Секреты, скрытые в шрамах

Глава 17

– Нет, девчонки, не говорите так! – округляет глаза Даниэль. – То, что я сильно разругался с Питером, это не значит, что меня можно записать в подонки.

– Но поступаешь ты как подонок. Может, все на самом деле иначе, но до тех пор, пока мы не знаем всей истории, у нас полное право опасаться, что ты – не тот, за кого себя выдаешь.

– Послушайте, Наталия, Ракель… Да, я признаю то, что поступил с ним не слишком красиво. Но не надо защищать и его самого, ибо вина также лежит и на этом человеке. Питер вовсе не святой и не заслуживает того, чтобы его защищали.

– Ты можешь наконец признаться в том, что между вами произошло? – интересуется Ракель. – По словам Терренса, вы оба вините друг друга и отказывайтесь признаться в том, что произошло. Неужели тебе так трудно признать свою вину в том, что Питер стал таким из-за тебя? Ты как будто знаешь, что это правда, но отказываешься это принять.

– Я не говорю, что вообще не виноват. Но все же большая вина лежит именно на Питере. Если хотите что-то узнать, то спрашивайте с него. Единственное, в чем я признаюсь, так это в том, что погорячился, когда сказал, что он – импотент и бездарен в постели. В этом случае я сожалею.

– И заметь – именно поэтому Питер и набросился на тебя с кулаками, а Терренс едва смог разнять вас. Ты определенно затронул больную для него тему.

– Если бы Терренса там не было, я бы точно набил этому идиоту лицо и немного подправил мозги. Ему давно нужна хорошая встряска. Может, тогда он прозреет и что-нибудь поймет.

– Прости, Даниэль, но это уже слишком, – неуверенно говорит Анна, отстранившись от Даниэля. – Пока что у нас и правда есть причины подозревать именно тебя в его проблемах. И в распаде группы будут винить в этом не его. Ибо ты довел его своими издевательствами.

– Я не виноват в этом! – уверенно заявляет Даниэль. – Почему вы все так уверены, что именно я довел Питера до того, что он стал безответственным и невыносимым идиотом? У него есть голова на плечах, и он прекрасно понимает, что делает. Я не имею никакого отношения к тем демонам, которыми он одержим.

– Может, он и виноват, но ты точно только больше все усугубил. Если его проблемы начались намного раньше, чем мы думаем, то подобные разговоры еще больше ранят Питера и заставляют его чувствовать себя еще хуже.

– Ты прекрасно знаешь – я много раз пытался познакомить его с девушками и подтолкнуть на знакомство с теми, кого мы встречали на улице. Но он осознанно отказывался даже смотреть на кого-либо. Даже если встречались очень милые и умные на вид девушки. А потом делал вид, что ничего этого не было, и завидовал тем, кто состоял в отношениях.

– Слушай, по-твоему, если парень не хочет встречаться с девушкой и не хочет бросаться на всех встречных, то он какой-то нездоровый? – удивляется Наталия. – Такое чувство, будто для тебя противоестественно то, что мужчина просто ждет встречи с хорошей девушкой, а не перебирает всех подряд, у которых могла быть уже куча любовников.

– По крайней мере, я никогда не отвергал девушку и всегда соглашался хотя бы просто поговорить с ней. А он даже не хочет сказать «привет» какой-нибудь девчонке. Понимаю, что страшно, но все с чего-то начинают.

– Значит, тому есть причина, – уверенно говорит Ракель. – И если ты продолжишь вести себя так омерзительно и давить на Питера своими злостными комментариями про его отношения с девушками и навыки в сексе, то он уже никогда не признается во всем, перестанет тебя уважать и не сможет больше доверять тебе.

– Буду откровенен – мне грустно из-за того, что я потерял друга, с которым всегда было здорово. Но раз он решил разрушить нашу дружбу и забыть, сколько я для него сделал, и через что мы прошли, то, пожалуйста. И если вдруг группу удастся каким-то чудесным образом спасти, то Питеру придется покинуть ее. Мы с Терренсом не сможем работать, если этот человек будет с нами.

– Неужели тебе совсем не жалко Терренса? – с грустью во взгляде интересуется Наталия. – Ведь он разрывается между вами двумя, пытаясь сделать хоть что-то, чтобы помирить вас и спасти группу. Если Питер сам покинет группу или будет выгнан из нее вами, то это не решит проблему. Признай – он нужен вам как барабанщик, и без него вы не сможете быть теми, кем являйтесь. А новый может не понять ваши желания и будет настаивать на том, чтобы вы стали тем, кем не хотите быть.

– Безусловно, мне очень жалко Терренса. Я сожалею, что все так складывается. И сейчас я мог бы согласиться поговорить с ним о судьбе группы и предложить ему попросить Роуза уйти из группы, а самим продолжить стремиться к своей мечте вдвоем.

– Даниэль…

– Кстати, Ракель… – Даниэль замолкает на пару секунд, а потом, слегка нахмурившись, переводит взгляд на Ракель. – А почему Терренс не отвечает на мои звонки? Я пытался позвонить ему несколько раз за последние пару дней, но он не отвечал.

– Разве? – удивляется Ракель. – А он говорил, что тоже пытался тебе позвонить, но твой телефон все время был отключен. Терренс долго пытался дозвониться до тебя и Питера, но потом забил на это дело.

– Может быть, мы звонили друг другу в разное время? Потому что какое-то время мой телефон действительно был выключен. Я хотел немного успокоиться и не был готов встретить Терренса.

– Может быть… – задумчиво произносит Ракель и откидывается на спинку дивана.

– Да, а когда вы собирайтесь собраться все вместе, чтобы обсудить судьбу группы? – интересуется Наталия. – Ни один из вас не сможет прятаться и избегать друг от друга до конца своих дней. А это значит, что тебе и Питеру придется встретиться.

– Знаю… – тихо произносит Даниэль.

– Кроме того, Терренсу постоянно звонит Джордж Смит, ваш менеджер, – добавляет Ракель. – Он уже и к телефону боится подходить, потому что этот человек сильно давит на него и заставляет вас троих предоставить хоть какой-то материал. Этот человек буквально хочет, чтобы МакКлайф брал вас за шкирку, тащил в студию работать и проявил к вам жестокость.

– Я видел, что Джордж и мне несколько раз звонил, но не отвечал, ибо не мог ничего ему сказать.

– И долго ты собрался бегать от него? – удивляется Наталия. – Хочешь, чтобы однажды он приехал к тебе домой и надрал задницу?

– Девочки правы, Даниэль… – тихо говорит Анна и кладет руку на плечо Даниэля, с грустью во взгляде смотря на него. – Рано или поздно вам все равно придется встретиться, чтобы решить дальнейшую судьбу группы. А тебе и Питеру еще и надо спокойно обсудить все свои претензии и постараться помириться, если вы хотите, чтобы группа осталась в прежнем составе и продолжила следовать стилю, который вы выбрали.

– Я знаю, милые девушки, но для нас будет очень непросто, – с грустью во взгляде отвечает Даниэль. – И несмотря на то, что я готов поговорить с Терренсом, у меня нет желания навязываться, если он не хочет. И… Несмотря на злость, я также не хочу усугублять еще больше и разругаться с Питером до того, чтобы один из точно отправил в больницу другого. Мне по горло хватает того, что между нами происходит…

– Терренс говорит примерно то же самое, – задумчиво отмечает Ракель. – Он тоже считает, что не готов видеть вас обоих, потому что снова будет чувствовать себя между двух огней. Ему ужасно неприятна вся эта ситуация, и он близок к тому, чтобы распустить группу по своему желанию. Без обсуждения своего решения с вами. Терренс устал бороться с вами и быть единственным, кто заинтересован в спасении группы.

– Да, я прекрасно понимаю… Но у нас есть только два выхода: либо выгонять Питера и продолжить работать вдвоем, либо распустить группу и жить обычной жизнью.

– Ты не хочешь навязываться Терренсу из-за Питера? – интересуется Наталия. – Из-за того, что встретившись с ним для разговора с группой, тебе придется видеть и блондина.

Даниэль на несколько секунд призадумывается и затем резко выдыхает со словами:

– Да, Наталия… Если я встречусь с Терренсом, то мне придется видеться и с Питером. А как я уже сказал, мне не хочется еще больше ругаться с ним и либо оказаться по больнице, либо отправить его туда. Сейчас, пока его нет рядом, я могу говорить о Роузе совершенно спокойно и немного жалеть его. Но думаю, что стоит мне только увидеть его где-то поблизости, то во мне проснется обида.

– Но за что ты на него злишься? – удивляется Наталия. – Неужели только лишь из-за того, что он стал отказываться работать и зачастил с походами в клуб и выпивкой?

– Да, ты злишься на него из-за того, что он подводит вас? – интересуется Анна. – Или есть еще какая-то причина?

Даниэль снова задумывается на несколько секунд, немного нервничая и крепко сцепив пальцы рук. А потом он резко выдыхает и медленно выпрямляется.

– Может, в какой-то степени я и виноват в этом… – неуверенно говорит Даниэль. – Но все же большая часть вины лежит именно на Питере. Потому что наш конфликт начался по его вине. Из-за одного его поступка.

– Какого поступка? – слегка хмурится Ракель.

– Я и раньше видел, что с Роузом что-то происходит, но не предавал этому значения и не пытался поговорить с ним и попросить рассказать всю правду… – Даниэль на секунду бросает взгляд в сторону. – В один из дней я увидел, что у него плохое настроение, и решил подбодрить. Но, вместо того чтобы улыбнуться и повеселить, он внезапно психанул и начал высказывать мне какие-то претензии и обвинять в каких-то непонятных вещах… Этот человек долго кричал на меня, обзывал обидными словами и посылал меня куда подальше… Я тоже психанул и начал пререкаться с ним и кричать на него… Наш конфликт настолько обострился, что Роуз со всей силы ударил меня по лицу. Это стало моей последней каплей. Я тут же ударил его в ответ и крикнул, что ему надо лечиться… Так слово за слово и пощечина за пощечиной, и в итоге Питер настолько психанул, что набросился на меня с кулаками и начал избивать. А я, разумеется, защищался. Он бы запросто убил меня, но вовремя додумался остановиться и куда-то свалил…

Рассказ Даниэля приводит всех девушек, которые переглядываются между собой, в шок. Ракель прикрывает рот рукой, Наталия качает головой, а Анна с грустью в широко распахнутых глазах смотрит на Даниэля.

– Ничего себе… – тихо говорит Ракель.

– Вот это да… – шепчет Наталия.

– Хочешь сказать, что ваши отношения испортились именно из-за Питера, который набросился на тебя? – удивляется Анна.

– Да, именно поэтому между нами и происходят все эти ссоры, – с грустью во взгляде отвечает Даниэль. – Я же не могу позволить ему просто так унижать меня и избивать. Это попытка защитить себя.

– Значит, получается, твои обвинения отчасти правдивы: Питер и правда виноват в том, что произошло, – задумчиво заключает Наталия.

– Но что ты такого сказал, раз Питер так психанул и набросился на тебя с кулаками и пощечинами? – удивляется Ракель.

– Ну… – неуверенно произносит Даниэль, слегка прикусив губу. – Ничего особенного… То же, что и всегда… Сколько раз говорил ему подобное, но Питер никогда не реагировал так бурно. А тут вдруг с катушек слетел…

– Значит, ты опять завел тему о его отношениях с девушками и надавил на больное?

– Я просто сказал правду, которую он отказался признавать. Моей вины в том, что он так бурно реагирует на подобные вещи, нет.

– Неужели ты не мог придержать язык за зубами и увидеть, что человека эта тема ранит? – хмуро недоумевает Наталия, скрестив руки на груди. – Извини, Даниэль, мы с девочками не имеем ничего против тебя и хорошо относимся к тебе. Но ты получил то, что заслужил. Роуз надавал тебе люлей по делу.

– Поверьте, девочки, я не хотел, чтобы все так произошло, – искренне отвечает Даниэль. – Но этот человек реально вывел меня, и мне пришлось защищаться от него. У Питера уже давно есть какие-то проблемы с головой, только он никому не хотел о них говорить, потому что трусит. Хотя всегда позиционировал себя как честного человека, для которого сказать правду – дело чести. Но теперь видно, что это всего лишь пустые слова.

– А Терренс знал об этом конфликте? – слегка хмурится Ракель. – Он был его свидетелем?

– Нет, в тот день он куда-то вышел. Не помню точно, что он тогда делал, но о причинах нашей с Питером ссоры никто из нас ему не говорил. Хотя Терренс сразу же догадался, что мы поссорились, но не мог понять, когда именно. Ему казалось, что все началось еще во время тура «The Loser Syndrome», ибо Роуз уже тогда ходил какой-то потерянный и странно себя вел. Но на самом деле это не так.

– Но как давно это произошло?

– Тур начался в середине июня, и мы пробыли там где-то до начала августа, а потом вернулись в Нью-Йорк. А где-то два или три дня спустя произошла та самая ссора, о которой я рассказал.

– Вы были в студии или где-то еще? – интересуется Наталия.

– Нет, мы были дома у Питера. Мы с МакКлайфом и Роузом договорились встретиться дома у белобрысого. Хотели позвать и Эдварда, но не смогли дозвониться до него… Но это не важно… И как я уже говорил, в какой-то момент Терренс куда-то вышел на несколько минут, а мы с Питером остались одни и разругались в пух и прах…

– Боже, ну и история… – задумчиво говорит Анна. – И хочешь сказать, что с того дня вы ругались каждый раз, когда встречались и срывали работу?

– Да… Когда я выходил из себя, когда он с катушек слетал… Но до поры до времени мы как-то умудрялись держаться и не бить друг другу лица на глазах Терренса. Все обходилось лишь словесной перепалкой. Однако в тот день, когда мы в последний раз встречались все вместе, Питер сам набросился на меня.

– Неужели нет никакого шанса все исправить? – с грустью во взгляде интересуется Наталия. – Вы ведь были такими хорошими друзьями! Неужели ты готов разрушить дружбу с Питером и не дать ему шанса объяснить все?

– Боюсь, что нет… – тихо вздыхает Даниэль. – Мне неприятно знать, что у меня больше нет друга, но мы уже больше не сможем снова нормально ладить. По крайней мере, до тех пор, пока Питер не объяснит свое поведение, не извинится за свое омерзительное поведение и не станет тем ответственным человеком, которого я встретил несколько лет назад. Но поскольку он и думать не думает об этом, то я даже разговаривать с ним не хочу.

– У всего этого должна быть какая-то причина, – уверенно предполагает Анна. – Питер же не мог так резко измениться и начать выпивать по своему желанию. Уверена, что у него есть проблемы, из-за которых он и стал таким.

– Ну с головой у него точно не в порядке… А насчет других проблем ничего не могу сказать. Но даже если они и есть, то у меня нет причин винить себя в его проблемах. Я ни в чем не виноват!

– Неужели тебе вообще наплевать на него, и ты даже не хочешь попытаться сделать первый шаг к примирению? – с грустью во взгляде интересуется Ракель. – Питер далеко не чужой тебе человек. Ты знаешь его намного дольше, чем мы все, и научился находить к нему подход.

– Если Питеру не нужны друзья, и он плюет на них, то и я не собираюсь тратить на него свое время и быть ему нянькой. Он уже не маленький мальчишка и сможем позаботиться о себе. А если это волнует Терренса, то я не буду возражать и позволю ему делать то, что он хочет.

– Не будь таким жестоким, Даниэль… – с грустью во взгляде просит Анна. – Все наши слова, конечно, всего лишь предположения, но я уверена, что в них есть доля правды. И мы вполне могли бы сами поговорить с Питером и посмотреть на то, в каком он состоянии. Если вы с Терренсом бросите его, то мы сделаем все, чтобы помочь вам спасти группу и вытащить Пита из депрессии.

– Не забивайте этим голову, девчонки, – качает головой Даниэль и мягко целует Анну в висок, придерживая ее за затылок. – У вас своих дел и проблем хватает, и вам не надо думать еще и о том, как спасти группу и помочь этому человеку.

– Но мы же переживаем и хотим как-то помочь тебе и Питеру хотя бы перестать собачиться, как кошка с собакой, и спасти группу Терренса, – тихо говорит Наталия. – Которую он не хочет терять, даже если говорит, что готов пожертвовать ею, если ему не удастся примирить вас.

– Я соглашусь остаться в группе и бороться за нее, только если Питер уйдет из нее. Этот человек точно погубит нас и потащит за собой. А я все еще хочу осуществить свою мечту и выступать на большой сцене перед огромной публикой.

– Помните, что мы все еще очень хотим услышать ваши песни, – мягко говорит Ракель. – Однажды я бывала в студии и услышала небольшой фрагмент песни, которая мне безумно понравилась. Вы просто обязаны выпустить ее в свет. Та песня определенно будет шедевром.

– Та песня не является окончательной, – с легкой улыбкой отвечает Даниэль. – Мы довольно давно написали ее втроем, но нам все равно постоянно хочется что-то в ней поменять. Она прекрасна, но не доведена до совершенства.

– Уверена, эта песня была бы потрясающей в любом исполнении, – уверенно говорит Ракель.

– Согласен, но к сожалению, мы вряд ли ее выпустим, ибо группа может распасться. Возможно, что Терренс не будет стремиться спасти ее, ибо у него есть все возможности начать сольную карьеру. Он не будет расстраиваться, если «Against The System» придет конец. А я не смогу взять в нее других ребят и своими силами обрести популярность или создать новый проект. Получается так, что сейчас все зависит от МакКлайфа. От его желания спасти или уничтожить группу. Он – единственный, кто может прославить ее и добиться известности.

– И все-таки мы просим вас не сдаваться и бороться за группу до последнего, – уверенно говорит Анна. – Ну а даже если Терренс откажется, то ты все равно сможешь потихоньку обрести популярность. О тебе же знают уже очень многие люди, а некоторые до сих пор смотрят ваши каверы, которые вы публиковали на YouTube. Тебе будет чуть проще создать свой проект и сделать так, чтобы твоя мечта стала реальностью.

– Это было бы неплохо… – тихо вздыхает Даниэль. – Хотя в успехе моего сольного проекта не может быть полной уверенности, ибо…

Так как у Даниэля начинает звонить мобильный телефон, лежащий в кармане его джинсов, он не успевает договорить то, что хотел сказать. Пока Ракель, Анна и Наталия вопросительно переглядываются между собой и внимательно наблюдают за мужчиной, он медленно встает, подходит к окну, достает смартфон и отвечает на звонок.

– Алло, – без эмоций произносит Даниэль.

– Вот еще один бездельник нашелся и перестал игнорировать мои звонки! – громко восклицает незнакомец. – Да вы сегодня сделали меня невероятно счастливым, ребята!

– Мистер Смит? – широко распахнув глаза, растерянно произносит Даниэль. – Это вы?

– Нет, черт возьми, это девушка ваша! – грубо отвечает Джордж. – Разумеется, это я! Джордж Смит, собственной персоной!

– Э-э-э… Простите… Я… Не думал, что вы позвоните…

– Ха, не думал он! – сухо бубнит Джордж. – Мистер Перкинс, вообще-то я несколько раз пытался позвонить вам на мобильный. Но вы не ответили ни на один из звонков. Хотя прекрасно видели все мои звонки и знали, что я разыскиваю вас.

– Мистер Смит, позвольте мне объяснить…

– Ничего не желаю слушать! Не пытайтесь оправдаться передо мной за свое поведение.

– Я не пытаюсь оправдаться… Просто…

– Замолчите и слушайте меня, молодой человек. Значит так, я жду вас и всю вашу группу в своем офисе вашего пиар-агентства к трем часам дня. Я уже предупредил о встрече еще одного балбеса и самого ответственного человека, который хоть что-то делает ради спасения вашей группы. Так что можете не утруждать себя звонками. И клянусь, если я не увижу вашу великолепную троицу у себя в офисе, сидящую передо мной в один ряд, то пеняйте на себя.

– Э-э-э, да, конечно, я приеду к вам в офис, – неуверенно соглашается Даниэль, запустив руку в свои волосы.

– Я надеюсь на это, мистер Перкинс, – хмуро бросает Джордж. – И только попробуйте не появиться. А иначе мне придется заявиться к вам домой и вдолбить кое-что в вашу пустую голову.

– Нет-нет, не беспокойтесь… Я обязательно приеду в три часа, как вы и просите.

– Прекрасно! Не забудьте: в три часа, в моем офисе в обязательном порядке. И кстати, хочу подчеркнуть фразу «в обязательном порядке» жирной линией. Ибо это не просьба, а приказ! Надеюсь, я ясно выразился?

– Да, ясно…

– У меня все! Остальное обсудим при встрече. До скорого.

Джордж резко бросает трубку, а Даниэль блокирует экран телефона и ненадолго призадумывается, понимая, что ему совсем не нравится эта идея. В какой-то момент Ракель, Наталия и Анна подходят к мужчине, пока он с задумчивым лицом смотрит в окно и выглядит довольно напряженным.

– Кто это был, Даниэль? – интересуется Анна, положив руку на плечо Даниэля. – Кто тебе позвонил?

– Ты как-то изменился в лице после этого звонка, – обняв себя руками и слегка нахмурившись, отмечает Ракель.

– Такое впечатление, что тебе сказали что-то ужасное, – задумчиво говорит Наталия.

– Можно и так сказать… – тихо отвечает Даниэль и медленно поворачивается лицом к девушкам. – Это был Джордж Смит, менеджер нашей группы… Он сказал, что в три часа мне нужно быть в «Dark Side Managament» пиар агентстве, которое нас продвигает.

– Он попросил тебя приехать туда для разговора? – интересуется Анна.

– Да, только не попросил, а приказал. Просить он не умеет. – Даниэль резко выдыхает. – Только и может быть со всеми грубым и раздавать приказы…

– Неужели этот Джордж такой ужасный? – интересуется Наталия.

– Еще какой! Но сейчас на него мне плевать… Меня беспокоит другое… Дело в том, что на встрече я буду не один. Джордж также пригласил и Терренса с Питером.

– Терренса с Питером? – удивляется Анна. – Значит, они уже знают о встрече?

– Скорее всего. Он сказал, что уже позвонил им и потребовал приехать в агентство.

– О, кажется, что приближается буря… – неуверенно произносит Ракель.

– Вот именно что буря! – восклицает Даниэль, рукой немного потерев свой лоб. – Мне не нравится эта затея… Я не хочу встречаться с Джорджем, Питером и Терренсом. И ладно… Встречу с Терренсом я еще спокойно перенесу. Но только не встреча с Смитом и Роузом…

– Но, дорогой, вам не удастся избежать этой встречи, – отмечает Анна. – Это должно было случиться рано или поздно.

– Знаю, Анна… Этой встречи избежать и правда не получится. А иначе Джордж достанет меня в моем собственном доме, если я не появлюсь в его офисе.

– Он может? – слегка удивляется Наталия.

– Спрашиваешь! Я могу с уверенностью сказать, что этот человек не самый добрый и святой и всегда обращается с людьми грубо. Ни никто из нас с ребятами ни разу не слышал от него доброго слова.

– Может, просто бесится из-за того, что происходит? – предполагает Ракель. – Наладятся дела – и он станет добрее…

– Нет, Ракель, случай Смита безнадежен. Я даже не надеюсь, что он станет лучше. – Даниэль резко выдыхает. – И к сожалению, мне придется встретиться с ним и узнать, чего он хочет.

– Ты сказал, что тебе надо быть там в три часа? – скромно интересуется Анна.

– Да, я поеду туда к трем… Думаю, у меня еще есть время морально подготовиться к этой встрече, которая не закончится ничем хорошим.

– Ты хоть постарайся держать себя в руках и не нападать на бедного Питера, – с грустью во взгляде просит Наталия. – Я понимаю, что ты злишься на него, но этим вам ничего не удастся добиться.

– Ничего не буду обещать. Но если Роуз не совсем безмозглый, то поймет, что начав ругаться со мной на глазах Джорджа, он сделает хуже себе.

Пока Анна, Ракель и Наталия с грустью во взгляде переглядываются друг с другом, Даниэль переводит взгляд на часы, надетые на его руке.

– Ладно, пожалуй, я пойду переоденусь во что-то другое, – задумчиво говорит Даниэль. – А потом, может, спущусь вниз и съем что-нибудь… Не буду вам мешать… Приятного времяпрепровождения, девушки, чувствуйте себя как дома.

Даниэль слегка хлопает по плечу Ракель и Наталии, мягко целует Анну в лоб, нежно гладит ее по щеке, направляется к лестнице и поднимается по ней. Девушки провожают мужчину с грустью во взгляде, все еще пытаясь принять то, что только что узнали, и молчат до тех пор, пока Перкинс не пропадает из виду.

***

В то же самое время Эдвард находится дома, в своей комнате и лежит на кровати, пустым взглядом рассматривая потолок. Мужчина слишком взволнован из-за звонка, который ему поступил пару дней назад, и боится, что не сможет ничего сделать для того, чтобы предотвратить какую-то беду. Он не сомневается, что в ближайшее время тот незнакомец снова позвонит ему и захочет пойти еще дальше в своем желании кому-то навредить. А в какой-то момент раздается неожиданный телефонный звонок. Мужчина с тихим выдохом принимает сидячее положение и нехотя тянется к мобильнику. Он смотрит на экран, видя, что номер входящего звонка ему знаком и тихонько стонет перед тем как приложить телефон к уху и с закатанными глазами спросить:

– Что на этот раз?

– О, вижу, у тебя хватило мозгов посмотреть на экран телефона, – бодро отвечает незнакомец, который звонил Эдварду пару дней назад. – Молодец, мальчик, кажется, ты начинаешь потихоньку умнеть!

– Зато вы все такой же тупой. – Эдвард с закатанными глазами сгибает левую руку, в которой держит телефон, и локтем правой упирается в ладонь левой руки. – И если вы хотели пошутить, то ваша попытка провалилась.

– Я уже давно не верю, что однажды мне придется признать свою неправоту. Признать, что ты не бесполезный кусок дерьма.

– А я вот еще жду тот прекрасный день, когда у вас появятся мозги и желание оставить меня в покое.

– Не дерзи мне, жалкий ты мальчишка! – грубо требует незнакомец. – Или я грохну тебя раньше, чем хочу это сделать.

– Вы не делайте этого, потому что хотите растянуть удовольствие. Я хорошо вас знаю. Вы – тот еще любитель все растягивать. Насмотрелись каких-нибудь мыльных опер, в которых любят все затягивать.

– Нет, милый мой, – ехидно смеется незнакомец. – Мыльные оперы – это по твоей части. Ведь это ты – сентиментальный и романтичный парнишка, который не может вести себя как настоящий мужчина. И точно заливается слезами, когда смотрит кино, в котором главный герой умирает трагической смертью.

– Ха, и вы хотите повторить это в реальной жизни?

– Почему бы и нет? Уверен, что такое кино понравилось бы любой женщине.

– Черт возьми, когда же вы наконец оставите меня в покое? – раздраженно рычит вопросом Эдвард, проведя рукой по лицу. – Иногда мне хочется разбить свой телефон, лишь бы не слышать вас омерзительный голос.

– О, можешь ждать сколько угодно, но этого никогда не случится, – тихо смеется незнакомец. – Потому что я ни за что не сдамся и добьюсь, чего захочу.

– Да, а что вы потом делать будете? – закатывает глаза Эдвард. – Когда грохните меня и тех, кого вы так хотите убрать со своего пути! Вы же со скуки умрете, если вам не за кем будет гоняться. И ваши сообщники совсем отупеют, если не будут хоть немного шевелить мозгами, чтобы выполнять ваши приказы.

– Об этом не беспокойся, у меня есть еще очень много грандиозных планов. Но к сожалению, ты о них не узнаешь. Потому что тебя уже, скорее всего, не будет на этом свете.

– Много грандиозных планов по получении чужих денег! – хмыкает Эдвард. – Мы ведь оба прекрасно знаем, что все эти ваши миллионы не принадлежат вам, и вы не имейте на них никаких прав. Ни один цент не принадлежит вам.

– А ты так и мечтаешь забрать у меня хотя бы одну сотую часть всех денег. – Незнакомец презренно усмехается. – Купить себе однокомнатную квартиру в старом разваливающемся доме. А то тебе так надоело быть нищим и бездомным бомжом, пользуясь добротой всяких людей, которые соглашаются кормить тебя.

– Мне прекрасно живется и в там, где сейчас нахожусь. И знаю, что деньги не сделают меня счастливее.

– Ах, Эдвард, не надо пытаться убедить меня в том, что ты не завидуешь тем, кто живет намного лучше тебя. Ведь тебя окружают люди, которые не знают недостатка в деньгах. Ты смотришь на них и спрашиваешь себя, почему у тебя нет возможности так жить.

– Перестаньте убежать себя в том, что является откровенной ложью. Я очень рад, что не стал богатым. Потому что сумел научиться грамотно планировать бюджет и не раскидывать деньги налево-направо.

– Ну да, ты пока что не был замечен в ночных клубах поглощающий спиртные напитки литрами или наблюдающим за полуголыми стриптизершами, которые получали бы от тебя огромные деньги и ублажали своего маленького щеночка. Это единственное, в чем я могу согласиться.

– Зато вас деньги испортили еще очень давно. И вы так и не научились зарабатывать их честным путем. На ворованные деньги сделали люксовый ремонт в том доме, где вы живете, наняли кучу людей, которые бегают за вами хвостиком… Даже прикупили себе огромную яхту… Наверняка решили тряхнуть стариной и ходите по каким-нибудь клубам и развлекайтесь с проститутками, которые готовы спать с вами лишь за деньги.

– Ты очень много говоришь, облезлый щенок.

– Удивляюсь, что вы до сих пор не завели себе любовницу, которая позарилась бы на ваши огромные деньги и согласилась терпеть вашу уродливую морду лишь ради кучу долларов.

– Не беспокойся, Эдвард, если мне понравится какая-нибудь девочка, я смогу легко соблазнить ее роскошными подарками и всем, что она захочет. Если девчонка была бы очень красивая, я бы не пожалел на нее денег.

– А хотя знайте, меня нисколько не удивляет то, что никто не горит желанием ложиться к вам в кровать и заниматься сексом. Вы же уродливый внешне и снаружи! Рядом с вами может находиться только лишь такая же гнида, как вы сами. Такие, как все ваши жалкие сообщники. И вам очень крупно повезет, если однажды вы встретите продажную девчонку, которая окажется настолько глупой, что будет готова быть с таким мерзким гадом.

– Что-то ты, поганая шавка, совсем оборзел! Вот что с тобой делает зависть к тем, кто намного успешнее и удачливее тебя. Еще немного – и все твои близкие узнают, что ты вовсе не ангелочек.

– Клянусь, что я найду способ связать вас по рукам и ногам и не дать вам осуществить все свои грязные планы, которые хоть как-то могут навредить моим близким.

– Тебе никогда этого не сделать! Потому что я всегда буду наносить удары раньше, чем ты поймешь, что произошло.

– Да, и куда вы собирайтесь наносить удары? В живот? В спину? А может быть, вы нанесете удар куда-то еще? Придумайте что-нибудь новенькое, уважаемый! И сделайте это своими собственными руками, а не руками тех гадов, которые работают на вас и целуют вам ноги.

– Не дерзи мне, сопляк! – злостно шипит раздраженный незнакомец. – Еще мал для того, чтобы указывать мне, что делать. Я намного старше и знаю намного больше, чем такой безмозглый щенок, как ты.

– Сколько бы лет вам ни было, вы никогда не научитесь быть добрее и справедливее к людям, – закатив глаза и хмыкнув, уверенно отвечает Эдвард. – Вы так и останетесь той мерзкой тварью, которой были с самого рождения.

– Дорогой мой, давай не забывать, что ты и сам не без грехов, – презрительно усмехается незнакомец. – Мне ведь известно про тебя кое-что, что никак не добавит тебе очарования. Не заставит думать, что ты святой и хороший.

Эдвард нервно сглатывает и заметно запрягается, определенно понимая, о чем говорит этот человек и боясь, что кто-то может узнать какую-то страшную тайну.

– Да, а вы уверены в этом? – слегка дрожащим голосом интересуется Эдвард.

– Мы оба прекрасно знаем, что ты не хочешь рассказывать близким, – уверенно отвечает незнакомец. – Боишься, что люди начнут считать тебя таким же омерзительным, как и твой папаша.

– Я боюсь только одного. Боюсь, что вы можете выставить все иначе. Не так, как все было на самом деле.

– Однако это совсем не твой случай. Мне очень хорошо известно обо всем, и я не сомневаюсь в том, что от тебя отвернутся очень многие люди, когда узнают все, что произошло несколько лет назад.

– Хотел бы я посмотреть, какие доказательства вы сможете предъявить для того, чтобы доказать мою вину.

– А мне и не придется, – хитро улыбается незнакомец. – Во-первых, я могу привести тех, кто сдаст тебя с потрохами. Во-вторых, ты знаешь, как хорошо я умею убеждать людей в том, что мне нужно. Ну и в-третьих, все и так поверят в это. Ибо будут люди, которые все подтвердят. Уж после этого ни у кого не останется сомнений в твоем темном прошлом.

– Те, кто меня по-настоящему любят, ни за что не поверят в тот бред, который вы захотите наплести им.

– Не будь таким уверенным, Эдвард. Я понимаю, что ты не хочешь, чтобы кто-то узнал о твоих грешках, и делаешь все, чтобы тебя продолжали считать невинным ангелочком, которому очень не повезло в жизни. Но рано или поздно все узнают обо всем и отвернутся от тебя, решив, что ты – почти такой же подонок, как и твой папаша.

– Я не похож на своего отца! И вы будете намного более омерзительным гадом, чем человек, который хоть и не ангел, но никогда бы не зашел так далеко, как зашли вы.

– Как бы тебе ни хотелось это отрицать, но ты все равно очень многое взял от своего отца и в некоторых ситуациях не можешь сдержаться. Мы ведь с тобой знаем, какой психованной тварью был этот человек. Но я думаю, что ты переплюнул его и вот-вот станешь еще более ужасной тварью для тех, кто еще не догадывается, кто находится рядом с ними.

– Вы знайте удивительно много. Такое впечатление, будто вы залезайте в головы других людей и узнаете, о чем они думают.

– Поверь мне, милый мой Эдвард, я знаю намного больше, чем ты думаешь. Есть очень много вещей, которые ты считаешь ошибочно верными или ложными. Есть то, что ты воспринимаешь совсем неправильно, и то, что тебе еще неизвестно.

– Вы всегда умели найти компромат на любого человека и смешать его с грязью, рассказав какую-нибудь грязную ложь.

– В этом ты прав. Я могу абсолютно все, потому что у меня есть огромное количество связей. И может быть, однажды я расскажу тебе очень многое, что может в корне поменять ситуацию. И возможно, это заставит тебя пожалеть о том, что ты вообще родился на этот свет.

– Что вы хотите этим сказать? – слегка хмурится Эдвард.

– Повторю еще раз: однажды ты, возможно, узнаешь обо всем. Но сейчас я не хочу ничего говорить тебе и сосредоточен лишь на своей единственной цели, к которой стремлюсь всю свою жизнь.

– Ха, можете не говорить! Я и так знаю, о чем вы хотите сказать. И от этого мне не станет лучше или хуже.

– Ты так уверен? – с хитрой улыбкой удивляется незнакомец. – Ну хорошо! Раз ты так в этом не сомневаешься, то продолжай так думать. Но все-таки мне есть что рассказать тебе прямо сейчас.

– В очередной раз вылете на меня ведра с грязью и будете делать все, чтобы скрыть свои грешки, за которые вы никогда не расплатитесь сполна?

– Нет, Эдвард, не это. Если тебе не отшибло память, то пару дней назад я сказал, что у меня есть одна новость, которая приведет тебя в шок. И думаю, сейчас пришло время «обрадовать» тебя.

– Придумайте очередную угрозу, чтобы припугнуть меня?

– Нет, угрозами я и так тебя постоянно заваливаю и не перестану это делать до тех пор, пока ты не сдохнешь, – негромко смеется незнакомец. – Просто у меня есть для тебя кое-какие новости, касающиеся твоего отца.

– Меня это мало касается.

– Неужели? Эдвард! Не уж ты совсем не скучаешь по своему папуле, от которого сбежал много лет назад? Неужели твое нежное сердечко не екнуло, когда ты вышел на улицу со всеми своими вещами и покинул дом своих отца и мачехи?

– Я ничего не хочу знать про человека, который никогда не любил меня. И я до сих пор об этом не жалею. Отец свел бы меня с ума и заставил ощущать жалким ничтожеством. Впрочем, благодаря вам я и так считаю себя дерьмом.

– Ну знаешь, дорогой мой, в этом плане я могу тебя понять. Ибо мне и самому не доставалось родительской любви. Я очень хорошо понимаю ту боль, которую ты чувствуешь.

– Мои отношения с отцом вас ни коим образом не касаются, – раздраженно шипит Эдвард. – И повторяю еще раз, я не желаю ничего знать об отце и о том, как он живет. Если я ему не нужен, то и он мне не настолько важен.

– Вот как! Скажи, а как бы ты отреагировал, если бы тебе сообщили о том, что он находится при смерти или о его трагической гибели? Ты бы продолжил ненавидеть этого человека и наплевательски относиться к его жизни?

– Трагической гибели? – Эдвард нервно сглатывает, затаив дыхание. – Что вы хотите этим сказать?

– А то, Эдвард, что к огромному сожалению, твой отец Джейми Стивен МакКлайф мертв.

Эдвард широко распахивает глаза и резко бледнеет от ужаса. Он едва может шевелить губами и чувствует, как у него пересыхает горло. Мужчина резко соскакивает с кровати и начинает тяжело дышать, качая головой и прикладывая руку ко лбу или запуская ее в свои волосы.

– Нет… – еле шевеля губами, произносит Эдвард. – Ч-что вы сказали? Нет… Нет, этого не может быть… Не может…

– Увы, милый мой, но твоего отца больше нет, – уверенно, без грамма сожаления отвечает незнакомец. – Меня лично заверили, что Джейми мертв.

– Вы лжете мне! – вскрикивает Эдвард, дыша вся тяжелее и тяжелее, пока он нервно наматывает круги по комнате. – Этого не могло случиться! Отец не умер! Он жив! Жив!

– Прости, Эдвард, но ты должен знать, что произошло с твоим папашей.

– Да вы не можете этого знать! Откуда вы знайте, что это правда? И как это подтвердите?

– По своим связям мне удалось узнать, что его гибель произошла где-то в море… Уж не знаю, что он там делал, но я приказал организовать поиски, которые не увенчались успехом. Я не хотел говорить тебе раньше, но поскольку все подтвердилось, и была выдвинута версия, что Джейми покончил с собой, то прими мои соболезнования.

– Прекратите лгать, вы, старый тварь! – еще громче вскрикивает Эдвард. – Мой отец жив и здоров! Вы не убедите меня в том, что он хотел покончить с собой и выброситься в море!

– Это могут подтвердить мои люди. Если хочешь, я попрошу их приехать ко мне домой, а ты спросишь их обо всем, что тебе хочется знать.

– Если вы хоть как-то замешены в этом, то клянусь, вам придется дорого заплатить за это, – грубо заявляет Эдвард. – ВЫ МНЕ ОТВЕТИТЕ, СЛЫШИТЕ!

– А говоришь, что тебя не волнует то, что с ним происходит, – презренно усмехается незнакомец. – Вон как бесишься после столь шокирующих новостей. Это в очередной раз доказывает, что ты совсем не умеешь притворяться. Актеришка из тебя совсем никакой.

– Это вы его убили! – уверенно заявляет Эдвард, сильно сжав свободную руку в кулак, дыша все чаще и тяжелее и так крепко держа в руке свой мобильный, что он может расколоться на части. – ЭТО ВЫ ЕГО УБИЛИ! ВЫ УБИЛИ МОЕГО ОТЦА!

– Ну что, убедился, что ты ничего не успеешь сделать, чтобы спасти тех, кто тебе дорог? – ехидно смеется незнакомец. – Вот папаша твой сейчас лежит где-то на дне моря. От него наверняка остались лишь кости.

– Ну вы мразь… Жалкая мерзкая мразь, которой самое место в тюрьме. КЛЯНУСЬ, Я ЗАСАЖУ ВАС ТУДА И ЗАСТАВЛЮ ОТВЕТИТЬ ЗА ЭТО ПРЕСТУПЛЕНИЕ!

– Тише, мальчик мой, тише, я не глухой. Не надо орать на меня и беситься из-за того, что ты не успел попрощаться со своим папашей. Надо было раньше думать своей тупой башкой о том, что уйдя из дома отца, ты мог уже никогда не увидеть его.

– Я ненавижу вас… – дрожащим, низким голосом заявляет Эдвард. – Ненавижу вас, НЕНАВИЖУ! ВЫ – ТВАРЬ! ГОРИТЕ ВЫ В АДУ! ВЫ ОТВЕТИТЕ МНЕ ЗА УБИЙСТВО ОТЦА!

– Теперь-то ты убедился в том, что все очень серьезно, – уверенно отвечает незнакомец. – Я убрал с пути того идиота, и из-за которого вся моя жизнь пошла под откос. И надеюсь, что следующим будешь ты. Если в первый раз тебе удалось улизнуть от меня и использовать одну из своих девяти жизней, точно кошка, то в следующий раз ты точно сдохнешь и отправишься на небеса к своему папуле. Вымаливать прощение.

– Только попадитесь мне под руку, тварь, – во весь голос кричит Эдвард, чувствуя, что его нервы на пределе из-за незнакомца, которому удалось вывести из себя столько спокойного и уравновешенного человека. – КЛЯНУСЬ, Я ПРИДУШУ ВАС СВОИМИ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ!

– Силенок и смелости не хватит, тявкающий ты щенок, – хитро улыбается незнакомец. – Ты умеешь только говорить громкие слова, но на самом деле слишком труслив для того, чтобы сделать хоть что-то.

– А НА ЭТОТ РАЗ ВСЕ БУДЕТ ИНАЧЕ! ЧТОБ ВЫ СДОХЛИ, КОЗЕЛ!