2.ДАТЧ


— СЕНТЯБРЬ, МЕСЯЦ СПУСТЯ —


— Ты все неправильно понял. Мы согласились на твою сделку, чтобы насолить отцу. А не потому, что мы глупые.

Финн ловит мой взгляд.

Я качаю головой и бросаю телефон, все еще бормочущий суммы в долларах и пустую лесть, своему брату.

Взяв гитару, я усаживаюсь на заднее сиденье лимузина, радуясь, что у меня есть уравновешенный брат, который готов иметь дело с жадными музыкальными агентами и звездоглазыми продюсерами.

— Мы знаем, кто наш отец. — Говорит Финн в телефонную трубку, в его тоне сквозит нетерпение.

Как будто кто-то может позволить нам забыть об этом.

Сыновья Джарода Кросса.

Это и знаки доллара — все, что может увидеть человек, глядя на нас. Именно поэтому мы решили, что нам наплевать на погоню за славой и на то, чтобы сделать себе имя.

Все, что у нас есть, — это мы у друг друга и музыка.

Я перебираю струны, и тяжесть в животе немного ослабевает.

Я единственный, кто захотел вернуться домой по причинам, отличным от усталости и скуки. От многочасового пребывания в дороге у меня почти все время болел живот. Наверняка есть таблетка или настойка, которое можно принять от укачивания, но если оно и работает, то я его еще не нашел.

Дискомфорт усиливается, когда Зейн высовывает голову с заднего сиденья с волчьей улыбкой.

Мой близнец, как камень, опускается на место рядом со мной. Лимузин имеет более вытянутую форму, чем обычные автомобили. Но все равно этого недостаточно, чтобы он так растянулся.

Я бросаю на него взгляд, когда вижу его остекленевшие глаза.

— Разве я не говорил тебе, что мы едем прямо в Redwood Prep.

— Как ты думаешь, зачем мне понадобилось заправляться?

Он поднимает на меня бровь.

Тяжелый запах одеколона — это его попытка скрыть вонь от выпивки.

Единственное, что Зейн делает с постоянством, — это бьет по барабанам, как маньяк, выкладывает в сеть жалкие видео без рубашки и напивается до потери сознания, когда чувствует, что его загоняют в угол.

У каждого из нас есть своя причина не хотеть возвращаться в школу, но у Зейна она хуже, чем у всех остальных.

— Мы могли бы остаться, если бы ты захотел. — Предлагаю я.

— Нет. Мне это тоже надоело.

Я быстро набираю гамму G, мои пальцы расплываются по струнам.

— В этот раз у тебя не было много действий. — Зейн хлопает меня по плечу. — Что? Теперь ты слишком высококлассный для групповухи?

— Может быть.

Он ухмыляется и берет бутылку воды из мини-холодильника.

— Ты не должен быть такой разборчивым. Легкий секс — это легкий секс.

Я пожимаю плечами. Я не из тех, кто спит с поклонниками. Слишком легко нарваться на сумасшедших, и у меня нет тяги к драме, которую, кажется, процветает Зейн.

Но мой брат ошибается. В туре я действительно заигрывал с фанатами. Проблема в том, что... даже когда от скуки я предавался безымянной цыпочке с раздвинутыми ногами, это не избавляло меня от рыженькой с витрины За школой.

Я не могу вспомнить, чтобы хоть одна мелодия засела у меня в голове так, как ее. Она играла как животное. Не в плохом смысле. Она была сырой. Голой. Одухотворенной. Как будто никто не учил ее правилам, а может, она знала, но ей было все равно.

Редко можно увидеть что-то настолько неидеальное и непритязательное в Redwood. Рыжая подавала свое сердце на чертовом блюдечке, и ей было все равно, что кровь брызнет. Если все пошло наперекосяк.

Я заметил ее сразу, как только вошел. Она была прекрасна, стояла, как богиня, в кожаной куртке и короткой юбке, демонстрирующей ноги на несколько дней вперед.

Ее ресницы были густыми и темно-черными по сравнению с рыжими волосами. Нос у нее был острый и наклонный к кончику. Нижняя губа была слишком большой для верхней. Такой рот мог не давать мужчине спать до поздней ночи.

Мне захотелось прикоснуться к ней, как только я увидел ее стоящей за кулисами, но, услышав ее игру, я понял, что она из тех, от кого следует держаться подальше.

Такие женщины, как она... из-за них рушатся империи, а короли превращаются в неудачников.

Магия в ее пальцах обладает такой силой. И я ни черта не хочу в этом участвовать.

Финн указывает на меня.

— Внимание.

Мне приходится повозиться, чтобы убрать гитару и освободить руки, но мне удается поймать телефон в воздухе.

— Уладил проблему?

— И сделал так, будто перерыв был его идеей.

Когда Финн ухмыляется, его глаза превращаются в полумесяцы. Это выражение лица очаровало не одну девчонку, в чем наш тихий брат никогда бы не признался.

В отличие от Зейна, который постит свою голую задницу ради лайков, Финн — тихий убийца. К тому времени, как вы моргнете, он уже будет держать под мышкой вашу девушку и ее сестру. Никаких слов. Никаких извинений.

Зейн откинулся на спинку кресла.

— Думаешь, папа замолчал, потому что планирует наказание?

Я спокойно поднимаю одно плечо. Наш отец не из тех, кто вмешивается, если только он действительно не в ярости. Он был в таком состоянии, когда узнал, что мы согласились выступить в качестве гостей для его заклятого врага Бекс Дейн. На целый месяц. В начале нашего выпускного года.

— Он все равно ничего не сможет сделать, чтобы остановить нас. Это разрушит его прекрасную репутацию.

Зейн шевелит бровями.

— Джарод Кросс будет есть собственную блевотину, чтобы защитить свой имидж семьянина.

Уголок губ Финна подрагивает.

Он — большая часть этого имиджа. Нет ничего более гуманного, чем усыновить ребенка из другой страны ради очков добродетеля.

По крайней мере, отец так считал после того, как его четвертое обвинение в вождении в нетрезвом виде чуть не обернулось обвинением в нападении при отягчающих обстоятельствах. Если бы он не свернул в нужный момент, двое детей остались бы без родителя.

Обычно из бессмысленной борьбы за внимание отца не выходит ничего хорошего, но обретение Финна в качестве брата было лучшим, что он когда-либо делал во время одного из своих туров покаяния.

— Черт. — Мягкий голос Финна заставляет нас обоих повернуть головы.

Зейн закрывает свою бутылку с водой. — Что?

— Я связался с Джинкс, чтобы выяснить, есть ли в школе что-то, о чем нам следует знать. — Начинает Финн.

Зейн прерывает его. — Почему ты поддерживаешь эту шантажистку? Ты знаешь, сколько раз мне приходилось платить Джинкс, чтобы она молчала обо мне? — Он застонал. — Не давай этой мерзавке больше наших денег.

— Не моя вина, что ты не можешь удержать штаны перед камерами наблюдения. — Огрызается Финн.

Я поднимаю руку, прежде чем эти двое начнут перепалку. Переведя взгляд на Финна, я спрашиваю: — Какой секрет передала тебе Джинкс?

— Это касается Сола.

— Сол? — Зейн закатывает глаза. — Тебя обманули, Финн. Сол не мог сделать ничего такого, о чем бы мы не знали.

Он не ошибается. Соломон Пирс и его семья были единственным кусочком нормальности в нашем безумном, рок-н-ролльном мире. Мы теснее, чем тесно. То, что произошло этим летом, доказывает это.

— Сола исключили. — Резко говорит Финн.

Гитара соскальзывает с моих коленей.

Блеск в глазах Зейна на время сменяется шоком.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? — Рявкаю я.

Финн показывает мне свой телефон.

Джинкс: Четыре красавчика залезли в шкафчик Маллиза и подделали улики. Вышли только трое. Отстранение Соломона Пирса превратилось в исключение в тот день, когда Новая Девочка получила стипендию в Redwood.

— Новая девочка? — Зейн сморщил нос.

Лимузин замедляет ход и останавливается перед школой Redwood Prep. Я кладу гитару на колени Зейна и бросаюсь к двери.

— Куда ты идешь? — Спрашивает мой близнец.

Финн смотрит на меня с обеспокоенным лицом.

— Позаботься о моей гитаре. — Я указываю на инструмент и врываюсь внутрь здания.

В коридоре пусто. Школа началась час назад, но я не торопился сюда.

Я проношусь мимо секретарши директора и хлопаю дверью кабинета. Увидев меня, директор Харрис разговаривает по телефону. Его лысая голова краснеет, а щеки надуваются от вздоха.

— Я вам перезвоню. — Говорит он и кладет трубку обратно на подставку.

— За что, черт возьми, Сола исключили?

— Датч, я не знал, что ты сегодня вернешься в школу. Давай я позвоню учителям, чтобы они скорректировали расписание...

Я хлопнул рукой по столу.

— Прекратите нести чушь, директор Харрис. Какого черта отстранение от занятий превратилось в исключение?

Он блестит, как рыба.

— Мистер Маллиз настаивал на этом. Он сказал, что мистеру Пирсу не впервой попадать в неприятности и мы и так дали ему слишком много свободы действий.

Чувство вины задевает мое нутро. Сол, конечно, был не промах. Но в этот раз он попал в беду только потому, что взял на себя ответственность за нас в ту ночь.

— Вы должны были позвонить мне. — Я тычу пальцем себе в грудь.

— Не понимаю, какое отношение эта ситуация имеет к тебе. Это мистер Пирс пробрался в учительскую и пытался украсть...

— Он не крал. В тот день у моего отца конфисковали фотоаппарат. Она принадлежала нам. Мы забирали ее обратно.

Он достает носовой платок и вытирает пот со лба.

— Я сделаю вид, что не слышал этого.

— Нет, вы это слышали. — Рычу я. — Вы умный человек, директор Харрис. Вы знаете, что Сол не стал бы проникать в школу в одиночку.

— Возможно. Именно поэтому я не сообщаю твоему отцу об этом инциденте.

— Папа слишком занят, чтобы заниматься подобными делами. Он на гастролях. Что бы вам ни понадобилось, решайте это со мной. — Я наклоняю подбородок вверх. — Я буду считать, что этот вопрос решен. Я скажу Солу, что он может вернуться в школу.

— Мне жаль, Датч. Кто-то уже занял его место.

— Кто?

Директор Харрис качает головой.

— Я не могу тебе этого сказать. — Он поджимает губы.

Чувствуя, что дальше разговора с ним дело не пойдет, я выбегаю из кабинета.

В коридоре я сталкиваюсь с мистером Маллиесом, учителем музыки, который с самого первого дня не давал нам покоя.

Он не смог стать профессиональным музыкантом, поэтому ему пришлось спрятать хвост между ног и вернуться в Redwood. Он одержим успехом моего отца и вымещает это на нас троих.

— Датч, ты вернулся. — Он одаривает меня дружелюбной улыбкой, которой недостаточно, чтобы убедить меня в его намерениях. — Думаю, мы будем чаще видеть тебя в классе.

Я прохожу мимо, игнорируя его слова.

Финн и Зейн все еще на улице.

Зейн бросает на меня обеспокоенный взгляд.

— Что сказал Харрис? Это о той ночи, когда мы вломились в дом?

Я медленно киваю.

Мой брат проводит рукой по своим темным волосам и ругается под нос.

Финн бледнеет.

— Я пытался дозвониться до Сола. Он не отвечает.

— Наверное, мама забрала его телефон и ноутбук. — Я нервно шагаю. — Директор Харрис — это тупик. Когда нас не было рядом, Маллиз вцепился в него когтями и заставил выгнать Сола.

— Вот ублюдок. — Шипит Зейн.

Финн прислонился к перилам и скрестил руки. Его глаза сузились в раздумье.

— Что же нам теперь делать? Родители Сола строже наших. Они ни за что не позволят ему не посещать школу, пока мы не разберемся с этим. Скорее всего, он зачислен куда-то еще.

Я думаю о той ночи, когда Сол остался, чтобы снять охрану с нашего хвоста.

«Идите! Я их задержу»

Давление на мою грудь усиливается.

— Сол возвращается в Redwood. — Рычу я.

— Отец и пальцем не пошевелит. Не после того, как мы плюнули ему в лицо, отправившись в турне с Бекс. — Замечает Зейн.

«Мы не бросим тебя, Сол»

«Идите!»

Мои глаза распахиваются.

— Сол возвращается в Redwood. — Повторяю я. Как будто они не поняли меня с первого раза. — Я разберусь с этим.

Мои братья обмениваются взглядами, но я делаю вид, что не замечаю.

Джинкс сказала нам, что Новая девочка заняла место Сола, и директор Харрис подтвердил это.

Я не знаю, кто такая новенькая, но она мешает моему лучшему другу занять его законное место. Она мешает мне. И я поступлю так, как всегда поступаю с теми, кто мешает мне получить то, что я хочу.

Я уничтожу их.

И когда я закончу, от них не останется и кирпича.



Я отправил деньги на твой счет. Кто новая девушка?

Джинкс: Каденс Купер. Застенчивая. Сдержанная. Она была незаметна для всех с начала выпускного класса. Но будь осторожен с ней. Внешне она может казаться хрупкой, но эта «дурочка» кусается.


Загрузка...