Русские цари

Елизавета, род. 18.12.1709 г. в Коломенском под Москвой, императрица с 25.12.1741 г., коронована 25.4.1742 г., умерла 25.12.1761 г. Отец — Петр Великий (30.5.1672 — 28.1.1725, царь и император с 1682 по 1725 г.), мать — Екатерина I (6.4.1684 — 6.5.1727, императрица с 1725 по 1727 г.).

В течение долгого времени Елизавете давались самые разные оценки. В историческом самосознании русского народа ее двадцатилетнее правление нашло отражение, прежде всего, как период освобождения от немецкого влияния, характерного для правления ее предшественников Анны и Ивана VI, как время, в которое Россия возвращалась на путь, определенный Петром Великим. В Германии Елизавете давали преимущественно негативные оценки, главным образом, из-за ее направленной против Пруссии политики в Семилетней войне. Ее противник Фридрих II ярко выразил такое подчеркнуто негативное отношение в своем политическом манифесте 1752 г.: «Россией управляет чувственная женщина, которая предоставила государственные дела министру, подкупленному иностранцами. Во внутренней политике эта женщина неумело укрепляет власть духовенства и освобождает его от всех налогов, которыми обложил его Петр I. Она расстраивает финансы беспорядочным хозяйствованием, а также своими расходами. Она ослабляет военную мощь, потому что отсутствует дисциплина и, прежде всего, потому что она увольняет иностранных офицеров».

Современные всесторонние подходы к исследованию Елизаветинской эпохи пытаются разрушить националистические представления, поддерживаемые живучими традиция ми. Они преследуют цель дать четкую картину времени, которое слишком долго находилось в тени эпохи правления Екатерины II. До сих пор эти усилия были не слишком интенсивными и скорее избирательными, так что личность дочери царя-реформатора и контуры времени ее правления освещены пока недостаточно. Взвешенная оценка елизаветинской эпохи только начинает постепенно добиваться признания во всеобщем историческом сознании.

Елизавета, дочь Петра I и Екатерины I, родилась в Коломенском под Москвой 18 декабря 1709 г., в день, когда ее отец с триумфом вошел в русскую столицу, чтобы отпраздновать решающую победу в Северной войне над шведским королем Карлом XII, одержанную под Полтавой (см. главу «Петр I Великий»), Детство и юность она провела в деревнях Измайлово и Преображенское под Москвой, что объясняет ее сохранившуюся на всю жизнь привязанность к старой столице и ее окрестностям.

Воспитание Елизаветы было подвержено «духу нового и старого» (Р. Виттрам), тем влияниям, которые были определяющими для Петровского времени. Поскольку царь придавал большое значение тому, чтобы его дочерей обучали иностранные, точнее французские, учителя (этим он подавал пример русской знати), то Елизавета получила основательные знания главным образом французского языка; она также изучала немецкий. Большую роль в программе ее обучения занимали танцы. Общим же образованием скорее пренебрегали. Историческим фактом является то, что Елизавета, будучи уже императрицей, удивлялась тому, что Великобритания — остров. Наряду с образованием, ориентированным на западные образцы, большое значение в начале 18 в. имела старомосковская традиция, прежде всего ее религиозная составляющая. Поэтому дочь царя-реформатора стала личностью, в значительной степени проникнутой религиозным чувством. Она была безгранично набожна, имела особое пристрастие к проповедям и поездкам на богомолье.

Жизнь Елизаветы до ее вступления на престол в 1741 г. была полна несбывшихся надежд. Различные матримониальные проекты, в том числе предполагавшийся брак с Людовиком XV, которым ее отец хотел гарантировать желаемый союз с Францией, потерпели крах. При смене монарха после смерти Петра II в 1730 г. и Анны в 1740 г. ее исключили из престолонаследия.

В 30-е годы 18 в. императрица Анна удалила Елизавету от двора, так как видела в ней потенциальную претендентку на трон. Долгие годы Елизавета прожила с небольшим двором в деревенском уединении, в своего рода ссылке. В это время зародились ее важнейшие личные связи и дружеские отношения (прежде всего с несколькими не очень родовитыми дворянами: братьями Петром и Александром Шуваловыми, а также Михаилом и Романом Воронцовыми), на которые она могла опереться в момент государственного переворота и во время своего правления. В 30-х годах берут свое начало и отношения с украинским крестьянином Алексеем Разумовским, который понравился Елизавете своим прекрасным басом и с которым императрица впоследствии жила в морганатическом браке.

Только после воцарения малолетнего Ивана VI в 1740 г. Елизавета переселилась в Петербург. Слухи и домыслы о том, что регентша Анна Леопольдовна планирует принудить ее к отказу от претензий на престол и к уходу в монастырь, но прежде всего очевидное ослабление находившейся у власти правящей элиты, в которой решающее влияние на короткое время приобретали один за другим Бирон, Миних и Остерман (см. главу «Итан VI»), заставили Елизавету проявить политическую активность. С помощью своих близкие друзей она привлекла на свою сторону гвардию, которую в послепетровское время постоянно мобилизовали для участия в борьбе за власть. Пропасть, образовавшаяся в течение 1741 г. между руководством государства и политическими силами в администрации и армии, поставила под вопрос существование режима при номинальном императоре Иване VI, так что Елизавете, которая пользовалась большой популярностью в гвардии, так как была дочерью царя-реформатора и была любима в народе, не стоило труда добиться смены власти путем практически ненасильственного переворота в ночь с 24 на 25 ноября 1741 г. В этой связи часто переоценивают влияние французской и шведской дипломатии, которая ошибочно ожидала после воцарения Елизаветы смены курса в русской внешней политике и отказа от петровских завоеваний на Балтийском море. В государственном перевороте, происшедшем во время войны, начатой Швецией против России в августе 1741 г., решающую роль играли близкие друзья Елизаветы и гвардейские полки. При этом особое значение имело то, что тайная государственная полиция встречала интриги, направленные против прежнего режима, «благосклонным нейтралитетом».

Желание Елизаветы лично осуществлять императорское правление было слабо выражено. Она интересовалась делами правительства лишь отчасти. При этом ей доставало и ума, и фантазии. Но систематическую работу она воспринимала как бремя; чувство долга в отношении выполнения неотложных политических дел было ей в значительной степени чуждо. Вместо этого дочь Петра I, которую современники считали замечательной красавицей, предавалась развлечениям. Вынужденная довольствоваться малым при прежних правителях, став императрицей, она проявила чрезмерную потребность в роскоши. Ее гардероб состоял из 15 000 платьев с соответствующими аксессуарами, что свидетельствует о щегольстве и выраженных эстетических склонностях. Елизавета очень любила дворцовые праздники, представления, музыку; к ее главным страстям относилась и охота.

Если и был политический вопрос, на котором сосредоточивались ее мысли и действия, то это был порядок престолонаследия, которым она энергично занялась уже в самом начале своего правления. Поскольку императрица желала официально оставаться незамужней, а долговременную стабилизацию обстановки мог обещать лишь наследник мужского пола, то она велела весной 1742 г. доставить из Киля в Петербург своего племянника, герцога Карла Петера Ульриха Голштейн-Готторпского, бывшего по отцовской линии правнуком шведского короля Карла XII, и объявила его наследником. Такое решение обещало также выгоды с точки зрения династической связи со Швецией, которая могла примириться с потерей прибалтийских провинций в большой Северной войне. После того как Российской империи удалось в 1742 г. отвести военную опасность на севере Европы, Елизавета в середине 1743 г. добилась избрания шведским королем Адольфа Фридриха Голштейн-Гоггорпского, дяди назначенного ею наследника. Заключение мирного договора в Або в августе 1743 г., согласно которому Швеция должна была понести территориальные потери в Финляндии, доказало, что императрица выдержала свое первое внешнеполитическое испытание и, по крайней мере, на время стабилизировала господствующее положение России по отношению к стремившимся к реваншу соседям. Швеция вынуждена была полностью отказаться от планов возведения Карла Петера на шведский престол.

Елизавета по совету Фридриха II выбрала в супруги для своего племянника дочь мелкого немецкого князька Софию Фредерику. Августу Анхальт-Цербстскую. Оба перешли в православие и получили новые имена — Петр и Екатерина. После этого в 1745 г. состоялось бракосочетание (см. главы «Петр III» и «Екатерина II»).

В 1754 г. Екатерина родила сына, будущего императора Павла. Ввиду очевидных слабостей Петра Елизавета постоянно лелеяла мысль о том, чтобы лишить своего племянника права на престолонаследие и вместо него сделать наследником империи Павла. Однако императрица не могла добиться изменения порядка престолонаследия. Различные проекты, возникавшие в окружении амбициозной великой княгини Екатерины и предусматривавшие ее регентство над малолетним сыном Павлом, остались нереализованными. Соблюдение петровского порядка престолонаследия, как показали события через несколько месяцев после смерти Елизаветы, стало при чиной для еще одного государственного переворота.

Обстоятельствами смены монарха в 1741 г. объяснялось то, что императрица прилагала чрезвычайные усилия не толь ко к урегулированию престолонаследия, но и к политической легитимации своего нового положения. Три элемента соединились в искусной системе защиты ею своей власти: доказательство прав на престол, исключительно негативная оценка правления ее предшественников, как «режимов правления иностранцев», и претензия на то, чтобы вернуть Россию на путь, указанный Петром I. Право на русский пре стол, унаследованное ею от отца и определенное ее матерью в «тестаменте», а следовательно, незаконность прежних правительств, Елизавета использовала для обоснования необходимости путча. Намерение исправить отступления от старых добрых порядков и обычаев, а также старания обосновать политические действия обращением к историческому примеру первого русского императора, чрезвычайно укрепили ее моральный и политический авторитет и облегчили широким слоям населения адаптацию к петровской европеизации. Действенно поддерживаемые духовенством политические декларации нового режима, не оставлявшие камня на камне от предшествующих правительств, не могли, однако, скрыть того, что после государственного переворота 1741 г. фактически не произошло смены курса. Ни во внутренней, ни во внешней политике не было отхода от прежней линии.

Но место у кормила власти не пустовало. Восшествие Елизаветы на престол повлекло за собой выдвижение ее ближайших друзей на важные позиции советников императрицы и самые высокие государственные должности. В сенате, который вскоре вновь вступил в свои права высшего государственного органа, властвовали конкурировавшие между собой придворные партии Шувалова и Воронцова, решающим образом определявшие внутреннюю политику на протяжении всей эпохи Елизаветы. В вопросах внешней политики, которые решало вновь созданное упреждение, так называемая «Конференция при высочайшем дворе», также играли значительную роль члены этих двух придворных партий. Но здесь долгое время доминировал Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, последователь Петра I и бывший протеже Бирона, который после устранения в 1741 г. ведущих государственных деятелей, благодаря своим исключительным способностям и опыту дипломата, как ни один русский стремился занять ключевую позицию во внешней политике. Своей кадровой политикой Елизавета внесла решающий вклад в формирование нового поколения русских государственных деятелей.

И все же изменения в личном окружении императрицы не могли скрыть преемственности правящей элиты, которая в течение десятилетий после вступления в силу «Табели о рангах» и принципа выслуги, а также и впредь складывалась почти исключительно из представителей аристократии. Несмотря на появление новых людей в ближайшем окружении императрицы, в сфере государственного управления люди со стороны практически не имели возможностей для продвижения по службе. Шансы претендентов низкого социального происхождения на доступ к ведущим государственным должностям по-прежнему были довольно малы.

Большое политическое дарование Елизавета обнаружила в Петре Ивановиче Шувалове. Историческое значение его не всегда адекватно оценивается из-за своекорыстия, бросившего тень на многие его оригинальные, проникнутые духом раннего просвещения реформаторские мероприятия, так как он был крупнейшим монополистом в экономике своего времени. Как и его брат, Александр Иванович Шувалов, назначенный в 1747 г. главой пресловутой Тайной канцелярии, он принадлежал к небольшому кружку, который прежде был двором «царевны». Благодаря тому, что он содействовал государственному перевороту и женился на ближайшей доверенной подруге императрицы, Шувалов возвысился до сенатора, генерал-фельдмаршала и члена «Конференции». Будучи доминирующим политиком в сена те он создавал проект за проектом. Большинство государственных реформ, начатых в период правления Елизаветы, связаны с его именем, прежде всего в области финансов, экономики и организации армии..

Финансово-политические реформаторские мероприятия Шувалова существенно затронули жизнь всего населения Поскольку — как и при предыдущих монархах — расходы на военные нужды постоянно увеличивались, а недоимки, несмотря на жесткую практику взимания налогов, угрожающим образом росли, то в 50-е годы было осуществлено повышение косвенных налогов, а именно акцизов на соль и водку, при одновременном уменьшении бремени подушного налога. Таким образом, удалось добиться существенного увеличения налоговых поступлений и относительной стабилизации государственного бюджета.

Перспективным политико-экономическим мероприятием оказалось повышение в 1753 г. внутренних пошлин, которым Шувалов способствовал созданию единого экономического пространства и тем самым более интенсивному формированию системы рынков с вовлечением в нее окраинных территорий. Потерю доходов вследствие ликвидации всех таможенных барьеров внутри страны с лихвой компенсировали новым протекционистским внешнеторговым тарифом.

Предоставление кредитов аристократии, во все возрастающей степени занимавшейся предпринимательством, и купечеству, благодаря основанию первых государственных банков в России в 1754 г., имело целью повышение государственных доходов. Шувалов ожидал, что поощрение крупных предприятий и торговли обеспечит активный торговый баланс и, тем самым, приведет к обогащению страны. Хотя инициатива Шувалова не могла решающим образом изменить ситуацию с нехваткой капитала, поскольку два существовавших финансовых института обладали небольшими финансовыми возможностями, но правительство Елизаветы стремилось адаптироваться к новым экономическим требованиям.

Елизаветинская эпоха характеризовалась заметным экономическим ростом. Население значительно увеличилось. Правда, продуктивность сельского хозяйства, которое с точки зрения организации труда, а также агротехники полностью оставалось в рамках традиции, была низкой, но путем освоения пахотных земель в плодородных регионах юга и востока империи достигался рост производства. Более существенные, чем и сельском хозяйстве, темпы роста наблюдались в промышленном секторе. Из-за растущих потребностей армии особой динамичностью отличалось производство текстиля на мануфактурах в Центральной России. Необычайный подъем переживали горная промышленность и металлургия на Урале. В середине 18 в. Россия стала крупнейшим экспортером чугуна и Европе. Представители землевладельческой аристократии, в значительной степени идентичной ведущему политическому слою, среди них Шуваловы и Воронцовы, пользовались своим личным влиянием, а также большими правовыми преимуществами своего сословия, и все активней становились владельцами крупных предприятий по переработке собственного сырья (спирт, поташ, соль, стекло, чугун, сукно), где применялся подневольный труд. Во внешней торговле значительно возросли объемы как экспорта (материалы для судостроения, дерево, пенька, смола, чугун), так и импорта (текстиль, красители, предметы роскоши), правда, объем импорта в эти годы превышал объем экспорта.

Правительство Елизаветы благодаря влиянию Шуваловых много энергии затратило на модернизацию армии. Эффективная система рекрутского набора и новый устав, полностью ориентированный на войну с Пруссией, повысили ударную силу военного аппарата. Генерал-фельдмаршал Шувалов вывел русскую артиллерию на такой высокий уровень, который был еще недоступен артиллерии большинства европейских государств.

Мало что изменилось в административных органах империи. В центральном управлении стремились к разграничению полномочий, в местном — пытались увеличить бюрократический штат. Трудности в деле государственного управления побудили Шувалова выдвинуть требование о включении представителей поместного дворянства в иерархию окружных и губернских органов власти. Но эта идея нс была реализована. Придворная партия во главе с канцлером Михаилом Илларионовичем Воронцовым в 1760 г. добилась политического перевеса в правящей элите государства и при обрела решающее влияние на созданную по предложению Шувалова в 1754 г. Уложенную комиссию, которая не толь ко изменила давно устаревшие статьи о судебной системе и уголовных преступлениях, но и разработала раздел, касавшийся преобразования крепостного права. В то время как Шувалов в своих проектах кодекса «О состоянии подданных вообще» в петровском духе ставил во главу угла благо государства и отвергал одностороннее предоставление привилегий дворянству за счет купечества, Воронцов был заинтересован в утверждении нового каталога дворянских привилегий. Основная идея Воронцова в значительной степени определила ход дальнейших переговоров. Манифест Петра III о вольности дворянства (1762 г.), который вплоть до деталей повторял документ елизаветинской Уложенной комиссии, явился вехой в политике предоставления привилегий русскому дворянству в 18 в. (см. главу «Петр III»).

Развивая прежнюю политику, правительство Елизаветы продолжило укрепление помещичьего хозяйства, базировавшегося на крепостном праве. Предоставление дворянству сословно-правовых и экономических привилегий сопровождалось прогрессирующим ухудшением социального положения крестьян. В 1754 г. в межевой инструкции, регламентировавшей генеральное межевание в государстве, право на владение крепостными, которое дворянство со времени Петра должно было делить с другими группами населения, было объявлено монополией дворянского сословия. В 1760 г. правительство расширило судебно-полицейскую власть помещиков и полномочия распоряжаться крестьянами. Речь шла о праве помещиков ссылать неугодных крепостных в Сибирь. Значительной экономической привилегией дворянства стало предоставление очень доходной монополии на производство водки в 1754 г.

Тяжелое положение крестьян во времена Елизаветы привело к большому числу восстаний и мятежей. Многие крестьяне, сетовавшие на усиливающееся бремя налогов, пошлин, повинностей, слишком маленькие земельные наделы, насильственную государственную практику рекрутирования, всеобщее бесправие, злоупотребление служебным положением, а также произвол местных властей, бежали в Польшу, Молдавию, на Среднюю Волгу или в Сибирь. Особенно тяжелым было положение тех крестьян, которые должны были работать на частных или государственных шахтах и мануфактурах. С 50-х годов на Урале и Средней Волге крепостные работники своими жестокими акциями надолго лишили покоя предпринимателей и органы власти.

Держась в стороне от участия в экономической и социальной политике, глубоко верующая императрица активно включилась в религиозную и церковную жизнь и выступила за отказ от традиционной терпимости по отношению к неправославным христианским конфессиям. Правительство упорно осуществляло принудительное обращение в христианство язычников в Сибири в 1740–1755 гг. Новой была и жесткость, с которой отстаивались радикальные церковно-политические принципы в отношении мусульманских народов на Востоке. В непомерном миссионерском рвении правительство Елизаветы оставляло в покое мечети только в чисто мусульманских поселениях и не боялось разделять конфессии путем принудительных переселений.

Императрица относилась к духовенству значительно лучше, чем ее отец, который жестко подчинил православную церковь интересам государства. Что касается административных отношений в церковной сфере, то она укрепила положение синода, возвратив ему право распоряжаться доходами монастырей, которого была лишена церковь. Такая реорганизация ухудшила правовое и социальное положение монастырских крестьян, в результате чего эта группа особенно активно участвовала в самом жестоком крестьянском восстании елизаветинских времен.

Целый ряд положительных изменений произошел в области культуры; целенаправленными государственными мерами последовательно стимулировалось развитие искусства, науки и образования. Елизавета принимала активное участие во многих из этих проектов. Одной из областей, в которых Елизавета, продолжая дела своего отца, делала особенно много, было строительство столицы — Петербурга. Итальянский архитектор Б. Ф. Растрелли обогатил облик города и его ближайших окрестностей целым рядом выдающихся монументальных сооружений (среди них Зимний дворец, различные дворцовые постройки для знати, работы по расширению дворцовых ансамблей в Петергофе и Царском Селе), которыми Российская империя хотела блеснуть перед Западной Европой. Большие культурные запросы императрицы отразились и в основании в Петербурге в 1757 г. Академии искусств для подготовки отечественной художественной смены. Первым президентом академии был И. И. Шувалов, двоюродный брат сенатора, который в 50-е годы сменил Разумовского на «посту» фаворита императрицы. В это время возникло новое течение в русской литературе — классицизм, представленное поэтами Сумароковым и Тредиаковским. В 1756 г. при дворе был образован первый постоянный драматический театр. Его возглавил Сумароков. В Петербургской академии наук, в которой в течение двух десятилетий работали только иностранцы, с середины 40-х годов на первый план вышли русские ученые, прежде всего М. В. Ломоносов. Труды Ломоносова в разных отраслях знаний, особенно его «Русская грамматика», заложившая основы современного русского литературного языка, принадлежат к выдающимся культурным достижениям елизаветинской эпохи. Выдающееся значение имело основание в 1755 г. в Москве первого русского университета, первым куратором которого выступил обладавший тонким чутьем Иван Шувалов. В отличие от петровских учебных заведений, дававших прикладные знания и служивших строго утилитарным целям, здесь на переднем плане стояла идея общего образования и «окультуривания». Школы и образование приобрели в России новое значение. При университете было две гимназии, еще две гимназии возникли несколько позже в Казани.

С середины 18 в. картину русской культуры определяла аристократия. Лишь она обладала материальными средствами для соблюдения ориентированного на западные образцы стиля в одежде, еде, культуре быта и развлечениях, ставшего и в России важнейшим критерием принадлежности к привилегированному классу. Следуя Западной Европе, русская дворянская культура ориентировалась преимущественно на Францию. Французский язык в дворянской среде вытеснил более распространенный в начале 18 в. немецкий. Франкофильские настроения Елизаветы не в последнюю очередь выразились в стиле ее роскошного двора, затмившего все предыдущие, более того, помогали проложить путь этой тенденции.

Внешняя политика в елизаветинское время по-прежнему была направлена на утверждение положения России как европейской великой державы. Русскому правительству, много лет возглавлявшемуся канцлером Бестужевым, удалось сделать это в неспокойной политической обстановке, на которую наложили отпечаток прусско-австрийский конфликт вокруг Силезии после 1740 г. и связанная с этим вражда России с Пруссией, приведшая к Семилетней войне. Если вынужденное сосуществование Пруссии и России, начавшееся во время большой Северной войны и долгое время поддерживавшее систему государств в восточной части Европы, и пострадало во время правления Елизаветы, то только потому, что Россия опасалась крушения своей оборонительной системы. Россия не хотела потерять контроль над передовой зоной континента в результате внешнеполитического заигрывания Пруссии с Францией и наметившегося вследствие этого решительного смещения сил в Центральной и Восточной Европе в сторону французской политики «восточного барьера». Удачный для России исход войны против Швеции в 1743 г. ничего не изменил в очевидном ослаблении союза, наступившем в результате выхода Пруссии из тройственной коалиции с Австрией, созданной для контроля над Польшей («Entente cordiale der drei Schwarzen Adler»). Ha этом фоне становится понятной направленная на сохранение передовой зоны континента подчеркнуто наступательная антипрусская система, к которой с 1741 г. стремился Бестужев, но осуществления которой он смог добиться толь ко после 1745 г. из-за нерациональной, с точки зрения го су дарственной политики, ориентации императрицы на Францию. Бестужев считал, что противостоять независимой от России политике Пруссии, неизбежно привязывавшей ее к антирусски настроенной Франции и «восточному барьеру», можно лишь военным сдерживанием, а не дипломатическими средствами. Поэтому, опираясь на союз с Саксонией и Австрией, а также на кредитные договоры с Англией, он активно добивался войны с Пруссией. Бестужев, без сомнения, был непримиримым противником Фридриха II. Очевидно и то, что он действовал небескорыстно. Но не это решающим образом определяло его действия. Его план в большей степени находился в русле традиции петровской политики и с российских позиций представлял собой логичную реакцию на государственно-политические изменения, которые вызвала Пруссия в Центральной и Восточной Европе аннексией Силезии.

Деятельность Бестужева, направленная на «урезание власти прусского короля», при Елизавете определяла внешнюю политику России. Другими внешнеполитическими интересами, не касавшимися центрально-европейского конфликта, пренебрегали. В отличие от 30-х годов Россия не проводила активной восточной политики. Это не в последнюю очередь объяснялось бедственным финансовым положением, которое также не позволяло Бестужеву создать внутриполитические предпосылки для войны России против Пруссии. В течение многих лет руководитель русской внешней политики боролся с сильным сопротивлением, которое оказывали Шуваловы и Воронцовы его плану разорительной концентрации войск в Прибалтике. Второй русско-английский кредитный договор 1755 г., сваливший тяжесть наступательной войны против Швеции на Англию при сохранении собственных финансовых средств России, в конце концов привел к тому, что императрица согласилась на военную интервенцию для стабилизации петровской системы господства в передовой зоне Европы. То, что война, которой добивался Бестужев, внезапно началась в 1756 г. превентивной войной Фридриха II против Саксонии, причем в иных государственно-политических условиях, чем те, что принимались в расчет, было связано с разрушением союза, как следствием англо-прусской Вестминстерской конвенции, и соглашением между Францией и Австрией, к которому присоединилась Россия. Разрыв Пруссии с Францией настолько обострял угрозу передовой зоне России, что политика Бестужева в значительной степени утратила свою рациональную основу. Поэтому Россия столкнулась с немалыми трудностями в ведении войны. Во-первых, не было важных английских субсидий, во-вторых, Россия находилась в своего рода «мезальянсе» со своим истинным противником, Францией, оказывавшей активное политическое сопротивление русскому намерению аннексировать Восточную Пруссию. Усложняли ситуацию внутриполитические факторы: болезнь императрицы, падение Бестужева в 1758 г., а также разногласия по поводу направления военной политики между новым главой внешнеполитического ведомства М. И. Воронцовым и Шуваловыми, мешавшие проведению последовательной линии. Русская армия нанесла Фридриху II ряд военных поражений (под Гросегерсдорфом в 1757 г., под Цорндорфом в 1758 г., а также разгром под Кунесдорфом в 1759 г.), оккупировала Восточную Пруссию (1757–1758) и на короткое время заняла Берлин в 1760 г., наконец, взяла в 1761 г. крепость Кольберг, но полной победы над Пруссией Россия не добилась. Ввиду сомнительных политических союзов, значительных внутриполитических препятствий и недостаточной политико-стратегической основы для совместного ведения воины русско-австрийским союзом, Россия вышла из Семилетней войны практически без результата. Смерть Елизаветы 25 декабря 1761 г. стала нашумевшим «чудом для бранденбургского дома», поскольку ее преемник Петр III приказал русским войскам отойти и заключил сепаратный мир с Фридрихом II. Она позволила ощутить, насколько значительным было участие России в Семилетней войне, но не могла скрыть структурных причин, приведших к тому, что очевидное преимущество антипрусской коалиции в конце концов не привело к военному успеху. Однако Фридрих II вынес из Семилетней войны урок: существование Пруссии как великой державы существенно зависит от союза с Россией и подчинения ее гегемонической системе в Восточной Европе.

Изучение Елизаветинской эпохи показывает, что императрица почти не занималась политикой и в весьма ограниченной степени определяла характер правительства. Наиболее плодотворным было ее влияние в культурной области. Она не добилась успеха в регулировании престолонаследия. Церковная политика, еще одна сфера, которой Елизавета занималась по собственной инициативе, привела к сомнительным результатам.

Однако следует заметить, что во время ее правления были заложены основы внутренней модернизации государства. Россия укрепила свое внешнеполитическое положение и повысила свой статус, благодаря победам над армией Фридриха II. Елизавета проводила искусную кадровую политику. Руководители ее правительства оказались способными государственными деятелями. О высоких качествах этой руководящей элиты говорит то, что она последовательно шла по пути, определенному Петром Великим, от которого и предыдущие правительства Анны и Ивана VI отклонились весьма незначительно. Екатерина II в первой фазе своего правления во многом продолжила курс правительства Елизаветы. Самой большой заслугой Елизаветы следует считать то, что она примирила Россию с реформами своего отца и идеей европеизации.