Секреты, скрытые в шрамах

Глава 36

– Боже, я до сих пор не могу поверить, что он все еще продолжает делать это… – издает тихий всхлип Хелен, приложив руку ко лбу. – Даже после того, как тысячу раз поклялся мне покончить с этим…

– Простите, Хелен, но мы вас не понимаем! – восклицает Даниэль. – Пожалуйста, успокойтесь, и спокойно объясните, что сделал Питер в тот день, когда вы встретили его. Мы понимаем, что вам, возможно, тяжело это говорить, но мы должны знать, что с ним происходит, и как ему помочь.

– Он… Он… – тяжело дыша, пытается что-то сказать Хелен. – Черт…

К сожалению, Хелен очень трудно собраться для того, чтобы сказать то, что для нее словно нож в сердце. Ее сильно трясет, а она сама тяжело дышит и чувствует, как по ее глазам медленно скатываются слезы.

– Неужели Питер сделал что-то ужасное, раз вы плачете и так сильно трясетесь и нервничайте? – проявляет беспокойство Терренс, напрягая каждую мышцу своего тела.

– Да… – дрожащим голосом произносит Хелен. – Это… Он… Он… Да черт возьми!

Хелен резко выдыхает, закрыв лицо руками и издав негромкий всхлип, пока Джессика крепко обнимает ее, прижимает к себе и мягко гладит ее по предплечьям. Но спустя пару секунд брюнетка буквально заставляет себя сказать то, что причиняет ей невыносимую боль.

– Питер сделал несколько порезов на запястье… – дрожащим голосом на одном дыхании выпаливает Хелен. – Он резал себя… Резал…

Услышанное повергает Терренса и Даниэля в огромный шок и заставляет широко распахнуть ошарашенные глаза. Резко побледневшие парни испуганно переглядываются между собой и слегка качают головой, пытаясь принять то, что они услышали. В воздухе на несколько секунд воцаряется напряженная пауза, во время которой Даниэль и Терренс резко бледнеют и начинают слегка дрожать от волнения, а Джессика пытается успокоить тихонько плачущую Хелен, закрывшую лицо руками.

– Ч-что? – дрожащим голосом нарушает паузу Даниэль. – Чт-т-то вы сказали?

– Питер резал запястье, вот что она сказала, – с грустью во взгляде тихо отвечает Джессика. – Это и есть последствие всех тех долгих издевательств.

– Боже мой… Нет… Я не могу в это поверить… – Даниэль запускает пальцы обеих рук в свои волосы и слегка склоняет голову, уставив ошарашенные глаза в одной точке. – Нет, этого не может быть… Я отказываюсь в это верить!

– Однако это правда, Даниэль. Мы с Хелен видели все его порезы и знаем, что он до сих пор не избавился от этой привычки. Вот и в тот день, когда вы встречались с тем Джорджем, или как его там, Питер резал запястья.

– И вы хотите сказать, что благодаря повязкам он скрывал свои порезы?

– Именно поэтому Хелен и спросила вас, заметили ли вы повязки на его руках.

– Черт возьми…

Пока Даниэль проводит обеими руками по своим волосам и понимает, что от волнения ему нечем дышать, Терренс качает головой и подносит ко рту сложенные ладонью друг другу руки, опустив потерянный взгляд вниз и слегка задрожав от волнения.

– Какой ужас! – ужасается Терренс. – Не могу поверить! Питер начал причинять себе вред по своей воле…

– Я понимаю – вам сейчас тяжело это осознавать, – с грустью во взгляде отвечает Джессика. – Но Хелен не солгала вам, а я подтверждаю ее заявление о том, что Питер резал себя.

– Но ведь это произошло лишь один раз. Скажите, что это был единственный раз, когда Питер порезал себя. Он не мог делать этого постоянно.

– Однако делал… – издает тихий всхлип Хелен, все еще продолжая прижиматься к Джессике, и переводит свой заплаканный взгляд на Даниэля и Терренса. – Питер сделал это уже не в первый раз. Он занимается этим еще со старшей школы… Джессика узнала это еще тогда, а спустя некоторое время после знакомства с Питером о его самобичевании узнала уже и я… Стала свидетелем того, как из его рук струилась кровь…

– Черт, так вот почему… – ужасается Даниэль и быстро окидывает всех взглядом. – Вот почему Питер постоянно носил браслеты и повязки! И часто одергивал рукава длинных рубашек или свитеров! Я видел, что он часто носил их, но не предавал этому значения. Да и сам блондин говорил, что ему просто нравилось носить их. Но теперь-то я понимаю, что он просто хотел скрыть все свои порезы.

– Неужели за все годы дружбы вы ни разу не ловили Питера на том, что он резал себя? – удивляется Хелен. – Когда я поймала, то он сделал это прямо в ванной во время моего визита! Неужели Роуз никогда не делал порезы где-нибудь в ванной у вас дома или у себя?

– Нет, никогда… – пожимает плечами Даниэль. – Я… Я и подумать не мог, что он резал себя… Да и мне было бы страшно представить, что человек… Режет запястья и пытается вскрыть вены… Бр-р-р… Меня от одних слов в дрожь бросает…

– А Питер скрывал от вас, что резался, или спалился случайно? – интересуется Терренс.

– Случайно, – произносит Джессика. – Я узнала об этом, когда нашла его на школьном дворе совсем одного. Тогда он прямо посреди урока сбежал из кабинета после очередной порции насмешек, а учитель попросил меня найти его и привести в класс. Не потому, что он беспокоился. А потому, что Роуз срывал его урок… Ну тогда я и увидела, как он до слез морщился от боли. Сначала я подумала, что ему было плохо, но когда увидела, как у него кровоточат запястья, то пришла в ужас… И остолбенела, когда Пит не стал отрицать, что сам порезал их лезвием, которое всегда носил с собой. Конечно, я помогла ему перевязать рану и по его просьбе никому не сказала о его самобичевании. И стала еще больше поддерживать его, ибо понимала, что с ним поступали несправедливо.

– Я тоже случайно, – добавляет Хелен. – Подумала, что он слишком долго сидел в ванной, и что-то заставило меня подойти к ней. А дверь как раз была слегка приоткрыта… И когда я открыла ее, то увидела, что Питер сидел на полу и вскрыл вены на одной руке. Это было ужасно… Я чуть с ума не сошла, когда увидела это зрелище.

– Насколько мы знаем, вы познакомились с Питером через год до того, как он познакомился с Даниэлем, – задумчиво говорит Терренс.

– Это правда… Я несколько лет назад переехала в Нью-Йорк из маленького городка и пыталась как-то устроиться и познакомиться с новыми людьми. И вот однажды я встретила Питера, с которым сразу же нашла общий язык и в дальнейшем проводила свободное время.

– А как вы познакомились, если это не секрет?

– Я их познакомила, – отвечает Джессика. – Мы с Питом ходили вместе кое-куда и по дороге случайно встретили Хелен. Ну я сказала ей несколько слов и представила ее блондину. А когда они стали хорошими друзьями, то мы часто проводили время втроем. Лично нам с Маршалл было весело… А вот насчет Роуза я не могу сказать… Нельзя сказать, был ли он счастлив или все еще продолжал едва ли не мечтать о смерти… Ведь… Был какой-то короткий период, когда Питер воздерживался и не причинял себе вред.

– А когда по-вашему он мог сорваться и снова начать резаться? – интересуется Даниэль.

– Не могу сказать… Но как раз после знакомства с Хелен… Раз она поймала его на этом деле… По крайней мере, я не видела, чтобы он резался. И руки у него были чистые, без порезов. Но не исключено, что он мог сорваться и тщательно это скрывать. До того как его спалила моя подруга… А после этого Пит перестал скрываться, по крайней мере, от нас двоих.

– Черт, я мог предположить все что угодно, но только не то, что Питер будет резаться, – с учащенным дыханием запустив руку в свои волосы, ужасается Терренс. – Не понимаю, почему мы никогда не настораживались из-за того, что он носил кучу браслетов?

– Ведь он всегда носил их… – уставив взгляд в одной точке, низким голосом признается Даниэль. – Я никогда не видел его голые запястья… Они всегда были скрыты какими-то повязками и браслеты разных цветов. И он подбирал их под цвета одежды, чтобы все смотрелось гармонично.

– Скорее всего, Питер резал себя и в то время, когда он был в вашей группе, – предполагает Джессика. – В старшей школе он делал это постоянно, однако об этом знала только я, так как он старался тщательно скрывать свои порезы. Если бы ребята узнали об этом, то не стали бы жалеть его. Не пугайтесь, конечно, но я не удивлюсь, если в то время Питер хотя бы раз пытался спрыгнуть с какого-нибудь моста.

– Вы начинайте пугать меня… – немного взволнованно признается Даниэль, несильно обхватив горло с чувством нехватки воздуха. – Неужели он занимается этим только из-за того, что ребята из школы так плохо к нему относились?

– Похоже, что так… Хотя можно также предположить, что причиной также могут быть и проблемы на личном фронте.

– И что нам делать? – разводит руками Терренс. – Лично я никогда не сталкивался с теми, кто причиняет себе вред или хочет умереть, изрезав себя или сбросившись с высотного здания.

– Я тоже… – тихо произносит Даниэль. – Мне вообще трудно себе это представить, какого это резать себя.

– Но мы должны сделать что-то, чтобы помочь ему, – немного успокоившись, но все еще продолжая вытирать слезы с лица, тихо говорит Хелен. – Я не хочу его потерять Питера. Этот человек слишком важен для меня. Клянусь, я сойду с ума, если узнаю о его смерти. Он еще слишком молодой, чтобы умирать… Особенно из-за такого…

– Так же, как и мы, – с грустью во взгляде отвечает Даниэль. – Мы с Терренсом пробовали поговорить с Питером и уговорить его все объяснить и позволить нам помочь ему, но он наотрез отказался раскрываться.

– А уж сколько я умоляла его бросить это дело и поделиться своей печалью! Но Питер не хочет… Хотя он не отвергает меня и умоляет остаться с ним.

– Неужели Питер никогда не говорил с вами о том, почему он это делает? – интересуется Терренс. – Вдруг он давал какие-то намеки?

– Питер предпочитает все держать в себе, – с грустью во взгляде отвечает Джессика. – Всегда держал… Иногда мне было трудно понять, что творится у него на уме. Да, я понимаю, что мужчинам не положено быть слишком откровенными и распускать нюни, но о таких проблемах нельзя молчать.

– А вы пробовали найти ему какого-то психолога или психиатра?

– Он наотрез отказывается идти ко врачам, – отвечает Хелен. – И не хочет пить никакие таблетки, ибо уверен, что это ему не поможет.

– Однако он сам должен этого захотеть, – добавляет Джессика. – Если бы Питер захотел поправиться, то согласился бы получить помощь друзей и врачей. Ну и… Мы считаем, что в этом случае нельзя заставить человека делать что-то насильно. Роуз же не опасный для людей псих, и его не надо вести в психушку, наряжать в смирительную рубашку и колоть ему успокоительное. Так что он имеет право отказаться… Пит не маленький мальчик, а взрослый совершеннолетний мужчина.

– А его семья разве не беспокоится за него? – удивляется Даниэль. – Неужели родственники Питера могут так наплевательски относиться к его состоянию и не пробовать влиять на него?

– К сожалению, мы ничего не знаем про семью Питера, – с грустью во взгляде отвечает Хелен. – Он никогда не рассказывал нам о ней.

– Кстати, а Питер родился в Нью-Йорке? – интересуется Терренс. – Или он приехал из другого города?

– Да, Питер родился здесь. Долгое время он жил в одном не очень благоприятном районе. Это что-то вроде деревни. Там было расположено несколько деревянных домиков, и в одном из них и жил Питер. А в более отдаленном районе жила уже я и моя мама.

– И вы все покинули тот район и переехали ближе к центру Нью-Йорка?

– Ну да… Я переехала сюда намного раньше. Уже полностью обосновалась и нашла неплохую работу до того, как и Питер смог найти деньги и купить ту квартиру, в которой сейчас живет.

– Хм… – слегка хмурится Терренс, поглаживая подбородок. – Значит, его семья должна жить где-то в этом городе. И нам было бы проще найти их…

– Да, а как ты собираешься искать его родственников, если мы вообще ничего не знаем про них? – удивляется Даниэль.

– Не знаю, но они должны знать, что происходит с Питером. Даже если его друзьям не удается убедить его в том, чтобы он прекратил убивать себя, то его семья вполне могла бы на него повлиять.

– Сомневаюсь в этом. Если он своих друзей не слышит, то и свою семью вряд ли будет слушать.

– Из семьи у него только одна мать, – признается Джессика. – Правда, Питер не был с ней близок. Да и про нее пускали не очень хорошие слухи. Мол она – алкоголичка, которая ни дня не может прожить без бутылки водки.

– Алкоголичка? – округляет глаза Даниэль. – Но почему кто-то так решил?

– Ребята из школы поверили словам одного толстячка о том, что он видел мать Питера на улице с парой бутылок водки в руках. Мол она выглядела как оборванка, которая не могла купить себе нормальные шмотки и все деньги спускала на алкоголь. Однако доказать это тот придурок не смог, хотя все поверили ему и начали с утроенной силой гнобить Роуза.

– А вы сами как думайте, это могло быть правдой?

– Не знаю, Даниэль. Но я ни разу не видела его мать и не знаю, как она выглядела. Эта женщина никогда не принимала участия в школьной жизни и не общалась с учителями и родителями других ребят. Так, могла появиться, если совсем уж достанут, но говорят, это не заканчивалось хорошо.

– А если его мать и правда была алкоголичкой, то это могло стать еще одной причиной резать себя, – предполагает Терренс. – Наверняка ей также было совсем плевать на своего сына, и ее интересовало лишь то, где достать побольше водки. А Питеру тогда действительно нужен был кто-то. Потому что все над ним издевались, и он был еще совсем юным.

– Согласна, – тихо соглашается Хелен. – Можно было бы сказать, что Питер режет себя не только из-за того, что он считает себя уродливым, ничтожеством и бездарным. И страдает из-за проблем в личной жизни…

– Кстати, а кто-то из одноклассников называл Питера подобным образом? – интересуется Терренс.

– Да, они как раз так и называли его, – уверенно отвечает Джессика. – Наверное, Питер решил, что люди считают его таким, и стал настраивать себя на это. У него же не было никого, кто убедил бы его в том, что все совсем не так.

– Вот чертовы подонки! – ругается Даниэль, качая головой, и складывает руки на столе перед собой. – Это они довели Питера до желания резаться и ненавидеть себя. А мы с вами в любой момент можем потерять прекрасного друга.

– Вы правы, но сейчас уже поздно искать виновных, – разведя руками, с грустью во взгляде отвечает Джессика. – С того момента как мы окончили школу, прошло уже много времени.

– Знал бы хоть одного – лично высказал бы все, что думаю об этом.

– Тогда такие у вас будут предложения? – окидывает всех взглядом Терренс. – Что будем делать? Если мы не придумаем, что делать, то реально можем потерять Питера!

– Что если нам вчетвером поехать к нему домой и попробовать поговорить с ним? – предлагает Хелен. – Без звонков и предупреждений. Так сказать, застать его врасплох.

– Сейчас это самое правильное решение. Но я уверен, что Питер не захочет слушать нас. Вдруг он и нас захочет вышвырнуть из квартиры, как поступил с Джессикой? Ведь депрессивный человек может проявлять агрессию и не быть милым и пушистым.

– Один против четверых? – округляет глаза Хелен. – Не думаю, что он справится! По крайней мере, меня он точно не сможет выгнать из квартиры. Питер относится ко мне слишком хорошо для того, чтобы проявлять такую жестокость.

– Хорошо, тогда давайте прямо сейчас поедем к нему домой? – предлагает Даниэль. – Все равно сейчас – это единственное, что мы сделать. Надо дать понять, что мы будем на стороне Питера, несмотря ни на что.

– Да, давайте, – уверенно соглашается Джессика. – У меня никаких дел нет, и я могу поехать.

– Я тоже сегодня не работаю! – восклицает Хелен.

– Ладно, тогда на чьей машине мы поедем? Парни, вы приехали сюда на машине? Мы с Хелен добрались сюда на ее коне!

– Мы с Даниэлем приехали на моей… – отвечает Терренс и призадумывается на пару секунд, приложив палец к губе. – Знайте, до моего дома очень далеко ехать – около часа-полутора. Так что я предлагаю вам, Хелен, оставить свою машину дома. А потом мы с моим другом заедем за вами и Джессикой и поедем к Питеру. Вы дадите нам адрес, куда надо подъехать, и мы приедем тотчас же.

– Хм… – слегка хмурится Хелен. – Ну хорошо… В таком случае давайте встретимся через пару часов возле того здания, в котором находится моя квартира? Я сделаю кое-какие дела и вместе с Джессикой буду ждать вас и Даниэля.

– Я не возражаю, – пожимает плечами Даниэль.

– Меня тоже все устраивает, – уверенно отвечает Терренс. – Я заеду за вами где-нибудь через полтора часа? Вам хватит времени сделать свои дела?

– Да, отлично! – восклицает Джессика. – От сюда до дома Хелен ехать примерно полчаса. Так что я думаю, мы успеем.

– Тогда договорились!

– Ну хорошо… – кивает Хелен и неуверенно переглядывается с Джессикой. – Тогда мы пойдем… Чтобы не терять времени… Встретимся через пару часов…

Только Хелен собирается встать из-за стола, как Джессика слегка одергивает ее, крепко взяв за руку со словами:

– Эй-эй, подруга, куда это ты собралась? А как же адрес? Может, все-таки черканешь пару строчек? Или парни будут искать твой дом на уровне интуиции или спрашивать всех прохожих о том, где проживает девочка по имени Хелен Маршалл, которая ужасно хочет спасти своего милого блондина?

– Боже, точно! – хлопает рукой по своему лбу Хелен. – Вот я дура! Сейчас напишу адрес… И мобильный телефон, если вам нужно будет что-то сказать.

Хелен раскрывает свою сумку и довольно быстро находит у себя в сумке блокнот и ручку. Она пишет на нем адрес своего дома и мобильный телефон, вырывает лист из своего блокнота и отдает его Терренсу, который быстро пробегается по содержимому глазами.

– О, я знаю, где это! – восклицает Даниэль, заглянув в листок, который Терренс держит в руках. – Удивительно, но оттуда можно очень быстро добраться до того дома, где я живу.

– Кстати, спасибо большое, – дружелюбно говорит Терренс, слегка улыбнувшись после того, как он убирает листок во внутренний карман своей кожаной куртки. – За то, что рассказали достаточно информации про Питера.

– Это вам спасибо, – едва заметно улыбается Хелен, закрыв свою лежащую на коленях сумку на молнию и прижимая ее к себе. – К сожалению, вы не рассказали нам очень много. Но нам повезло, что мы все-таки встретили вас. Мы с моей подругой долго пытались разыскать вас, чтобы разузнать что-то о состоянии Питера.

– Сказать по правде, мы тоже искали вас, – дружелюбно признается Даниэль. – У меня было подозрение, что та Хелен, с которой говорил Джордж, и та Хелен, которую я пару раз видел, это одна и та же девушка. И мы с Терренсом были уверены, что вы сможете внести какую-то ясность в эту ситуацию.

– Правда, мы думали, что нам не удастся разыскать вас, ибо у нас не было никаких контактов и общих знакомых, кроме Питера, – добавляет Терренс.

– Однако обстоятельства сложились вполне удачно, – отмечает Джессика.

– Да, только мы думали, что у Питера есть только одна подруга – Хелен… – признается Даниэль. – Но оказалось, что их две. Нашей целью были только лишь поиски Хелен. А вот про вас, Джессика, Питер не сказал ни единого слова.

– Я так и поняла, что вы оба наслышаны только лишь про Хелен. Хотя мне почему-то казалось, что Роуз уже успел прожужжать вам все уши об этой девушке. Он считает ее очень близким себе человеком.

– Нет, к сожалению, Пит мало говорил про нее. Так мог упомянуть вскользь, но все же предпочитал не говорить о ней слишком много.

– Кстати, когда мы с Хелен увидели вас рядом с кафе, то пытались понять, кто же это стоял с Терренсом, – скромно улыбается Джессика. – Его мы узнали почти сразу же, но вас – нет. Хелен только потом поняла, что ей было знакомо ваше лицо. И если бы не Терренс, мы бы так и прошли мимо вас, не зная, что вы – те самые друзья Питера.

– Ну да, наш уважаемый мистер МакКлайф был известной личностью, – скромно хихикает Даниэль. – Очень даже популярной… Особенно среди молодых девушек…

– Почему это был? – округлив глаза, удивляется Терренс. – Я и сейчас не такой уж безызвестный человек! И все такой же прекрасный и уверенный в себе!

– Должна сказать, что мы с Джессикой обожаем фильм «American Love Affair», где у вас была главная роль Мэйсона Хьюстона, – скромно улыбается Хелен. – Вам тогда было около восемнадцати лет…

– Да… Семнадцать-восемнадцать… – Терренс на несколько мгновений предается воспоминаниям, которые заставляют его улыбнуться. – Все еще прекрасно помню все дни, проведенные на съемочной площадке. Мне очень понравилось работать с командой, которая снимала этот фильм.

– Вы блестяще сыграли свою роль, – восхищается Джессика. – Мне кажется, буквально весь мир переживал за вашего персонажа, когда его начали показывать в кинотеатрах.

– Кстати, с того момента вы ничуть не изменились, – с легкой улыбкой отмечает Хелен и на пару секунд задумывается. – Ну может быть, вы только сильно возмужали и перестали быть маленьким мальчиком.

– Приятно слышать, – скромно улыбается Терренс. – Приму это за комплимент от своих поклонниц.

– Мы действительно ваши огромные поклонницы, Терренс. Ведь вы не только привлекательны, но еще и невероятно талантливы. Хотелось бы, чтобы вас заметило и полюбило как можно больше людей. Ведь скрывать такие таланты – огромный грех.

– Разве может скрываться от мира столь неотразимый и талантливый человек? – с легкой улыбкой гордо интересуется Терренс. – Да я бы себя просто не простил, если бы скрывался ото всех, прекрасно зная, сколько всего могу добиться, и как много поклонников у меня может быть.

Хелен скромно улыбается Терренсу, на которого в этот момент слишком уж хмуро уставляется Даниэль, скрестивший руки на груди и недоумевающий, как в такой тяжелый момент его друг может не забывать о себе. Да и Джессика не слишком довольна тем, что ее подруга не жалеет комплиментов для любимца всех юных девушек и попадает под его огромное очарование.

– Э-э-э, ладно, ребята, мы, пожалуй, пойдем, – уверенно говорит Джессика. – А то на дорогах могут быть пробки… Пока, Терренс, пока, Даниэль! Увидимся через пару часов!

Джессика встает из-за стола, прихватив с собой сумку, и берет за руку Хелен, которая кое-как успевает захватить свою. После чего подруги покидают кафе, проходя мимо какой-то компании парней, которые отходят от двери, когда видят, что девушки хотят пройти. А некоторое время спустя спустя Даниэль и Терренс также выходят из кафе, подходят к машине, которая стоит на довольно большой парковке недалеко от кафе. Можно заметить, что в нескольких метрах от парней припаркованы еще несколько автомобилей разных размеров, цветов и ценовых категорий. А указательные знаки помогают разобраться, где можно останавливаться, как можно от сюда выехать, и с какой скоростью допустимо ездить по всем этим дорогам.

– О да, те типы здорово грохнули твою тачку, – подойдя к машине Терренса, которую он рассматривает со всех сторон, говорит Даниэль. – Все настолько плохо, что народ удивленно пялится на нее, когда проходит мимо.

– Ничего, сегодня я отвезу ее в ремонт, и моя девочка будет как новая, – уверенно отвечает Терренс, открывая машину с помощью ключа и убеждаясь, что ему это удалось, когда слышит характерный короткий звук. – Если бы нам не надо было забирать девушек, то я бы поехал в сервисный центр прямо сейчас и договорился о ремонте.

– Полагаю, он отнимет много времени, – задумчиво предполагает Даниэль, открывая дверь машины и садясь на пассажирское сиденье. – Ведь сейчас твоя тачка похожа на деформированный кусок метала. Удивляюсь, как она еще ездит после такого приключения.

– Ездит, но с двигателем что-то точно произошло. – Терренс садится на водительское сиденье и закрывает за собой дверь. – И дверь плохо закрывается… Из-за этого на табло высвечивается надпись, что мне надо закрыть ее.

– Да, походу, у твоих друзей и невесты будут «веселые» деньки. Им придется делиться с тобой своей машинкой, ибо на некоторое время ты останешься без своей раздолбанной старой клячи.

– Надеюсь, уже через неделю или две машину отремонтируют, и я с гордым видом снова буду рассекать на ней по городу.

– Ох, приятель, а не проще ли не тратить деньги на ремонт этого корыта и купить себе новую? Съездил бы в автосалон и посмотрел новые тачки! Кстати, некоторые новые модели просто конфетки, а их характеристики отпадные.

– Спасибо за совет, приятель… – Терренс вставляет ключ в замок зажигания, дабы завести мотор. – Но мне и эта машина нравится. И да, прекратите вы все называть ее старой клячей! Сначала Эдвард мою ласточку оскорбил, а теперь до тебя очередь дошла.

– Да вы с братцем любите все старье! – восклицает Даниэль. – Тачка Эдварда вообще была выпущена еще в девяностые года прошлого века, когда я еще лежал в люльке с соской во рту. Удивляюсь, как это корыто вообще может передвигаться. Не удивлюсь, если однажды его колымага развалится где-то посреди дороги.

– Это уже будут его проблемы. – Терренс проводит руками по рулю своей машины, как бы лаская ее как любимую девушку. – Я не собираюсь отдавать этому мелкому крысенышу свою девочку ни за какие красивые глазки.

Даниэль ничего не говорит и лишь пожимает плечами, пристегнув ремень безопасности, положив руку на дверцу машины и удобно устроившись на пассажирском сиденье. А спустя пару секунд, когда машина уже заведена, у Терренса, который тоже собирается пристегнуть свой ремень, неожиданно начинает звонить мобильный телефон, лежащий в кармане его кожаной куртки.

– Ох, как не вовремя, – устало бубнит Терренс, отпускает еще не пристегнутый ремень, кладет руку в карман и, даже не смотря на сенсорный экран, проводит по нему пальцем, чтобы ответить на звонок. – Алло.

– Привет, Терренс, – произносит чей-то мужской, подавленный голос. – Это Питер…

– Питер?

Терренс бросает округленные глаза на Даниэля, который мгновенно реагирует на имя Питера, посмотрев на своего друга с надеждой услышать от него хоть что-нибудь.

– Э-э-э… – запинается Терренс. – Привет, Питер…

– Привет… – очень тихим, слегка охрипшим голосом, что сильно дрожит от волнения неуверенно отвечает Питер. – Скажи, ты сейчас не очень занят?

– Нет-нет, я не занят…

– Я бы хотел кое-что сказать тебе… Если это возможно…

– Да, конечно, я тебя слушаю… Что произошло?

– Скажи, а Даниэль сейчас не с тобой? Если нет, то я потом позвоню ему сам, потому что хочу тоже поговорить с ним.

– Да-да, он со мной… – Терренс неуверенно бросает взгляд на Даниэля, который начинает нервничать, немного побаиваясь того, что сейчас может услышать и узнать. – Если хочешь, я могу дать ему трубку, и ты поговоришь с ним.

– Нет-нет, знаешь что… – тихо произносит Питер. – Лучше включи громкую связь на телефоне. Раз он с тобой, то я хочу, чтобы он слышал меня.

Терренс слегка хмурится и включает на телефоне громкую связь, благодаря которой они с Даниэлем могут слышать Питера.

– Все, я включил ее, мы оба тебя слышим, – немного взволнованно говорит Терренс.

– Да? – недоверчиво интересуется Питер. – Эй, Даниэль, ты слышишь меня?

– Да-да, Питер, я тебя слышу, – слабо кивая, уверенно отвечает Даниэль.

– Говори, Пит, мы тебя слушаем, – уверенно говорит Терренс.

В трубке хорошо слышно, как Питер резко выдыхает перед тем, как сказать то, что для него определенно очень непросто. А через некоторое время блондин все-таки находит в себе силы начать говорить дрожащим, взволнованным голосом:

– Даниэль, Терренс… Я знаю, что вы оба вините меня в проблемах нашей группы. Однако я прекрасно все понимаю и… Не могу обижаться на вас… – Питер медленно, с дрожью выдыхает. – Знаю, что вы никогда не сможете простить меня за то, что я предал группу и всех тех, кто работал с нами. И по этой причине будет лучше, если я уйду из нее.

– Послушай, Питер, мы уже говорили тебе, что не хотим, чтобы ты ушел из группы, – слегка взволнованно отвечает Даниэль. – И мы не собираемся даже и думать о том, чтобы выгонять тебя. Ты все еще наш барабанщик.

– Прошу вас, перестаньте надеяться, что я вернусь. И если вы все еще верите, что я шучу, то сегодня вы убедитесь в этом. К сожалению, вам придется смириться с моим уходом.

– Мы никогда не смиримся, слышишь! Ты не можешь бросить нас! Мы ведь обещали друг другу, что сделаем группу известной, несмотря ни на что. Это было нашей общей мечтой!

– Да, я помню про обещание. Но… – Питер замолкает на пару секунд и издает очень тихий всхлип. – Черт возьми, парни… У меня совершенно нет сил и желания бороться… Бороться с тем, что меня гложет… Я устал ото всего этого! И больше не могу так жить!

– Господи, Питер, о чем ты говоришь? – предчувствуя что-то очень нехорошее и чувствуя, что он все больше и больше начинает нервничать, ужасается Терренс. – Почему ты так говоришь? Все еще может поменяться, если ты сам того захочешь! Еще не поздно!

– Нет, Терренс, ничего уже не изменишь! – обреченным, дрожащим голосом отвечает Питер и на секунду или две замолкает. – Я так все испортил, что уже ничто не может быть иначе.

– Послушай, я прекрасно понимаю, что у тебя, возможно, не самый приятный и легкий период в жизни. Но ты всегда можешь рассчитывать на нас с Даниэлем. Мы с радостью поможем тебе, если ты расскажешь нам, в чем дело, и дашь знать, что могло бы облегчить твое состояние.

– Мне уже ничто не поможет. Я окончательно убедился в том, что мне не место в вашей группе. И больше не могу быть вашим другом и даже просто общаться с вами. Я просто не заслуживаю этого после всего, что сделал.

– Нет, Питер, не говори так! – взволнованно произносит Терренс. – Ты не сделал ничего ужасного, чтобы мы так думали о тебе! Да и если бы ты что-то сделал, то мы все равно были бы на твоей стороне и не стали осуждать.

– Не надо успокаивать меня, Терренс. Все решено, сегодня будет последний день, когда я разговаривал с вами. Я уже покинул группу несколько дней назад и теперь готов закончить с вами общение. Лишь бы позволить вам осуществить свою мечту, к которой вы оба так стремитесь.

– Питер, услышь нас! – слегка дрожащим голосом умоляет Даниэль. – Мы ни в чем тебя не виним и готовы помочь тебе. Давай мы все спокойно обсудим, и ты объяснишь, почему хочешь поступить так с нами. Обещаю, мы с Терренсом не будем судить тебя и обвинять в чем-либо. Только дам нам шанс помочь тебе и спасти от чего-то ужасного.

– В этом уже нет никакого смысла, – без эмоций низким голосом отвечает Питер. – Уже ничто не поможет такому бездарному и безмозглому уроду, который вечно все портит. Я… Я больше не могу… Этого подонка по имени Питер не должно существовать на этом свете. Он не должен травить жизнь всем, кто окружает его, и не давать им исполнять свои заветные мечты.

Терренс и Даниэль с ужасом в широко распахнутых переглядываются между собой и слегка покачивают головой, чувствуя, как от волнения у них пересыхает во рту, а руки начинают слегка дрожать.

– Нет-нет, Питер, прошу тебя, не говори так! – с учащенным дыханием умоляет Даниэль. – Мы никогда не считали тебя уродливым или бездарным! Почему ты вбил себе в голову столь ужасные мысли? Разве люди, которым ты важен, не могут убедить тебя в том, что ты совсем не такой, каким ты себя считаешь?

– Да я кому я, черт возьми, нужен! – издает чуть более громкий всхлип Питер, сильно дрожа от волнения. – У всех своих дел по горло, и им уж точно не охота возиться с каким-то жалким гадом, чье рождение на этот свет было самой огромной ошибкой.

– Ты нужен нам! Нужен не только как барабанщик группы, которой не будет существовать без тебя, но еще и как прекрасный друг, который всегда придет на помощь близким и никогда не переставал быть по-собачьи верным.

– Не смеши меня, Даниэль, ты говоришь полный бред. Наверное, ты перепутал меня с каким-то другим Питером и имел в виду не того урода, с которым сейчас говоришь по телефону.

– Пожалуйста, Питер, давай забудем все, что между нами произошло, и спокойно поговорим. Клянусь, я не злюсь на тебя все, что было, и хочу и дальше дружить с тобой и научиться быть гораздо лучшим другом, который не разрушит дружбу из-за своего длинного языка. Если тебя что-то сильно задевает, то я больше не буду даже заикаться об этом. Только позволь мне и Терренсу помочь тебе выбраться из депрессии. Мы знаем, что ты нуждаешься в помощи, и готовы предоставить ее.

– Забейте, парни, и продолжайте жить долго и счастливо, – тяжело выдыхает Питер. – Я ни за что не поверю, что вы вдруг изменили свое мнение и забыли, как когда-то жалели о том, что связались с таким эгоистичным гадом, из-за которого все было разрушено к чертовой матери.

– Нет, нет и еще раз нет! – с учащенным дыханием громко, взволнованно заявляет Терренс. – Я никогда даже и подумать не смел о чем-то подобным и всегда считал тебя прекрасным другом, который ни разу не предал меня.

– Предал, Терренс. Я разрушил твою с Даниэлем мечту стать известными как музыканты. Вы думали, что как никогда близки к своей цели. Но тут я психанул и начал все портить и злить вас и всю нашу команду. Это из-за меня Джордж чуть не прибил нас и был таким озлобленным. Винить во всем нужно только лишь меня.

– Да, я… – неуверенно произносит Даниэль. – Я реально винил тебя в этом… Но сейчас я понимаю, что ты не виноват. Во всем виновата твоя депрессия и те мысли, которые тебя посещают. Я не сомневаюсь, что ты не поступил бы так, если бы с тобой все было в порядке.

– Верно, мы всегда знали тебя как ответственного и трудолюбивого человека, который всегда имел в запасе кучу идей и мог любому поднять настроение, – уверенно добавляет Терренс.

– Господи, что за бред! – хмуро бросает Питер. – Ребята, хватит меня успокаивать! Вы оба прекрасно знайте, кто я такой на самом деле! Знайте, что на меня нельзя положиться. У меня никогда ничего не получалось. И я не умею дружить… А еще я никогда не должен что-то обещать, ибо позже я все забываю и ничего не делаю.

– Пожалуйста, Питер, прекрати внушать себе подобные мысли, – с жалостью во взгляде умоляет Терренс. – Забудь все, что тебе сказали какие-то гады! Они не заслуживают твоего внимания и переживаний. Ты – потрясающий друг, окруженный кучей хороших друзей, всегда готовых поддержать тебя. Тебе можно доверить любой секрет с полной уверенностью в том, что он не станет известным кому-то еще. Даниэль прав – все твои действия и слова – это всего лишь последствия твоего состояния. Вот увидишь – когда тебе станет легче, то ты будешь думать иначе.

– Ты не знаешь, что на самом деле происходит у меня в душе, Терренс. Я всегда считал себя таковым, хотя и скрывал это, чтобы не казаться нытиком. Однако у всего есть свой предел. Вот и я достиг его и больше не могу жить с тем, что губит меня уже много лет. После всего, что произошло за последнее время я окончательно понял это. Я больше не получаю удовольствие от того, что делаю.

– Разве за четыре года нашей дружбы ты не стал хоть чуточку счастливым? – удивляется Даниэль. – Неужели ты делал это из-под палки и мечтал о том, чтобы поскорее отделаться от меня или Терренса? Вспомни, как классно мы проводили время вдвоем! Как нам было весело! Лично я еще никогда не проводил настолько потрясное время! Это одно из самых лучших времен в моей жизни. Я реально рад, что обрел такого друга, как ты.

– Нет-нет, я не делал это из-под палки… – тихо отвечает Питер. – Мне и самому нравилось проводить с тобой время, и я реально отвлекался ото всех своих проблем и мог прогнать всех своих демонов из головы хотя бы на несколько часов. Но к сожалению, этому времени пришел конец… Думаю, теперь ты будешь проводить классное время с Терренсом, который сможет стать для тебя более прекрасным другом, чем я. Может, однажды объявится Эдвард, и ты тоже сможешь сделать его таким же близким себе человеком. Втроем вам будет здорово. И я буду рад, если вы познакомитесь с новыми людьми и подружитесь с ними.

– Но я хочу проводить время не только с ними, но и с тобой. Мы же дружим столько лет и успели через многое пройти и тысячу раз помочь друг другу в трудных ситуациях. И сейчас – прекрасный момент, когда я могу доказать, что мне реально жаль из-за всего, что произошло.

– Не надо, Перкинс, это бессмысленно. Больше ты никогда не увидишь и не услышишь меня. Потому что я больше не хочу жить… Жить в этом чертовом жестоком мире, в котором не должен жить такой уродливый и бездарный человек, как я. Это мой прощальный разговор с вами.

– Нет, Питер, прошу не говори так! – с ужасом во взгляде качает головой Терренс, довольно часто дыша. – Что ты собираешься делать? Только не говори, что ты, черт возьми, собираешься умереть…

– Хочу, – тихо, но уверенно говорит Питер. – Мое время пришло. И я готов сделать это. Сегодня. Прямо сейчас.

Взволнованный Терренс испуганно переглядывается с Даниэлем, который с широко распахнутыми глазами, полные ужаса, прикрывает рот обеими руками и качает головой.

– Нет, Роуз, нет! – срывается на отчаянный крик Даниэль. – Не вздумай даже думать об этом, слышишь! Не смей причинять себе вред! Никаких таблеток или лезвия! Никаких!

– Не останавливай меня, Даниэль, тебе и Терренсу ничего не удастся изменить, – низким, дрожащим голосом отвечает Питер. – Я уже давно должен был это сделать. Но постоянно тянул и боялся… Однако сейчас пришло время отбросить все страхи и отправиться туда, где меня не будут терзать мучения.

– Пожалуйста, Роуз, хватит! Мы все еще можем помочь тебе! Давай мы сейчас приедем к тебе домой и спокойно обо всем поговорим. Обещаю, мы найдем решение твоих проблем и сделаем все, чтобы облегчить твое состояние.

– Забудьте обо мне, ребята. Я не заслуживаю вашего внимания. Занимайтесь своими делами и не переживайте за меня… – Питер медленно выдыхает, разговаривая тихим голосом, который сильно дрожит от волнения и становится все более хриплым. – На том свете мне будет хорошо… И я ничего не буду чувствовать… Я сделаю то, чего так хотят многие люди… Те, кто желал мне смерти… Те, кого я когда-либо предал… Те, кто жалеет, что вообще связался с таким эгоистичным козлом, вроде меня…

– Питер, пожалуйста, не делай глупости… – взволнованно тараторит Терренс, с каждой минутой дрожа от волнения все больше и больше и чувствуя, что ему довольно тяжело дышать. – Умоляю, держись изо всех сил… Держись ради нас с Даниэлем… Обещаю, мы не бросим тебя в беде. У нас нет никакого права потерять тебя и позволить тебе покончить с собой. Ты нужен нам, Пит… Как барабанщик и как друг… Прошу, выкинь из головы все мысли о самоубийстве и убери подальше все, чем ты можешь навредить себе. Мы сейчас…

– Прости, Терренс, но я не могу… – обреченно произносит Питер. – Я уже все решил… И я как раз позвонил тебе для того, чтобы попрощаться и поблагодарить за все, что ты для меня сделал. Ты – потрясающий человек, который всегда может посоветовать что-то умное и стоящее. Я всегда восхищался тобой… Ты – мой образец для подражания… И я считаю, что тебе крупно повезло быть помолвленным с такой прекрасной девушкой, как Ракель. Пожалуйста, приятель, заботься о ней. Бедняжка очень многое пережила и нуждается в искренней любви и внимании. А я знаю, что ты сможешь дать ей все это и намного больше.

Питер замолкает на пару секунд, слишком тяжело дыша из-за огромного волнения, будучи не в силах сдерживать свои слезы, но стараясь как-то сдерживать себя. Пока Терренс и Даниэль сидят бледные от ужаса и не могут поверить, что их самые худшие мысли вот-вот станут реальностью.

– Хоть мы с тобой не ругались и всегда прекрасно ладили, я все равно хочу извиниться перед тобой за то, что тебе приходилось делать все возможное, чтобы спасти группу и удержать ее на плаву, – говорит Питер и издает пару всхлипов. – К сожалению, твои усилия оказались напрасны. Хотя я ценю то, что ты сделал ради спасения своего детища.

– Мы все пытались спасти группу, – с грустью во взгляде говорит Даниэль и нервно сглатывает, крепко сцепив пальцы рук. – Каждый из нас делал все возможное, чтобы покончить с нашими проблемами.

– Ты – да, Терренс – да, а я – нет. Я предал вас и больше не могу оставаться в вашей группе и продолжать дружить с вами. Никаких обид… Просто это было бы слишком несправедливо…

– Нет, Пит, не говори так! – чуть дрожащим голосом умоляет Терренс. – Ты никогда не предавал нас.

– Предавал, МакКлайф, не смей это отрицать. Зачем вы так паритесь о человеке, которого должны были выгнать гораздо раньше? Если бы не мои проблемы, вы бы уже давно записали свой первый альбом и готовились отправиться в свой первый мировой тур.

– Если ты уйдешь из группы, то ее уже не будет существовать! – уверенно заявляет Даниэль. – Мы отказываемся работать без тебя и забьем на свою мечту ради того, чтобы помочь своему другу.

– Ох, Дэн, Дэн… – медленно выдыхает Питер. – Можешь думать обо мне что хочешь и в глубине души проклинать тот день, когда встретились. Но раз уж мне предстоит умереть уже через несколько минут, то я хочу извиниться перед тобой за то, что вел себя как настоящий псих. Я не хотел заставлять тебя разочаровываться во мне и дико ненавидеть. С другой стороны, я понимаю, что ты был абсолютно прав во всем и отреагировал так, как должен был. И пусть даже ты и продолжишь винить меня в том, что я разрушил твою мечту… Мне будет намного лучше, если ты простишь меня. Будет намного легче умирать…

– Пожалуйста, брат, одумайся! – с жалостью во взгляде умоляет Даниэль, слишком часто дыша. – Ты должен быть сильным! Мужик никогда не сдается! Просто держись! Подожди немного: мы сейчас приедем к тебе домой и обо всем поговорим. Только ничего не делай до нашего приезда, слышишь! Держись!

– И да, парни, прошу вас, не считайте, что без меня ваша группа ничего не добьется. – Питер издает пару всхлипов. – Вы оба реально талантливы и способны завоевать сердца многих поклонников. А новый барабанщик сделает все возможное, чтобы заслужить ваше доверие и подружиться с вами. Наши менеджеры найдут вам кого-нибудь. Устроят кастинг и выберут лучшего.