Самая темная нота

27.КАДЕНС

— Ты в порядке? Я не видела тебя в школе в последнее время. — Пробормотала Серена. — Сначала я подумала, что ты просто бросила меня из-за того, что случилось на вечеринке, а потом я не увидела тебя на следующий день и подумала, не прогнал ли тебя Датч из Redwood.

Я прижимаю телефон к другому уху, пока помешиваю в чашке горячий чай.

— Нет, меня не выгнали из Redwood.

Она издает звук чистого облегчения.

— А что случилось потом?

Я поплотнее натягиваю на себя одеяло и опускаюсь на диван.

— Я заболела.

Оказывается, то, что меня засунули в ледяной бассейн, может ослабить организм. Очнувшись в кабинете медсестры, я обнаружила, что у меня поднялась температура. Она отправила меня в больницу, и к тому времени температура перешла в яростные симптомы гриппа. Я получила справку от врача, в которой говорилось, что я не смогу вернуться в общество еще три дня.

— Боже мой. Ты в порядке? — Спрашивает Серена.

— Я в порядке.

Я улыбаюсь, когда Бриз выходит из ванной, видит, что я завариваю себе чай, и бросает на меня грозный взгляд.

Моя лучшая подруга топает ко мне и вырывает чашку из моих рук. Указывая пальцем на диван, она произносит: — Сядь. Сейчас же.

Я высовываю язык, но послушно сажусь.

Серена вздыхает.

— Ты все прекрасно понимаешь, но я уже подготовила свою речь, так что я все равно ее произнесу.

Я тихонько смеюсь и устраиваюсь в углу дивана, наблюдая, как Бриз приносит таблетку от гриппа вместе с моим чаем.

— На вечеринке у Бейба я пыталась проследить за тобой до лестницы. Зейн и Финн стояли там, как два телохранителя. Они даже не пускали людей на второй этаж. Я сказала им, что моя подруга там. Они сказали, что Датч подбросит тебя домой.

Мои глаза загорелись. Я и не подозревала, что Зейн и Финн находятся прямо за дверью спальни. Слышали ли они нас той ночью?

Мои щеки пылают жаром. — Все в порядке. Я... эм... я нормально добралась домой.

Ей не нужно знать, что я была настолько раздражена, что прошла почти милю в одиночку, прежде чем поняла, что окончательно заблудилась. После этого мне потребовалось еще полчаса, чтобы дойти до автобусной остановки. Видимо, автобусы не ходят в таких шикарных районах, как район Бейба.

— Так ты помирилась с Датчем? Я слышала, он бегал по коридорам, держа тебя на руках, как будто снимал сцену из «Записной книжки». — Серена смеется. — Вы двое снова стали золотой парой Redwood?

Я прокашливаюсь, делая вид, что подавился чем-то.

Она вскрикивает.

— Фу, звучит плохо. Я дам тебе немного отдохнуть.

— Спасибо. Увидимся в школе позже.

Когда я вешаю трубку, Бриз бросает на меня пристальный взгляд.

— Старый маневр с кашлем. Она на это купилась?

Я принимаю таблетку, кладу ее на язык и запиваю чаем.

Бриз опускается на стул рядом со мной и пристально наблюдает за мной.

— Я ценю, что ты бросила школу, чтобы позаботиться обо мне. — Говорю я, отодвигаясь от нее. — Но тебе действительно не нужно было этого делать.

— Да, пришлось. Ты мне почти ничего не рассказываешь. Теперь, когда тебе некуда бежать, я хочу услышать все.

— Все?

— Ты думаешь, я куплюсь на ту слабую отговорку, которую ты дала мне на танцах? Я видела, как Датч наблюдал за тобой, когда ты разговаривала с Хантером той ночью. Он выглядел так, будто хотел оторвать Хантеру голову.

— Поверь мне. Если бы он хотел оторвать кому-то голову, он бы это сделал.

Бриз поджала губы.

— Даже дети в Redwood шепчутся о вас двоих. Ты серьезно собираешься продолжать врать своей лучшей подруге?

Я хватаю подушку и дергаю за порванные нитки. Она права. Я не могу доверять никому, если не могу доверять Бриз. Пришло время признаться.

— Датч пытался выгнать меня из Redwood.

Ее глаза вспыхивают. — Что? Почему?

— Понятия не имею. Он мне не говорит.

— Что он сделал?

Я сморщила нос. — Помнишь тот скандал с учителем несколько недель назад?

— Да. — Она качает головой.

Я бросаю на нее пристальный взгляд.

Она громко задыхается. — Нет! Они говорили о тебе?

— Не только об этом. Он уничтожил мой шкафчик, клавиши и...

Бриз вскакивает со стула.

— Куда ты идешь? — Зову я.

— Убить его. Да! — Она засучивает рукава рубашки и поворачивает к двери.

Я бегу за ней и тащу ее обратно на диван. — Бриз. Подожди.

— Почему я должна ждать? Почему его голова не висит на чертовой пике? — Ее щеки заливает румянец. Ее голос дрожит, но не от страха. А потому, что она в ярости. — Кем, черт возьми, она его считает, чтобы пытаться разрушить твою жизнь? — С ее губ срывается беззлобный смешок. — А я-то думала, что он такой ловелас, раз помог тебе справиться со страхом сцены. Я не знала, что это притворство.

— В том-то и дело. — Я пожевала нижнюю губу.

Она взбивает волосы, ее глаза горят. — В чем дело?

— Я не... не знаю, было ли это притворством.

Она хмурится. — Объясни это.

— Я знаю, это может показаться безумием, но... несколько недель назад он заступился за меня, когда этот качок пытался опозорить меня перед всеми в кафетерии. А когда меня столкнули в бассейн, я слышала, что именно он спас меня.

— Ладно, значит, он не полный придурок. Мы простим его за все, что он сделал?

— Конечно, нет. — Решительно говорю я. А потом, уже менее решительно, добавляю: — Но это сложно.

Она задумывается, а потом кивает.

— Ты думаешь, что парень, которому ты нравишься, будет обращаться с тобой как с дерьмом? Милая, сколько в нашем районе было девушек, которые в итоге пострадали, думая так?

Моя грудь вздымается от боли.

— Ты права. Я знаю, что ты права. Дело в том, что.... что я должна его ненавидеть. И я ненавидела. Вначале я хотела, чтобы он умер мучительной смертью, но теперь...

— Теперь ты влюбилась в него?

— Абсолютно нет.

— Хорошо. — Она проводит рукой по моей спине. — Забудь о Датче. Он может быть горячим и богатым... и великолепным, и талантливым... и...

— А ты не можешь? — Я хмуро смотрю на нее.

— Но, — улыбается она, — тебе не нужен парень, который мечется между горячим и холодным. Кроме того, надеяться на то, что Датч выберет тебя из всех гаремов девушек, которые бросаются на него, — это просто выдавать желаемое за действительное. Ты заслуживаешь парня, который более приземлен. Того, за кем бегают всего одна-две девушки, а не целая орава.

— Интересный образ мышления.

— Так давай поговорим о Хантере. — Бриз ухмыляется.

Я стону. — Бриз, ты можешь перестать вдалбливать мне про Хантера?

— Разве не ясно, что я уже в команде Хантера?

— Я с ним почти не разговаривала. И он на несколько лет старше меня.

— Возраст — это всего лишь цифра, милая. И ты недолго останешься несовершеннолетней.

— Да, но...

— Я точно знаю, что он хочет говорить с тобой чаще. — Она показывает на мой телефон. — Разве ты не говорила, что он залез в твои DM?

— Все, что он сказал, это «привет».

— Точно! Это, по сути, признание в любви.

Я закатываю глаза. — Теперь ты просто смешна.

— Я говорю, забудь о Датче и переходи к Хантеру. Этот человек дал тебе грушу для битья. — Она пихает его рукой. — Грушу для битья. Если это не материал для бойфренда, то я не знаю, что это.

— Ты права.

— Так что ты собираешься делать? — Спрашивает она.

— Что?

— О Хантере?

— Я не знаю.

— Напиши ему ответ. — Говорит она, задевая меня.

— Ой! Ой! Я ранена. — Кричу я.

— Ооо. Прости. — Она успокаивает мою руку.

Я тяжело вздыхаю.

— Может, я подумаю о том, чтобы написать ему ответное сообщение. Просто чтобы быть дружелюбной.

Бриз целует меня. — Молодец.

Я улыбаюсь, пока она возится с моими подушками, а потом включает фильм. Но мои мысли заняты не романом. А о некоем белокуром гитаристе, склонном к хмурым лицам и татуировкам.

Я знаю, что Бриз права, когда говорит, что с Датчем слишком сложно иметь дело. И я знаю, что мне стоит прислушаться к ее совету. Мама не в одночасье превратилась в яростную наркоманку-нарцисса. Она начала с того, что влюбилась не в того парня и не в то время.

Но бывают моменты, когда Датч не кажется неправильным парнем. Особенно когда он дурачится со своими братьями или очаровывает старушек в кафетерии.

Я думаю о том дне, когда он встал между мной и качком в кафетерии. О том дне на танцах, когда я смогла веселиться на сцене в окружении целого класса первокурсников только потому, что он был рядом со мной.

Более того, я видела проблески его настоящего, когда он был с моей второй половинкой.

После всего, что произошло, я не могу отрицать, что между нами есть что-то опасно изменчивое.

Особенно когда я в костюме и чувствую, что он заинтересован во мне.

Будь то я сама или кто-то другой, Датч — тот, к кому я постоянно возвращаюсь. И независимо от того, хочет он это признать или нет, какая-то его часть тоже постоянно возвращается ко мне.

Однажды, когда мы столкнемся, это уничтожит нас обоих.

И что пугает меня до чертиков, так это то, что я не думаю, что кто-то из нас сможет это остановить.

После фильма Бриз уходит. Провожая ее, я замечаю письмо в нашем почтовом ящике.

У меня разбегаются глаза, когда я беру его в руки и читаю.

Задолженность по ипотечным платежам?

Я моргаю и моргаю, ожидая, что слова изменятся.

Но они не меняются.

Уверенная, что это какая-то ошибка, я звоню в банк, чтобы уточнить.

— Здесь сказано, что мисс Моника Купер сама сняла деньги. — Говорит бойкая сотрудница банка.

По моему позвоночнику пробегает холодок. Я впиваюсь пальцами в мобильный телефон.

— Что-нибудь еще? — Щебечет она.

— Нет. Больше ничего.

Я опускаюсь на диван, голова кружится. Чувство ужаса скользит по моей спине.

Не паникуй, Каденс.

Прежде всего. Мне нужно найти способ расплатиться с банком. Если нет, мы с Виолой можем остаться без крова. Рик согласился подписать бумаги об опекунстве только из-за последней просьбы мамы, но он не возьмет нас к себе. В Бриз не хватит места для нас обеих.

Я ни за что не позволю сестре спать на улице. Сбросив одеяло, я накидываю джинсы, кроссовки и футболку и появляюсь в закусочной. Там так много народу, что менеджер разрешает мне отработать смену, если я не снимаю маску.

Позже вечером мне звонят из зала и приглашают на импровизированное мероприятие.

— Это через час. Как думаешь, успеешь?

— Да, я сейчас приду.

Виола возвращается домой, когда я уже собираюсь уходить.

Она бросает взгляд на мой наряд и хмурится.

— Почему ты надела парик? Ты сама себя накрасила?

— Да. Выглядит нормально?

— Наверное. — Она хмурится. — Ты собираешься выступать?

Я избегаю ее вопроса.

— На плите стоит бургер из закусочной. Тебе нужно только разогреть его в микроволновке. — Я запрыгиваю на одну ногу и застегиваю ботинки. — Убедись, что ты сделала домашнее задание, прежде чем играть в телефоне.

Виола берет меня за руку. Ее большие карие глаза заглядывают в мои.

— Каденс, ты больна.

— Спасибо, сестренка. — Сухо говорю я.

Она хмурится. — Я имела в виду физически больна. Тебе сейчас не стоит никуда идти.

— У меня нет на это времени, Вай. Мне нужно уйти.

— Нет. — Она обхватывает меня пальцами.

— Вай, отпусти.

— Ты до смерти измотаешь себя, если будешь продолжать в том же духе.

Ее настойчивость — это спичка на пороховой бочке моего стресса. После того как меня столкнули в бассейн, я чуть не утонула, а теперь еще и поняла, что нас собираются выселить, я срываюсь.

— Разве ты не видишь, что я делаю это, чтобы позаботиться о нас! — Кричу я.

В ее ясных карих глазах плещется обида.

Я тут же жалею, что набросился на нее. Мои плечи опускаются. Я вытираю лоб рукой.

— Вай, прости меня. Я не должен был кричать. Просто... у меня много дел.

— Ты думаешь, я не знаю, как тяжело ты работаешь? Думаешь, я не благодарна? — Она вскрикнула. — Я просто беспокоюсь о тебе. Ты можешь сделать очень многое, Кейди. В конце концов, ты сломаешься, а я не смогу этого пережить.

— Нет, сможешь. Ты сильнее, чем думаешь, Вай.

— Нет, не сильнее. — Настаивает она. — Мама ушла, и если ты тоже уйдешь, я останусь совсем одна. Я развалюсь без тебя.

Мое сердце болезненно сжимается. Я думаю о письме по почте и о звонке в банк. Сейчас так много поставлено на карту. Я не могу позволить ее слезам поколебать меня.

— Вай, — тяжело сглотнув, говорю я, — мне уже гораздо лучше. Ты не должна волноваться.

— Доктор сказал, что тебе нужно отдохнуть три дня. Еще не прошло и трех дней, Кейди. Если ты выйдешь на улицу и упадешь в обморок или еще что-нибудь ради нескольких баксов...

— Я не упаду в обморок. Мне действительно нужна эта работа, и мне действительно нужно идти, хорошо?

Она снова втягивает слезы и кивает.

Я уже на полпути к двери, когда оборачиваюсь. — А Вай?

— А?

— Плотно закрой за мной дверь. Никому не открывай.

— Зачем ты мне это говоришь. Я не ребенок. — Хмыкает она.

Я думаю о письме из банка. — Никому не открывай, хорошо?

— Хорошо.

С сердцем в горле я распахиваю дверь и бегу вниз по лестнице.

Джинкс: Как долго ты собираешься сопротивляться мне, Новенькая девочка? Или лучше сказать Кейди? Рыжая? Роза с разными именами пахнет так же сладко. Оборвут ли сегодня наконец твои лепестки?