Рейдеры Нила

XXXVIII

Аксиотея подбежала к Артемону и упала на колени прямо на грязную солому. Она обвила его своими тонкими руками и разрыдалась.

— Мой дорогой, милый брат, как давно это было! Как я скучала по тебе! Я думала, что больше никогда тебя не увижу.

— Лучше бы ты так и сделала, — пробормотал Артемон сдавленным от волнения голосом. Он попытался ответить на ее объятия, но цепи помешали ему. — Моя сестра Артемизия! Почему ты здесь? И почему ты с ним? — Он сердито посмотрел на Тафхапи, который держался на расстоянии, отводя глаза и заламывая руки.

— Эта девушка... — прошептал я. — Эта девушка - Артемизия, твоя сестра-близнец? А Тафхапи – ваш отец?

Камергер стукнул посохом о каменный пол, требуя внимания; — Отойдите от пленника, девушка! Для вашей же безопасности...

— Не будьте смешным. — Аксиотея бросила на Зенона испепеляющий взгляд. — Мой брат никогда не причинит мне вреда.

По кислому выражению его лица я понял, что камергер, так же, как и я, был сбит с толку . Он был не из тех, кто любит сюрпризы. — Какие бы отношения ни были у тебя с Кукушонком, девушка, это не причина, по которой царь пришел сюда. Сначала мы разберемся с текущим делом. Тафхапи, ты пришел к царю этим утром, чтобы срочно просить об освобождении другого заключенного, римлянина, который называет себя Гордианом. Это действительно тот человек, которого ты имел в виду? — Он указал на меня своим посохом. — Я дернулся назад, чтобы он не ткнул меня в нос.

Ошеломленный, Тафхапи взглянул на меня и кивнул.

— Ты сказал, что этот Гордиан приходил к тебе некоторое время назад в поисках информации о своей украденной рабыне - девушке, с которой его вытащили из гавани. — При этих словах я увидел, как загорелись глаза Артемона. — Ты говоришь, что навел его на след банды Кукушонка, и в качестве попутчика отправил с ним своего мальчика-раба. Это так?

Тафхапи кивнул.

— Значит, когда Гордиан сказал нам, что его единственной целью в банде Кукушонка было возвращение своей собственности, он говорил правду?

— Насколько я знаю, - прошептал Тафхапи.

— Однако есть осложняющий фактор, - сказал Зенон. — Мне показалось знакомым имя «Гордиан», и, конечно же, среди документов в моем кабинете есть ордер на арест этого человека, выданный отцами города Канопуса по обвинению его в убийстве и воровстве. Говорят, здесь замешан рубин ...

— Это ложь! — сказал Джет. — Римлянин никогда никого не убивал и не грабил.

— Помолчи, пока тебя не спросят, раб! — Зенон сердито посмотрел на Джета, который спокойно смотрел на него. Отрешенный Тафхапи, казалось, был не в состоянии вмешаться, и в течение долгого времени все в камере стали свидетелями необычного зрелища: мальчик-раб и камергер царя Египта стояли уставившись друг на друга – кто кого переглядит.

Зенон, наконец, моргнул: — Ладно, говори, мальчик! Ты пропутешествовал бок о бок с этим римлянином все время?

— Днем и ночью, - сказал Джет. — Он самый храбрый человек, которого я когда-либо встречал. Он спас нас от Голодного крокодила, затем от Дружелюбного гиппопотама! Он одержал верх над Мангобблером и подружился со львом Чилбой...

— Нас не интересуют звери, с которыми вы могли столкнуться в своих путешествиях. Этот человек убил набатейского торговца в Канопусе? Затем он присоединился к банде Кукушонка? Принимал ли он участие в преступных деяниях?

Я затаила дыхание. Минутой назад мне казалось, что Джет стал моим спасителем, заставив Тафхапи прийти сюда, чтобы защитить меня. Теперь, одним неосторожным словом, Джет мог ускорить мою казнь.

Джет расправил плечи, выпятил челюсть и упер руки в бока. Он обратился не к камергеру, а непосредственно к царю, глядя ему в глаза: — Набатейца убил владелец гостиницы в Канопусе, а не римлянин. Да, он притворился, что присоединился к банде Кукушонка - это правда. Но он сделал это только для того, чтобы спасти свою жизнь и мою. Его единственной целью было вернуть девушку, которую у него отняли. Он такой же преступник, как и я!

Зенон хмыкнул: — Это ты так говоришь. Но слова ребенка, да еще и раба, вряд ли...

— О, прекрати пороть эту чушь! — Царь шагнул вперед. Его огромная фигура вынудила камергера отступить в сторону. — Очевидно, что этот римлянин именно тот, за кого себя выдает. Ты сам видел его с той рабыней вчера, после того, как мы вытащили их из воды. Они что, выглядели как опасные преступники? Думаю, нет, если только любовь - это преступление.

Камергер закатил глаза; — Ваше величество подумайте о том, что этот Гордиан может быть шпионом, засланным сюда Римом?

— О, я так не думаю, Зенон. А что, если это так? Римляне - наши друзья, не так ли? Они продолжают предлагать мне помочь сохранить мой трон, но с одной загвоздкой - я должен завещать Египет Римскому сенату в своем завещании, как Апион поступил с Киреной! Они наглецы, я признаю это. Но, нет, когда я смотрю на этого парня, я не вижу в нем убийцу или шпиона.

— Даже если римлянин не больше или не меньше, чем кажется, ваше величество, в таком деликатном вопросе есть и другие соображения ...

— Ты отменишь ордер на арест римлянина, затем немедленно освободишь его и его рабыню, Зенон. Тебе понятно?

Камергер вздохнул и склонил голову: — Все сделаю так, как прикажете, Ваше Величество. Охрана! Принесите ключ и снимите кандалы с этого заключенного. Затем освободите девушку из соседней камеры.

Он мог иметь в виду только Бетесду. Всю ночь она находилась всего в нескольких шагах от меня!

В считанные мгновения я был освобожден от своих цепей и смог встать, хотя и немного неуверенно. Я потер запястья в тех местах, где кандалы натерли их. Мгновение спустя в дверях появилась Бетесда, которая сразу же подбежала ко мне.

— Бетесда, они причинили тебе вред?

— Нет, хозяин. А, вам? У вас все запястья красные и ободранные.

— Это не имеет значения, теперь, когда ты вернулась ...

— О, замолчите, вы оба, пока я не передумал, - сказал царь. — Теперь, Тафхапи, хотя бы для моего развлечения, объясни мне, что за отношения между этими другими милыми молодыми людьми. Вон та девушка, прижимающаяся к Кукушонку. Ее зовут Аксиотея или Артемизия?

Челюсть Тафхапи задрожала: — И то, и другое. Ее мать назвала ее Артемизией, но много лет назад, когда она только начала работать в труппе пантомимов, она взяла сценический псевдоним Аксиотея. Именно под этим именем ее теперь все знают.

— А этот молодой человек, печально известный Кукушонок - он ее брат?

— Ее брат-близнец, - прошептал Тафхапи.

— Понятно. Артемон и Артемизия, брат и сестра - близнецы. Да, они действительно очень похожи. И ты их отец?

— Да! Это я!

— По крови, возможно, — проворчал Артемон, — но ни в чем другом этот человек мне не родственник. У меня никогда не было отца!

Царь поджал губы: — Что он имеет в виду, Тафхапи? Как ты стал отцом этих детей и каковы твои отношения с ними сейчас? Я приказываю тебе объяснить мне!

Тафхапи свел свои щетинистые брови вместе. Сначала он говорил с трудом, но затем слова все быстрее стали вылетать из его уст: — Мой сын говорит правду. Как я стал отцом этих детей, спросите вы? Когда я был маленьким, моего отца беспокоило отсутствие у меня интереса к противоположному полу. Он отвел меня в самый дорогой бордель Александрии, и чтобы меня не отпугнула пресыщенная натура или перезрелая привлекательность женщины, с которой я должен был переспать, он настоял, чтобы мне дали девственницу - девушку, которая как оказалось, была даже моложе меня. Так или иначе, мне удалось довести дело до конца, что очень порадовало моего отца, но к моему великому сожалению подобного со мной больше никогда не случалось. У меня больше никогда не было детей …

— Но на этом дело не закончилось. Несколько месяцев спустя девушка пришла ко мне на прием. Она сказала мне, что забеременела от меня. Вы можете задаться вопросом, как девушка в ее положении могла быть так уверена, что отцом ребенка был я. На самом деле, она была не простой рабыней и, строго говоря, не шлюхой. Она была дочерью свободного человека, который находился в ужасном положении, и ее единственный опыт пребывания в борделе произошел в ночь моего визита. Различными способами я убедился, что ее история не только достоверна, но и почти наверняка правдива. Ее поведение было настолько скромным и искренним, что у меня не было причин сомневаться в ее словах.

— Я рассказал отцу о случившемся и предложил жениться на этой девушке. Мне это показалось готовым решением в ответ на настойчивость моего отца, что я должен жениться и нарожать ему внуков. Но мой отец сказал мне, чтобы я не говорил глупостей, что о женитьбе на девушке при таких грязных обстоятельствах не могло быть и речи.

— Несколько месяцев спустя, незамужняя и обездоленная, девушка родила не одного ребенка, а двоих. Она ухитрилась навестить меня и привезла с собой близнецов. Когда я их увидел, все сомнения в моем отцовстве исчезли. Посмотрите на мои глаза, а затем на их и вы увидите сходство.

— Я снова обратился к своему отцу, и снова он ясно выразил мне свои чувства. Я не должен был иметь ничего общего ни с девушкой, ни с ее детьми. Тем не менее, на протяжении многих лет я чувствовал себя обязанным время от времени давать ей немного денег. Время от времени я видел детей, которые росли на улицах Александрии, дикими и беспризорными...

— Мы жили, как могли, — отрезал Артемон, стиснув зубы, — и наша мать тоже. — Аксиотея крепче обняла брата и спрятала лицо у него на груди.

— Как бы то ни было, — сказал Тафхапи, — с каждым прошедшим годом становилось все менее и менее возможным, что я когда-либо смогу заявить о своем отцовстве по отношению к таким детям. Я жил в одном мире, они - в другом. И все же я знал, кто они, и, думаю, они знали, кто я, потому что я видел, как их мать указывала им на меня, когда мой паланкин проносили по их улице.

— О, да, мы знали, кто ты, — произнес Артемон. — Отец, который породил нас, а затем бросил. Тафхапи Ужасный, так называют тебя твои конкуренты по деловым сделкам. Эти слова имели для нас другое значение, когда их произносила наша мать. Как мы ненавидели и презирали тебя и все, за что ты выступал.

— Увы, и кто может винить тебя? — -сказал Тафхапи, не в силах смотреть Артемону в глаза. — В какой-то момент я больше не видел твою мать на углу, где она обычно просила милостыню ...

— Потому что она умерла! - огрызнулся Артемон. — Больная и несчастная, ты разрушил ее жизнь!

— Я так и предположил. На самом деле, я подумал, что вы все трое, должно быть, умерли, потому что я больше не видел ни тебя, ни твою сестру. Вы все трое, казалось, исчезли. Я убрал свои воспоминания о тебе. Со временем я больше не думал о тебе. Пока...

Тафхапи всхлипнул и перевел дыхание: — До того дня, когда год назад, когда я случайно увидел труппу пантомимы, выступавшую на улице, и приказал своим носильщикам остановиться, чтобы на них посмотреть. Среди актеров я заметил красивую молодую девушку. В ней было что-то ужасно знакомое. Потом я понял, кто она. Моя дочь! «Беги! Отойди от нее!» - кричал голос в моей голове, и я чуть не приказал носильщикам увнести меня. Затем я понял, что голос, который я услышал, принадлежал моему отцу - моему отцу, который теперь мертв и больше не управляет моей жизнью. «Ты дурак! - сказал я себе. - У тебя никогда больше не будет другого ребенка. Забудь, чего хотел твой отец, и предъяви права на своих детей!»

Тафхапи с нежностью посмотрел на Аксиотею: — Я представился ей. Сначала она дала мне отпор, но я настаивал. Мало-помалу я пытался завоевать ее доверие. Я стремлюсь делать это и до сих пор.

— Люди думают, что она твоя любовница, - сказал я.

— Пусть думают, что хотят. Артемизия дорожит своей свободой и независимостью, а также жизнью, которую она создала для себя, но как только она согласится, я намерен по закону признать ее своей дочерью и сделать своей наследницей. Мне очень хотелось сделать то же самое для Артемон, но, когда я спросил ее, где может быть ее брат, она сказала мне, что он исчез из Александрии много лет назад. Она понятия не имела, что с ним стало и куда он делся. Тафхапи покачал головой. — Я понятия не имел … Я никогда не представлял ... что человек, которого все называют Кукушонок, вожак бандитов Дельты ... мой сын!

Я перевел взгляд с отца на сына, с брата на сестру, с дочери на отца и покачал головой: — Итак, случилось так, что Артемон, сам того не зная, попытался похитить свою собственную сестру и потребовать выкуп у собственного отца!

Все взгляды обратились к Артемону, который вызывающе уставился на нас в ответ: — Идею о похищении предложил Шакал ...

— Человека, которого твоя сестра знает как Ликоса, - сказал я.

Аксиотея подняла брови. — Ликос … мастер на все руки?

Царь нахмурился и посмотрел на Зенона, который шепотом объяснил: — Человек с белой полосой в волосах.

Царь кивнул. — Ах да, тот самый.

— Очень хорошо, я буду называть его Ликос, если вы так предпочитаете, — сказал Артемон. — Во время посещения «Гнезда кукушки» он сказал мне, что в его александрийской пантомимной труппе есть красивая девушка по имени Аксиотея - имя, которое мне ничего не говорило. Ликос сказал, что эта девушка была любовницей известного богатого торговца по имени Тафхапи - имя, которое я слишком хорошо знал и презирал. Когда Ликос предложил похитить эту актрису и потребовать выкуп у ее богатого любовника - не догадываясь, что Тафхапи был моим отцом, - я с готовностью согласился. Деньги для меня ничего не значили, но шанс подвергнуть человека, которого я ненавидела больше всего на свете, небольшим страданиям - перед этим было невозможно устоять. Ликос организовал похищение и нанял приспешников, которые, очевидно, похитили не ту девушку! Артемон уставился на Бетесду, которая прижалась ко мне. — Теперь я понимаю, почему Тафхапи так и не ответил на письма с требованием выкупа, и почему ты, римлянин, тайно искал эту девушку. — Он вздохнул и закрыл глаза. — Если бы только похитители забрали девушку, которую они должны были забрать - если бы только они привезли Артемизию в «Гнездо кукушки» я бы воссоединилась со своей давно потерянной сестрой, и кто знает, что могло бы случиться тогда?

Тафхапи резко упал на колени. Он смиренно приблизился к царю Птолемею, шаркая ногами по каменному полу. Он умоляюще сложил руки и пристально посмотрел на царя.

— Ваше величество! Я пришел сюда сегодня, чтобы спасти жизнь человека, который для меня ничего не значит - римлянина по имени Гордиан. В своей великой мудрости и милосердии Ваше Величество сочли нужным освободить его, и за это я благодарен вам. Но сейчас я умоляю сохранить жизнь другому человеку, о существовании которого до этого часа я даже не подозревал - моему единственному сыну! Я знаю, что он отъявленный преступник, но что бы он ни натворил, я умоляю вас, ради меня, пощадите его жизнь!

Царь посмотрел поверх своего огромного живота на Тафхапи, который продолжал опускаться на четвереньки и унижаться среди грязной соломы: — На самом деле, Тафхапи, ты понятия не имеешь о масштабах предательства твоего сына и чудовищности его преступлений. Он не просто вор и убийца, он предатель худшего сорта. Его предательство навлекло на меня неисчислимые бедствия. У меня нет никакой возможности помиловать его за преступления, вообще никакой возможности!

Зенон громко откашлялся.

Царь наморщил лоб. — В чем дело, Зенон?

Камергер пожал плечами и сделал серию жестов, каждый из которых был более подобострастным, чем предыдущий. — Вашему Величеству всегда виднее, и, как вы сами сказали, такому негодяю не может быть прощения - если, только, конечно...

— Если только что?

— Если только сторона, добивающаяся такого помилования, не сможет предложить значительную сумму золота - не такую, которая была безвозвратно потеряна в результате предательства Артемона, поскольку это было бы невозможно, - но достаточную для оплаты ... скажем так ... предстоящих дорожных расходов короля.

— Ты имеешь в виду стоимость всех взяток, оплату телохранителям и носильщикам багажа, чтобы вывезти меня из Александрии до прибытия моего брата Сотера?

— Откровенно говоря, Ваше Величество, да, именно это я и имею в виду.

Царь вздохнул. — И во что бы ты оценил эту сумму?

— Грубо говоря... — Камергер назвал сумму, настолько ошеломляющую, что у каждого человека в комнате перехватило дыхание.

Царь посмотрел на пресмыкающуюся фигуру у своих ног. — Ну, Тафхапи, что скажешь? Сможешь ли ты раскошелиться на такую сумму в ближайшие пару дней? И стоит ли жизнь твоего давно пропавшего ублюдка такой суммы?

Все взгляды обратились к Тафхапи. Он остался стоять на четвереньках, но поднимая головы и прикусив нижнюю губу. Его щетинистые брови задвигались то в одну, то в другую сторону, выражая череду противоречивых эмоций.

— Ну что, отец? — спросила Аксиотея. Она уставилась на Тафхапи и скрестила руки на груди. — Что ты на это скажешь?

Артемон тоже хотел скрестить руки на груди, но цепи помешали ему. Ему пришлось довольствоваться тем, что он повторил холодный взгляд своей сестры: — Да ... отец. Стою ли я такого выкупа?

Тафхапи с трудом сглотнул: — Дайте мне время до завтрашнего заката, Ваше Величество. Думаю, к тому времени я смогу собрать деньги.

Аксиотея разрыдалась. Артемон задрожал, как в лихорадке; его жесткие черты лица смягчились, и он посмотрел на своего отца с выражением, которое я не надеялась даже понять. Тафхапи тоже начал всхлипывать, и Джет тоже. Захваченные потоком эмоций, мы с Бетесдой крепко обнялись. Даже суровый камергер выглядел довольным собой.

Царь хлопнул в ладоши и позвал невидимого слугу в коридоре: — Принеси мне что-нибудь поесть, и немедленно! От счастливого исхода я проголодался.

Некоторое время спустя царь и его камергер покинули темницу и присоединились к царской свите в коридоре снаружи. Мы последовали за нами. В темнице стался только Артемон в ожидании получения выкупа.

На выходе мы прошли через царский зверинец. Кто бы ни спланировал эту часть дворца, он решил, что люди в камерах и животные в клетках должны находиться в непосредственной близости, хотя животные жили в лучших условиях: более чистые помещения и голубое небо над ними.

Когда мы проходили мимо различных клеток, ям и вольеров под открытым небом, я глазел на ослепительное множество животных, птиц и рептилий, которых я никогда раньше не видел. Мои ноздри наполнились незнакомыми запахами, а уши - странными криками, визгом и шипением.

Затем я услышал знакомый рев. С дальней стороны большой клетки ко мне подпрыгнул лев Чилба.

Я выкрикнул его имя. Я просунул руку между прутьями. Чилба открыл рот в зевке, потерся лицом о мою руку и лизнул мои пальцы.

Царьь с удивлением наблюдал за происходящим. — Так это правда, то, что мне сказали, что этот лев ручной.

— В основном правда и он действительно ручной, — сказал я, вспомнив о нападении Чилбы на Артемона. Через тунику я прижал пальцы к зубу, который висел на цепочке у меня на шее. — Чилба всегда защитит друга, если это будет необходимо.

— Какое великолепное дополнение к зверинцу! - сказал царь. — Ничто так не придает пикантности царской процессии, как экзотическое животное или дикий зверь. На следующем подобном параде этот лев может возглавить процессию. Он поразит народ и прославит Дом Птолемея! Когда мы сможем использовать этого льва в следующий раз, Зенон? Возможно, для ...

Тут царь спохватился и замолчал. Я подумал, что, скорее всего, следующей царской процессией в Александрии будет празднование восшествия на престол его брата.

Царь с трудом сглотнул: — Кто бы ни извлек выгоду из этого зверя, пусть будет записано, что это я добавил его в царский зверинец. Обязательно запиши это!

Один из писцов в свите деловито нацарапал что-то стилусом по восковой табличке.

Пока мы шли через сады, Джет отстал, чтобы пройтись рядом со мной и Бетесдой. Он увидел, что я нахмурился, и спросил, о чем я думаю.

— Просто о маленькой детали, которая меня раздражает. Я хотел кое о чем спросить Артемона.

— Расскажи мне.

Я говорил больше сам с собой, чем с Джетом, поскольку у меня не было причин думать, что он поймет, о чем я говорю. — Каким образом повозка с фальшивым саркофагом была заменена на другую? Артемон обманул всех, заставив оставить фургон без присмотра на мгновение - эту часть я понимаю - но откуда взялась другая повозка? Она не могла уже находиться в том узком проходе, она не могла проникнуть сбоку, и она была слишком большой и тяжелой, чтобы проникнуть туда сверху или снизу ....

Джет рассмеялся: — Я скажу тебе как!

— Ты скажешь?

— Конечно. Я все видел.

— Как?

— Я прятался на стропилах.

— Ах, да, я понял. Тогда продолжай.

— Это самый старый из существующих фокусов. Как только вы с Артемоном и остальными скрылись из виду, из комнаты, мимо которой вы прошли, вышли солдаты, таща за собой вторую повозку. Очень быстро они оттащили первую повозку назад, из узкого прохода, и подогнали другую, которая заняла ее место. Затем они отвезли первую повозку обратно в комнату, где они прятались. Казалось, на этом все закончилось. Но некоторое время спустя Артемон и его люди прибежали обратно, и Артемон точно знал, где искать первую повозку. Затем произошла ужасная схватка, и все эти солдаты были убиты, а Артемон и его люди ушли с первой повозкой. Тогда я забрался на крышу. Я видел твою драку с Артемоном, и как Чилба спас тебя, а потом появилось еще больше солдат, и «Медуза» уплыла, а затем царская ладья подплыла к пристани - и ты был на ней! Когда я вернулся домой, я сказал хозяину, что ты, скорее всего, сейчас в плену у царя, и Аксиотея сказала, что мы должны пойти тебя выручать.

Я кивнул: — Придя сегодня сюда, ты спас мне жизнь, Джет. Фактически, ты так или иначе спас всех нас, даже царя.

— Да, я знаю, - сказал он, как будто это был какой-то пустяк. Затем он побежал вперед, чтобы пойти рядом с Аксиотеей и своим хозяином.