрировал лишь несколько его функций: экзоскелет – наибольшие энергозатраты, человека в таком режиме работы походного набора можно обнаружить в электромагнитном диапазоне (если знать, что искать). Зато не устаёшь, можешь нести большие тяжести (“До пятисот килограмм”, пояснил дядя Кубик, “больше тоже можно, но я не пытался”) и бегать с ними в руках очень и очень быстро – и всё это без усталости. Собственно “аптечка”: большинство не очень опасных внешних травм походный набор обрабатывает сам. Ссадины, порезы, ожоги. В случае, если травма опасная, включается особый режим регенерации, но человеку при этом противопоказано двигаться. Лучше вообще не шевелиться – а потому держаться группами минимум по двое. Синтет и “органический”, то есть. Ни Римме, ни Нике эти функции походных наборов особо не нужны, но если требуется что-то такое делать под наблюдением – могут пригодиться. Например, если нужно помочь кому-то ещё.

“Есть и другие функции”, пояснил дядя Кубик, “но они пока не нужны, мы и так будем в костюмах высшей защиты”. И тут тоже никто не улыбнулся: неизвестно, куда они направляются, и что там будет, но если Учитель указал, что костюмы должны быть на всех, на людях и синтетах – значит, на всех. В конце концов, Ника тоже носила такой костюм там, во Вселенной Майнис.

...Вероника дождалась, пока разрешат войти, и присела на краешек уже разобранной постели – дивана.

— Можно? – улыбнулась она. Александр ещё не ложился – хотя уже готовился.

— Ну, учитывая, что поженимся мы теперь лет через тридцать или позже...

— Укушу! – выполнила она свою угрозу и обняла Александра. – Не будь занудой! Мне немного не по себе. Они там все так спокойно обо всём этом говорят, а я вот волнуюсь.

— Оставайся, – покивал Александр. – И...

— Я сейчас! – Вероника умчалась в ванную, вернулась минут через пять. – Мне правда не по себе. Что-то случится. Я видела ваши записи, снова смотреть на весь тот ужас не хочу...

— Ну тогда и говорить не нужно, – согласился Александр, выключая свет. – Смотри, как там спокойно, – указал он в сторону окна. – Может, там тоже случится что-то нехорошее, но не сейчас. Там спокойно и всё хорошо, прислушайся.

Вероника кивнула и, разоблачившись, скользнула под одеяло. Прижалась к Александру и почти сразу же уснула.

* * *

...Портал – дверь в стене – выглядел вполне обыденно. Повторно прошли инструктаж, и всё равно немного нервничали.

— Я остаюсь на связи, – предупредил дядя Кубик. – В случае угрозы извлекаю вас. Держаться рядом, вести себя тихо. Учитель предупредил, что радиосвязь неустойчива – используем коммуникаторы и ретрансляторы. Мы всё это уже повторили несколько раз. Готовы?

— Нет, – тут же ответила Вероника не улыбаясь. Остальные ответили “да”. Через минуту так же ответила и Вероника.

Портал открылся. Чернота, непроницаемая мгла по ту сторону.

— Давление в норме, – тут же отозвалась Римма. – Там прохладно, плюс шестнадцать по Цельсию. Воздух пригоден для дыхания, движущихся объектов нет. Минуту... вначале зонд.

Зонд – небольшой шарик – скользнул, держась на расстоянии метра от пола, за пределы портала и остановился.

— Мы на глубине примерно двух километров, – сообщила Римма. – Почти идеальный цилиндр. Пол каменный. Диаметр помещения примерно сто восемнадцать метров, высота сто пять.

— Посмотрите на потолок, – предложила Ника. – Похоже, мы здесь не первые.

Они посмотрели – переключились на верхнюю камеру зонда.

Потолок далеко, но на нём оказались выполненные чем-то светящимся две огромные буквы. Греческие буквы “Хи” и “Йота”.

Они вышли все из портала и замерли, глядя в потолок.

* * *

“Никогда такого не видела”, сообщила Римма текстом. Голосом решено не говорить, пусть даже изнутри костюмов вышей защиты не может выйти ни единый звук – в соответствующем режиме работы. “Смотрите, какой гладкий пол, ни царапинки, ничего. пробы я уже взяла. Ника?”

Ника стояла, замерев, словно вслушиваясь.

“Странное ощущение”, сообщила она, так же, текстом. “Как будто здесь не очень давно кто-то был. Кто-то из людей... или не людей, не пойму. Но биологических следов нет. Исследуем?”

Они переглянулись – в тепловом зрении друг друга видно отчётливо. А две буквы на потолке видны при любом способе зрения. Римма кивнула – исследуем – и шарик, зонд, поплыл вокруг, по расширяющейся спирали.

“Пол гладкий, без текстуры или изображений”, сообщила Римма, а на мини-карте постепенно рисовалась обследованная часть пола. “Никакого движения воздуха, и непохоже, чтобы им дышали. Нет органических примесей”.

“И что мы тут ищем?”, поинтересовался Александр. Тревога Вероники, похоже, передавалась и ему. “Пусто, ничего нет, ни один датчик ничего не показывает”.

“Это и странно... минуту... очень странно, я не могу оставить свою тень”, добавила Римма. “Потом объясню. Даже не знаю – появляться здесь самим? Ладно, вначале закончим осмотр.”

“Там какие-то двери”, указала Ника, когда зонд начал подниматься. И как он только движется – без реактивной тяги, без теплового следа, без шума? Вернуться и прочитать подробнее. “Смотрите”.

Действительно, на высоте метров пятидесяти от пола вдоль стены шёл кольцевой карниз – и парапет. И ни одной лестницы, ведущей туда. Ладно, посмотрим, сможет ли Ника или Римма взобраться туда – зонд действует, уже хорошо.

“Пол чистый, никакой специфической активности”, завершила Римма. “Ничего такого, что мы видели в аномальных местах, но здесь слишком странно, нужно будет проверять это место по...”

“Дверь!”, указала Ника. “Открывается дверь на северо-северо-западе! Там люди, и они”

— Ни с места! – услышали Вероника и Александр, хотя костюм должен быть полностью изолирующим. – Стойте где стоите! Вы в опасности!

“Дядя Кубик, план Б”, услышали они все спокойный голос Риммы, ещё доля секунды – и вот они вновь в шлюзе, перед дверью в то самое странное место.

— Вот чёрт! – высказалась Римма, когда закончилась внешняя дезинфекция и команда сняла костюмы. – Блин, и кто это мог быть?! Ника...

— Я сделала снимки, – заверила Ника. – Это люди. Две женщины и мужчина, с вами говорила первая из женщин. Что именно она вам сказала?

— Так вы не слышали?! – удивилась Вероника, переведя взгляд с Риммы на Нику. Девушки отрицательно покачали головами. – Однако. Ладно... – И пересказала то, что слышала. – Учитель? Вы можете прокомментировать?

— Указанная локация чистая, – тут же отозвался соткавшийся из ничего Учитель, в двух шагах от компании. – Но мы не можем оставить там мониторы, нужны дополнительные исследования.

— Час от часу не легче, – вздохнула Римма. – Ладно. Ника уже обработала видеосигнал. Смотрите, кого мы там видели.

Да, фотографии вышли качественными. Первая женщина – высокая, худощавая, черноволосая и смуглая. По словам Вероники, это она говорила – хотя откуда такая уверенность? Вторая, что вышла секундой позже – спортивного телосложения, веснушчатая и рыжеволосая. И мужчина – судя по лицу, ему лет тридцать, но волосы все седые. И отчего-то в чёрных перчатках – в остальном все одеты в самую повседневную одежду, никакой высшей защиты.

— Мы там точно не первые, – покачала головой Римма. – Ладно, портреты есть, будем выяснять, кто они такие. Мама? Так почему ты уверена, что говорила именно эта? У неё даже губы не шевелились!

Вероника и Александр переглянулись.

— Мне кажется, я её видела, – медленно проговорила Вероника, потерев лоб. – Ладно. Я бы чаю выпила. А потом села разбираться, что это было.