Рим. Новый Порядок. Том 1

Глава 17

929(176) август, Карнунт, Паннония

Я находился в своих покоях в префектуре лагеря, наслаждаясь долгожданной передышкой после завершения нашего последнего похода. Всё прошло успешно, и это вызывало удовлетворение. Однако я знал, что не все разделяли мой оптимизм. Генералы и отец видели в моей реформе власти в племенах скорее хитрую интригу, направленную на ослабление их боеспособности, чем долговременную стратегию. Они рассчитывали устранить военную угрозу хотя бы на десятилетие при условии внимательного наблюдения за делами варваров.

Для меня же это был ещё один шаг к эксперименту, опыт, который имел потенциал вырасти в нечто большее. У Рима уже была традиция латинизации варваров, хоть и с переменным успехом. Там, где этот процесс завершался успешно, регионы становились более стабильными и безопасными. Мятежи и восстания сводились к минимуму. Однако латинизация варваров была делом сложным, трудоёмким и требующим значительных ресурсов. Империя не могла позволить себе унифицированного и постоянного подхода, а в периоды экономических трудностей этот процесс практически останавливался.

Я размышлял о фундаменте, который закладывал для будущего Империи. На самом деле, потенциал был огромным, если развивать эту идею. Мои тезисы уже вдохновляли многих, но я понимал, что настоящее решение проблем Империи лежит в запуске "плавильни народов". Если удастся наладить этот процесс, можно будет справиться с множеством задач.

Одной из них является сепаратизм провинций. Мы уже начали решать эту проблему идеей единой Империи. Другой важный вопрос — единое образование, воспитание и язык. Это необходимое условие для экономического развития. Даже мои скромные знания в экономике подсказывали, что единая экономическая система требует общего языка. Идея латинизации, знакомая и понятная, в этом плане выглядит особенно перспективно.

Есть и ещё одна проблема — нашествие варварства. Я осуждаю варварство как образ жизни, а не как людей. Варвары, прошедшие латинизацию, становятся "своими". Это важный момент, который, увы, пока не осознают коренные римляне. Их ответом на эту проблему остаётся лишь отвержение. Однако я считаю, что надо изменить это восприятие на 180 градусов. Мы должны приветствовать варваров, готовых начать процесс латинизации, и всеми силами содействовать этому.

Знать, к сожалению, стоит на пути этих перемен. Они заботятся только о собственных интересах, и в этом смысле мало чем отличаются от варваров. Их тоже нужно "перевоспитывать", как тех же варваров. Придётся искать баланс между различными силами, маневрируя между Сциллой и Харибдой. Но знать не едина, и это можно использовать. Я не собираюсь устраивать поголовные репрессии. Римская знать, несмотря на её недостатки, остаётся наиболее образованной частью общества, от которой пока невозможно избавиться. Без них тоже невозможен прогресс.

Без запуска массового образования, от этой зависимости не избавится. А это влияет на их поведение с Императором и его властью. Если сильно прижать им хвост, они и объединится могут. Как-то не хочется повторять судьбу Юлия Цезаря. В этом смысле, римляне, порой, лишены всякого пиетета к власти.

Но в долгосрочной перспективе латинизация и новые экономические механизмы укрепят власть Императора и сделают знать зависимой уже от нас. Я готов делиться с ними властью, но не в ущерб централизации.

Я думаю что нужно просто им раскрыть иную точку зрения на процесс латинизации провинций и уравнения в правах. Да, с одной стороны это риск для них и потеря некой власти, растворение в новой массе народа. Но если быть честным, по уровню накопленных капиталов, с римлянами не сравнятся никакая местная региональная знать. А значит она попадает в зависимость от старой знати. Это неизбежно. И спасением для них будет лишь императорская власть, которая сможет их защитить. Так можно создать новую систему сдержек и противовесов.

Я согласен делится с знатью, но не в ущерб доли власти Императора. А в долгой перспективе эта знать все равно подпадает под нашу пяту. Просто потому что наша семья самая богатая. И некоторые механизмы экономики которые я буду внедрять буду использовать исключительно в интересах централизации власти.

Что-то я замечтался.

Всё это привело меня к важному осознанию: латинизация должна стать более мощным и естественным процессом, чем варваризация. На моей стороне ресурсы Империи, моя воля и время. Необходимо создать такие условия, при которых варвары сами поймут, что латинизация — это единственный путь к лучшей жизни.

Чтобы никто не махнул рукой на мои усилия по реформам в племенах, я попросил отца участвовать в обсуждении и контроле отчётов. Он охотно согласился поделиться обязанностями.

Эти планы я обдумывал, пока ожидал Декстера. Этот человек стал для меня незаменимым помощником, особенно в делах, связанных с армией. Нужно найти ещё нескольких таких людей, но это требует времени. Есть такие люди, но пока они на рассмотрении. Декстер был важным связующим звеном между мной и легионами. Через него я намерен продвигать свои идеи среди военных. Думаю, этот подход будет эффективным.

Наконец, Териллиан постучал в дверь, открыл её и пригласил Тита Декстера, центуриона, который всегда был точен и собран.

— Аве, Цезарь! — произнёс он, отдавая честь.

— Сальве, Тит! Садись, у нас важный разговор, — ответил я, кивая ему на место напротив.

Центурион сел, сдержанно выпрямившись, и я заметил, как он слегка напрягся, понимая серьёзность предстоящей беседы.

— Что говорят в легионах о новой философии? — спросил я, внимательно глядя на него.

Тит на мгновение задумался, видимо, обдумывая ответ. Затем, собравшись с мыслями, произнёс:

— В целом восприняли хорошо, Цезарь. Идея порядка Империи, как основы всего, понятна и близка нам. Легионеры, для которых дисциплина — первоочередная ценность, почувствовали, что новая философия перекликается с их жизненным укладом. Даже Фуст недавно поделился, что заметил изменения: легионеры больше выкладываются на тренировках, с энтузиазмом оттачивают свои навыки. Мы с ним решили, что это влияние ваших идей. Другого объяснения нет - вздохнул он.

Я кивнул, довольный услышанным.

— Это было ожидаемо. Каждый радеет за дело которому отдает свою душу, свое здоровье, жизнь. Легионеры же отдают кровь и жизнь войне. Успехи Империи, ее укрепление для них является чем-то само собой разумеющимся, тем, что им понятно и чего они желают видеть. Новая философия делает этот смысл жизни очевидным и возвышенным. Она учит, что братство, дисциплина, взаимопомощь — это не только внутри легиона, но и в рамках всей Империи, навсегда. Это возможно им дает больше уверенности. Некоторых пугает демобилизация.

— Да, есть такое. – кивнул центурион. – не все знают и понимают чем можно занятся в мирной жизни. А братство контуберии, это на всю жизнь. Это находит отклик в сердцах легионерах когда они слушают о Стоицизме Империи. Возможно это положит конец этим варварским набегам?

— Вряд ли, - выразил я сомнение. – есть еще немало варваров которые видят Империю как добычу, будут находиться те, кто рискнёт. Однако мы думаем над тем, как укрепить оборону Империи, чтобы сделать подобные вторжения невозможными. Вот об этом я и хотел дать некоторые пояснения, когда позвал тебя.

Я сделал паузу, чтобы Тит подготовился к тому, что я хотел сказать дальше. Он выпрямился и внимательно посмотрел на меня.

— Я слушаю – кивнул он.

— Философия которую я лишь провозгласил, имеет намного больший потенциал. - начал я. - Не всем это очевидно. Даже я это не сразу все осознаю. Но я вижу как кусочки мозаики ложатся каждое на свое место, и в итоге мы увидим величайшее полотно. Картину мирового порядка. Сам понимаешь, это непросто сразу все охватить умом.

Центурион слушал внимательно, и кивнул когда я сделал паузу.

— Вот и сейчас очередной кусочек мозаики, выстроился в моей картине, относительно воинов. Я хочу чтобы ты это осознал и передал это своим. Я думаю у тебя получится не хуже чем у меня.

— Вы недооценивайте себя, Цезарь! Легионеры очень уважают вас. Мы все видим ваше участие в общем деле, в походах. Для нас это много значит. Мы всегда выслушаем вас.

— Знаю. И ценю. – кивнул я. – Дело не в моем пренебрежении к воинам. Я вижу ваше уважение. Просто я сам не могу лишь постоянно выступать. Тем более, сейчас мы будем заняты походом в Рим. И я бы хотел чтобы не все идеи шли лишь от меня. Думаю, если легионеры до некоторых истин додумаются сами, то это будет иметь большую ценность в их глазах. Разве нет?

Тит задумчиво почесал затылок и ответил:

— Если так будет лучше, то я сделаю как вы прикажете.

— Я бы не хотел в этом деле приказывать. - мягко поправил я его. - Просто хочу поделится с тобой кое чем, а ты уже в свою очередь сам поделишься.

— Ладно! Я готов слушать.

Собрав еще раз мысли, я продолжил:

— Итак, Стоицизм Империи провозглашает порядок Логоса как основу нашей Империи. Это обоснование существования нашей Империи. Мы ставим себе задачу развить практически мировой порядок в наше любимой Империи. Это сложная задача, потому что в мире, действует как порядок, так и его противоположность – хаос. Некоторые могут подумать что нужно лишь уравновесить эти силы, и хаос победить невозможно. Да, победить окончательно невозможно, но идея баланса глупа. Мы, римляне, ценим прагматизм. И он говорит нам - если есть возможность увеличить порядок, то сделай это! Это должно быть нашим девизом. Сейчас, на деле, пока не видно что наша Империя как-то отличается от иных территорий, иных государств. Но отличие уже есть. Это начавшая распространение философия Стоицизма Империи. И мы будем изживать хаос внутри. Там, где заканчивается наш порядок, начинается хаос. Внешние земли — это мир беспорядка. Варвары живут в этом хаосе, и мы видим его проявления ежедневно. Вопрос в том, какова роль легионов в этом большом плане?

Тит задумался и полуутвердительно спросил:

— Защитники порядка? — предположил Тит.

— Именно Тит! Защитниками, стражами порядка. Любой легионер воюет не просто так, отныне он всегда будет воевать за порядок. Их оружие — это инструмент Логоса. Каждая победа легиона укрепляет порядок Империи, каждый бой — это шаг к более гармоничному миру.

Центурион еще немного подумал и спросил:

— А если мы не обороняемся, а захватываем новые земли? Как, например, в Сарматии или Маркомании?

— Ответ прост. Мы не просто захватываем территории, Тит. Мы приносим туда порядок, делаем эти земли частью Империи. Мы уничтожаем источники хаоса. Новые провинции, став частью нашего мира, начинают создавать порядок. А значит мы стали чуть ближе с мировому порядку. Это не просто захват земель. Это установление порядка на этих землях.

— Хм... тогда всё сходится, — задумчиво протянул Декстер. — Значит, мы воюем за порядок и защищаем его.

— Именно. А теперь подумай вот о чём, Тит. Как будут выглядеть легионы, если они однажды решат восстать против власти Императора? Если, например, кто-то из легатов покажется им более достойным править?

Центурион нахмурился.

— Это... проявление хаоса, так?

— Верно. Это мятеж против порядка. Но вопрос сложнее. Легионы — это сила Императора, его главная опора. Возможны случаи когда Император действительно может быть недостойным человеком нарушая сам порядок. В этом случае кажется естественным желание легионов замены Императора. Но нужно понимать, что Империя состоит не только из легионов. Порядок — это не только сила, но и мудрость, и законы.

Я сделал паузу, чтобы Тит обдумал мои слова, затем продолжил:

— Поэтому я считаю, что для поддержания порядка нужен механизм, который позволит заменить Императора, если это необходимо. Но не через кровь и не только силой. Это должно быть решение всего народа Империи. Легионы должны понять: они не могут решать такие вопросы в одиночку. Император — это понтифик Логоса, правитель для всех, а не только для воинов.

Тит слушал внимательно, его лицо оставалось сосредоточенным.

— Конечно, — добавил я, — мнение легионов имеет значение, но в решении должны участвовать все легионы, а не только одна их часть.

Центурион выглядел задумчивым. Он молчал, явно обдумывая сказанное. Нужно по кусочку отбирать ту политическую власть у легионов что имеют они сейчас. Они должны стать верными исполнителями. Но не вершителями Империи.

— Да, это звучит логично, Цезарь. Если действительно будет возможность упорядоченной смены правителя без крови, то это принесёт Империи больше порядка.

— Именно! — подтвердил я. — Но если легионы решат иначе, если они восстанут, то это уже не будут легионы порядка. Конечно, среди них всегда найдутся достойные воины, которых могли обмануть. Такие случаи нужно рассматривать внимательно. Я думаю, что в первую очередь в этом заинтересованы остальные легионы порядка.

— Значит, напрасные репрессии только усилят хаос? — уточнил он.

— Абсолютно верно. Нам нужно избегать перегибов. Беспорядок нельзя побеждать беспорядком. Ты уже улавливаешь мысль, насчет порядка и беспорядка. Я рад этому.

Тит кивнул. Его лицо начало расслабляться — он, кажется, понял основную идею.

— Я передам это в легионы, Цезарь. Вы правы: такие мысли нужно распространять.

— Благодарю, Тит. Теперь ты понимаешь, почему я не рассказываю об этом лично.

— Теперь да, — согласился он, хотя в его взгляде читалось лёгкое неодобрение.

— Порядок — это цель всей моей жизни, — добавил я. — Я понимаю, что это пересекается с интересами разных сил в Империи. Многим выгодно текущее положение дел, но это обман. Выгодным может быть лишь порядок, даже если он не всегда понятен. Легионы от этого лишь выиграют. Они будут иметь решение дел Империи, но без крови, без риска и осуждения со стороны мирных жителей.

Мы ещё долго говорили, обсуждая тонкости власти, опасности крайностей и то, как важно балансировать интересы. Тит согласился со мной: сильная Империя — это Империя, где порядок сохраняет равновесие. Тогда это будет означать сильную Империю, за которую все будут бороться. С этим, в итоге Тит согласился.

Когда он ушёл, я задумался: может, мои слова звучат как манипуляция, но как иначе создать армию, преданную Империи, а не своей силе? Легионы должны стать защитниками порядка, а не вершителями судеб. Им нужно дать новую роль — направить их вовне, оставляя внутренние дела на плечах Императора и закона. В будущем это разными способами будет воспитываться в военных.

Сейчас же сильно давить на них не стоит. Тем более что власть Императора данная Логосом, пока не очень зрелая идея. На практике, Император зависит как от легионов, так и от знати. Со всеми надо договариваться, учитывать интересы. На некие уступки будут готовы, но не сильные. Никто не хочет ограничивать себя добровольно. Сейчас просто уникальный момент, когда люди воодушевлены новой философией и не до конца понимают все ее аспекты. И не стоит дать им опомнится.

***

После того как Декстер покинул меня, заверив, что всё понял, я решил обсудить свои идеи с отцом. Я не могу знать всего, а потому полагал, что совместное размышление будет полезным.

Отец, как обычно, был занят чтением отчётов, но, раз меня впустили, значит, время для разговора нашлось.

Отложив свитки, он поприветствовал меня:

— Сальве, Люций. С чем пожаловал?

Его вопрос звучал по-деловому, но это было нормально. Время отца всегда занято, и я не беспокоил его без серьёзной причины.

— У меня есть идеи, которые, возможно, скоро начнут распространяться в легионах. Я хотел бы обсудить их с тобой и услышать твоё мнение.

— Что ж, говори, — Марк Аврелий скрестил руки на груди, готовясь выслушать меня

Я подробно изложил свои размышления о порядке, роли легионов и возможности предотвращения переворотов. Поделившись основными тезисами, я перешёл к главному:

— Я думаю, нам следует продумать два ключевых вопроса. Во-первых, как защитить Империю от переворотов, обеспечив возможность замены недостойного Императора. Это будет не только гарантией для народа, но и напоминанием самому Императору, чтобы он не расслаблялся и не забывал о своих обязанностях. Во-вторых, было бы полезно создать службу, которая могла бы проверять и контролировать легионы. Император должен быть сильным правителем, видеть картину шире остальных. Но если кто-то сочтёт его действия недостойными, это должно быть рассмотрено не через бунт, а через упорядоченный процесс. Легионы должны оставаться опорой Императора, а не превращать Императора в опору для себя.

Отец откинулся на спинку кресла, задумчиво потирая подбородок.

— Ты поднял сложные вопросы, сын. Хорошо, что ты поделился. Такие задачи требуют тщательного обдумывания и времени.

— Согласен, думать надо, — кивнул я, слегка улыбнувшись.

Несколько секунд мы молчали, пока я не решился поделиться сырой идеей:

— У меня есть одна мысль, но она ещё не оформлена. Хотелось бы услышать твоё мнение.

— Давай, делись, — усмехнулся отец, подбадривая меня.

— Я размышлял о создании Имперской Ассамблеи, общенародного собрания. В неё должны войти представители разных сил Империи: Сенат, легионы, провинции, торговцы, ремесленники, фермеры, даже учёные. Например, от каждого легиона может быть по одному трибуну — это один голос. Надо решить, сколько голосов будет у Сената и других групп. Все участники Ассамблеи должны быть неприкосновенны на время её работы.

Отец кивнул, слушая внимательно.

— Ассамблея выбирает до десяти кандидатов на пост Императора. Затем проводится голосование, и побеждает тот, кто наберёт большинство голосов. Такой выбор будет считаться законным и безоговорочным. На время работы Ассамблеи власть Императора ограничивается, чтобы он не мог вмешиваться. После завершения выборов Ассамблея распускается. Никто не сможет оспорить право такого Императора на власть.

Отец долго молчал, оценивающе глядя на меня. Наконец он заговорил:

— Опасные идеи, Люций. Такое собрание может решить менять Императора при любой возможности.

— Именно сейчас опасно, отец. Сейчас легионы выбирают Императоров по своему желанию. Эту функцию нужно не запрещать, а упорядочить. Если будет возможность законной смены правителя, это успокоит общество и уменьшит шансы на мятежи. Более того, легитимность таких мятежников будет подорвана в глазах общественности, а их подавление станет легче.

Отец покачал головой, но в его взгляде читалась задумчивость.

— Чтобы заменили, нужно чтобы все захотели смены Императора. Это будет действительно что-то значимое. Если Ассамблея будет не полной, то ее выбор будет нелегитимным. Но как я сказал, это должно быть в первую очередь напоминание самому Императору. Согласись отец, что сейчас никак не регламентировано кто и как должен избираться как Император. Я бы сказал, сейчас такая ситуация что кто силен, тот и прав. Это не совсем соответствует порядку Империи.

Уж я то знал что в будущем, легионы выбирали Императоров как кому захочется. Эту функцию просто нужно не забороть, а возглавить. Пусть существует возможность легитимной смены Императора. Все будут спокойны. Опять же принцип демократии, для успокоения Сената, всякий раз взывающего к Республиканским традициям. И сильно снижает легитимность разных мятежников в глазах общественности, если найдутся такие умники. А значит и подавление такого будет в разы проще.

— Да, идея сырая, — отметил Марк Аврелий, задумчиво потирая подбородок. — Но в ней есть рациональное зерно. Я подумаю над этим, и мы обязательно вернёмся к обсуждению. А вот по поводу проверки легионов я не совсем понимаю твою озабоченность. Дисциплинарные дела в армии рассматриваются трибуналами, организованными легатами и центурионами. Финансовые и материальные вопросы, связанные с армией, решают прокураторы в сотрудничестве с военными командующими.

— Какие прокураторы? — уточнил я.

— Прокураторы, назначенные в провинциях, часто несут ответственность за финансовое обеспечение войск. Их называют procuratores castrenses, — пояснил отец. — В особых случаях я могу назначить Procurator Augusti, хотя они больше занимаются административными делами, — добавил он после небольшой паузы. — Сам по себе легат — это человек, который предан Императору.

Я задумался. Система работает, но выглядит ситуационной, без постоянного характера. Процессы зависят от конкретных инцидентов и их разбирательства.

— Позволь мне пояснить свою мысль, — начал я. — Возможно, стоит создать постоянную структуру, например, Inspectio Legionum [Инспекция легионов] или Curatores Legionum [Кураторы легионов]. Такая структура могла бы заниматься регулярной проверкой всех легионов Империи. Они бы занимались постоянно работой по всем легионам Империи. Проверки лояльности легатов, трибунов и центурионов. Выявление потенциальных мятежников или недовольства в рядах легионов. Сбор информации о настроениях среди солдат. Финансовая проверка. Проверка снаряжения, запасов, провизии. Качество проделанной работы.

Отец нахмурился.

— Это вызовет недовольство среди командующих. Я не скажу, что твоя мысль лишена здравого смысла. Но как ты представляешь себе её внедрение? Нам могут сказать, что мы не доверяем тем, с кем воевали бок о бок. Такое недоверие станет серьёзным оскорблением. Это может даже спровоцировать заговоры.

Я кивнул, признавая его слова.

— Я согласен, это непросто. Возможно, стоит начать с малого. Например, создать систему, через которую легионеры смогут донести свои проблемы и жалобы непосредственно до Императора, минуя командующих, если те чинят препятствия справедливости. Уже это станет большим шагом.

Отец задумчиво вздохнул.

— Если представить это как заботу о солдатах и общую меру повышения порядка, то, возможно, получится. Легионеры действительно должны иметь уверенность, что их голоса могут быть услышаны. — Он кивнул, соглашаясь с самим собой. — Я тоже считаю опасным полностью зависеть от легионов. Они необходимы, но их влияние на Императора нужно держать под контролем.

Я молча согласился. Что же. Жалобы легионеров могут вскрыть разное. Как минимум командующие не будут так смелы в своих высказываниях. Возможно немного коррупцию сократит заодно.

***

929(176) начало сентября, Карнунт, Паннония

Наступило утро, когда наш лагерь начал оживать. Легионеры уже с рассветом занялись сборами. Лагерь, который долгое время был нашим домом, готовился к расформированию. Повсюду слышался гул голосов, бряцание снаряжения и тяжёлый скрип колес повозок, которые загружали припасами и трофеями.

Все знали, что нас ждёт триумф — величайшая честь для любого полководца и легиона. Но даже в предвкушении праздника дисциплина не нарушалась. Центурионы зорко следили за порядком, отдавали команды, проверяли ряды, чтобы всё прошло без сбоев.

Наша победа безусловна. Поэтому отец решил в организации триумфа сочетать традиционные элементы республиканского триумфа с имперским акцентом на личной славе императора и его семьи. Я тоже участвую.

Я вышел из своих покоев в префектуре лагеря и оглядел происходящее. Легионеры, закалённые в боях, выглядели торжественно и сосредоточенно. Их оружие было тщательно начищено, доспехи блестели, а знамена легионов развевались на утреннем ветру. Вид этого величественного зрелища наполнил меня гордостью.

Построение шло чётко. Каждый знал своё место в строю. Впереди шли ветераны, за ними следовали вспомогательные войска, потом обозы с трофеями, рабами и экзотическими диковинками, захваченными у врагов. Эти сокровища будут представлены в Риме как свидетельство нашего триумфа. Программа должна быть впечатляющей.

— Всё идёт по плану, — подошёл к нам легат Пертинакс, отдавая честь отцу. — Легионы выстроились, обозы готовы, единственное, что осталось — последняя проверка.

— Прекрасно, — ответил Марк Аврелий, оглядев выстроенные колонны. — Выдвигаемся к Риму!

Я заметил, что отец выглядел удовлетворённым. Всё шло гладко, и этот момент казался ему заслуженным итогом долгих лет войны. Окончание этой войны придало сил всем нам. Мы скинули тяжелое бремя что все это время давило на нас.

В лагере всё было упаковано. Палатки уже сложили, и единственным напоминанием о нашем пребывании остались укрепления. Они будут переданы небольшому гарнизону, который останется охранять пограничные территории.

Когда трубы возвестили о начале движения, я сел на свою постаревшую Буцелию рядом с отцом. Вообще-то уже перерос эту лошадку. Но так привык к ней, что не мог решится сменить ее.

Позади нас ехала повозка с матерью и сестрами. Мать наконец обрела здоровый блеск глаз. Как же я был рад видеть ее счастливой. Она с честью выполнила свой долг августины и жены, поддерживая отца в этой нелегкой войне. Теперь же наша семья сможет отдохнуть как в раннем детстве. У меня аж защемило в груди от нахлынувших воспоминаний.

Мы двинулись вслед за передовыми отрядами. Колонна двигалась слаженно, уверенно. Наконец, спустя долгие годы, мы шли домой.

Дорога к Риму займёт время, но каждый шаг к вечному городу был наполнен радостью и гордостью. Мы знали, что нас ждёт: ликующие толпы, лавровые венки, триумфальная арка, которая станет новым символом нашей победы. Но самое главное — это уверенность, что мы возвращаемся, оставив за собой порядок и мир.

Рим уже готовился встречать своих героев. А мы, римляне, верные сыны Отечества, возвращались в любимый Город, чтобы увековечить нашу славу.