Самая темная нота

17.КАДЕНС

Такое ощущение, что весь Redwood Prep молча наблюдает за тем, как Датч, по сути, похищает меня. Я вишу, как хромая тряпичная кукла, мои руки и волосы направлены к земле, а задница задрана к потолку.

Мое тело напряжено, а пальцы сжаты в кулак. Я нетерпеливо жду, когда меня опустят на землю, чтобы я могла выплеснуть свою ярость.

Финн останавливается перед тренировочным залом и проводит своей карточкой по сканеру. Она загорается неоновым светом. Раздается щелчок, и замки раздвигаются.

Зейн жестом указывает на Датча. — Сначала дамы.

— Какой джентльмен. — Ворчу я.

Мои слова ударяют Датча по заду, но направлены они на его несносного близнеца.

Зейн смеется, выглядя красивым и озорным. Сегодня его униформа Redwood Prep — это белая рубашка на пуговицах и хакисы. Этот простой образ подходит ему как смокинг. Не секрет, почему у него так много подписчиков в социальных сетях. Его лихой вид, даже с ног до головы, смертельно опасен.

Датч ведет меня в тренировочный зал. Зейн и Финн следуют за ним.

Ну и наглость у этих придурков. Неужели они думают, что могут украсть целого человека и остаться безнаказанными? Или они ошибочно полагают, что я терплю их дерьмо, потому что я слабый человек? Нет, черт возьми.

Мне удалось продержаться в Redwood Prep так долго, потому что я ухожу с головой. И именно так я и планирую поступить, когда мои ноги ступят на ковровое покрытие.

— Итак, Брамс, — мускулистые руки Датча обхватывают мою спину, — сейчас я поставлю тебя на ноги. И мне нужно, чтобы ты пообещала мне, что не будешь целиться мне в лицо.

— В этом и заключается заработок. — Говорит Зейн.

Я молчу.

Датч проводит рукой по задней поверхности моего бедра.

— Каденс?

Я вздрагиваю от его прикосновения, но не позволяю привлекательности Датча взять надо мной верх. К черту мои дурацкие гормоны. Я заперта в комнате с тремя большими, пугающими рок-звездами. Они могут сделать со мной все, что угодно, и я не смогу убежать.

Это не возбуждает. Это опасная ситуация.

И это опасные люди.

То, что они такие сексуальные, не значит, что я могу ослабить бдительность.

— Ладно. — Ворчу я.

Как только он ставит меня на землю, я бросаюсь на него.

Датч легко перехватывает мое запястье и притягивает меня к своей груди. Я прижимаюсь к нему, его передняя часть к моей спине. От ощущения его тела, реагирующего на мое, по коже пробегает волна жара.

— Брамс, ты обещала. — Говорит он, его тон похож на тон родителя, ругающего ребенка.

Зейн хихикает.

— Клянусь, Датч, если это будет последнее, что я сделаю, я заставлю твою голову покатиться по лужайке перед домом, как баскетбольный мяч.

— Ооо. Графично. — Поддразнивает Зейн, садясь за свои барабаны.

Финн вздергивает бровь точно так же, как Датч, и это напоминает мне, что даже если они с Датчем не биологические родственники, они братья.

Датч стоит позади меня, поэтому я не вижу его выражения лица, но могу лишь предположить, что он ухмыляется.

Я смотрю на массивные руки, сковывающие меня на месте.

— Тебе лучше отпустить меня. Сейчас же.

— Не раньше, чем ты поймешь, что у тебя нет выбора. — Настаивает он. — Пока ты учишься в Redwood Prep, ты принадлежишь мне. Я владею тобой.

С каждым словом мой темперамент становится все выше и выше.

Он наклоняется. Его губы касаются моего уха, и по коже пробегают мурашки.

— Есть только один выход, Брамс. — Шепчет он.

— А если я не воспользуюсь им?

Я вздыхаю, слегка поворачиваясь к нему.

Его пальцы скользят по моей руке и опускаются на шею.

— Тогда я появлюсь у тебя дома. — Он легонько сжимает ее. — Я буду появляться на твоей работе. И я буду появляться перед тобой до тех пор, пока ты не поймешь, что тебе некуда бежать, что я не буду тебя выслеживать.

Моя грудь сжимается, и я понимаю, что, вне всякой тени сомнения, никогда и никого не ненавидел так, как Датча Кросса.

В школе он представляет угрозу, но я не позволю ему и его банде непокорных братьев приблизиться к моей сестре. Я готова умереть за Виолу, прежде чем позволю ей подвергнуться такому адскому обращению.

Борясь с желанием укусить его за руку, вдруг она заразит меня какой-нибудь болезнью, я расслабляюсь.

— Хорошо. Я согласна.

Датч вздрагивает от неожиданности.

Финн и Зейн обмениваются взглядами.

Датч медленно отпускает руки и подходит ко мне, все еще глядя с подозрением.

— Я буду работать на тебя. — Выплевываю я слова. — Пять тысяч — это примерно двухнедельная зарплата, если я буду работать по восемь часов в день. Если я буду работать двадцать четыре часа, то это будет восемь дней. — Я поднимаю кулак, и он предупреждающе вскидывает бровь. Но я не замахиваюсь. Вместо этого я поднимаю руку. — Я верну тебе деньги за бумажник.

Датч сужает глаза. Я чувствую, как он пытается разорвать меня на части, пытаясь встать впереди того, что я задумала. Я покорно киваю ему, и это, кажется, еще больше выводит его из себя.

— Ты выиграл. — Говорю я.

— Ты уходишь из Redwood Prep?

Я хмурюсь. Что за навязчивая идея — выгнать меня из школы?

— Нет, я... — Я не могу сказать «буду его слугой», — буду твоим помощником, пока не выплачу долг. Ты доволен?

Датч ворчит.

Финн машет нам рукой.

— Теперь, когда все улажено, мы можем потренироваться для сегодняшнего танца?

— Каких танцев? — Спрашиваю я.

— Не твое дело. — Датч роется в кармане, достает бумажник, похожий на красную версию того, который я выбросила, и протягивает мне карточку. — Принеси нам три кофе из кафетерия.

— Сделайте мой с пенкой, пожалуйста! — Добавляет Зейн в свой заказ. Я не выхожу из себя только потому, что он сказал «пожалуйста», что говорит о вежливости, которую Датч мне еще не открыл.

Я перевожу взгляд на Финна.

— А тебе?

— Что угодно. — Говорит он, надевая свою бас-гитару через голову. Солнечный свет струится за его спиной, создавая ореол вокруг его каштановых волос.

Я резко поворачиваюсь.

— А тебе?

Датч все еще выглядит встревоженным. — Лишний сахар.

Я удивлена. Я думала, что он принимает свой кофе таким же черным, как его душа.

— Конечно.

— Дай ей карточку, чтобы пройти в тренировочный зал. — Предлагает Зейн.

Датч напрягается.

Я пытаюсь скрыть улыбку.

— Этого не случится. — Бормочет Датч. — Я пойду с ней в кафе.

— Нам нужно потренироваться до первого звонка. — Напоминает ему Финн.

— Отлично. — Датч достает еще одну карточку. — Принеси ее обратно в таком же состоянии.

— Я подумаю. — Бормочу я.

Он наклоняется ближе, и я могу поклясться, что его челюсть сжимается.

— Не испытывай меня сегодня, Брамс.

— И не мечтай. — Рычу я в ответ.

Его глаза опускаются к моим губам, и в его выражении мелькает замешательство. Когда оно проходит, он кажется еще более взбешенным, чем раньше.

Я выхватываю у него карточку и размахиваю ею.

— Я сейчас вернусь.

По дороге в кафетерий я осматриваю карточку тренировочного зала, а затем фотографирую ее. В моем районе есть парень, который делает поддельные удостоверения. Что-то подсказывает мне, что он сможет сделать и поддельный пропуск.

Отстаивать Датча в субботу было недостаточно. Я хочу, чтобы он знал, что боль, которую ему причинили, исходит от меня.

Когда я иду, кто-то заступает мне дорогу. Я ударяюсь о костлявое плечо и поднимаю взгляд.

На моем пути стоит Криста и смотрит на меня. Сегодня она в полной регалии чирлидерши — в короткой пышной юбке и топике-трубочке.

— Могу я тебе помочь? — Спрашиваю я, не пытаясь скрыть свое презрение. Я не забыла, что она делала на уроке музыки.

Ее взгляд падает на мою руку, и она бросается вперед.

— Что это?

— Ничего. — Я быстро прячу ее за спину.

Ее взгляд скользит по мне, и выражение ее лица искажается от ужаса.

— Это Датч дал тебе карточку в свою тренировочную комнату?

Я собираюсь решительно отрицать это, когда понимаю, что это отличная возможность. У Кристы есть все на свете — кроме настоящей привязанности Датча. Конечно, она может с ним крутить, но ни для кого не секрет, что она его не интересует. Не так, как я его интересую.

Ну, другая версия меня.

Я треплю карточку, демонстративно обмахивая ею лицо.

— Он хочет, чтобы у меня был доступ к нему. В любое время.

— Дай мне это. — Она тянется к ней.

Я выхватываю ее из рук.

— А-а-а-а. Это для людей, которые действительно что-то значат для Датча. — Я подхожу к ней ближе и понижаю голос. — Что ты для него значишь, Криста. Я имею в виду, кроме того, что ты та, кому он звонит, когда ему нужно почесать зуд?

Ее лицо краснеет. Дрожа от ярости, она поднимает руку и пытается дать мне пощечину.

К счастью для меня, я вовремя уворачиваюсь.

К несчастью для Кристы, она теряет опору и ударяется лицом о шкафчик.

Коридор оглашается металлическим звоном.

Я вздрагиваю.

— Ты в порядке?

Коридор пронзает пронзительный крик.

Я вздрагиваю. — Похоже, ты... не в порядке.

— Криста!

— О нет!

Приспешники ее танцевальной команды бросаются вокруг нее, образуя круг. С их помощью Криста поднимается на ноги. Я задыхаюсь, когда вижу кровь, стекающую по ее подбородку.

Кровь течет из рассечения на ее пухлых губах.

— Нет, нет, нет! — Она замирает, как будто у нее сломана нога, а не небольшая травма губы. — Я так много за это заплатила.

Я совсем не удивлена этим заявлением, и это лишь показывает, насколько сильно Redwood уже изменил меня.

— Ты!

Голос Кристы — это рычание. Она укоризненно смотрит на меня, а с ее бледной кожей, светлыми волосами и кровью, стекающей по подбородку, она похожа на зомби.

— Это ты сделала!

— Я? — Я тычу пальцем себе в грудь.

— Ты... ой! — Криста закрывает рот и жалобно стонет.

Ее приспешники бросают на меня острые, как кинжалы, взгляды. Не могут же они всерьез поверить, что я толкнула ее в шкафчик? Конечно, часть меня хотела бы этого, но я даже не прикасалась к этой девушке.

— Криста? — Высокие каблуки цокают по полу, и раздается мягкий голос. — Что здесь происходит?

— Мисс Джеймисон! — Кричит Криста. По ее щекам текут крупные крокодильи слезы.

Красивая учительница литературы выходит на сцену. На ней обтягивающая бедра фиолетовая юбка-карандаш, черные колготки и блузка с рюшами. Ее кудри собраны в высокий хвост, а густые локоны каскадом спускаются по спине.

— Криста, что у тебя с лицом? — Встревоженная, мисс Джеймисон спешит к ней. Она секунду осматривает Кристу, а затем хмурится. — Девочки, отведите ее к медсестре.

— Это еще не конец. — Голос Кристы низкий и приглушенный из-за огромной дыры в нижней губе.

Капитан команды поддержки обнимает своих подруг за плечи, и они вместе ковыляют прочь. Я уверена, что разбитая губа не должна мешать ей нормально ходить, но мне кажется, что преувеличивать — это как раз в духе Кристы.

Не буду врать. Какая-то крошечная часть меня чувствует себя оправданной. Если бы мисс Джеймисон не смотрела на меня, я бы, наверное, похвалила шкафчик, на котором до сих пор остался кровавый отпечаток губ Кристы.

Учительница литературы, глядя на меня строгим взглядом, жестом говорит: — Мисс Купер. На пару слов.

О нет. У меня теперь проблемы?

Я срочно следую за ней в класс. Судя по надписям на доске, она готовится к первому уроку.

Мисс Джеймисон закрывает дверь. — Садитесь, мисс Купер.

— Я действительно не толкала ее, мисс Джеймисон. Вы можете проверить камеры. — Я бросаюсь на свою защиту, еще не успев полностью сесть на свое место.

— Неважно, толкнула ты ее или нет. Правда в том, что ты не можешь позволить себе совершить ни одной ошибки, Каденс. В Redwood к стипендиатам предъявляются более высокие требования.

— Я знаю это.

Эта дурацкая школа позволяла таким людям, как Датч, Финн и Зейн, устраивать ад в своих коридорах. Но бедные, беззащитные стипендиаты — не, кого отчисляют за малейшие нарушения.

— Может, это и несправедливо, но что есть, то есть. — Говорит мисс Джеймисон, словно читая мои мысли. Ясные карие глаза смотрят на меня. — Один неверный шаг — и ты можешь лишиться стипендии.

— Но я не сделала ничего плохого.

Мисс Джеймисон опирается темными руками на стол.

— Каденс, мистер Маллиз так верил в тебя и твой путь в Redwood Prep. Он был готов рискнуть своей репутацией ради этого. — Она сглотнула. — И хотя он уехал продолжать учебу в Европе, он все еще спрашивает о тебе. Я не хочу говорить ему, что ты больше не в школе. Ты меня понимаешь?

Я опускаю взгляд. Напоминание о мистере Маллизе заставляет меня чувствовать себя тяжело.

— Если тебе когда-нибудь понадобится поговорить, о чем угодно, — она протягивает мне визитную карточку с личным номером телефона, — я здесь. — Она наклоняет голову и мило улыбается. — Я тоже была стипендиатом в Redwood. Так что я немного знаю, через что ты проходишь.

Я смотрю на ее потрясающее лицо. Я очень сомневаюсь, что она имеет хоть какое-то представление о том, о чем говорит.

Мисс Джеймисон была, наверное, самой популярной девушкой в Redwood с такой внешностью, как у нее. И наверняка в ее мире не было ни одного Датча, который бы буйствовал.

Я устало улыбаюсь.

— Хорошо.

— Отлично. — Ее глаза блестят.

Независимо от того, поможет она или нет, достаточно знать, что у меня есть союзник, если он мне нужен. То, что она общается с мистером Маллизом, тоже радует. Такое ощущение, что он все еще здесь, присматривает за мной.

В коридоре раздается звонок на начало уроков, и дети начинают вливаться в класс.

— Иди в класс. — Говорит мисс Джеймисон.

Мой телефон вибрирует, пока я иду на первый урок.

Датч: Ты выращиваешь кофейные зерна? Почему так долго?

Я стискиваю зубы и имитирую удар. Если бы только Датч зашел в шкафчик и избавил меня от проблем.

— Это было для меня?

Я оборачиваюсь и ошеломленно смотрю на приближающегося Датча. Коридоры пусты, и его шаги гулко стучат по полу.

Я перевожу взгляд на него и вижу темноту, скрывающуюся под золотом.

— Ты следил за мной?

— Я здесь, чтобы убедиться, что ты не подмешала в наш кофе отбеливатель. — Говорит он совершенно серьезным тоном. — У Зейна слабый желудок.

— Если бы я подмешала в твой напиток, поверь, ты бы не смогл этого заметить.

Угроза висит между нами, как глаз урагана.

— Возможно, тебе стоит быть осторожнее со словами, Брамс.

— Тебе не стоит быть таким параноиком, Датч. Это была шутка.

Это была не шутка.

Если я каждый день пью их кофе, то будьте уверены, я подмешаю слабительное в кофе Датча.

Его глаза устремляются на меня, но прежде чем он успевает что-то сказать, по коридору раздаются шаги.

— Что вы двое делаете вне уроков? — Спрашивает учитель, положив руки на бедра.

— Мы как раз собирались туда отправиться. — Отвечает Датч. Взяв меня за руку, он тащит меня в противоположном направлении.

Я спотыкаюсь за ним.

— Мой класс не в этом направлении.

— Мы до сих пор не выпили кофе.

Его голос низкий и ровный.

— Ты сейчас издеваешься надо мной?

— Ты узнаешь одну вещь, Брамс. Мы не шутим насчет кофе.

Мы доходим до кафетерия, который пуст, потому что все на занятиях — как и должно быть. Но, видимо, братья Кросс играют по своим правилам.

Датч ведет меня за стойку, где в сковородках разогревается еда. Я замечаю, что кто-то подглядывает в окно, и почти с ликованием жду, что он нас отругает.

Вместо этого дверь с грохотом распахивается, и из кафе выходит грузная женщина, обхватывает Датча за шею и целует его в щеку.

Датч мягко улыбается ей.

— Мария, не дразни меня, если не собираешься уходить от мужа.

Она смеется и оттирает его челюсть от пятна помады.

— Спасибо за то, что ты сделал для...

Он подмигивает, прерывая ее.

— Не упоминай об этом. У тебя есть то, что мне нужно?

— О, малыш. — Она покачивает бедрами. — У меня есть все, что тебе нужно, но ты сегодня опоздал. Я не могу дать тебе больше любви.

— Все в порядке. — Он кивает мне. — Она сама сварит кофе.

Я вздрагиваю.

Глаза Марии сверкают на меня.

— У тебя есть маленькая подружка, Датч?

Он наклоняется к ней и шепчет: — Мария, ты же знаешь, что я смотрю только на тебя.

Пожилая женщина крепко шлепает его по спине и громко смеется.

— Иди, сделай себе кофе.

Смущенная и немного обезоруженная, я следую за Датчем в небольшую комнату. Там стоит стойка, на стене висят черно-белые рамки и мешки с первоклассными кофейными зернами.

— Что это за место?

— Рабочий кабинет Марии. Она готовит весь кофе для Redwood Prep. — Он приподнимает бровь. — Ты еще не пробовала ни одной чашки?

Я отказываюсь говорить ему, что не могу позволить себе ничего, кроме сэндвичей, воды и апельсинового сока.

Вместо этого я пожимаю плечами.

Он невозмутимо указывает на автомат.

— Я посмотрю.

— Ты действительно думаешь, что я собираюсь отравить ваши напитки?

Он смотрит на меня с укором.

Я притворяюсь, что обиделась, хотя сто процентов подсыпала бы слабительное, если бы оно у меня было.

Датч останавливает меня, когда я достаю кофеварку.

— Ты ведь умеешь варить кофе?

Я бросаю на него острый взгляд.

— Да. Раньше я постоянно варила кофе для мамы.

— Раньше?

Я напряглась, но потом зажала рот.

Он прислонился к стойке, за которой я работаю, и пристально смотрит на меня.

Сжавшись под его пристальным взглядом, я огрызаюсь.

— Ты можешь отступить? Я пытаюсь приготовить твой дурацкий кофе.

— Каденс, твоя мама — больная тема?

То, что он назвал меня настоящим именем, выбило меня из колеи. Я быстро моргаю, борясь с беспокойством в груди единственным оружием, которое у меня есть, — злостью.

— Я расскажу тебе о своей маме, если ты скажешь мне, почему я должна искать эту рыжую.

В его глазах вспыхивает пламя, и хотя я не увидела, как в нем вспыхнули разочарование и раздражение, когда я выставила его в субботу, это было бы лучше всего.

Его челюсть сжимается.

— Тебе не нужно задавать вопросы. Просто делай, что тебе говорят.

— Ты смущаешься, Датч? Неужели есть еще одна девушка, которая видит в тебе презренное человеческое существо, каким ты на самом деле являешься?

Пламя в его глазах превращается в адский огонь. Меня почти пугает то, как я питаюсь его яростью. Словно та часть меня, которая сломлена и оцепенела, оживает, когда я нажимаю на его кнопки. И, возможно, это происходит и с ним. Осколки во мне проникают в его мягкие места и превращают его скорее в монстра, чем в человека.

Его ноздри раздуваются, и мы смотрим друг на друга. Я не отстраняюсь, как обычно. В моей груди бушует вихрь эмоций. Датч открыл ящик с надписью «мама». Этот ящик я всегда держу закрытым по уважительной причине.

Пьянящая смесь гнева и обиды — бурное сочетание.

Дразня его, я подхожу ближе.

— Что она сделала, Датч? Она уехала на твоей машине? Или бумажник? Или, может быть, твое черное сердце?

Его губы истончились, а от рубашки в стиле стиляг поднимается пар. В моей голове срабатывают сигнальные колокольчики, кричащие о кровавом убийстве.

Но я продолжаю, потому что, видимо, мне нравится толкать разъяренных львов.

— Или, — моя грудь прижимается к его груди, — она узнала, что ты маленький испуганный мальчик, который играет в игры и крушит шкафчики, вместо того чтобы поговорить о том, чего, черт возьми, он действительно хочет?

Пространство между нами внезапно исчезает. Мозолистые руки упираются по обе стороны от меня, фиксируя меня на месте. Я задыхаюсь от собственного дыхания, жар в моем сердце распространяется вниз, касаясь пальцев, живота и пальцев ног.

Должно быть, я не в себе, потому что не испытываю отвращения к тому, как твердое, скульптурное тело Датча прижимается к моему.

И мне не противно, как он пахнет — сандаловым деревом, солнечным светом и чем-то темным.

Как музыка, навевающая тоску.

Я вдыхаю, вспоминая его вкус. Взрыв корицы.

Мягкость его волос на тыльной стороне моей руки. Как он ворчал, когда я потрепала его по голове.

Я хочу его боли.

Но мне снова нужно это ворчание.

Это нужно больше, чем я могу сказать.

Не знаю, что со мной не так, но какая-то извращенная сторон готова выйти наружу и поиграть.

Чем больше взглядов Датча, тем сильнее он становится.

Потому что правда в том,что Датч Кросс владеет всем в Redwood Prep, но он никогда не сможет владеть мной.

Не той «я», которая ему нужна. И это настолько сильное воздействие, что я практически вываливаюсь из кожи.

Янтарные оттенки его глаз, словно крошечные солнечные зайчики, приобретают почти сверхъестественный блеск. Сердито поджав полные горячие губы, он смотрит на меня.

В пространстве между нами горит жар, заставляя меня потеть. Я отказываюсь прикасаться к нему, отказываюсь быть первой, кто поддастся злобному напряжению, кипящему между нами. Даже несмотря на то, что во мне пульсирует похоть и желание, я не буду первой, кто уступит.

— Кого ты называешь маленьким мальчиком?

Датч прижимается вперед, пока его голова не оказывается прямо напротив моей. Большой плохой волк готовится разнести дом.

Я слышу только звук его резкого, учащенного дыхания. Он заглушает стук моего сердца и грохот в моем теле. От него мои ноги дрожат, как у новорожденного жеребенка.

Не в силах стоять, я хватаюсь за его плечо, когда его язык проводит по раковине моего уха.

— Хочешь увидеть страх, Брамс? — Дразнит он.

Я хнычу, впиваясь пальцами в его плечо и выгибая спину. Кровь приливает к бедрам, и я не могу сдержать себя, чтобы не вспыхнуть.

— Скажи мне. — Давит Датч.

— Н...нет.

А потом он улыбается. Зло. Садистски.

— Продолжай давить на меня, и я не просто уничтожу тебя. — Шепчет он. — Я уничтожу все, что тебе дорого.

И тут же напряжение спадает, и я отшатываюсь от него. Он отпускает меня, но румянец на его щеках и теснота брюк говорят о том, что я не единственная, на кого подействовало... что бы это ни было.

Спотыкаясь на шатких ногах, я протискиваюсь мимо него и спешу к двери.

Датч — это мой кошмар, ставший явью, но мое тело все еще жаждет его прикосновений.

Я ненавижу себя за то, что была такой слабой.

Потому что после всего, что он сделал, и всех способов, которыми он разрушил мою жизнь, я просто не могу ничего поделать с тем, что меня тянет к нему.