Самая темная нота

8.КАДЕНС

Не позволяй им видеть, как ты потеешь.

Redwood Prep возвышается вдали, словно дом из кошмаров. Я наполовину ожидаю, что по лестнице вот-вот пронесутся теневые монстры.

Страх пробирает меня до дрожи, но я вцепляюсь пальцами в лямку школьной сумки и заставляю себя идти дальше.

В моих ушах громко звучит Wiegenlied Брамса. Моя мама была не из тех, кто поет колыбельные. Вместо этого она пела Брамса, мертвеца, чья мелодия прогоняла мои невзгоды и убаюкивала меня.

Что бы они ни пытались сделать сегодня, Каденс, ты не сломаешься. Ты справишься со всем. Не позволяй им победить. Они не могут победить.

Ступени перед входом переполнены студентами. Несколько человек все еще заходят с парковки. Одна из самых больших демонстраций богатства в Redwood находится в этом закрытом дворе. Иногда парковка Redwood Prep больше всего похожа на магазин эксклюзивных автомобилей. Тонированные стекла, блестящая покраска, модные колесные диски — парни из моего района пустили бы слюни, если бы увидели такое. Я здесь уже месяц, а у меня до сих пор перехватывает дыхание.

Люди начинают замечать меня. Я ступаю на тротуар, и реакция мгновенна. Глаза разбегаются и устремляются на меня. Девушки обмениваются напряженными взглядами. Разговоры прерываются на полуслове, оставляя все сочные сплетни.

Я включаю Брамса погромче и позволяю музыке заглушить презрение, капающее с богатых, привилегированных лиц моих одноклассников.

Я опускаю взгляд, чтобы убедиться в отсутствии ошибок в гардеробе. Пуговица все еще на месте. Я пришила ее вчера вечером после смены в закусочной.

Теперь у хладнокровных мальчишек с карими глазами больше не будет возможности зарыться пальцами в мою рубашку и подтянуть меня поближе.

Мои волосы расчесаны и аккуратно заплетены по спине. Я даже нанесла на губы немного блеска для губ от Виолы. Сестра чуть не свернула мне шею, когда увидела, как я копаюсь в ее косметичке, но мне удалось выбраться невредимой.

Группа девушек проходит мимо, смеясь и бросая на меня странные взгляды. Я делаю вид, что не замечаю. Под успокаивающую колыбельную Брамса, щекочущую мне уши, мне кажется, что их намерения добрые.

Как только я оказываюсь внутри и шаркаю по коридорам, на меня со всех сторон начинают показывать пальцем и зыркать.

Это достигает своего апогея, когда я останавливаюсь перед своим шкафчиком и вижу на нем намалеванное слово «шлюха».

Я оглядываюсь через плечо и замечаю, что телефоны подняты высоко, чтобы наблюдать за моей реакцией.

Мои губы дрожат от ярости.

Это сделал Датч?

Я стискиваю зубы и стараюсь сохранить спокойствие, открывая шкафчик. Я не дам им привилегии увидеть меня взъерошенной.

Не опускай голову, Каденс.

«Она спала с Маллизом?»

«Со шлюхой».

«Думаешь, он единственный, кого она поимела, чтобы попасть в Redwood».

Громкость их смеха нарастает и заглушает Брамса. Мои пальцы дергаются. Если я сделаю песню еще громче, у меня лопнет барабанная перепонка. Может быть, это будет лучше, чем терпеть их взгляды и насмешки.

Одиночество настигает меня быстро и сильно. Мне не место в Redwood Prep, и хотя люди знали об этом, им было все равно. Теперь же они не только знают, кто я, но и ненавидят меня.

Я продолжаю дышать в такт песне. Терпеливо вздохнув, я достаю учебники из шкафчика и захлопываю его.

Подняв глаза, я вижу, как в коридор входят три высокие фигуры. Все короли останавливаются и смотрят на меня с гордостью.

Они хотят, чтобы их заметили.

Они хотят, чтобы я знала, что это их рук дело.

Датч, как всегда, стоит впереди. Он стоит, расставив ноги, волосы всклокочены, а глаза похожи на расплавленную лаву. Рубашка на нем сегодня с короткими рукавами, и видно, как чернила проступают на его руке.

Колыбельная Брамса резко заканчивается, словно даже он боится холодного чудовища, которое держит меня в поле зрения.

Датч идет ко мне. Если бы я была умнее, я бы повернула в другую сторону.

Но сейчас я его не боюсь. Я в ярости.

И я тоже бросаюсь к нему.

Мы сталкиваемся посреди коридора, никто из нас не отходит в сторону. Я чувствую, что все смотрят на нас, но мне все равно. Я киплю от праведного негодования.

— Маллиз невиновен, ты, ублюдок. — Огрызаюсь я.

Он бросает на меня скучающий взгляд.

— Учителя, которые встречаются с учениками в ночных клубах, — это не мое определение невинности.

— Это был не ночной клуб. Это была гостиная.

Он насмехается, как будто я умственно отсталая, и отказывается слушать все, что я хочу сказать. Когда он делает шаг в мою сторону, я понимаю, что от меня отмахнулись.

Действуя импульсивно, я проскальзываю на его пути и бью руками по груди. Студенты задыхаются.

Зейн и Финн вскидывают брови.

— Не впутывай в это Маллиза. — Рычу я.

— Позволь напомнить тебе, — говорит Датч, в результате чего мои руки оказываются зажатыми между его грудью и моей, — что ты не в том положении, чтобы выдвигать требования. — Он наклоняется так, что мы оказываемся глаза в глаза. — Дальше все будет только хуже. Ты готова попрощаться... — его взгляд зацепился за мой мобильный телефон, — Брамс?

— Ты готов к тому, что мой кулак встретится с твоим лицом. — Рычу я, отводя руку назад, чтобы нарисовать его идеальную линию челюсти.

Датч перехватывает мое запястье и сжимает его в своей хватке.

— Так жестоко.

Я не уверена, но мне кажется, что губы Финна кривятся.

Зейн кашляет в руку.

Я прикусываю нижнюю губу и пытаюсь высвободить руки, но он намного сильнее меня. Это безнадежно.

Когда я понимаю, что оказалась в ловушке, я сдаюсь и бросаю на него взгляд. Ярость пылает в моей груди, а сердце колотится как сумасшедшее.

— К черту. Тебя. — Я отталкиваюсь от каждого слова.

Взгляд Датча опускается к моим губам, и он заполняет мое личное пространство, практически дыша на меня. Затем он моргает. В его глазах плещется волна чего-то темного. Его челюсть сжимается, и он отбрасывает мою руку в сторону, словно это заплесневелый хлеб.

— Убирайся из Redwood, пока все не стало еще хуже.

Датч поднимает лямку рюкзака повыше на плечо, проходит мимо меня и продолжает свое королевское шествие по остальной части коридора.

Финн и Зейн следуют за ним по пятам.

Я кручусь на месте, моя грудь вздымается, а зрение становится красным. Я абсолютно ничего не сделала этим мальчикам, как и мистер Маллиз. Почему они так стараются уничтожить нас? Разве так поступают богатые люди, когда им скучно? Они разрушают жизни ради удовольствия?

Не успев додумать эту мысль до конца, я мчусь по коридору, намереваясь оставить свой след на спине нетронутого жилета Датча.

Ради мистера Маллиза.

— Мисс Купер. — Голос окликает меня прежде, чем я успеваю нанести удар ногой.

Я резко останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы увидеть мисс Джеймисон, самую молодую учительницу в Redwood Prep, стоящую посреди коридора.

Она смотрит на меня, и в ее взгляде есть намек на понимание. Затем она бросает взгляд на братьев. Ее глаза сужаются. У меня такое чувство, что какая-то часть ее души хотела бы нанести Королям удар ногой.

— Пойдемте со мной. — Она вскидывает голову, указывая на лестницу.

Я хмурюсь. С тех пор как я здесь, я не особенно вникала в ее лекции, и меня удивляет, что она знает мое имя.

После секундного колебания я следую за ней.

Она ведет меня по коридору, ее шаги быстрые и настоятельные. Я понятия не имею, что происходит, и эта секретность начинает меня раздражать.

Наконец мисс Джеймисон открывает передо мной дверь на лестничную клетку и жестом приглашает меня войти первой. Я медленно прохожу мимо нее, обращая внимание на ее красивое лицо.

Одна из причин, по которой мисс Джеймисон пользуется наибольшим вниманием среди всех преподавателей Redwood Prep, — ее безупречная красота.

У нее длинные спиралевидные локоны, изящные черты лица в стиле королевы конкурса и стройное тело. Ее одежда всегда профессиональная, но стильная, и она не боится носить короткие юбки или смешные блейзеры в кампусе.

Я слышала, как несколько парней говорили о том, как сильно они хотели бы... гм... испытать ее.

Когда она заходит за мной и закрывает дверь, она улыбается.

— Простите за весь этот плащ и кинжал, но Гарри очень хотел увидеть вас перед отъездом.

— Гарри?

— Это мое первое имя. — Говорит мистер Маллиз, выходя из тени.

Слезы наворачиваются на глаза, когда я слышу его голос. — Мистер Маллиз.

Я подлетаю к нему. Его волосы в беспорядке, как обычно, а под глазами темные мешки. Несмотря на явную усталость, он улыбается мне.

Я замечаю в его руках коробку. В ней ноты, несколько наград и табличка с надписью «Музыка — язык души», которую он повесил над дверью.

Как только я вижу эту шкатулку, я понимаю, что она означает.

Чувство вины выпускает свои могучие когти и прокладывает кровавый след от моего горла до позвоночника. Я никогда не испытывала подобного чувства, и это отвратительно.

Мистер Маллиз был первым человеком, который позаботился обо мне, дал мне шанс и ничего не ждал взамен. Но это стоило ему всего.

— Нет. — Я качаю головой. — Вы не сделали ничего плохого. — Настаиваю я. Мой голос поднимается, и из-за естественной реверберации в коридоре он отражается от меня. Я слышу, как все больше и больше выхожу из себя. — Вы должны остаться. Вы должны бороться с ними. Вы не можете позволить им победить.

— Каденс. — Он подходит ко мне и произносит мое имя. — Каденс. Все в порядке.

— Нет, не в порядке. — Я фыркаю. — Я пойду поговорю с директором. Я все объясню. Они даже не узнали мою версию истории.

— Я ухожу не из-за тебя.

— Нет, уходите.— Настаиваю я.

Мир расплывается из-за слез, которые я не могу сдержать.

— Я устал от этой школы, от политики, от того, как влиятельные семьи думают, что могут все контролировать. — Он качает головой. — Я уже давно подумываю о переезде. Я просто рад, что успел оставить в Redwood драгоценный камень.

— Драгоценный камень?

— Тебя. — Его глаза мягкие и заботливые. — Я не боролся за то, чтобы ты попала в Redwood, только для того, чтобы ты могла здесь учиться. У тебя есть талант, чтобы заниматься музыкой и быть успешной в этом. И все инструменты, которые тебе нужны, чтобы далеко пойти, находятся в этих стенах.

— Нет. — Я качаю головой. — Если они выгоняют вас несправедливо, то я...

— Даже не заканчивай это предложение. — Он поднимает палец. — Кроме того, в твоем контракте есть пункт, в котором говорится, что тебе придется вернуть стипендию и заплатить за увольнение. У тебя есть такие деньги?

Я неуверенно моргаю. Я совсем забыла об этих условиях. В то время я думала, что закончить выпускной класс будет легко. Я не учла, что Датч ворвется в мой мир и попытается сжечь его дотла за неделю.

Мистер Маллиз поднимает взгляд.

— Я попросил мисс Джеймисон помочь мне встретиться с тобой здесь, потому что не думаю, что это лучшая идея — встречаться на публике, будь то в Redwood или за его пределами. После всего случившегося я не думаю, что это будет уместно.

Я опускаю голову. — Мне так жаль.

— Не стоит. — Он похлопывает меня по плечу. — Просто... постарайся не мешать мальчикам. — Мистер Маллиз делает паузу. — И не наживай врагов с Джинкс.

— Вы знаете о Джинкс?

Он кивает.

— Постарайся завести друзей там, где сможешь. Так ты останешься выше их планов.

Ручка на двери дребезжит.

— Почему она заперта? — Кто-то стучит в дверь. — Что там происходит?

Мисс Джеймисон бросает на меня испуганный взгляд.

— Время вышло.

— Спасибо за все, что вы для меня сделали, мистер Маллиз. Я вас не подведу.

Он улыбается и кивает на прощание. Через секунду он сливается с тенью и поднимается по лестнице, оставляя меня позади.

Слезы снова вернулись, но на этот раз они не от горя. Они от чистой, молниеносной ярости. Мои ноздри раздуваются, как у быка, а грудь вздымается с каждым вдохом.

Короли заплатят за это.

Датч заплатит за это. Только я пока не знаю, как.

Мисс Джеймисон жестом приглашает меня выйти первой и оправдывается перед учениками, почему мы заняли коридор. Я едва слышу ее за грохотом собственного сердца.

Собственно, я вообще ничего не слышу до конца утра.

И только придя на обед, где взгляды, злобные шепотки и насмешки множатся, я прихожу в себя.

В кафетерии нет ни одного приветливого лица. Не то чтобы я хотела есть среди этих претенциозных ублюдков.

Я беру свой поднос, не поднимая головы, и спешу на улицу к своему обычному столику.

Вот только там уже кто-то есть.

— Добро пожаловать, шлюха. — Она поднимает кулак и дважды бьет им по груди. — Не возражаешь, если я завалюсь?

Я удивленно моргаю, обращая внимание на ее черные волосы, густую подводку для глаз и кожаную куртку.

— Это не с тобой я столкнулась в туалете?

— Мной? — Она наклоняет голову. — Или я просто плод твоего воображения?

Я сморщила нос.

Она смеется, и даже ее готический вид не может скрыть блеск в ее глазах.

— Я просто прикалываюсь над тобой. Да, это была я.

— Приятно официально познакомиться с тобой. — Говорю я, ставя поднос на стол.

Она протягивает руку, демонстрируя свои длинные ногти со звездами, старательно накрашенными гелем.

— Серена.

— Каденс.

— О, я знаю. Ты стала знаменитой за одну ночь.

— За тот глупый слух обо мне и мистере Маллизе?

— Нет. — Она фыркнула. — Никому нет дела до тебя и мистера Маллиза. Учителя и ученики — это нечто. — Она чистит банан и делает большой кусок. — Это из-за тебя и Датча.

Мои мышцы напрягаются при одном упоминании его имени.

Ее глаза изучают мое лицо, как будто она фиксирует каждое мое выражение.

— Ты не знала?

— Чего не знала?

— Ходят слухи, что вчера тебя видели в сопровождении Королей. Они даже пустили тебя в свою тренировочную комнату.

Она понятия не имеет. Меня не «сопровождали», как важного почетного гостя. Меня похитили.

А приглашение в их суперсекретную личную комнату было сделано только для того, чтобы они могли мне угрожать.

Кто все это выдумал?

Ее улыбка любопытна.

— А сегодня Датч чуть не поцеловал тебя.

— Вау. Все было не так. — Огрызаюсь я. — Я бы ударила его коленом по яйцам, прежде чем позволила бы ему поцеловать себя.

Она смеется.

— Только пусть безмозглые принцессы-зомби в этой школе этого не слышат. Они начнут собирать вилы. — Она запихивает в рот остаток банана и говорит сквозь еду. — Быть замеченной с одним из этих парней — вершина популярности в этом районе. А разговаривать с ними? — Она закатывает глаза. — Несбыточная мечта.

Им точно было что сказать мне вчера. Я разрываю полиэтиленовую упаковку своего сэндвича.

— Поверь мне. Слухи ложные. Между мной и этими монстрами ничего нет.

— Хм. — Она поднимает колено на столе, демонстрируя рваные джинсы под клетчатой юбкой. — Так вот почему Датч и его братья сидят за столом прямо напротив нас?

— Что?

Я быстро поднимаю взгляд. Как призрак, вызванный после того, как он трижды назовет свое имя, Датч возвышается вдалеке, за ним следуют его братья и стайка хихикающих чирлидерш.

Я впиваюсь пальцами в свой сэндвич, пока из него не вытекает сливочный крем.

— Ух ты. Нужна салфетка? — Спрашивает Серена, открывая свою сумку и шурша в ней.

Нет, мне нужно, чтобы Датч убралась с моих глаз. У меня все силы уходят на то, чтобы оставаться на месте. Я должна нанести этому ублюдку удар по лицу, и сейчас он выглядит очень привлекательно.

Глубокие вдохи с трудом успокаивают мой пульс. Мистер Маллиз напомнил мне о последствиях потери стипендии. У меня нет денег, чтобы расплатиться с Redwood Prep, поэтому я должна сохранять спокойствие.

Датч видит, что мы наблюдаем за ним. Он вскидывает бровь в мою сторону и предлагает тост со своей бутылкой воды.

От его самодовольства у меня закипает кровь. Как будто он знает, насколько я близка к тому, чтобы надрать ему задницу, и хочет подтолкнуть меня к этому.

Я хватаюсь за стол перед собой, отводя взгляд, прежде чем поддаться порывам. Лучшее, что я могу сейчас сделать, — это притвориться, что он меня не достает. Я не позволю ему получить удовольствие от того, что он залез мне под кожу.

— Ты все еще думаешь, что я буду считать, что ничего не происходит? — Палец Серены метался между нашим столиком и столиком Датча. — После всего этого флирта?

По мне, так это больше похоже на выкалывание глаз. Но каждый из нас имеет право на свое мнение.

— Я больше не голодна. — Говорю я, забирая свой поднос.

Она хватает меня за руку.

— Подожди. Ты собираешься это выбросить? Потому что лучше отдать мне, чем тратить впустую.

— Конечно. — Я бросаю на нее веселый взгляд и ставлю поднос обратно на стол.

Серена вгрызается в то, что осталось от моего сэндвича, как будто не ела несколько дней.

Я перекидываю сумку через плечо.

— Приятного обеда.

— Да, наслаждаюсь. — Говорит она с набитым ртом. Несмотря на пульсирующее желание ударить Датча по лицу прямо сейчас, Серена заставляет меня улыбаться. В ней есть что-то настоящее. Полное отсутствие претенциозности, что делает общение с ней привлекательным. Просто чтобы увидеть, какой безумный поступок она совершит в следующий раз.

Но очевидно, что она одиночка, а поскольку я тоже, то не думаю, что мы будем часто общаться.

Я спускаю одну ногу со скамейки и чувствую колючее ощущение на спине. Когда я оборачиваюсь, то вижу, что весь стол Датча смотрит на меня.

У Датча, Зейна и Финна суровые выражения лиц. Но самые свирепые хмурые взгляды исходят от болельщиц. Блондинка с витрины смотрит на меня так, будто хочет ударить ножом.

Я начинаю думать, не она ли оставила слово «шлюха» на моем шкафчике?

Значит, дети в Redwood больше обижаются на то, что я «возможно» встречаюсь с одним из Королей, чем на то, что у меня может быть связь с учителем?

Я не знаю, смеяться мне или плакать.

Неужели богатые люди всегда были такими испорченными?

В любом случае, Блонди не о чем беспокоиться. Я ни за что не присоединюсь к их культу королей. На самом деле я нахожу то, как они поклоняются и преклоняются перед Датчем, совершенно отвратительным. Понимают ли они, кому спешат угодить? Знают ли они, насколько черно его сердце?

Нелепо.

Но если они хотят его, значит, они его заслуживают.

Датч поднимает руку и укоризненно смотрит на меня.

Я вздергиваю бровь.

Он кивает, а затем откидывается назад, как король на своем троне, терпеливо ожидая, пока я подчинюсь его приказу.

Я хмурюсь, отбрасываю его и разворачиваюсь. Мои шаги утопают в траве, пока я иду к кафетерию.

Остаток обеда я проведу за игрой на фортепиано и постараюсь забыть о существовании Датча Кросса. Только так я смогу пережить остаток этого дерьмового дня.