Роза и Рикардо

ГЛАВА 20

— Вас к телефону, сеньор, - сказала Селия и добавила: — Какая-то женщина, сеньор.

Что-то в ее тоне заставило Рикардо насторожиться. Женщина? Да мало ли кто это может быть - Эрлинда жена его брата Рохелио, или, скажем, Ванесса приехала из Гвадалахары. Хотя все эти голоса Селия отлично знает «Кто же это может быть?» — думал Рикардо, подходя к телефону.

Немного заинтригованный, он взял трубку

— Алло, я вас слушаю.

— Здравствуй, Рикардо, — услышал он незнакомый голос. Хотя стоп! В этом голосе ему слышалось что-то очень знакомое, но основательно забытое. Да, он безусловно когда-то слышал его.

— Здравствуйте, — вежливо ответил он. — С кем имею честь говорить?

— Рикардо, ты не узнаешь меня? — спросили в трубке. — А ведь когда-то мы с тобой были знакомы, и весьма коротко.

Внезапно Рикардо показалось, что в комнате слишком душно. Он порывистым движением ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

— Простите, я... не знаю вас, — хрипло сказал он, как будто у него внезапно пересохло во рту.

— Ну что ты, — женщина на другом конце провода вздохнула. — Как коротка мужская память. Мы с тобой встречались, и довольно часто. Лет десять назад. Вспомни — кафе «Твой реванш». Припоминаешь?

Целый вихрь лиц пронесся перед мысленным взором Рикардо. Да, у него были там знакомые, и не одна. Правда, только одно лицо всплывало в памяти достаточно четко — Исабель Торрес. Но это определенно не она. Исабель благополучно вышла замуж за брата Эрлинды Густаво, они живут на процветающем ранчо, у них прекрасные дети. К тому же, хоть и очень редко, Исабель и Густаво приезжают в Мехико, правда, живут они всегда у Рохелио и Эрлинды. Роза слишком нервничает, когда видит свою бывшую соперницу. Нет, кто угодно, только не Исабель! Но кто же. Рикардо пытался представить себе их лица, но если даже их внешность он вспоминал лишь весьма смутно, то что говорить об именах!

— Честно говоря, нет, не припоминаю, — вынужден был признаться Рикардо.

— Меня звали тогда Рената Клавель, — сказала женщина.

«Рената, Рената... — мучительно соображал Рикардо. — Вроде действительно была какая-то Рената, но которая...»

— Да, я прекрасно помню вас, — соврал Рикардо, которому было неудобно признаться своей бывшей любовнице, что ее имя совершенно ничего не говорит ему.

— Я бы хотела с тобой встретиться, — сказала Рената. — Нам надо кое о чем поговорить. Но это строго конфиденциально. Ты согласен?

— Я... — Рикардо колебался. Его мысли бешено скакали в голове. — Но мы могли бы поговорить и по телефону, — предложил он.

— Нет, — решительно отвергла это предложение его бывшая подруга. — Нам совершенно необходимо встретиться. Это дело очень важное. Ну что, завтра тебя устроит? Назови место.

Рикардо тяжело вздохнул. У него не было ни малейшего желания встречаться с этой женщиной — еще неизвестно, чего она хочет от него. Помимо всего прочего, его резануло это бесцеремонное обращение на «ты». И вообще она говорила таким тоном, как будто он ей что-то должен. Нет, Рикардо решительно не хотелось с ней встречаться, и все же он не мог отказать женщине, а тем более грубо отшить ее.

— Хорошо, — сухо сказал он, — я готов с вами встретиться. Я заканчиваю в пять, рядом с нашим агентством есть небольшое кафе «Палома». Там в пять пятнадцать. Вас устроит?

— Разумеется! — она как будто не заметила его подчеркнуто сухого тона. — Я буду ждать.

Рикардо повесил трубку. Вся эта история ему очень не нравилась. Что нужно от него этой женщине? Вдруг она возомнила, что может снова начать с ним связь? Ему не давало покоя это «ты». «Нет, — решил Рикардо, — пусть думает, что хочет, но к старому возврата нет и не может быть». После того как он снова обрел Розу, он дал себе слово — больше никогда не давать ей повода для ревности. Теперь для него на всем свете существовала только одна женщина на свете — его собственная любимая жена.

За ужином Рикардо был как-то необычно задумчив ел мало и без всякого аппетита, хотя Селия приготовила его любимые бобы в томатном соусе. Настроение мужа не укрылось от проницательного взгляда Розы. Она несколько раз обращалась к нему с вопросами, заговаривала о Дульсе, но он отвечал как-то рассеянно, иногда даже невпопад.

— Что с тобой, Рикардо? — в конце концов не выдержала Роза. — Ты чем-то озабочен?

— Нет-нет, — поспешно ответил тот.

Такой ответ обеспокоил Розу еще больше. Теперь она была уверена — с мужем что-то творится.

— Ты не заболел? — заботливо спросила она.

— Нет, я здоров. — Рикардо пытался придать себе безработный вид.

Весь вечер Роза приглядывалась к мужу. Он старался быть веселым и разговорчивым, но она чувствовала в его поведении фальшь. Все это было очень плохим знаком — у Розы не оставалось сомнений, что муж что-то скрывает от нее, причем что-то довольно серьезное, что беспокоит и его самого. Роза терялась в догадках, что это может быть — неприятности на работе? Или у него что-то со здоровьем, а он не хочет ее беспокоить?

Мысль о том, что у Рикардо появилась другая женщина, разумеется, также пришла ей в голову, в молодости муж не раз давал ей поводы к ревности. Но сейчас Роза, ставшая старше и опытнее, была уже не той обидчивой дикой девчонкой, какой была двадцать лет назад. Она чувствовала, что секрет, который пытается скрыть от нее Рикардо, тяготит и его самого. Нет, муж совсем не походил на счастливого любовника. Скорее всего, что-то случилось в агентстве. Рикардо не посвящал жену в детали своей служебной жизни, да ей это было бы и не очень интересно, не забивала же она ему голову латинскими названиями декоративных растений. Однако на этот раз случилось, видимо, нечто из ряда вон выходящее.

— У тебя какие-то неприятности на работе? — спросила Роза мужа, когда они остались одни.

Рикардо посмотрел на жену и понял, что та видит его насквозь. Она чувствует, что он неспокоен, что какая-то мысль не дает ему покоя. Отрицать это бесполезно, она все равно не поверит, что у него все в порядке. Поэтому Рикардо со вздохом ответил:

— Да, у нас вдруг началась какая-то неразбериха. Я и сам еще толком не разобрался, что к чему.

— Может быть, я смогу чем-то помочь? — спросила Роза.

— Спасибо, — улыбнулся Рикардо, — но боюсь, ты ничем мне помочь не сможешь. Я должен буду разобраться с этим вопросом сам.

— А в чем проблема? — спросила Роза.

— Поступили очень неприятные, главное — совершенно неожиданные сигналы, — ответил Рикардо. — Я и сам не могу понять, что это может значить. И главное, на таком участке, где все, казалось бы, давно идет гладко. Завтра в конце дня будет совещание, может быть, тогда что-нибудь прояснится.

Роза почувствовала, что Рикардо в общих чертах говорит правду, и немного успокоилась.

— Дорогой, — сказала она, нежно его целуя, — я надеюсь, завтра у тебя все пройдет хорошо и все неприятности кончатся.

— Хорошо бы, — вздохнул Рикардо.

Лаура последние дни не находила себе места. Ей казалось, будто в ее душе поселились сразу два разных характера. Одна Лаура гуляла с маленьким сыном, готовила материалы для международной фотовыставки и занималась другими полезными делами. А другая, легкомысленная и нетерпеливая, представляла себе, как было бы интересно завести роман с таким необычным мужчиной, как дон Серхио Кастанеда. Лаура почувствовала, что не может больше носить эти противоречивые эмоции в себе, и прибегла к испытанному средству: навестила Розу Линарес.

Только Розе могла Лаура открыть свою душу, не боясь, что подруга обрушит на ее голову град упреков или обольет презрением. Лаура позвонила Розе на работу в цветочный салон, и Роза пригласила подругу приехать.

— Можешь приехать прямо сюда, если тебе удобно, — сказала Роза, — или вечером к нам домой.

— Лучше я заеду в салон, — сказала Лаура. — Там мы сможем поболтать вдвоем, и нам никто не помешает

Войдя в салон, Лаура очутилась в чудесном мире цветов и экзотических растений. Она вспомнила салон Розы в Гвадалахаре, который та открыла самостоятельно, без всякой помощи, после своего бегства от Рикардо. Лаура часто бывала там и всегда восхищалась безупречным вкусом Розы.

Проводив подругу в кабинет и усадив в удобное кресло, Роза поставила перед ней чашечку кофе.

— Ну, рассказывай, — сказала она.

— Сначала ты скажи, как девочки? Что слышно от Дульсе?

Роза слегка нахмурилась.

— Знаешь, я все-таки волнуюсь за нее. Она звонит редко, а пишет еще реже и довольно скупо. Первое время говорила о Париже восторженным тоном, а сейчас как-то вяло и без подробностей сообщает, что у нее все в порядке. Я за нее волнуюсь оттого, что она такая скрытная. Настоящая дикарка, как я в молодости.

Лаура улыбнулась.

— А, понимаю, еще одна Дикая Роза. Все в жизни повторяется. А как Лус?

— Ты знаешь, она теперь много времени проводит с вашим Эдуардо. Мне кажется, у них что-то серьезное.

— Интересно. Он мне об этом ничего не говорит. Роза, а ты бы хотела, чтобы они с Луситой были вместе?

— Я еще не знаю. Он, конечно, видный жених но мы-то с тобой знаем, что деньги и положение для женщины не главное. Я соглашусь выдать за него мою Лус, только если увижу, что он ее любит. Но хватит о моих делах. Расскажи, что у тебя стряслось.

Лаура вздохнула. Она уже успела рассказать Розе о доне Серхио и о том впечатлении, которое он на нее произвел.

— Знаешь, Розита, — начала она, — я просто теряюсь. Не в том беда, что я с ним почти каждый день говорю по телефону и что виделась пару раз4 а в том, что он постоянно присутствует в моих мыслях. Я как бы вижу его перед собой.

— Ты что, влюбилась в него? — недоверчиво спросила Роза.

— Я сама не знаю. Он чем-то меня притягивает. Понимаешь, он необыкновенный, не такой, как все.

— Художники часто бывают необыкновенными, — задумчиво сказала Роза.

— Да, но он в то же время не обычный профессиональный художник, каких я в свое время встречала. Он очень независимый, видно, что он сам для себя устанавливает законы. И это создает впечатление силы... В общем, мне трудно объяснить.

— Мне кажется, я тебя понимаю, — сказала Роза. — Но ведь ты не свободна, у тебя муж и ребенок.

— Ты считаешь, что я об этом могу забыть хоть на минуту? Я постоянно себе это говорю. Ах, Роза, если б ты видела, как ведет себя Феликс в последнее время. Его манеры по-прежнему безупречны, и я не могу к нему придраться, но у меня такое впечатление, что он иногда не помнит о моем существовании.

— Лаура, но ты же знаешь, что он занят, у него много забот в голове.

— Твой Рикардо тоже занят! — воскликнула Лаура, уже не в силах сдерживаться. — Но каждый раз, когда я вас обоих наблюдаю, я вижу, что ты для него центр, к которому притягиваются все его мысли. Он как бы постоянно настроен на твою волну. А с Феликсом я этого не чувствую.

Роза подошла к Лауре и обняла ее за плечи.

— Бедняжка Лаура. Вроде бы все хорошо, а получается, что когда женщина не ощущает себя любимой, то и все остальное не в радость. А скажи, с этим доном Серхио ты встречалась в последнее время?

— Он меня уговорил позавчера пообедать с ним в ресторане. Как это было великолепно. Он выбрал какое-то романтическое заведение, где прямо напротив столиков устроена скала и нечто вроде водопада, и кругом зелень, и откуда-то звучит неведомая музыка. Роза, какой он интересный собеседник. Он постоянно цитировал великие поэтов, читал мне свои стихи, излагал парадоксальные но страпшо интересные идеи об искусстве и морали. Конечно он не такой традиционно правильный, как Феликс или Рикардо...

— Знаешь, Рикардо в молодости тоже отнюдь не был правильным.

— Ой, прости, Роза, я забыла. Но я не это хотела сказать. В наших мужчинах нет такой широты и полета мысли, они более традиционного склада, что ли.

— Зато мужчины традиционного склада испытывают больше ответственности перед своими семьями, — пробормотала Роза почти про себя, — а твой дон Серхио оставил уже три семьи и троих детей.

— Я согласна, — ответила Лаура, которая все же слышала слова подруги. — Я тоже себе постоянно об этом говорю. Но тем не менее моя душа отзывается на такие впечатления, и я теперь не могу быть спокойной.

— Может быть, тебе уехать куда-нибудь вдвоем с Феликсом?

— Я думала об этом. Но когда я его просила, он все время ссылался на занятость, а сейчас у меня самой нет настроения.

Роза задумчиво смотрела на подругу. У нее мелькнула мысль о том, что стоит поговорить с Феликсом и дать ему понять, что он недостаточно внимания уделяет своей жене.

— Ты знаешь, Лаура, — медленно произнесла она, — я много в своей жизни думала о семье и о том, что она значит для женщины. Я же тебе рассказывала, как много лет назад, не выдержав измены любимого, я решила полностью сломать нашу жизнь, потому что не в силах была смириться. Но мне кажется, теперь я бы так не поступила. Я научилась ценить семейный очаг и ту опору и защиту, которую он дает тебе и детям.

— Все так, но плохо, когда в семейном очаге гаснут огоньки страсти, — грустно ответила Лаура.

Разговор с подругой подбодрил Лауру, и в конце концов они обе весело смеялись, вспоминая разные события, пережитые ими вместе. Но, вернувшись к себе домой, она опять приуныла. Феликс сегодня сказал, что вернется поздно, и весь вечер Лаура слонялась по дому, не в силах ни читать, ни смотреть телевизор, и даже когда читала Феликсито сказку перед сном, мысли ее то и дело уносили ее далеко от спальни сына.

На следующий день вскоре после завтрака Лауру позвали к телефону. Она услышала низкий, глуховатый голос дона Серхио, и сердце ее сильно застучало.

— Лаура, — говорил дон Серхио, — мне доставила неизъяснимое наслаждение наша встреча в «Хардин магико», и я до сих пор пребываю под впечатлением нашей беседы. Мне бы очень хотелось, чтобы вы оказали мне честь навестить меня сегодня в моем скромном жилище.

— Но, дон Серхио, я не знаю... — неуверенно начала Лаура.

— Никаких «но», моя дорогая. Сегодня утром я приобрел несколько номеров журнала с вашим замечательным очерком, и вы обещали мне украсить их своим автографом.

— Ах, так вы уже видели журнал? Я как раз ждала, когда мне привезут из редакции заказанные экземпляры.

— Да, я видел и горжусь, что моя особа привлекла внимание столь высокопрофессионального фотомастера. Мне кажется, что это событие стоит отпраздновать. Итак, я жду вас в пять часов.

— Хорошо, — тихо проговорила Лаура.

Она положила трубку и почувствовала, что ноги ее не держат. Интуиция подсказывала ей, что сегодняшняя встреча не может быть такой же, как предыдущие. Лаура долго обдумывала свой наряд, подбирала туфли, серьги, украшения, примеряла то одно, то другое. Окончательный результат был весьма успешным. Она выглядела гораздо моложе своих лет, светлые волосы пушистым облаком окружали ее хорошенькое личико, щеки порозовели от волнения. Лаура дала поспешные указания служанке и няне Феликсито и вышла из дома.

Через некоторое время она нажимала кнопку звонка у квартиры дона Серхио. Когда он отворил ей дверь, у нее перехватило дыхание. Он был такой высокий по сравнению с ней, ему так шли его пышная шевелюра и парадный светло-серый костюм с галстуком, а его темные глаза, казалось, приковывали взгляд Лауры, как магнит.

Он обнял Лауру и поцеловал ее, и она поспешно отстранилась, чтобы не потерять самообладания. Она прошла к журнальному столику, где были разложены свежие экземпляры журнала с интервью дона Серхио и фотографиями, сделанными Лаурой.

— Ну что ж, если главный герой доволен, значит, фотограф сработал неплохо, — сказала Лаура.

— Больше чем доволен, — произнес Серхио, пристально глядя ей в глаза. — Мне кажется, что в ваших снимках проявилось ваше скрытое отношение и то, что вы не осмеливаетесь выразить словами.

— Ну, вы мне приписываете немыслимую глубину, — сказала Лаура, пытаясь сохранять непринужденность. — Боюсь, что на самом деле я гораздо прозаичнее.

Серхио только начал отвечать, но в этот момент их прервал телефонный звонок. По обрывочным репликам Лаура поняла, что речь идет о каком-то семейном деле.

Серхио вернулся к ней слегка смущенный.

— Милая Лаура, — сказал он, — я прошу у вас снисходительности, если вы позволите мне отлучиться на полчаса. Это звонила моя бывшая супруга, мать моего младшего сына Констанцио. Она вообще женщина взбалмошная, у нее вечно происходят недоразумения. Сейчас она должна была отвезти мальчика к бабушке, то есть к моей высокочтимой матушке. А поскольку к ней именно сейчас должны приехать какие-то родственники из провинции, она не может отлучиться и просит меня отвезти Констанцио. Вся поездка займет не более тридцати пяти минут. Я бы просил вас сопровождать меня, если вам угодно или оказать мне честь подождать в этой квартире.

— Я лучше подожду, - сказала Лаура, которой не улыбалась мысль показаться на глаза родственникам дона

Серхио засуетился и принялся уставлять журнальный столик, у которого сидела Лаура, фруктами и напитками. Он даже принес мороженое. Видно было, что он приготовился к приему гостьи.

— Ваша доброта и снисходительность не уступают вашей красоте, донья Лаура, — говорил он, готовясь к выходу, — Мне неловко оставлять вас одну, но вы же понимаете, родительский долг дело священное. Я буду неотрывно с вами в мыслях и через недолгое время предстану перед вами во плоти.

«Довольно многозначительное обещание», — подумала Лаура, прихлебывая из бокала мартини, которое ей налил дон Серхио. Впрочем, она уже прошла фазу нерешительности и сомнений и чувствовала себя уютно и расслабленно в этом мягком кресле. Она уже ничего не боялась, не вспоминала о доме и, слушая приятную музыку, которую включил перед уходом дон Серхио, представляла, что мягко покачивается на волнах.

Ее мечтания были прерваны звонком в дверь. «Странно, я считала, что дон Серхио откроет дверь своим ключом», — подумала Лаура и пошла открывать.

Она открыла дверь и обомлела. На пороге стояла миловидная девушка лет двадцати, темноволосая и стройная, в облегающих блузке и брюках.

Девушка, казалось, гораздо меньше смутилась, увидев Лауру. Она спокойно вошла и огляделась.

— Извините меня, если я не вовремя, — сказала она. — А где Серхио?

— Дон Серхио отъехал ненадолго и скоро вернется, — сказала Лаура, с трудом выдавливая из себя слова.

— Ах, вот что. Получается, что я вам помешала. Извините, я даже не представилась. Я Инес Кинтана, изучаю историю и этнографию в университете.

Лаура заколебалась. С одной стороны, ей не хотелось называть свое имя, а с другой — рядом на столике лежали журналы, которые могли послужить прекрасным объяснением.

— Меня зовут Лаура Каналес. — Она намеренно назвала то имя, под которым публиковала свои работы. — Я недавно подготовила фотоочерк и интервью с доном Серхио, которые теперь опубликованы, — она показала рукой на журналы.

— Как вы смешно его называете: «дон Серхио», — засмеялась девушка. Она, казалось, чувствовала себя абсолютно непринужденно, спокойно уселась на диван и стала накладывать себе на тарелку фрукты из хрустальной вазы.

— Скажите, — нерешительно произнесла Лаура, — вероятно, дон Серхио консультирует вас как студентку, изучающую историю и искусство?

Девушка посмотрела на нее и вдруг расхохоталась. Лаура почувствовала себя очень неуютно и, чтобы чем-то заняться, схватилась за бокал с мартини.

—Да, можно сказать, что Серхио меня консультирует, — сказала Инес, пытаясь справиться с приступом веселья. Отсмеявшись, она продолжала: — Вы правы, он действительно потрясающе эрудированный человек, и я обожаю говорить с ним о древних цивилизациях, об истории, поэзии и так далее. Должна вам сказать, что мужчины, лишенные интеллекта, для меня не представляют ни малейшего интереса.

Разговор принимал довольно неожиданный для Лауры оборот. Она все еще старалась себя убедить, что эта девица, которая по возрасту моложе, чем старший сын Серхио, может быть связана с художником только отношениями ученицы и наставника, но с каждой минутой ей все меньше в это верилось.

— Простите, — начала опять Лаура, — а дон Серхио, я хотела сказать, сеньор Кастанеда назначил вам встречу на сегодня?

— Да нет же, мы с ним виделись вчера, — непринужденно ответила Инес. — Просто у меня сегодня неожиданно высвободилось окошко в расписании — вы знаете, я человек довольно занятой и стараюсь организовывать свое время — и, поскольку я была неподалеку, решила сделать Серхио сюрприз. Впрочем, должна была сообразить, что у него свое расписание и он тоже времени не теряет.

Лауру начала забавлять эта представительница юного поколения.

— Скажите, Инес, неужели вы действительно считаете правильным и естественным, когда люди (Лаура хотела сказать «мужчины и женщины», но постеснялась) встречаются друг с другом по расписанию?

— А как же иначе? - Инес округлила глаза. - Ведь иначе в наше время ничего не успеешь.

— И вы находите естественным, что в остальное время ваш друг встречается с кем-то еще?

— А почему бы и нет? Серхио такой человек, который нуждается в разнообразии. Он всегда рассуждает, что творческие натуры нуждаются в эмоциональном разнообразии, и по-моему, он прав.

— А он вам рассказывал про свою семейную жизнь, про своих детей?

— Это про то, что он три раза был женат и у него три сына? Конечно, рассказывал, а что тут такого? Кстати, как раз его сын Пабло нас познакомил. Конечно, это дело вкуса. Возможно, Серхио нравится вступать в брак. Я лично собираюсь очень серьезно подумать, прежде чем решусь на такой шаг.

Лаура уже не знала, смеяться ей или негодовать, и на всякий случай налила себе еще мартини.

— Не хотите присоединиться? — спросила она девушку и, когда Инес кивнула, наполнила ей бокал. — Я надеюсь, вы не сочтете меня нескромной из-за того, что я вас расспрашиваю, — сказала Лаура. — Дело в том, что мой сын еще малыш, и мне редко приходится общаться с людьми вашего возраста. Мне, конечно, интересно, как смотрят на жизнь сегодняшние молодые женщины.

— О, пожалуйста, Лаура, вы меня нисколько не смущаете, — сказала Инес, отпивая мартини. — Помимо своей специальности, я интересуюсь социологией и обожаю участвовать во всяких тестах и опросах и отвечать на вопросы.

— Вы, должно быть, очень уверенная в себе сеньорита, — сказала Лаура. — Но скажите, Инес, если, как мне кажется, у вас достаточный выбор и вы не страдаете от одиночества, зачем вам человек намного старше вас, для которого, как вы сами сказали, вы всего лишь эпизод в его разнообразной жизни?

— Именно поэтому, — горячо сказала Инес. — Мы ничем не обязаны друг другу, ни он, ни я не предъявляем друг другу никаких претензий, и наше общение исполнено удовольствия и приятных мгновений для нас обоих. Разве вы не согласны?

— Не знаю, согласна ли я, но признаю ваше право на такую точку зрения. Но тогда скажите, Инес, разве тот факт, что вы пришли сегодня к дону Серхио без звонка и не в заранее назначенное время, не означает ваше вторжение в его личные дела? Как знать, может быть, вы нарушили наши совместные планы? Как это согласуется с вашей теорией?

На лице девушки впервые отразилось замешательство.

— Наверно, вы правы. Я поступила импульсивно и необдуманно. Вот как опасно поддаваться внезапным желаниям. Действительно, Серхио это может не понравиться. Извините меня, Лаура, я сейчас уйду.

Но Лаура уже встала с кресла и потянулась за своей сумочкой.

— Нет-нет, дитя мое, оставайтесь. Я решила, что гораздо лучше будет уйти мне. Видите ли, я вряд ли обладаю нужной широтой взглядов для такой «артистической» натуры, как дон Серхио. К тому же меня, в отличие от вас, связывают обязательства, которые я добровольно приняла на себя. Так что передайте мое почтение дону Серхио, а я уверена, что он не будет безутешен, когда увидит, кто его посетительница.

И, не обращая внимания на слабые протесты Инес, Лаура пошла к двери, бросив на ходу:

— Желаю вам приятной консультации.