Самая темная нота

5.КАДЕНС

Прошел месяц с тех пор, как я поступила в Redwood Prep, а я все еще теряюсь в коридорах.

Я бы в любой день променяла богатый деревянный декор, вычурные люстры и витражи в Redwood Prep на облупившуюся краску, грязные туалеты и легкопроходимые коридоры моей старой школы.

Громкий смех наполняет мои уши. Он доносится из группы поддержки в коридоре.

Они все загорелые, с идеальным макияжем, белоснежными улыбками и стройными, спортивными телами. Они настолько идеально вписываются в этот мир, что у меня перехватывает дыхание.

Я не могу не смотреть на них. Что было бы, если бы я беспокоилась только о том, высохли ли мои ногти с французским кончиком и сможет ли Джейси приземлиться после тройного касания?

Злая мысль.

Никто не знает, через что проходят эти девочки дома, даже если внешне их жизнь выглядит прекрасно.

Тем не менее, независимо от их личных сражений, они хотя бы могут заглушить боль дорогими машинами, дикими вечеринками и побрякушками.

Я опускаю голову, проходя мимо них, и делаю все возможное, чтобы блондинка «Мяч для разрушения» и ее приспешники не заметили меня. Они едва скользят по мне взглядом, а потом отбрасывают как неважную.

Я выдыхаю с облегчением. До сих пор мне удавалось оставаться незамеченной, как я и обещала Бриз. Я не разговариваю на уроках. Я не участвую ни в каких дополнительных кружках. И уж точно ни с кем не разговариваю.

Поначалу людям было любопытно, что я новенькая и все такое.

Но с моим тщательно продуманным планом меня наградили ярлыком «неудачница» и предоставили самой себе.

Я была уверена, что остаток выпускного года пройдет гладко.

А потом появились Короли.

Мои надежды на беспроблемный семестр рухнули и сгорели, когда вчера на алгебру ворвались три бога Redwood Prep.

Они не были одеты в короны и мантии, но по тому, как все на них отреагировали, они вполне могли сойти за королевских особ. Казалось, что весь класс перестанет дышать, если они отдадут приказ.

Я приказала себе не волноваться. Я решила, что они не обратят никакого внимания на незначительную новенькую сзади.

Затем пара расплавленных лесных глаз ударила меня в живот.

И мой мир разбился вдребезги.

Во взгляде Датча была жесткость, ненависть, которую нельзя было назвать заслуженной. Я была уверена, что этот пугающий взгляд предназначался кому-то другому.

Но позже в классе я заметила, как Датч разговаривает со своими братьями. Зейн и Финн склонили головы в его сторону. Внезапно они повернулись как один. Они смотрели на меня.

Смотрели на меня.

О чем бы они ни говорили, это явно касалось меня.

Я попыталась спрятаться за учебником, но не могла избавиться от ощущения, что они меня узнали.

Со вчерашнего дня мой желудок завязался в узел.

Короли знают, кто я.

Что это значит для меня теперь, когда я на их радаре? И почему Датч, похоже, так расстроился при виде меня? Неужели они расстроились из-за того, что я солгала о том, кто я на самом деле, на шоу? Но почему? Почему их так волнует кто-то вроде меня?

Я зарылась потными пальцами в юбку форменной одежды и тяжело дышала, пытаясь успокоиться.

«Они идут».

«Это они».

Я чувствую волнение в воздухе, и ученики вокруг меня начинают возбужденно перешептываться. Подняв глаза, я вижу трио мальчиков в конце коридора.

Датч идет впереди с выражением спокойной напряженности на лице. Его светлые волосы взъерошены, и это только добавляет ему дьявольской привлекательности. Я крепче сжимаю пальцы, сопротивляясь странному и внезапному желанию провести пальцами по пшеничного цвета локонам.

Сегодня он одет в униформу, но соответствует статус-кво только по названию, потому что то, как свитер и белая рубашка обтягивают его широкие мускулы, откровенно греховно и определенно противоречит дресс-коду.

Рукава рубашки закатаны, чтобы открыть кожаный браслет и начало татуировки на запястье. Его хаки продолжаются бесконечно долго, прикрывая ноги нелепой длины.

Я прикусываю нижнюю губу, когда в голове всплывает рифф, который я слышала в исполнении The Kings в ночь выступления.

C# G# A

Он высокочастотный, пронзительный и сложный.

Зейн обнимает Финна за плечи. Они что-то говорят Датчу.

Он улыбается, и мое сердце перестает биться.

С его непомерно красивыми чертами лица и надменным выражением я думала, что Датч достиг вершины мужского совершенства.

Но, увидев его идеальные белые зубы, сверкающие в солнечном свете, я понимаю, что он не просто красив. Он откровенно опасен. Разбиватель сердец в движении. Разрушитель душ. И я не должна находиться рядом с ними.

Они все ближе, и если они в любую минуту посмотрят вверх, то увидят меня. Спотыкаясь, я отступаю назад и ныряю в ванную.

Я выглядываю через оконное стекло, чтобы убедиться, что мой побег остался незамеченным. Мальчики не сбавляют шага, даже когда за ними с нетерпением следуют чирлидерши.

Из безопасного места в ванной я наблюдаю за их профилями. Братья Кросс. Короли. Подходяще. Как члены королевской семьи, они могли бы заполучить любого в стране, если бы захотели, и ясно, что им наплевать на эту привилегию.

— Слава Богу, они ушли. — Шепчу я, привалившись к двери.

— Умная девочка.

Голос раздается в ванной.

Я оборачиваюсь.

Девочка примерно моего возраста с темной подводкой для глаз и в черном пиджаке поверх школьной формы в стиле «преппи» щелкает зажигалкой и смотрит на пламя.

— Прости? — Мой голос дрожит.

Она наклоняет голову, все еще глядя на огонь.

— Если что-то красиво, это не значит, что оно не может сжечь ваш мир.

Я неуверенно моргаю. — Э-э...

— О, кстати. Одна из твоих пуговиц оторвалась. — Она указывает на мою рубашку.

Я опускаю взгляд и понимаю, что она права. Задыхаясь, я выгибаюсь внутрь и сжимаю ткань.

— Спасибо. Я... я не заметила.

Уголок ее губ подрагивает. Не говоря больше ни слова, она проходит мимо меня и выходит из ванной.

Я отвожу взгляд от странной девушки и направляю его на свое отражение в зеркале. Мои волосы длинные, почти до попы. У меня не было возможности их подстричь. У меня карие глаза и слишком круглое лицо, чтобы привлекать внимание.

Моя заурядная внешность напрямую связана с тем, что в Redwood мне удается слиться с толпой. Но все может измениться, если люди поймут, что я ношу поношенную форму, доставшуюся мне по наследству.

Я пытаюсь застегнуть рубашку. Как неловко. К сожалению, я ничего не могу поделать. Плохо сидящий наряд — все, что было в офисе в моем размере.

Поскольку мне пришлось занять денег у Бриз только для того, чтобы подключить электричество, заказ новых ниток для подготовки Redwood для меня невозможен.

Быстро сообразив, я достаю из пыльных углов школьной сумки булавку и зашиваю прореху. Пока я не найду пуговицу, иголку и нитки, это будет работать.

Сердце замирает, когда я открываю дверь. Оглянувшись в обе стороны, чтобы убедиться, что Короли ушли, я спешу на следующий урок.

К счастью, у меня музыка. Толкнув дверь, я вижу мужчину средних лет в свитере и жилетке, который перелистывает страницы нотной тетради.

Когда я прочищаю горло, мистер Маллиз поднимает глаза и улыбается.

— Каденс. — Он кивает, его густые волосы спадают вперед. — Что ты здесь делаешь?

Я смотрю на пустые стулья. — Где все?

— Сегодня день нетрадиционной теории. Твое задание — пойти и сочинить музыку, используя вещи, которые мы не считаем инструментами.

Его очки сползают с носа, и он поднимает подбородок, чтобы снова водрузить их на место.

Я смеюсь и царапаю ногтем свою сумку. — Ваша идея?

— Моя идея. — Он качает головой, глаза сверкают.

— Почему я не удивлена? Только вы можете придумать что-то настолько нестандартное.

Мистер Маллиз скрещивает руки на своем клетчатом пиджаке. На улице сто градусов, но он, кажется, ничуть не вспотел.

— Быть внутри коробки скучно. Ты должна знать, — наклоняется он вперед, — мисс Соната Джонс.

По моей шее пробегает румянец.

— Кроме того, — разводит он руками, — именно благодаря этому блестящему уму ты попала в Redwood Prep Давай не будем забывать.

Он прав. Я в долгу перед ним за то, что он был моим защитником и добился моей стипендии здесь.

Поступление в Redwood Prep было сопряжено с кучей строгих правил относительно моего поведения и оценок, но оно также включало щедрую стипендию за работу. Я использовала ее, чтобы оплатить большую часть школьных сборов Виолы.

— Я не знала, что у нас не будет уроков. — Говорю я ему, делая шаг назад. — Когда будет задание по нетрадиционной теории?

— Ты должна была получить уведомление об этом. — Он кивает на мой телефон. — Разве у тебя не установлено школьное приложение?

Я поднимаю экран и перехожу к модному приложению Redwood Prep.

— Мой телефон очень старый. В последнее время я не получаю много уведомлений.

Он кивает и изучает меня, потирая волосистый подбородок.

— Есть кое-что, о чем я хотел с тобой поговорить.

Это не может быть хорошо.

Я напрягаюсь. — Что-то не так?

— Нет, нет. Ничего плохого. — Он взмахивает рукой. — Как ты и просила, я изменил твое имя на шоу и позволил тебе выступать под другим именем. Ты сказала, что это единственный способ побороть страх перед сценой.

Я опускаю подбородок, в животе зарождается тревожное чувство.

Мистер Маллиз постукивает пальцами по столу.

— Мы договорились, что будем работать над твоим страхом. Но я не видел, чтобы ты вызвалась играть в классе или участвовать в музыкальных мероприятиях — ни в качестве себя, ни в качестве альтер-эго.

— Я была занята. — Заикаюсь я.

— Ты бегала. — Он выпрямляется и подходит ко мне. — Каденс, с того самого вечера, когда я впервые услышал твою игру, я понял, что твой подход к музыке... другой. Ты видишь закономерности там, где никто другой не стал бы их искать. Ты вплетаешь истории в каждую ноту. Это что-то особенное. Что-то необычное. Вот почему я подошел к тебе и предложил учиться в Redwood Prep. Это было сделано не для того, чтобы ты могла слиться с толпой. А для того, чтобы ты могла встряхнуться.

Я помню тот вечер с полной ясностью. Когда мистер Маллиз впервые подошел к моему пианино, я подумала, что он собирается сделать мне предложение, как это делали многие захудалые клиенты в элитных салонах.

Вместо этого он изменил мою жизнь. Это было первое хорошее событие, случившееся со мной с тех пор, как мама оставила нас с Вай одних.

Я никогда не думала, что у меня будет шанс поступить в такую школу, как Redwood Prep. Тем более на музыкальную программу, которую поддерживает легенда музыки Джарод Кросс.

— Мне жаль разочаровывать вас, мистер Маллиз. Мне правда жаль. — Я уставилась в пол. — Но я не хочу ничего менять. Все, чего я хочу, — это закончить школу, вписать Redwood Prep в свое резюме и найти более высокооплачиваемую работу. Я хочу, чтобы у моей сестры была крыша над головой и еда в желудке. Я хочу жить нормальной жизнью с нормальными проблемами.

Его глаза расширяются, и он бросает на меня сочувственный взгляд.

Я делаю вид, что не замечаю.

— Я не хочу менять Redwood. Я не хочу быть в центре внимания. Я не хочу ничего из этого.

Он тяжело вздыхает.

— Я понимаю, Каденс. — Его губы изгибаются, но кажется, что улыбка дается ему с трудом. — Я достаточно долго удерживал тебя. — Он показывает подбородком на дверь. — Начинай работать над своим заданием.

— Обязательно. — Я делаю несколько шагов к двери. Затем останавливаюсь и отступаю назад. — Мистер Маллиз, может, это и не похоже на правду, но я очень ценю все, что вы для меня сделали.

— Не стоит об этом. Я, как говорят дети, прикрою вас. — Он дважды ударяет себя в грудь, а затем подает мне знак мира.

Я фыркаю. — Никогда больше так не делайте.

Он смеется и выпроваживает меня.

Я открываю дверь, и моя улыбка дрожит.

Чувство вины закручивается в моей груди, как нож. Мистер Маллиз вырвал меня из безнадежного существования и дал мне возможность начать жизнь с чистого листа. Я ненавижу, что не могу оправдать его надежд, но преодоление страха перед сценой и выставление себя напоказ перед Redwood обойдется слишком дорого.

Я не могу этого сделать.

Что я могу сделать, так это сдать лучшее задание по нетрадиционной теории музыки, которое Redwood когда-либо видел. Просто чтобы было понятно, почему моя стипендия того стоила.

Я выхожу на улицу и наклоняю лицо к солнцу в поисках вдохновения. Сады Redwood Prep — это что-то из области фантастики. Лужайка тянется на многие мили, на ней много деревьев и милых скамеек для пикника, расположенных в тени.

Я делаю шаг вперед, когда чувствую за спиной чье-то присутствие.

Голос, как сырой шелк, шепчет: — Новенькая.

Я вскакиваю с места, когда оглядываюсь через плечо и вижу Датча, Зейна и Финна, окружающих меня. Мой язык становится тяжелым, и я мгновенно отступаю назад.

— Хочешь вместе поработать над заданием Маллиза? — Предлагает Финн.

Моя челюсть падает на траву. — Что?

— Большинство детей уже выбрали свои группы. — Легко отвечает Зейн. Его голос намного хриплее, чем у его близнеца. Вблизи я вижу еще больше различий между ним и Датчем.

Если Датч выглядит так, будто готов забить кого-нибудь до смерти, если тот его достаточно разозлит, то Зейн выглядит так, будто он улыбается, даже когда втыкает нож в грудь своей жертвы.

Датч задумчив, мрачен и угрюм, в то время как Зейн излучает флюиды «жизни вечеринки». Он не просто знает, как хорошо провести время. Он и есть хорошее время. В отличие от своего близнеца, который высасывает жизнь из любой комнаты, в которую попадает.

Финна сложнее раскусить. Он не тащит за собой мрачную тучу обреченности, как Датч, но и не такой дикий и шумный, как его брат.

В том, как Финн наблюдает за мной, есть что-то холодное и расчетливое. Пьянящая смесь сдержанности и безжалостности проступает прямо под поверхностью, как будто он мог бы стать хуже своих братьев, если бы захотел, но он решил не идти по этому пути.

Зейн поднимает руку и проводит ею по своим идеальным, готовым к рекламе шампуня волосам. Кольца на его пальцах сверкают в солнечном свете.

— Нам нужен четвертый участник.

— В вашей группе? — Я таращусь.

Датч хмурится.

— Какого черта мы просим тебя присоединиться к нашей группе?

Я сужаю глаза. Он не должен был показаться таким чертовски обиженным.

Он оскаливается в ответ. Поменяйте его модную форму на шляпу и пистолет, и Датч отлично впишется в роль западного стрелка. А может, даже гладиатора.

Его присутствие напряженное, почти подавляющее. Он примерно такого же роста, как и его братья, но из-за его энергии кажется, что он больше. Как бык, который вот-вот набросится на невинного прохожего.

Взгляд Датча незаметно опускается к моим губам, и он пристально смотрит на них, словно хочет узнать каждый их сантиметр настолько хорошо, чтобы проследить его в своих снах.

На улице тысяча градусов, но мои руки покрываются мурашками.

Мы все еще смотрим друг на друга.

Я отказываюсь переводить взгляд на него, чтобы доказать свою точку зрения.

Он тоже не отводит взгляд.

Зейн хихикает.

— Вы двое уже насмотрелись? Новенькая девочка, мы так и не получили ответа.

Я отвожу взгляд от Датча, чтобы сосредоточиться на двух других членах Королей. Я не понимаю, зачем им понадобился дополнительный участник для этого задания.

Во-первых, Маллиз сказал, будто это сольная работа. Во-вторых, их трое. И они ясно дали понять, что им больше никто не нужен.

Мои мысли начинают кружиться в голове. Почему они выделяют меня? Они узнали меня на витрине? Это ловушка?

Более рациональная часть моего мозга вступает в игру. Может, я слишком много думаю. Они отсутствовали в течение первого месяца занятий, так что вполне логично, что они отстают в групповой работе. И я понятия не имею, как все устроено в Redwood Prep. Абсолютно правдоподобно, что им нужна доплата за задание.

Неправдоподобно то, что они хотят работать со мной.

— Я не знаю.

На лице Зейна появляется улыбка. Полагаю, эти парни не привыкли к девушкам, которые отказывают им во всем.

Братья обмениваются напряженными взглядами. Происходит какое-то родственное общение разума, и это чертовски странно.

— Что ж, — говорю я в неловкой тишине, — спасибо за предложение, но я...

Зейн толкает Датча вперед, и тот натыкается на меня. От него пахнет древесными опилками и солнечным светом. Ощущение его кожи на моей вызывает дрожь во всем теле.

— Пойдем, Каденс. — Глубокий голос Датча околдовывает меня.

Его тембр уникален.

Гладкий, но с шероховатыми краями. Как неограненный драгоценный камень, спрятанный в темной пещере.

Все мое сопротивление сразу же угасает, когда Датч приближается ко мне. Его тело под форменной одеждой выглядит твердым, стройным и рельефным.

Мое предательское сердце бьется о ребра. Я сжимаю руки в кулаки, прежде чем совершить какую-нибудь глупость — провести ладонями по его груди, чтобы ощутить каждую зазубринку на прессе.

Его подбородок покрыт щетиной, и это только подчеркивает его суровый вид, когда он наклоняет голову и смотрит на меня сквозь капюшон.

— Просто скажи «да». Ты же знаешь, что хочешь этого.

В нем есть что-то темно-магическое, хотя он выглядит наименее дружелюбно из всей группы.

И вдруг я действительно хочу сказать «да».

Я очень, очень хочу сказать «да».

Это всего лишь задание, Каденс.

Я планировала сделать для Маллиза самую лучшую работу. А что может быть лучше, чем поработать с настоящей группой, которая участвовала в настоящем турне?

Мои губы кривятся в маленькой, нерешительной улыбке.

— Хорошо.

— Давайте поработаем в репетиционной комнате. — Говорит Финн.

Его голос тише и мягче, чем у его братьев, но он самый глубокий. Как будто в его груди целый океан, нет, целая вселенная.

Я делаю глубокий вдох и стараюсь, чтобы мой голос не дрожал, когда говорю: — Конечно. Давайте так и сделаем.

Зейн улыбается мне. Его ухмылка плавит трусики, и я не удивлена, что из всех трех великолепных рок-звезд он имеет репутацию плейбоя.

Зейн опускает руку мне на плечо. — Скажи мне, новенькая, у тебя есть настоящее имя?

В глазах Датча мелькает что-то темное, но через мгновение оно исчезает.

— Каденс. — Я делаю шаг в сторону Зейна, чтобы вырваться из его хватки. — Каденс Купер.

— Каденс? Как каденция в песне? — Спрашивает Финн.

— Да. Мой папа был музыкантом. Мама позволила ему выбрать нам имена. Он назвал меня Каденс, а мою сестру — Виола.

Я перевожу взгляд на Датча. Он ничего не говорит, но его челюсть то сжимается, то разжимается.

На меня накатывает тревожное чувство, но я отгоняю его. Я ничего не сделала этим парням. И вообще никому. Целый месяц я была невидимкой в этой школе, никому не мешала и не лезла не в свое дело. У них нет причин искать меня и причинять мне боль.

— Похоже, музыка у нас в семье? — Говорит Финн.

— Э-э... да. Можно сказать, она у меня в крови.

— Твоя мама тоже музыкант? — Спрашивает Финн.

— Нет, не совсем.

Отец передал мне все хорошие черты. Мама передала мне свои пороки, как наследственную болезнь.

Мы уже в коридоре, и, хотя он переполнен студентами, кажется, будто кто-то нажал на паузу в кино. Никто не двигается и не моргает. Все смотрят на нас с Королями, как на дикие галлюцинации.

У меня в груди полыхает жар, и я стараюсь не подавать виду. Я видела, как вчера класс отреагировал на Датча и его братьев. И я снова увидела это в коридоре.

Их не смущает такое внимание, так что мне следует притвориться, что и я не смущаюсь. Даже если это самый неловкий момент в моей жизни.

— Ты была на витрине? — Спрашивает Зейн, ведя меня по другому коридору.

Я сразу же напрягаюсь.

— Я? На витрине? Нет. Нет, не была.

— Странно, что Маллиз не включил кого-то вроде тебя в шоу. — Пробормотал Датч.

Я бросаю на него горячий взгляд.

Не то чтобы я стыдилась того, что я стипендиат, но от того, как он сказал «кто-то вроде тебя», как будто я не такая, как все, из-за того, откуда я родом, у меня волосы на затылке встают дыбом.

— Куда именно мы едем? — Пробормотала я.

Мы движемся далеко от всех тренировочных комнат в Redwood Prep.

— Мы здесь. — Финн поднимает карточку и прикладывает ее к сканеру.

Я отпрыгиваю назад, когда неоновая лампочка бежит вверх и вниз по пластику. Раздается звуковой сигнал, и дверь со щелчком открывается.

Я упираюсь пятками. — Где здесь?

— Наша тренировочная комната. — Говорит Зейн, одаривая меня наглой улыбкой.

Финн заходит первым.

Зейн следует за ним.

Датч протягивает руку. — После тебя.

Напряжение наполняет меня, вибрируя в моем теле, как порванный аккорд.

— Боишься? — Датч насмехается над моим ухом.

Я напрягаюсь и бросаю на него свирепый взгляд.

— Даже близко нет. — Затем я толкаю дверь и вхожу в логово льва.

Джинкс: Это бесплатно, Новенькая. Король никогда не женится на своей наложнице. Не входи ни в какие двери, веря, что там тебя ждет счастливая жизнь. Единственный путь, который лежит перед тобой, ведет к гибели.