Рим. Новый Порядок. Том 1

Глава 19

929(176) 26 декабря, Рим, Палатиум

Хотя триумф уже отгремел, Рим всё ещё праздновал. За счёт императорской казны были устроены гладиаторские игры, театральные постановки, раздача еды для малоимущих и грандиозные гуляния. Были также утверждены новые монеты, приуроченные к событию. Монетные дворы уже начали чеканить их, хотя я видел только пробные экземпляры для утверждения.

Тем не менее, для меня завершился определённый этап жизни, длившийся годы. Триумф закрыл его. Теперь встал вопрос, как распланировать будущее. Заняться было чем, поэтому важно было расставить приоритеты.

В мой кабинет, который ещё недавно служил учебной комнатой, вошёл Тертуллиан и, слегка склонив голову, доложил:

— Ваш отец, Август Марк Аврелий, просит вас подойти, доминус.

— Это срочно? — уточнил я, отрываясь от мыслей. Я приучил своего серва всегда уточнять срочность просьб, независимо от того, кто вызывает.

— Да, передали что вас ждут, — ответил Тертуллиан.

Когда я вошёл в зал, где отец сидел за богато украшенным столом, я заметил ещё одного человека, скромно стоящего в стороне. Это был мужчина лет сорока, с подвижными глазами. Его небогатая одежда указывала на статус чиновника средней руки или управляющего из провинции. Он держал футляр для документов, плотно прижатый к груди.

— Сальве, отец Август, — поприветствовал я, соблюдая должный этикет.

— Сальве, цезарь Аврелий Коммод, — ответил он. Указав на два стула, добавил: — Присаживайтесь.

Я сел, незаметно изучая незнакомца. У меня уже были догадки, но я решил дождаться объяснений.

— Знакомься, Коммод, это Гай Фабий Квинт, куратор наших доменов в Нижней Мёзии. Я говорил тебе о нём осенью, но только сейчас смог найти время для встречи, — сказал отец.

Моя догадка подтвердилась. Мысленно застонал от досады: слишком долго откладывали этот вопрос. К тому же я не успел полностью изучить литературу, которую дал мне отец. Что ж, судьба сама расставила приоритеты.

— Приятно познакомиться, Фабий Квинт, — сказал я. — Рад, что столь занятый человек уделит мне своё время. Приношу извинения, если отвлёк вас от важных дел, но считаю это обучение крайне необходимым.

— Для меня честь учить вас, цезарь, — поклонился Фабий. — Моё решение работать с вами было принято без сомнений.

Мы оба понимали, что отказаться он не мог. Эта работа была не только престижной, но и хорошо оплачиваемой, с сохранением его прежнего поста.

— Коммод, — прервал отец, — расскажи, чему именно ты хочешь научиться.

Я вздохнул от неожиданного вопроса, собираясь с мыслями:

— У меня есть некоторые идеи относительно сельского хозяйства, но я не хочу выглядеть глупцом, не разобравшись в основах. Мне нужно понять, как работает хозяйство, кто за что отвечает, какова структура труда. Это поможет оценить, стоят ли мои идеи обсуждения. Ответы помогут мне понять является моя идея дельной или нет. Возможно, она не стоит даже обсуждения, в этом случае я не теряю ничего, так как все равно, должен знать управление.

Отец кивнул, зная мою склонность к инновациям.

— Это связано с философией порядка Империи? - все же спросил он.

— Да, — подтвердил я. — Новая философия является источником для многих идей, как, например, с умиротворением варваров. Но я подхожу к ним осторожно. Некоторые могут казаться, по неопытности, идеями порядка, но в итоге нести хаос.

Оба слушатели задумались над моими словами.

— Идеи порядка и хаоса, — задумчиво произнёс Фабий. — Никогда не смотрел на вещи с такой точки зрения. Но в этом есть мудрость. Надо попробовать! А бывают ли идеи, которые не относятся ни к порядку, ни к хаосу? Или же они могут содержать оба начала?

Я улыбнулся: мне понравилось, что он решил высказать свои мысли вслух и задал вопросы. Умение задавать правильные вопросы отличает умного от дурака.

— Это хорошие вопросы, — кивнул я. — Конечно, могут быть идеи, которые кажутся не относящимися ни к порядку, ни к хаосу. Но это только потому, что на них ещё не взглянули с позиции Порядка Логоса. Если смотреть с этой точки зрения, становится очевидно, что есть идеи, воплощающие порядок, увеличивая его. Они устраняют конфликты, противоречия. Идеи, способствующие достижению задачи установления порядка во всей Ойкумене — это идеи порядка. Если они препятствуют или противодействуют задаче — это хаос. Даже если на первый взгляд они кажутся нейтральными.

— Но есть ли идеи, которые вообще не влияют на задачу? — переспросил он.

— Нет, — ответил я. — Любая идея имеет влияние, даже если оно кажется медленным или незаметным. Возьмём, к примеру, медленный огонь, нагревающий лёд. Сначала кажется, что огонь никак не влияет на лёд. Но со временем лёд начинает таять, вода нагревается, и в конечном итоге она закипает и превращается в пар. Так и идеи: даже кажущиеся незначительными могут со временем оказать сильное влияние. Мы не должны бояться этого. Выявить всё невозможно, но главное — наблюдать, вовремя замечать ошибки и устранять их.

Я остановился, давая слушателям время обдумать мои слова. Отец, как всегда, быстро усвоил суть и кивнул, соглашаясь. Фабий выглядел погружённым в размышления, но наконец заговорил:

— Это непросто, но я начинаю понимать. А что насчёт второго вопроса?

— Он вытекает из первого, — спокойно ответил я. — В природе нет абсолютно чистых материалов. Всё смешано и устроено сложно. Возьмём, к примеру, железо. Мы добываем его из руды, но кузнец должен отделить примеси, чтобы получить хорошее железо. Если кузнец ошибётся, получится свиное железо или другой бесполезный сплав. Идеи тоже редко бывают "чистыми". Даже идея Империи — сложнейший сплав множества идей. Мы выделяем отдельные элементы, чтобы упростить их понимание, но в реальности всё взаимосвязано. Поэтому идея может содержать в себе и порядок, и хаос.

Я сделал паузу, чтобы Фабий успел осмыслить сказанное, и продолжил:

— Давайте рассмотрим идею ножа. Это инструмент, предназначенный для резки: дерева, мяса, других материалов. Это идея порядка или хаоса? Ответ зависит от применения. Ножом можно разрезать мясо, чтобы приготовить еду и насытить голодного человека, — это кажется порядком. Но этим же ножом можно убить человека — это кажется хаосом. Однако и здесь всё неоднозначно, потому что непонятны важные детали. Если убить предателя Империи, это может быть актом порядка. Если накормить врага, это может привести к хаосу. Истина всегда конкретна. И лишь в конкретной истине ясно к чему ведет та или иная идея.

Я посмотрел на них, чтобы убедиться, что мысль была ясна.

— Таким образом, каждая идея может содержать в себе элементы порядка и хаоса. Задача человека — отделить одно от другого, как кузнец отделяет железо от примесей. Это и есть путь к установлению Порядка Логоса.

Они молчали дольше, чем прежде. Согласен, мои рассуждения были сумбурны в форме, но суть была ясна.

— Ты понимаешь, Коммод, — вздохнул отец, — что всё, что ты сейчас сказал, нужно записать? Это важные мысли, которые ты выдаёшь спонтанно. А спонтанность — это уже хаос, если следовать твоим словам, — добавил он с улыбкой.

— Согласен, отец, — ответил я. — Я уже начал записывать свои идеи, и эти тоже добавлю. Не волнуйся, я обработаю их в виде философского труда.

— Хорошо, — сказал он. — А теперь, думаю, вы можете продолжить ваши занятия без меня.

Мы молча встали и поклонились.

— Спасибо тебе, отец.

— Благодарю вас, достойнейший Август, за оказанную честь. Я не подведу вас, — добавил Фабий.

Мы направились ко мне, обсуждая по дороге, когда начнутся наши беседы и в каком формате. Фабий спросил меня о том, что я уже успел изучить, и оценил мои знания.

***

930(177) март, Рим, Палатиум

Последние месяцы были столь же загруженными, как и время в лагере Карнунта. Теперь меня всерьёз обучали управлению делами Империи. Я изучал юриспруденцию, делопроизводство и азы экономической системы. Империя оказалась сложным и развитым механизмом, который, как я понял, лишь был воссоздан частично в развитом Средневековье и уже в Новом времени.

Смешно вспоминать, как в моей прошлой жизни некоторые утверждали, что варвары пытались освоить римское наследие. На деле они использовали лишь то, что было им нужно на тот момент, а многое остальное предали забвению.

Чувствуя некоторую неловкость перед Фабием, усиленно учил труды римлян по сельскому хозяйству. Вот очередной пример того, как варвары забыли и разрушили достижения Империи. Впрочем, и римляне не были всеведущими: я заметил, что и здесь есть заблуждения и пробелы. Однако это не критично: как специалисты, римские агрономы делали многое для развития сельского хозяйства, опираясь на практический опыт. Эти знания позволяли им вести хозяйства с разумной эффективностью.

Фабий познакомил меня с виликусом, которого он привёз из Нижней Мёзии для помощи в обучении. Виликуса звали Тит Авидий Рустик, и он оказался человеком сведущим и разумным. Он начал с основ: как устроена повседневная жизнь виллы, управление рабочей силой, сезонное планирование и хранение продукции. Постепенно мы углубились в более сложные темы: ресурсы, необходимые для ведения хозяйства, прибыль от различных культур, зависимость урожая от регионального климата.

Мы вели расчёты на табулах, используя реальные данные. Я изучал, как они записывают отчёты, фиксируют расходы и доходы. В процессе я осознал, насколько сложной и многогранной наукой является управление землёй. Хвалил себя за то, что не начал преждевременно болтать о колонате, не разобравшись в текущих делах. В лучшем случае меня бы вежливо выслушали, но не приняли всерьёз.

Любой прогресс требует серьёзного подхода. Римляне — прагматики, привыкшие доверять проверенным решениям. Если я хочу что-то изменить, я должен соответствовать их уровню.

Размышляя о философии, я понял, что в этом мне повезло больше. Римляне, хотя и знакомы с философией, не делают её своей сильной стороной. Мои идеи о Логосе были приняты благодаря их интуитивной понятности и соответствию чаяниям народа Империи. Однако управление и экономика требуют другого подхода: здесь нельзя действовать интуитивно. Только изучение, анализ и осторожное внедрение могут привести к успеху.

После первых уроков Рустик ввёл меня в искусство обращения с рабами. Он объяснил, как управлять рабочей силой, мотивировать и сдерживать недовольство. Эти темы дополнял Фабий, который сам в юности начинал как виликус, а позже поднялся до управляющего целыми доменами. Он рассказал о налогах, логистике, доходах и юридических аспектах хозяйствования.

Зато мне удалось их удивить новой системой цифр в математике. Сначала они отнеслись к этому настороженно, даже с некоторой нервозностью, не привыкнув к переходу на иной способ мышления. Но практические занятия всё изменили. Постепенно они начали понимать суть метода, а вскоре их охватил уже знакомый мне восторг. Они тут же стали проводить расчёты по новому методу, восхищаясь его компактностью и скоростью.

Эта система позволяла не только упростить вычисления, но и улучшить запись данных, делая её более понятной и удобной для использования. Я знал, что это важно: если я хочу, чтобы меня воспринимали всерьёз, мне нужно было не только предлагать идеи, но и показывать их практическую ценность. Этот успех укрепил моё положение в глазах как Фабия, так и Тита Рустика. Они начали воспринимать меня не только как цезаря, но и как человека, способного внести реальные улучшения.

Впитав множество новой информации, я взял перерыв на две недели, чтобы всё обдумать. Затем, взяв папирус, начал составлять списки вопросов для своих наставников.

Мой первый список вопросов для Фабия выглядел так:

1. Какой опыт внедрения арендных отношений есть в провинциях? Какие уроки можно извлечь?

2. Какой процент дохода лучше всего установить для арендаторов, чтобы это было выгодно обеим сторонам?

3. Какие экономические и административные трудности могут возникнуть при распространении колоната на целую провинцию?

4. Как сочетать колонат с интересами местной знати, которая может сопротивляться реформам?

5. Можно ли привлекать к колонату варваров или местное население, предоставляя им землю в обмен на обязательства?

Затем я составил список вопросов для Авидия:

1. Как лучше структурировать переход от рабского труда к аренде?

2. Какие участки земли можно передать арендаторам?

3. Какие минимальные требования к жилью, инструментам и инвентарю следует установить для арендаторов?

4. Насколько вероятно повышение производительности, если рабов превратить в арендаторов?

5. Какие практические проблемы могут возникнуть в процессе перехода?

Я понимал, что вопросы, возможно, ещё требуют доработки. Но это был лишь первый шаг. Постепенно, с учётом их ответов и моих дальнейших наблюдений, я планировал углубить своё понимание и выработать более конкретные предложения.

***

Решил более не затягивать с темой колоната. Поэтому как только я прокрутил еще раз вопросы и понял что они адекватные, пригласил своих наставников.

В своём кабинете я уселся за массивный стол, положив перед собой свиток с записанными вопросами. Фабий и Рустик заняли места напротив. Каждый из них держал табулы и стилосы, готовясь к нашему разговору. Я почувствовал лёгкое волнение: предстояло обсуждение серьёзных вопросов, и я хотел услышать максимально честные ответы.

— Сальве, уважаемые учителя! Обдумав все что вы мне рассказали за это время, я смог составить список вопросов, касательно моей идеи. Сегодня я хотел бы задать вам эти вопросы, — начал я. — Они касаются управления землёй, использования рабов и возможностей для развития.

Фабий кивнул, слегка улыбнувшись:

— Мы готовы, цезарь. Слушаем вас.

Я сделал паузу и задал первый вопрос:

— Какой опыт внедрения арендных отношений есть в провинциях? Какие уроки можно извлечь?

Фабий, не раздумывая, ответил:

— Арендные отношения в провинциях — не редкость. Виллы крупных землевладельцев часто используют арендаторов. Например, в Африке и Египте арендаторы берут землю под зерновые культуры, уплачивая хозяину часть урожая. В Иллирике же арендаторы обрабатывают виноградники и плодовые сады. Урок в том, что арендаторы, как правило, бережнее относятся к земле, чем рабы, и продуктивность в таких хозяйствах выше. Но есть и сложность: если условия аренды слишком жёсткие, арендаторы могут покинуть землю.

Взглянув на Рустика, тот добавил:

— В Мёзии аренда используется реже, но когда это происходит, важно следить за выполнением договоров. Бывают случаи, когда арендаторы, особенно варвары, уклоняются от обязательств. Это создаёт риск для владельца.

Я сделал заметки на папирусе и перешёл к следующему вопросу:

— Какой процент дохода лучше всего установить для арендаторов, чтобы это было выгодно обеим сторонам?

На этот раз Фабий задумался, затем ответил:

— Обычно арендаторы выплачивают 1/3 или 1/4 урожая. Это приемлемо, если земля плодородная и затраты на обработку умеренные. Но для менее плодородных земель можно рассмотреть фиксированные налоги, чтобы не обременять арендаторов. Всё зависит от региона и вида культуры.

Авидий Рустик кивнул, добавив:

— Иногда имеет смысл давать арендаторам льготы на первые два-три года, чтобы они смогли обустроиться и начать стабильно работать. Это особенно важно, если земля требует восстановления.

— Какие экономические и административные трудности могут возникнуть, если распространить аренду на целую провинцию? — задал я третий вопрос.

Вот этот вопрос их уже застал врасплох. Фабий сложил руки, и подумав пять минут, чуть нахмурившись наконец ответил:

— Основная сложность — это согласование интересов землевладельцев и государства. Местная знать может быть недовольна, если арендаторы начнут конкурировать с их рабскими хозяйствами. Кроме того, потребуется больше чиновников для управления и контроля, что увеличит расходы.

— Не стоит забывать о логистике, — криво улыбнувшись, добавил Рустик. — Провинция может быть обширной, и доставка урожая к рынкам или складам станет сложной задачей. Особенно если дороги в плохом состоянии.

Я записал это и задал следующий вопрос:

— Хорошо, а как вы думаете, возможно сочетать аренду с интересами местной знати, которая могла бы сопротивляться реформам?

Фабий на этот раз слегка улыбнулся, чем меня немного смутил. Наконец он ответил:

— Самое очевидное — предложить знати долю в новых доходах. Например, позволить им сдавать часть своих земель в аренду через государственные программы. Тогда они почувствуют выгоду и начнут поддерживать изменения. Но это сработает лишь у тех, кто имеет проблемы с рабами.

— Или предоставить им право на управление арендаторами, — добавил Тит Авидий.

Так себе совет. Это уже шло вразрез с интересами Империи. Может быть возможно устроить это, но точно не сейчас.

— Последний вопрос на сегодня, — сказал я, переведя взгляд на табулу. — Можно ли привлекать к аренде варваров или местное население, предоставляя им землю в обмен на обязательства?

Фабий ответил первым:

— Это возможно, но с оговорками. Смотря какие обязательства. Смотря какое население и варвары. Надо учитывать что варвары, как правило, плохо знакомы с нашими методами земледелия. Новый приток варваров-рабов всегда сталкивается с этой проблемой. Поэтому их ставят на самую простую работу. Вобщем, им потребуется время на обучение, а также гарантия безопасности. Но если привлечь их правильно, они могут стать ценным источником рабочей силы, особенно в пограничных провинциях.

Подумав, Авидий добавил:

— Варвары чаще всего стремятся к стабильности. Если предоставить им землю и чёткие условия, они, скорее всего, будут соблюдать обязательства. Вообще они предпочитают простые и понятные отношения. Но важно предусмотреть меры на случай их неповиновения.

Я отложил стилос, подытожив:

— Спасибо вам за ответы. Эти идеи подтвердили мои наблюдения. Это лишь начало работы. Думаю, они помогут мне подготовиться к разговору с отцом. Надо нам вместе через несколько дней поговорить у Императора.

— Вы подошли к этим вопросам с мудростью, цезарь, — сказал Фабий. — Мы все чувствуем как надвигаются сложные времена. Я лишь могу предположить что речь идет об арендной системе, из ваших вопросов. Мы надеемся что ваша очередная идея будет на стороне порядка и решат тот хаос что мы видим.

Мы закончили беседу, но в голове уже роились мысли о том, как превратить эти ответы в конкретные действия. Да, куратор умный человек с живым умом, поэтому он уже догадался о чем речь, а его намек дает понять что они видят эту мысль здравой.

***

Очередным шаг я считал обсуждение у отца текущих проблем. В кабинете, залитом утренним светом, царила сосредоточенная тишина. Марк Аврелий сидел за столом, заваленным свитками, его спокойный взгляд был обращён на меня. Фабий и его виликус, Тит Авидий Рустик, находились поодаль, внимательно слушая. Их лица выражали любопытство и ожидание.

— Итак, Коммод, — обратился отец, сложив руки на столе. — Ты сказал, что у тебя есть предварительные наблюдения. Расскажи.

Я перевёл взгляд на Фабия и Тита, а затем на отца, осторожно подбирая слова:

— Да, отец. Я считаю, что пока мои идеи недостаточно проработаны, чтобы их обсуждать всерьёз. Однако в ходе обучения я выявил несколько проблем, которые, как мне кажется, требуют осмысления и, возможно, изменений.

Марк Аврелий кивнул, подавая знак продолжать.

— Первая проблема — это зависимость от притока рабов. — Я сделал паузу, чтобы убедиться, что меня слушают. — Рабская система работает, пока есть постоянный приток новых рабов. Но без крупных завоеваний и постоянных войн этот источник истощается. Мы уже видим снижение эффективности труда в хозяйствах, где используются только рабы. Это приводит к стагнации. Также хочу отметить и противоречивое состояние человека в виде раба. Но это отдельная тема, которую мы сейчас не будем затрагивать.

— Звучит логично, — заметил отец. — Но продолжай.

— Также отмечу, что у рабов отсутствует внутренняя мотивация к улучшению труда, — начал я, обводя взглядом присутствующих. — Из слов наставников я понял, что они склонны избегать работы, если это возможно. Основными средствами принуждения остаются еда, угрозы и наказания. Однако этот метод, как мне кажется, уже достиг своего предела.

Я сделал паузу, ожидая реакции, но все молчали, внимательно слушая, что я скажу дальше.

— Однако, — продолжил я, — хозяева, стремящиеся повысить производительность рабов, нередко прибегают к экономической мотивации: дополнительная еда, новая одежда или другие небольшие вознаграждения. Это позволяет сделать вывод, что ключ к решению проблемы мотивации лежит именно в экономическом подходе. Даже рабы, находясь в зависимости, реагируют на стимулы. А это значит, что систему управления трудом можно улучшить, если подойти к ней более разумно.

Рустик тяжело вздохнул, слегка качнув головой:

— Увы, это так, цезарь. Если хочешь повысить производительность рабов, приходится делать маленькие подачки. Это единственное, что работает, если они чувствуют, что не могут уклониться от работы.

Он замолчал, погружённый в свои мысли, а я уловил в его голосе нечто большее — оттенок недовольства системой, которая казалась ему неспособной с повышению эффективности.

— Вторая проблема — это парадокс в налоговой системе. Мы наказываем землевладельцев штрафами за запущенную землю, что кажется справедливым, но при этом увеличиваем налоги, если они повышают производительность. Получается, что землевладелец, который вкладывается в развитие своего хозяйства, платит больше, чем тот, кто оставляет землю нетронутой, но оплачивает минимальные штрафы. Это создаёт краткосрочный эффект, приносящий доход в казну, но в долгосрочной перспективе это демотивирует владельцев развивать землю.

— Мудрые наблюдения, — сказал Фабий, слегка наклонив голову. — Я встречался с такими случаями в провинциях. Землевладельцы не видят смысла повышать производительность, зная, что это приведёт к увеличению их налогового бремени.

— Это именно то, что я заметил, — подтвердил я. — Такая система губительна для развития. Если мы хотим стабильного роста и процветания Империи, нам нужно искать новые подходы.

Тит Авидий, до этого молчавший, добавил:

— Ваши слова, цезарь, напоминают мне разговоры среди управляющих. Многие из нас избегают улучшений, чтобы не привлекать внимание налоговых сборщиков. Особенно это касается удалённых вилл, где хозяева предпочитают стабильность и минимальные обязательства.

— Именно! — я воскликнул. — Эти наблюдения подтверждают мои догадки. Нам нужны изменения. Я пока не готов предложить полное решение, но моя философия Логоса подсказывает: порядок заключается в устранении противоречий. Мы должны создать систему, которая будет стимулировать развитие, а не препятствовать ему.

— И что ты предлагаешь? — спросил отец, слегка приподняв бровь.

Я вздохнул, осознавая вес момента:

— Это пока только мысли, но я хочу исследовать арендные отношения как возможную альтернативу рабскому труду, — продолжил я. — Если мы начнём передавать землю арендаторам, мы сможем сократить зависимость от притока рабов. Люди, получившие землю в пользование, будут заинтересованы в её развитии, ведь их благосостояние напрямую зависит от урожая. Но для этого нужно пересмотреть нашу налоговую систему: рост производительности не должен оборачиваться дополнительным бременем.

Отец задумчиво кивнул.

— Ты осознаёшь, Коммод, что такие изменения потребуют не только экономических реформ, но и политической осторожности. Местная знать может воспротивиться.

— Да, — согласился я. — Это ещё один вопрос, который нужно изучить. Как сочетать интересы знати с интересами Империи? Здесь нет места поспешным решениям.

Фабий задумчиво произнёс:

— Ваши идеи, цезарь, впечатляют своей глубиной. Это будет нелегко, но с такой философией есть шанс найти баланс.

Отец скрестил руки и с одобрением посмотрел на меня.

— Ты удивляешь меня, Коммод. Похоже, что твои занятия с Фабием и Рустиком принесли плоды. Продолжай работать в этом направлении. Если ты хочешь преобразовать Империю, делай это разумно и последовательно. А я поддержу тебя, если это принесет благо и мир Империи.

— Благодарю, отец, — ответил я, чувствуя, как растёт моя уверенность. — Я запишу свои мысли и продолжу обучение. Это только начало.

Мы закончили разговор, но в глубине души я знал, что сделал первый шаг к созданию нового порядка, который изменит судьбу Империи.