Рим. Новый Порядок. Том 1

Глава 16

928(175) конец июня, резиденция префекта Египта, Александрия

Публий Авид Торкват обычно отдыхал в своей прохладной резиденции, защищённый от зноя ветром с моря. Полуденное спокойствие нарушил нежеланный визит: сам Гай Авидий Кассий, генерал и наместник Востока, приехал обсудить важные дела. Отказать ему было невозможно.

Кассий был человеком статным, привлекательным, с чертами, где римская строгость сочеталась с мягкостью восточной родословной. Было известно о его связи с домом Ирода Великого или даже царём Антиохом IV. Но родословие, каким бы древним оно ни было, не могло быть единственной опорой для его амбиций.

Генерал, увы, не был просто доблестным воином. Его титул Rector Orientis давал ему imperium над всеми восточными провинциями. В его руках находились богатства и влияние Сирии, Аравии и частично Египта. Возможно, это и подпитывало его надежды на большее. Но Публий Торкват был прагматиком: без Египта Кассию не имело смысла даже мечтать о мятеже.

Публий это отлично знал. Поэтому не сильно волновался. По его мнению, волноваться стоило бы Кассию.

— Мне неясно, друг мой, почему вы так резко охладели к нашему делу, — начал Кассий, пытаясь звучать дружелюбно. — Мы могли бы уже два месяца как начать, и вы это знаете.

Торкват тяжело вздохнул. Генерал, кажется, слишком застрял в своей родословной и прошлых заслугах. Да, его талант никто не оспаривал, но теперь всё изменилось. Может все же стоит не доводить его до глупости? Попробовать можно.

— Мой дорогой друг, — ответил Публий сдержанно, — обстоятельства меняются. Когда я поддерживал ваши планы, ситуация выглядела иначе. Скажите мне, на чём теперь основываются ваши убеждения? Тогда я поясню, что изменилось.

Кассий не стал скрывать своего недовольства.

— Сирия за мной, Аравия готова поддержать. Осталось убедить Египет.

— Всё это верно, — согласился Публий, — но вы сами знаете, что без Египта ваши планы обречены.

Они замолчали. Торкват видел, что Кассий не имеет ответа. Да, часть знати могла бы его поддержать, но не вся. Как не крути, какой титул не имей, и какие бы крови не текли, но император Марк Аврелий является законным императором признанным и любимым в легионах. То что в указанных провинциях находятся 7 легионов, не значит что все они, полностью, поддержат Кассия против живого Марка Аврелия.

Узурпация против живого Марка Аврелия была не просто трудной задачей — она была самоубийственной. Совсем другое дело смерть императора. Совершеннолетнего Августа еще нет, а значит пост императора пуст. Это выглядело бы совсем иначе, чем при живом Марке Аврелии.

Да, Кассий был, с его слов, в некоторой переписке с Фаустиной, и в них, она сокрушалась о здоровье мужа, которое подорвала долгая война. Но проблемы со здоровьем еще не означают что тот умер.

Можно было бы пустить ложный слух, такой вариант рассматривался. Но надо понимать что те кто их поддержат, в случае если император жив и позже узнают об этом, первые воткнут им нож в спину, для оправдания в глазах Императора. Это был не лучший вариант.

Оба префета понимали что для Кассия не созрели еще условия для восстания.

Наконец Публий спросил:

— Вам прислали копию Манифеста из лагеря?

— Манифест? — удивился Кассий. — О чём вы?

— Вероятно, ваша канцелярия ещё не передала. А мне он пришёл через одного математика, которого я поддерживаю, направленного на север. Вы должны его прочесть. Это меняет многое.

Торкват сделал знак слуге. Тот принёс два свитка.

— Вот письмо и сам Манифест. Читайте, друг мой.

Кассий нехотя взял свиток. Сначала он быстро пробежал глазами письмо, хмурясь. Затем, скрепя сердце, развернул текст Манифеста.

Публий наблюдал с интересом. Как же приятно было наблюдать за людьми читающего это. Префект давал его и другим своим знакомым и друзьям. И он заметил что по тому как читает этот трактат человек, можно сказать какие мысли и идеи его посещают. Вот сейчас у генерала на лице удивление, сменяется задумчивостью. Вот хмурость что может значить то что нашел неудобные для себя слова. Наконец долгожданное потрясение и растерянность с задумчивостью.

Надо дать ему время обдумать прочитанное. Торкват проглатывал ягоды винограда, и даже из уважения не смотрел на собеседника, дабы не смущать его, глядя в другу сторону.

— Вы правы, — наконец произнёс генерал с тяжёлым вздохом. — Этот… мятеж был бы обречён. Спасибо вам, что дали мне возможность ознакомиться с этими идеями. Они действительно важны. Мне нужно многое обдумать.

— Конечно, друг мой, — кивнул Торкват.

Больше они ничего не сказали друг другу, молча поклонившись расстались. Кассий ушёл молча, унося с собой новые мысли. Даже, он не раз находил интересные грани, ранее не замеченные. Публий остался наедине с виноградной лозой и своими размышлениями. Этот Манифест был удивительным. Он менял людей, даже тех, кто не хотел меняться.

***

929(176) февраль, Карнунт, Паннония

Все дела с походами, войной и публикацией новой философии сбили меня с привычного ритма обучения. Хотя я многому уже научился, но до уровня, необходимого для управления Империей, ещё далеко.

Эти мысли я обсудил с отцом. Ожидать, что знания придут сами собой, было бы ошибкой. А пока есть время, я должен его использовать.

Фуст, мой наставник по боевой подготовке, выглядел слегка обиженным, когда я вернулся к прежнему графику тренировок. Сложно сказать, чем именно — тем, что я долго отсутствовал, или тем, что он уже начал сомневаться в моём рвении. Тем не менее, я живу с постоянным чувством нехватки времени. Хотя события здесь протекают гораздо медленнее, чем в прошлой жизни, моя жизнь насыщена до предела. Возможно, скоро у меня уже не будет возможности учиться или тренироваться в таком объёме. Надо пользоваться.

Отец пообещал пригласить новых учителей. Среди них будет его старая знакомая, известная мастерством в риторике. Мне этого явно не помешает: хотя в публичных выступлениях я достиг успехов, место для совершенствования есть всегда.

Тем временем, ситуация с племенами находилась в подвешенном состоянии. Переворот, вероятно, состоится уже весной, и мы должны быть готовы оказать поддержку старейшинам. Эта идея, кстати, казалась применимой и к другим клиентским регионам. Однако сначала надо убедиться в её работоспособности здесь. Если всё пойдёт по плану, следующим шагом будет роксоланская проблема. За ними должок. Я помню.

Вот разберемся тут вначале. А еще, есть костобоки, еще есть бури. Если подумать, то дел очень много. Но если получится нормализовать ситуацию с маркоманами, квадами и наристами, то можно оставить легата с инструкциями и далее, наводить порядок без нас. Иначе мы тут до конца жизни застрянем, находя новые и новые задачи.

Начало года, также напомнило об одной важной мысли которую я желал изучить.

Я начал изменения в Империи с философии и математики, но эти идеи должны основываться на крепкой экономической базе. Идеями единными сыт не будешь. А вот с сытостью, как я знаю намечаются в средней и долгой перспективе проблемы.

Система латифундий пока работает благодаря притоку рабов. Однако этот приток не бесконечен. Текущая война дала нам некоторое пополнение, но запросы Империи намного больше. Рабы — это неустойчивая опора. Экономика уже страдает от последствий чумы, а войны, хотя и приносят ресурсы, отвлекают немалые силы от мирной жизни.

В общем рабы это плохо. И не надо думать что просвещенные римские мыслители не понимали слабость рабской системы, но альтернатив не существовало. Более того, климатические изменения в будущем могут привести к снижению урожайности. Это вызовет рост цен, убьёт экономику и ослабит Империю. Я не знаю до какого точно века продержится текущий оптимум, но холодать будет.

И я уже молчу по возможное разделение Империи, – я приложу все усилия, этого избежать.

Как я помню в истории, в экономический процесс начали вовлекаться колоны.

Я задумался: возможно ли использовать колонат как более устойчивую систему? Да, эта модель возникла позже, и в ней уже тогда были заложены ростки феодализма и крепостничества. Однако при сильной власти она могла бы быть управляемой.

Аренда земли у магнатов. Которым налоги платить надо, но рабов не хватало, земля простаивала. Аренда была хорошим решением. Даже настолько хорошим, что колонат потом развился в новую экономическую модель. Вряд ли задумывались в начале про то что дойдет до феодов и крепостничества.

Тем не менее, идея хорошая, при сильной власти. Все пошло сильно не так, при слабой власти, которую в том числе и варвары долбили. И вот я задумался - а можно ли как-то внедрить эту модель колоната в текущей ситуации?

Пока больше вопросов, так как нужно знать конкретику. Для конкретного понимания я обратился к отцу с просьбой найти для меня опытного управляющего из числа тех, кто ведёт дела наших императорских доменов. Императорская семья сама имеет огромные домены, которыми управляют кураторы - Curator Rei Publicae.

Отец одобрительно кивнул, но затем задумчиво добавил:

— Думаю, тебе стоит для начала разобраться в различиях видов собственности, чтобы понимать, как всё устроено. У нас есть res publicae — собственность народа Рима, ранее Республики, а теперь уже Империи. Сюда входят дороги, акведуки, рынки, форумы и прочие объекты, используемые для общественных нужд. Ими управляют сенаторы, провинциальные губернаторы, а доходы идут в aerarium — государственную казну.

Он сделал паузу, глядя на меня, чтобы убедиться, что я слушаю внимательно, и продолжил:

— Есть также res Caesaris — собственность, принадлежащая непосредственно императору. Это виллы, поместья, гавани, склады, доходные земли, рудники. Доходы с них поступают в fiscus — казну императора. Этой собственностью управляют procuratores rei privatae или procuratores patrimonii Caesaris, и они подчиняются мне напрямую.

Я задумался над его словами.

— Так какой именно чиновник тебе нужен? — уточнил отец. — Curator rei publicae, занимающийся государственной собственностью, или procurator rei privatae, управляющий моими частными землями?

— А можно обоих? — спросил я после паузы.

Отец с лёгкой улыбкой ответил:

— Хочешь изучить работу каждого? Это похвально. Я сам понимаю их обязанности и различия, но в деталях их работу я не изучал.

— Именно этого я и хочу, — подтвердил я.

Император помолчал, обдумывая мои слова. Наконец он предложил:

— Давай начнём с procurator patrimonii Caesaris. Ты изучишь его работу, а затем, если посчитаешь нужным, я найду для тебя и curator rei publicae.

— Благодарю, отец. Это будет полезно.

Отец снова задумался и затем добавил:

— Однако тебе нужно понимать, что куратор занимается административными, финансовыми и юридическими вопросами на высоком уровне. Если ты хочешь узнать, как ведётся хозяйство на местах, тебе нужен vilicus — управляющий одной из вилл. Именно он занимается повседневной практикой.

Я понял, что мне нужно оба.

— Найди мне куратора с одним из его подчинённых vilicus, — попросил я.

Отец улыбнулся:

— Я подумаю и дам тебе ответ позже.

Через неделю, в конце февраля, он сообщил:

— Я нашёл подходящего человека. Это Гай Фабий Квинт, куратор нашего домена в Нижней Мёзии. Он опытен, и его прокураторами занимаются надёжные люди, так что его отсутствие не повлияет на управление. Он сможет приехать через полтора-два месяца, чтобы работать с тобой лично. Он продолжит заниматься удаленно делами вверенного ему домена. Но также ты будешь иметь возможность обучаться у него. Ах да, с ним прибудет один из vilici, на его усмотрение.

— Это замечательно, отец! Большего мне пока и не нужно, — ответил я с радостью.

— Кстати, ты читал труды Марка Порция Катона Старшего о сельском хозяйстве "De Agri Cultura"?

— Да, я читал его два года назад.

— А другие труды? — с интересом спросил он.

— Какие именно? — спросил я, заинтересовавшись.

— Катон дал основу управления, но есть и другие работы практиков которые развили его работы. Марк Теренций Варрон написал "Rerum Rusticarum Libri Tres" [Три книги о сельском хозяйстве]. В своей работе Варрон изучает не только земледелие, но животноводство, виноградарство, рыбоводство и пчеловодство. Ты почерпнешь там и другие интересные мысли. Особенно с точки зрения философии. А ещё есть "De Re Rustica" [О сельском хозяйстве] Луция Юния Модерата Колумеллы — самый детальный трактат по агрономии. Если после этого тебе покажется мало, можешь взяться за "Naturalis Historia"[Естественная история] Гая Плиния Старшего. Я учел что ты не успел изучить эти труды, так что держи список литературы.

Он протянул мне записку со списком. Взяв её, я немного растерялся. Не думал, что существует столько работ, посвящённых сельскому хозяйству. Иногда мои прошлые знания играют злую шутку против меня. Что же, это тем более интересно будет прочитать. К тому же, если в прошлой жизни их чтение могло играть роль общего кругозора, то сейчас они имеют самое практическое значение.

— Отец, признаюсь, они ускользнули от моего внимания.

— Спроси у своих учителей. Они должны иметь списки. Эти работы стоит изучить, если ты хочешь понять, как строится управление хозяйством. - посоветовал император.

Что ж, я намерен это сделать. Если существует литература по интересующему меня вопросу, я прочитаю. А когда прибудет Фабий Децим, я буду готов задавать нужные вопросы.

***

В апреле, с установлением хорошей погоды, мы выступили из лагеря и вновь пересекли Дунай, используя понтонные мосты, заранее построенные нашими инженерами. Каменные мосты здесь были бы идеальным решением, но пока война продолжается, их строительство остаётся в планах на будущее.

Мы разделили силы на три колонны. Отец возглавил первую, направлявшуюся к маркоманам, со мной в сопровождении. Пертинакс и Максимин возглавили вторую колонну, направленную к квадам, а третью, идущую к языгам, возглавили Нигер и Помпеян.

Наша колонна остановилась у пограничных поселений маркоманов. Мы сразу перешли к делу: две центурии размещались в каждой общине, и старейшины собирали народ на сход. Эти сходы были заранее подготовлены — вожди обвинялись в том, что они, стремясь к войне и наживе, игнорируют интересы общины. Говорилось, что раньше вожди советовались со старейшинами, а теперь управляют только ради личной выгоды.

Часто вожди в это время находились в "медовых домах" — местах, где пировали, наслаждаясь добычей и алкоголем. Их несдержанное, агрессивное поведение только подтверждало обвинения. Мы заранее инструктировали старейшин, но многие из них так хорошо знали положение дел, что обличали вождей с убедительной импровизацией.

— Мы были союзниками Рима, торговали, ремеслили, жили мирно, — говорили старейшины. — Но вожди привели нас к войнам. Сколько детей, мужей, братьев мы потеряли за эти годы? А теперь мы вновь вернулись к положению клиентов Рима. Все их войны оказались напрасны. И теперь вожди опять думают о новых походах!

Римляне не сильно церемонились когда карали в ответ германцев. Были также много уведенных в рабство. Что сильно подкосило дела общины.

Вот это и было ключевое в обвинении. Вождь шел в разрез с интересами общины.

Обвинения вскрывали болезненные темы, и вожди часто пытались подавить бунт силой. Однако центурии римских солдат вмешивались вовремя, и вождь оказывался в положении, когда его действия интерпретировались как мятеж. Некоторые воины переходили на сторону старейшин, усиливая их позиции. Такие вожди арестовывались, а но чаще казнились. Оставлять их в живых было опасно. Управлять бывшими воинами и делать из них рабов очень сложно. Лишь на изнурительную работу чтобы за пять лет сгинули, или же предложить карьеру гладиаторов.

Населенный пункт, мы брали в окружение, дабы умные не смылись и предупредили иных вождей.

Таким образом общину зачищали, оставались лояльные или нейтральные к старейшине.

После устранения старого вождя община выбирала нового. Чаще всего это был уже договор. Этот процесс проходил под строгим наблюдением легионеров. Если и кидал кто вызов новому вождю, то старались это дело контролировать так, что бы кто буйный не заменил нужного человека и нарушил переворот. Новый вождь приносил клятву старейшине, подтверждая лояльность его власти и Риму.

Там где старейшина был уверен что все под контролем наши легионеры уходили. Где нужно было немного прикрыть, оставляли по необходимости.

Этот процесс повторялся из общины в общину, пока не завершилась зачистка. Весь этот переворот занял почти четыре месяца. В августе мы собрали всех старейшин на большой тинг. Как и ожидалось, возникли сложности. Многие пытались использовать перемены для усиления своей власти. Я предложил простой и убедительный способ урегулирования:

— Если кто-то нарушает договорённости, пусть догоняет тех вождей, которых он сам недавно сверг. А тинг, из-за уменьшения количества старейшин становится более управляемым. Общины казненных старейшин перейдут к живым.

Эта угроза быстро вернула старейшин к порядку. Они осознали, что своими руками уничтожили военную аристократию и теперь находятся в положении зависимости от нас. Их беззащитность заставила их прекратить споры.

К концу августа мы завершили реорганизацию. Новые тинг-сенаты, созданные из старейшин, управляли общинами. Вожди, лишённые былой независимости, стали фигурами, подконтрольными старейшинам и Риму. Мы уничтожили военную иерархию варваров, разрушив её изнутри.

Вернувшись в лагерь, мы решили, что настало время распустить большую часть легионов. Нанятые вспомогательные войска начали демобилизацию. После триумфа в Риме Пертинакс займётся перестройкой лимеса на севере. Ресурсы и планы для этого уже подготовлены. Остальные народы — костобоки, бури, роксоланы — пока не представляли угрозы, но их очередь тоже придёт. Сейчас же Империи требовалась передышка.

***

929(176) июль, Тера Марция, Паннония

Нагрузив телегу последними корзинами с овощами и фруктами, Гай Марций Руф уселся на козлы и слегка шевельнул поводьями, подгоняя лошадь. Сегодня восьмой день недели, а значит, пора отвезти товар на рынок в город.

На телеге лежали свежие овощи: капуста, лук, чеснок, репа, бобы а также фрукты — персики, сливы и инжир, только недавно собранные в саду. Всё это было уложено аккуратно, чтобы ничего не помялось в пути.

Дорога заняла около двух часов. Подъезжая к городским воротам Виндобоны, Гай оказался в числе других фермеров из окрестных деревень. На рынке он привычно передал продукцию знакомым торговцам. Пересчитав асы и сестерции, он удовлетворённо кивнул. Всё сошлось. Сам он не был мастером торговли — терпения, чтобы весь день сидеть за прилавком, ему недоставало. Конечно, продавать самому могло бы быть выгоднее, но так он экономил время. Отдав товар оптом, Гай мог немного отдохнуть, заняться домашними делами или просто посидеть в таверне, обменявшись новостями с приятелями.

Сегодня дел было немного, и он направился к знакомой попине. У входа он удивился: хотя был уже обед, в помещении царила теснота. Такой толпы он здесь прежде не видел.

И тут его стоящего в двери заметил знакомый бондарь Павлий Лонгин:

— Эй, Руф! Сюда иди! Место есть! — окликнул его Павлий Лонгин, бондарь и давний знакомый.

Бывший легионер кивнул и протиснулся к лавке, где уже сидели ремесленники, рабочие и фермеры. Гай удивился: обычно посетители таверны делились по ремеслу, а здесь всё перемешалось.

Когда к нему подошёл серв, он заказал похлёбку, хлеб и кувшин простого вина. Сегодня можно было немного расслабиться.

— Павлий, — обратился он, ожидая еду, — что это тут сегодня такое? Почему такая толкотня?

— Ты ещё не знаешь? — Павлий рассмеялся. — Конечно, ты ведь редко выбираешься в город.

— Что случилось? — нахмурился Гай.

— Ха! Да ты и представить не можешь! В город прибыл некий ученик великого философа. Уже несколько дней он на форуме рассказывает о новом учении, которое, говорят, придумал сын императора.

— И что? — Гай пожал плечами. — Мало ли у нас в Империи всяких учений.

— Ну… — Павлий задумался. — Говорят, это нечто важное. Сегодня он опять будет выступать, вот все и хотят успеть поесть и послушать.

Гай задумался. Еда в таверне располагала к отдыху, а к новому учению он пока относился с лёгким безразличием. Но почему бы не послушать? Новостей в деревне немного, а тут хотя бы будет, о чём поговорить на неделе.

— Ладно, можно сходить. — кивнул он. — Главное, сначала подкрепиться.

— Это первейшее дело! — рассмеялся Павлий. — Кто ж будет слушать на пустой желудок?

Когда принесли похлёбку, Гай с удовольствием выел её до последней капли, доел хлеб и махнул немного кислого вина. За долгую жизнь легионера он пил всякое, так что придирчивым не был.

Вместе с другими фермерами он направился на форум. Там, на небольшом помосте, стоял человек лет тридцати пяти в слегка потрёпанной тунике. Его звали Авл Тассий. У него был проницательный взгляд, характерный для людей, занятых науками. Обычно такие философы учили детей богатых граждан, а публичные выступления давали редко.

Философ начал с похвал императору-философу Марку Аврелию, его добродетели и мудрости, а также упомянул его заслуги в защите Империи от варваров. Всё это было известно большинству слушателей, и начало речи показалось скучным. Затем он перешёл к похвалам сыну императора, Люцию Аврелию Коммоду. Это вызвало лёгкие усмешки: говорить о мудрости юноши, которому ещё нет двадцати, многим казалось преувеличением. Неужели так плохо у власти, что уже посылают ученых хвалить мальчишку?

Но дальше философ рассказал о своем учителе, который проводил время в лагере Карнунта, обучаясь у императора и его сына. А потом он начал пересказывать речь самого Коммода, якобы произнесённую на празднике Януса.

И тут, незаметно для себя, Гай и другие слушатели притихли. О величии Рима в его традициях и способности адаптироваться. О том, как армия учится побеждать врага. Это было понятно и близко. Потом речь перешла к идее о том, как старое переходит в новое. А затем — о том, что стоицизм, унаследованный от греков, требует обновления.

Наступила тишина: все понимали, что слышат нечто важное. Философ объяснял, как дополнить старый стоицизм новой концепцией — внутреннего порядка человека и внешнего порядка общества. Стоицизм Империи.

И вот он упомянул трактат, написанный философами в лагере. Назвал его «Манифестом Имперского Стоицизма». Начал зачитывать. Там говорилось о Логосе, о роли Империи как воплощения порядка.

Гай слушал внимательно. Всё было понятно, но звучало как музыка — величие, порядок, простота. Всё напомнило ему тот строгий и ясный уклад легиона.

Несмотря на то что говорил тот довольно долго и люди немного устали, все слушали внимательно. "Не факт, что все понимают," — отметил про себя с усмешкой Руф. "Но это потом все уложится в голове. Люди не раз все это обсудят в попинах, табернах и прочих мест общего питания. И на трезвую голову, и на пьяную."

Вот и он почувствовал, что как-то засохло у него в горле, когда тот философ закончил речь. Площадь заполнилась криками, овациями, аккламациями. Так или иначе, всем зашел этот "Стоицизм Империи". Было в нем что-то такое правильное. Гай не мог это выразить словами — увы, он не учился так, как этот философ. Но он понял, что со всеми ими поделились очень важной истиной, той, что близка каждому.

Братство не только для контубернии, центурии, легиона или деревни. Это братство всех живущих, каждого, кто делает важное дело, общее дело Империи.

"Это все надо обсудить в попине между своими. А потом я отправлюсь в деревню и расскажу им," — подумал Руф. Может, не так складно, как тот на форуме, но он точно постарается не упустить главное: про легион, про адаптивность, про старое и новое. И про порядок.