Самая темная нота

25.ДАТЧ

Я хватаюсь за изголовье кровати, когда она сильно и быстро врезается в стену. Каждый удар громче, чем барабан Зейна, когда он играет соло.

Удивительно, что изголовье не раскололо штукатурку, и хотя я должен быть больше занят девушкой, которая сейчас подо мной, строя рожицы, показывающие, что она действительно хорошо проводит время, мои мысли застряли на прочности затирки, поэтому я не думаю о девушке, которая действительно у меня на уме.

Или о девушках. Во множественном числе.

Потому что я чертовски люблю их обеих.

Что бы это, черт возьми, ни значило.

— Твоя очередь, Датч. — Бормочет Криста. Я опускаю взгляд и стараюсь не скривиться. На нижней губе у нее большой шов, что ничуть не помешало ее выступлению. По крайней мере, так гласят слухи.

Я должен быть рад узнать это сам, но я не рад.

Всего несколько минут назад Каденс была здесь и кричала на меня.

А за несколько минут до этого она выкрикивала мое имя, как чертова дразнилка.

Может, это была плохая идея — приводить Кристу в ту же комнату.

— Я закончил.

Ошеломленные глаза встречаются с моими.

— Но...

— Уходи. Сейчас же.

Она замирает.

— Мне нужно повторять? — Я рычу.

Криста перекатывается в сидячее положение. Я уже выяснил, что ее губы — не единственное, что в ней фальшиво. Мое внимание привлекли две огромные дыни, которые сейчас перекатываются по ее груди.

Мне нет до них никакого дела.

Она насмехается. — Что, черт возьми, с тобой не так?

Я злобно смотрю на нее.

— С тобой больше не весело! — Она надувается, и это еще больше привлекает мой взгляд к ее зашитому рту.

— Хочешь повеселиться? Спускайся вниз.

Вечеринка в самом разгаре. Музыка сменилась на дискотеку, и пьяные возгласы разносятся по всему второму этажу.

— Датч. — Криста ползет по кровати ко мне, словно что-то из фильма ужасов.

Я пристально смотрю на нее. Должно быть, у нее память как у рыбы. Неужели она забыла мой приказ убираться к черту?

— Ты никогда не бываешь таким. — Криста проводит наманикюренными ногтями по моей груди.

В этом есть доля правды.

Я не отказываюсь от хорошей игры.

Это говорит о том, что Каденс запутала меня в своих мыслях больше, чем я думал.

Проклятье.

Я провожу рукой по лицу. Когда я увидел ее на танцполе, что-то внутри меня потемнело. Я потащил ее наверх, чтобы отдать ей деньги. Я сказал себе, что не собираюсь ее целовать. Не собираюсь прикасаться к ней. И знаете что? Я поцеловал ее. Я прикоснулся к ней. И я хотел большего.

Но я не могу. Она отвлекает. И чем дольше она рядом, тем больше страдают те, кто мне дорог.

Достаточно того, что, пока Сол сидел в чертовой камере, я носился по Redwood Prep, прижимал Каденс к кофеваркам и переживал из-за ее боязни сцены. Теперь, когда я знаю, в каком отчаянном положении он находится, я больше не могу сдерживаться.

Вот почему я не погнался за ней, когда она ушла с вечеринки сегодня вечером. Именно поэтому я не оттолкнул Кристу, когда она прижалась ко мне внизу, потерлась о мои джинсы и прошептала, что нам нужно уединиться.

Я думал, что смогу вычеркнуть Каденс из своей системы. Но каждый раз, когда я закрываю глаза, у меня за веками татуируется ее лицо.

Не Рыжей.

Не Кристы.

Ее.

Я в полной заднице.

— Ты же не можешь всерьез увлечься этой стипендиаткой.

Криста ахнула.

Черт. Если она не уйдет, тогда уйду я.

Соскочив с кровати, я хватаю джинсы и влезаю в них. Криста сердито смотрит на меня, скрестив руки и повернув голову в сторону. Она похожа на ребенка, который закатывает истерику.

— Ты еще пожалеешь об этом, Датч. — Предупреждает Криста.

Черт, я уже жалею.

Я спускаюсь по лестнице и выхожу к бассейну. Девушки в бикини играют в салочки, визжат и смеются. Плеск воды громче музыки.

— Это было быстро. — Поддразнивает Зейн, ухмыляясь.

Две девушки устроились по обе стороны от него. Он обнимает одну из них между бедер, а другая практически облизывает его ухо.

Финн в бассейне «учит» девушку плавать. Хотя больше похоже на то, что она теребит его под водой.

Я беру пиво, которое предлагает мой близнец, и отхлебываю его.

— Как там Криста? — Зейн, такой же любопытный, как и он, допрашивает меня. — Все эти, — он жестом показывает на свой рот, — филлеры что-то изменили?

— Не особо. — Рычу я.

— Облом. — Он качает головой и вздыхает.

Через балконные двери я вижу Бейба— хозяина этой вечеринки, с его языком глубоко в горле какой-то девушки. Эта девушка — не Каденс, но меня это все равно бесит.

От того, как он сегодня измывался над Каденс, я покраснел. Она выглядела так, словно получала удовольствие. Я никогда раньше не видел у нее такого выражения лица, и тот факт, что она так смотрела на него, заставил меня действовать без раздумий.

Я рад, что моя репутация опережает меня. Если бы качок не отстал на танцполе, я бы дал ему повод.

Что-то в ней заставляет меня нарушать все правила.

Зейн бросает взгляд в ту сторону, куда я смотрю, и ухмыляется.

— Он и Кейди хорошо смотрелись вместе. Может, стоит дать ему поговорить с ней в следующий раз. Кажется, они поладили.

Я смотрю на него сверху вниз, одним своим выражением лица заставляя его сказать еще хоть слово.

Финн вылезает из воды, чтобы присоединиться к нам. Я бросаю ему полотенце, и он принимает его, кивнув в знак благодарности.

Зейн целует каждую из девушек в губы, а затем прогоняет их. Когда мы остаемся одни, он наклоняется вперед.

— Что мы теперь будем делать? У нас есть всего пара дней, чтобы спасти Сола.

Я смотрю на холмы вдалеке.

Финн небрежно проводит рукой по волосам.

У меня нет ответа, который они захотят услышать.

— Придется прибавить обороты.

Финн бросает на меня обеспокоенный взгляд.

Зейн выглядит обеспокоенным.

Не то чтобы у нас был выбор. Какая, черт возьми, альтернатива? Пусть Сол гниет в этом лагере, а Каденс беспрепятственно разгуливает в Redwood.

— Я всегда буду верен Солу. Но ты же слышал о ее домашней ситуации. — Говорит Зейн. — Ее мать была в полном дерьме при жизни и, вероятно, еще больше испортилась после смерти. После того как Виола обронила эти намеки, я немного покопался. Вам лучше не знать, с какими людьми ее мама связывалась перед смертью.

— Может, нам стоит остановиться на этом. — Говорит Финн.

Я слышу в его голосе мольбу не переступать черту.

Но я качаю головой.

— Если бы она была умной, ей следовало бы взять деньги. Сейчас она упрямится. У нас нет другого выхода, кроме как действовать более радикально.

Финн хмурится на меня.

— Возможно, она не хотела брать деньги у тебя. — Он хмурится. — Я же говорил тебе, что мы должны были послать Зейна поговорить с ней вместо этого.

— Так и было задумано, пока наш пещерный житель не поддержал ее наверху. — Зейн закатывает глаза.

— Я увидел возможность и воспользовался ею.

— Неа. — Зейн делает глоток пива. — Ты увидел, как другой мужчина прикасается к ней, и потерял голову. Есть разница.

Ненавижу, что он видит меня насквозь.

— Ну что, ребята, у вас есть какие-нибудь светлые идеи? — Огрызаюсь я.

— Мы продолжим попытки с директором Харрисом. — Говорит Зейн. — Если понадобится, подключим отца.

— Мы сожгли этот мост. — Я усмехаюсь.

— Какой? — Спрашивает Финн.

— Оба. Если они увидят, что мы в отчаянии, то специально дадут нам отпор.

Мои братья снова замолкают.

Я постукиваю пальцами по ручке шезлонга. Глаза Каденс, когда она отчитала меня сегодня вечером, впечатались в мою голову. Я понятия не имею, когда она начала меня доставать, но это совсем не так, как Рыжая.

Я охотно отдал этой пианистке часть себя. В случае с Брамс я не хотел, чтобы она врывалась. Не просил об этом. Я борюсь с ней каждым вздохом своего тела. Каждый мускул, каждый нерв. Каждая вена.

Я сутулюсь на своем месте. Беспокойство моих братьев подпитывает мое собственное. Я ненавижу, что мы не все согласны с тем, как с этим справиться. Но я не могу позволить их страхам или своим собственным эмоциям поколебать меня.

Я обязан хранить верность Солу. Его печаль была ощутима в ту ночь. Он впутался в ситуацию, которая сложилась не по его вине, и все же взял на себя ответственность за нее. Именно он страдает от всех последствий.

Мне нужно вытащить его оттуда.

Никто не может помешать этому. Как бы сильно я ее ни хотел.

— У нас нет времени на размышления. — Говорю я братьям. — Она должна получить холодный жесткий удар реальности. Быстро.

Финн бросает на меня отрезвляющий взгляд.

Я вскидываю бровь. — Мы согласны?

Зейн смотрит на землю.

Финн втягивает губы.

— Неважно, согласны ли мы. — Я поднимаюсь на ноги. — Я разберусь с этим так или иначе.

В этой войне нет места сочувствию. Может, мои братья и поддались чарам Брамс, но если я один останусь в живых, то так тому и быть.

Я сожгу все дотла, чтобы положить этому конец.

Даже если для этого мне придется сжечь себя вместе с ней.