Секреты, скрытые в шрамах

Глава 23

Наступил новый день. Время около двух часов дня. Эдвард решил навестить свою маму Ребекку, чтобы провести с ней немного времени и узнать что-то, что могло бы прояснить ситуацию со смертью его отца. Он не перестает об этом думать, пока едет по свободным дорогам на своей машине и внимательно следит за дорогой. И вскоре мужчина наконец-то пребывает в нужное место и заезжает на территорию, которая хорошо благоустроена и находится под отличной охраной. Ему не составляет труда проехать мимо охраны, ибо его же успели хорошо запомнить. А пройдя фейс-контроль, Эдвард останавливает свою машину напротив дома Ребекки, где есть несколько свободных машинных мест. Посидев в салоне некоторое время, мужчина выходит из нее, запирает на ключ и уверенно направляется ко входу в дом его матери, осматриваясь вокруг и не замечая вокруг никого, кроме мужчины и женщины зрелого возраста, определенно живущие в одном из дальних домов.

Спустя некоторое время Эдвард нажимает на дверной звонок и начинает ждать. А когда дверь открывается, мужчина видит на пороге Ребекку, которая приятно удивлена неожиданному, но столь приятному визиту ее младшего сына.

– Эдвард? – произносит Ребекка. – Надо же! Вот так сюрприз!

– Привет, мама, – со скромной улыбкой здоровается Эдвард. – Вот приезжал мимо и решил заглянуть. Узнать, как ты поживаешь…

Ребекка с широкой улыбкой заключает Эдварда в трогательные объятия и отстраняется от него после того как тот мило целует ее в щеку.

– Я так рада, что ты решил зайти ко мне, – дружелюбно говорит Ребекка. – Вижу, ты решил почаще заглядывать в гости и не забывать про свою маму.

– Да, стараюсь исправляться и как можно чаще навещать родных, – слегка улыбается Эдвард. – А то я совсем позабыл про вас.

– Твои слова греют мне душу. – Ребекка мягко гладит Эдварда по щеке. – Ну ладно, проходи в гостиную, не стесняйся.

Ребекка отходит от порога, и жестом приглашает Эдварда зайти. Он скромно улыбается матери и медленно заходит в дом. Пока женщина закрывает за ним дверь, мужчина проходит в гостиную и рассматривает все, что здесь находится, и в очередной раз восхищаться красотой этого дома. Он настолько сильно увлекается разглядыванием различных предметов, что не замечает, как его мать подходит к нему и мягко дотрагивается до его плеча, дружелюбно спросив:

– Кстати, а ты приехал сюда один?

– Да, я приехал один, – отвечает Эдвард, развернувшись лицом к Ребекке.

– Вот как… Жаль… Я думала, Терренс тоже захочет навестить меня.

– Он бы и приехал, но Терренс сейчас разбирается с проблемами своей группы.

– Ничего не изменилось?

– Нет, но как бы все еще хуже не стало… – Эдвард кладет руки в карманы своей старой потрепанной куртки. – Пока что обстоятельства складывается так, что либо все наладится еще очень нескоро, либо вообще никогда не станет лучше.

– Что ты имеешь в виду, дорогой?

– Да так… Просто вчера Терренсу и его приятелям по группе пришлось поехать на встречу с их менеджером. Который успел вытрясти из них всю душу.

– С менеджером? С тем, на которого Терренс постоянно жалуется, и который достает его звонками?

– Да, тот самый Джордж Смит… Не самый лучший человек… Я общался с ним пару раз и слышал, как он говорил с ребятами. И убедился в том, что этому человеку важны лишь деньги и результат работы.

– Терренс сам сказал тебе об этой встрече? – Ребекка мягко берет Эдварду за руку и подводит его к дивану, на который они садятся рядом.

– Да, мы болтали по телефону… Хотели встретиться, но он ждал своего друга из группы у себя дома. Они собирались обсудить ситуацию и подумать, что делать дальше.

– Ничего себе… – Ребекка качает головой. – Неужели их менеджеру удалось собрать всю группу вместе?

– Да, удалось. Просто приказал им приехать в то агентство, которое представляет парней, и заявил, что заявится к ним домой в случае, если хотя бы один не приедет.

– И что же им сказал менеджер?

– Ох, лучше не спрашивай… – тихо выдыхает Эдвард и усталым взглядом окидывает всю гостиную. – Джордж кричал на них, оскорблял и дал понять, что его интересует лишь работа. Ну и поскольку ребята не знали, что делать, то их менеджер предложил три варианта. У них есть две недели, чтобы решить: начать искать нового барабанщика, работать, будто ничего не произошло, или сказать «прощай» небывалой славе и бешеным гонорам за одно выступление, так как их контракт со студией звукозаписи будет расторгнут. Хотя он и так будет расторгнут, если в течение двух недель парни не примут какое-то решение. И в этом случае парням придется выплатить неустойку за несоблюдение условий.

– Боже, как все сложно! – с ужасом во взгляде качает головой Ребекка.

– Да уж… Ситуация и правда очень сложная.

– И что они думают сделать?

– Их мнения разошлись… – Эдвард откидывается на спинку дивана. – Барабанщик хочет покинуть группу и совсем потерял интерес к музыке и к жизни вообще. Бас-гитарист считает, что нужно попытаться начать работать, и он готов забыть обо все обидах на барабанщика ради работы… Ну а Терренс… Терренс считал, что им лучше найти нового барабанщика, чтобы спасти группу и осуществить свою мечту.

– Но почему Терренс так думает? – округляет глаза Ребекка. – Неужели он так просто хочет выгнать своего друга из группы ради славы?

– Дело не в этом. Просто мой брат оценивает ситуацию трезво и не пытается строить иллюзии. Терренс хотел выгнать барабанщика раньше, но сейчас он не хочет, чтобы это случилось, и готов сделать все, чтобы вернуть этого парня в группу.

– Нет, Терренс не может снова наступить на те же грабли и пожертвовать другом ради своей карьеры. Он однажды уже едва не потерял Ракель по той же самой причине.

– Не думаю, что он пойдет на это. Внешний вид барабанщика до глубины души потряс Терренса и бас-гитариста. Уж не знаю, насколько все ужасно, но Терренс сказал, что на Питера, их барабанщика, было страшно смотреть.

– Говоришь, ему все равно на группу, и он потерял интерес ко всему?

– Да, ребята были поражены, когда увидели его, – пожимает плечами Эдвард. – Этот парень выглядит довольно плохо: сильно похудел, явно перестал спать и нормально есть и даже голову не хочет помыть. Он напрочь забил на себя и выглядит так, будто ему уже и жить не хочется.

– Господи, ты Боже… – ужасается Ребекка, прикрыв рот рукой. – Что же произошло с этим парнем?

– Никто не знает. Однако у Терренса и Даниэля, бас-гитариста, есть предположение, что есть причина, по которой Питер так себя ведет. И она может быть очень серьезной.

– Похоже, у него развивается депрессия, – тяжело вздыхает Ребекка. – Именно с этого все и начинается… Как бы ему не пришлось обращаться ко врачу, чтобы получить всю необходимую помощь.

– Ну не знаю, дойдет ли все до этого, но ситуация уже очень сложная, – с грустью во взгляде отвечает Эдвард. – К сожалению, я уже давно не встречался с Питером и не могу сказать, насколько все ужасно. Но я склонен верить Терренсу, который говорит, что все просто ужасно.

– Думаю, ребятам надо поговорить с этим парнем и уговорить его рассказать все. Может, они смогли бы сами помочь ему и отвлечь от плохих мыслей. В этом случае нельзя скрывать все в себе, а иначе ему придется отправиться на лечение.

– Они и сами все прекрасно понимают. Только парни не могут разговорить его, и Питер наотрез отказывается что-либо объяснять. Пытались поговорить с ним после встречи с Джорджем, но это не принесло никакого толку. Никаких ссор и драк – просто полное безразличие и нежелание открыться и во всем признаться.

– В таком случае нельзя оставлять их барабанщика одного, а иначе он впадает в такую депрессию, что ему уже никакие друзья не помогут. И очень важно не давить на него и давать понять, что он может доверять им. Уверена, что если твой брат и его друг будут действовать мягко и осторожно, то им удастся разговорить этого парня.

– Думаю, ты права… – Эдвард чешет висок, на секунду бросив взгляд в сторону. – Кроме того, у Питера есть какая-то подруга. И парни думают, что она может что-то знать, и разговаривала с Джорджем, когда тот обзванивал ребят и требовал приехать к нему.

– А что тот барабанщик не стал отвечать сам?

– Да, не хотел ни с кем говорить и попросил ту девушку ответить на звонок.

– Возможно, та девушка и правда что-то знает. Хотя вероятность очень мала, учитывая то, что этот парень закрылся от друзей. Наверняка он и своей подруге ничего не говорит.

– Думаю, это не столь важно, ибо парни все равно не смогут найти эту девушку, и у них нет никаких контактов с ней. Бас-гитарист видел ее пару раз и знает, что она – подруга барабанщика, но он не знаком с ней лично.

– Ох, ничего себе как все запутанно… – тяжело вздыхает Ребекка.

– Согласен… Пока что остается лишь разговаривать с Питером и искать ключ к тому, что находится у него внутри. Но этот будет не так-то просто, ведь этот парень явно скрывает что-то далеко не первый день.

– Надеюсь, он поймет, что молчание не приведет ни к чему хорошему, расскажет ребятам обо всем и позволит им помочь ему.

– Я тоже надеюсь… И жаль, что я ничем не могу помочь. Питер ведь хороший парень, с которым легко общаться и всегда весело проводить время.

– Ты бы что ли тоже поддержал его. Сходил бы к нему в гости, поболтал с ним… Может, ты бы смог найти к нему подход и помочь Терренсу вернуть его в группу.

– Да, я думал об этом… Может быть, я предложу ребятам свою помощь и попробую сам поговорить с ним, хотя и не уверен, что смогу что-то изменить.

– Однако попробовать стоит, – уверенно отвечает Ребекка. – Чем больше людей его поддерживает, тем выше шанс, что этот Питер раскроет свою душу и даст вам вытащить его из бездны.

– Я знаю, мама, – едва заметно улыбается Эдвард. – Знаю…

Ребекка мягко гладит Эдварда по руке, пока в воздухе на пару-тройку секунд воцаряется пауза. А затем женщина бросает взгляд куда-то в сторону и заодно смотрит на висящие в гостиной часы, которые показывают, что сейчас почти половина третьего дня.

– Ох, ладно, что мы все о других, да о других, – с легкой улыбкой произносит Ребекка. – Лучше расскажи мне, как ты сам поживаешь. А то я немного увлеклась разговором о твоем брате и не спросила про тебя.

– У меня все хорошо, – чувствуя себя немного подавленным, с фальшивой улыбкой как можно убедительнее лжет Эдвард. – Ничего не происходит… Живу, работаю время от времени, когда появляется что-то стоящее, куда-то хожу развлекаться…

– Еще не надумал переехать ко мне домой?

– Э-э-э, я пока что думаю над этим… – немного неуверенно отвечает Эдвард, нервно перебирая пальцы. – Еще не принял окончательное решение…

– И когда же ты примешь решение? Я же уже говорила тебе, что ты никак не будешь мне мешать, и буду только рада принять тебя у себя хотя бы на некоторое время. Пока тебе не удастся встать на ноги и найти жилье.

– Поверь, я очень хочу переехать к тебе, но я буду чувствовать себя неловко от того, что буду жить уже за твой счет, в твоем доме. Мне хочется стать независимым и жить в своем собственном жилье, но к сожалению, у меня нет такой возможности.

– Да брось, Эдвард, не говори глупостей. Ты всегда будешь здесь одним из самых желанных гостей, которые могут оставаться здесь столько угодно. – Ребекка с легкой улыбкой берет Эдварда за руки. – Ты – ведь мой сын, мой ребенок, которого я безумно люблю, и которого не посмею выставить на улицу, если он хочет жить со мной. Обещаю, если ты согласишься переехать ко мне, то я ни за что не выгоню тебя и позволю жить здесь столько, сколько захочешь.

– Я знаю, мама, – скромно улыбается Эдвард. – Просто не хочу доставлять кому-то неудобства.

– Мне ты не доставишь мне неудобств. Наоборот – мне очень часто нужна помощь, которую мог бы оказать только крепкий молодой мужчина.

– Я с радостью помогу тебе, если это нужно. Только дай знать – и я сделаю все, что смогу.

– Ну для этого мне надо звонить тебе и ждать, когда ты приедешь. А так я бы просто зашла в твою комнату и сказала, что мне нужна помощь.

– Ах, мама, ты заставляешь меня улыбаться, – слегка улыбается Эдвард.

– Дорогой, а скажи-ка мне правду… – Ребекка подвигается чуть ближе к Эдварду и мягко приобнимает его за плечи. – Ты не хочешь переехать ко мне из-за той женщины? Ты ведь настолько сильно любишь ее, что не можешь просто так попрощаться с ней?

– Безусловно я безумно сильно люблю эту женщину и буду всю жизнь благодарен ей за все, что она для меня сделала. Ведь благодаря ей я не жил на улице с бомжами, не спал на грязном асфальте и не ел то, что люди выбрасывают на помойку. Я имею крышу над головой, сплю на нормальной кровати и питаюсь свежей домашней едой. Миссис Ричардсон сделала для очень многое и с легким сердцем отдала многое из того, что принадлежало ей или ее покойному мужу. Например, машину… Это ведь была его вещь, а она отдала мне ее… Мол мне будет нужнее…

– Я прекрасно понимаю, что тебе будет очень тяжело расстаться с ней. И не буду настаивать, если ты не захочешь переезжать. Хотя ты должен понимать, что рано или поздно тебе придется покинуть ее хотя бы тогда, когда ты найдешь отдельное жилье.

– Это правда. Я успел сильно привязаться к этой женщине и люблю ее как свою вторую маму.

– Однако ты же не попрощаешься с ней, когда уйдешь. Ты всегда сможешь навещать ее и в чем-то ей помогать. Уверена, что у этой женщины больше нет других помощников, кроме тебя.

– Даже если я вдруг решу уйти, то никогда не забуду ее и буду навещать так часто, как смогу. Может, я когда-нибудь познакомлю ее с тобой. Надеюсь, вы будете проводить время вместе, и ей не будет так скучно в одиночестве с включенным в ее комнате телевизором.

– Я знаю, милый.

– Наверное, тебе неприятно слышать это? – немного виновато смотря на Ребекку, интересуется Эдвард.

– Что неприятно слышать? – округляет глаза Ребекка. – Что ты любишь и уважаешь ту женщину, которая предоставила тебе крышу и дом? Нет, дорогой мой, я не сержусь! Очень хорошо, что ты уважаешь тех, кому обязан быть благодарен. Нельзя забывать, что для тебя делают те или иные люди и притворяться, что ты никому не обязан.

– Нет, я никогда не забываю того, что мне делают люди, и не перестаю благодарить и уважать их.

– Вот и правильно, милый мой. Не забывай о той женщине, для которой ты стал практически как сын. Думаю, ты заменил ей ее детей, которых у нее, к сожалению, нет.

– Не думай, что я люблю ее больше, чем тебя. Это не так! Ты прекрасно знаешь, что я очень сильно люблю тебя и делаю все, чтобы быть тебе хорошим сыном и заставить гордиться мной.

– Я знаю, Эдвард, знаю. – Ребекка мягко гладит Эдварда по щеке, заставляя его обнажить свою красивую улыбку, что в последнее время редко украшает лицо мужчины. – Вы с Терренсом – причины, ради которых я живу. Как бы тяжело мне порой ни было, но мои дети всегда были смыслом моей жизни. Если бы у меня не было вас двоих, мне незачем было бы жить.

– Мы с Терренсом тоже любим тебя всем сердцем и безумно рады, что у нас есть такая потрясающая мама. – Эдвард качает головой с грустью во взгляде. – Но я прошу, не говори, что не будь меня и Терренса, у тебя не было бы смысла жить. Лично меня ты сильно ранишь этими словами.

– Однако это правда, милый. Двое моих детей – это все, что у меня осталось на этом свете.

– Я знаю. – Эдвард берет Ребекку за руку и с грустью во взгляде скромно улыбается. – У меня и самого осталось не так уж много близких людей. И я дорожу всеми, кто является частью моей семьи.

– Может, сейчас тебе трудно понять родительскую любовь. Но когда у тебя будут детишки, ты будешь любить их так же сильно, как я – тебя и Терренса.

– Разумеется, я-то буду всем сердцем любить своих детей. Они никогда не будут обделены отцовской любовью. Которую я сам не смог прочувствовать… – Эдвард отводит грустный взгляд в сторону.

– Слушай, Эдвард… – задумчиво произносит Ребекка, приложив палец к губе. – Ты вроде бы говорил, что когда тебе было семнадцать, то твой отец выгнал тебя из дома.

– Э-э-э, да… – неуверенно отвечает Эдвард, обрадовавшись шансу узнать побольше о ситуации с его отцом. – Он выгнал меня из дома, когда увидел меня в его кабинете, копающимся в его вещах. И держащего в руках фотографию, которую я показал, когда в первый раз встретился с тобой.

– Скажи, а затем ты вообще пошел туда? Нехорошо копаться в чужих вещах без спроса!

– Не знаю… Просто было любопытно, что там было. Почему отец запрещал мне даже приближаться к кабинету.

– А он все время был с тобой так жесток и даже поднимал руку?

– Не всегда, но довольно часто. Для него я всегда был пустым местом и ничего для него не значил. Иногда мне казалось, что отец ненавидел меня из-за того, что я напоминаю ему о чем-то из его прошлом. Не знаю… Например, о тебе и ваших отношениях… Я всегда думал, что являлся для него зеркалом, в котором он видел все, что произошло когда-то давно.

– Ты думаешь, он и правда никогда не любил тебя?

– Скорее всего. Уверен, отец бы запросто выгнал меня из дома намного раньше. Он бы либо выгнал меня на улицу, либо вообще сдал в приют. Чтобы я не мешал ему жить с моей мачехой и их общими детьми.

– Изабелла не давала ему сделать это?

– Она умела сдерживать его и заставить не проявлять ко мне чрезмерной агрессии. Я бы сказал, что благодарен ей за это. Ведь если бы не Изабелла, то отец бы запросто избивал меня каждый раз, когда я попадался бы ему на глаза.

– Нет, сынок, не надо так говорить о своем отце. – Ребекка мягко гладит Эдварда по руке. – Он не способен избивать своего собственного ребенка. Ты преувеличиваешь.

– Однако я бы не удивился. – Эдвард бросает короткий взгляд в сторону и нервно сглатывает. – Может, Терренс правильно поступает, что игнорирует его и не желает разговаривать с ним. Ведь отец на самом деле далеко не ангел.

– Нет, милый. Лично я помню, с какой нежностью твой отец смотрел на тебя новорожденного. Он действительно искренне радовался твоему рождению и не мог дождаться, пока врачи принесут тебя ко мне в палату, чтобы взять на руки.

– Да, пока я был маленьким, он смотрел с нежностью и любовью… – хмуро бросает Эдвард, скрестив руки на груди. – Но когда я подрос, то стал каким-то балластом. Хорошо, что хоть он не сделал меня своим покорным слугой, который только бы бегал туда-сюда, чтобы исполнить все его желания.

– Неужели ты совсем не помнишь, как он проявлял к тебе любовь и заботу?

– Очень смутно… Да, не отрицаю, что изредка проявлял ко мне какие-то отцовские чувства, когда я был совсем маленьким. Но в основном он обращался со мной так, будто никогда не любил меня и считал мое рождение ошибкой. Я не помню, чтобы отец разговаривал со мной о каких-то проблемах и переживаниях, и заботился обо мне во время подросткового периода. А хотя иногда так хотелось подойти к папе и поговорить с ним о чем-нибудь… Пожаловаться на проблемы, рассказать о какой-нибудь девчонке, в которую влюблялся, попросить совета в том или ином вопросе. Из-за его безразличия мне приходилось скрывать свои эмоции и чувства и просить совета у более старших друзей.

– Он относился к тебе также ужасно не только в те дни, когда работал, но и в те, когда отдыхал дома?

– К сожалению… А хотя даже если отец не работал, дома он все равно чем-то занимался. Помню, я как-то подошел к нему и захотел просто поговорить, но этот человек буквально выставил меня за дверь и потребовал не беспокоить его из-за «моих дурацких вопросов».

– И когда ты начал обижаться на него?

– На самом деле у меня нет сильной обиды на него. – Эдвард резко выдыхает и опускает грустный взгляд на свои руки. – Хотя мне и неприятно осознавать, что сыновья от второго брака ему дороже.

– Разве Уильям с Джереми получали гораздо больше любви от твоего отца?

– Да, к ним он был более ласковым, чем со мной. Я вообще чувствовал себя лишним в том доме… Думаю, им всем было бы лучше, если бы я не жил с ними.

– Иногда люди могут не показывать свои чувства или скрывать их очень тщательно. Даже если твой отец когда-то плохо с тобой обращался, он все равно любил тебя. Просто ты мог подходить к нему в неподходящее время.

– Да, но я понял бы, если бы отец просто разговаривал со мной. Но он же вместо этого просто грубо посылал меня и не хотел даже видеть меня.

– Ну да, твой отец – сложный человек. Но поверь, в глубине души он очень даже нежный и заботливый. Просто Джейми как-то стесняется показывать свои чувства. Он руководствуется принципу, что мужчина должен быть сдержанным и не показывать свои эмоции. Однако я видела, когда твой отец забывал о своих принципах и становился другим. Например, когда родились вы с Терренсом. Он буквально плакал от счастья.

– Прости, мама, но я не могу тебе поверить… – Эдвард резко проводит рукой по своим волосам. – Мне не надо было, чтобы он постоянно обнимал меня и все время говорил слова любви. Я хотел просто поговорить с ним и получить какой-то опыт от человека, который прожил достаточно на этом свете. Если бы отец просто со мной говорил и поддерживал меня, я бы уже был безмерно счастлив.

– Поверь мне, Эдвард, я знаю твоего отца больше двадцати лет и успела очень хорошо изучить его характер. Когда твой отец захочет, то он умеет проявлять нежность и забывает о стеснении.

– По крайней мере, ко мне таких чувств он практически не проявлял. В основном я всегда был как бродячий кот – был сам по себе и ходил где и когда угодно.

– А насколько ласковым он был со своими детьми от второго брака? Хочешь сказать, он лелеял их и разговаривал с ними обо всех проблемах и трудностях подросткового возраста?

– Ну… – запинается Эдвард, почесывая затылок. – Если честно, то я никогда не видел, чтобы отец хвалил их, показывал им свою огромную любовь и буквально зацеловывал. Но он всегда ставил их мне в пример и при каждой моей провинности говорил, что Джереми и Уильям так бы никогда не сделали, ибо они намного умнее и прилежнее меня.

– Вот видишь, даже эти ребята не всегда получали достаточно отцовской любви. Вообще-то, отцы не всегда показывают свои чувства, и многие предпочитают скрывать их. Хотя иногда и матери тоже скрывают свои чувства. Правда я не собираюсь скрывать свою любовь к своим сыновьям, которых обожаю больше жизни.

– Но если он меня и любил, то почему оскорблял, унижал и даже поднимал на меня руку? Клянусь, я никогда не делал ничего, чтобы заставить его жалеть о том, что он – мой отец! Иногда он наказывал меня незаслуженно. А при каждой моей попытке сказать правду этот человек кричал и говорил, что я не имею право так говорить с ним. Но знаешь, я еще мог бы простить ему то, что он отказывался поболтать со мной и поделиться со мной своим опытом. Но только не все его оскорбления, унижения и пощечины… Я не заслужил все это…

– Эдвард, если люди находятся в возбужденном или нервном состоянии, то они запросто могут на кого-то сорваться. Даже на тех, кого любят. Вот вспомни ситуацию со своим братом, когда Рингер сказал Терренсу, что Ракель якобы изменяет ему. Тогда он в это поверил, пришел в бешенство и начал ужасно вести себя по отношению к своей невесте. Чего тогда только не случилось… И тогда Терренс ни о чем не жалел, ибо был страшно зол и обижен. Но зато когда твой брат успокоился, он начал понимать, какие ужасные вещи сделал и мог сделать.

– Да, но у них была одна ситуация, а у меня-то другая…

– Это неважно. Я просто хочу сказать, что человек временами может не контролировать себя и срываться на тех, кто ему дорог, если тот попадется ему под горячую руку. – Ребекка пожимает плечами. – Может быть, у твоего отца была причина, по которой он все время был зол и не хотел проявлять нежность и любовь.

– Хочешь сказать, что когда отец обзывал меня, то он был из-за чего слишком зол? – слегка хмурится Эдвард.

– Да, Эдвард, – как будто что-то зная, уверенно отвечает Ребекка. – Я не сомневаюсь, что у твоего отца были какие-то проблемы, из-за которых он нервничал и злился. И давай не забывать, что твоего отца очень легко вывести из себя, ибо он довольно вспыльчивый и не умеет держать свои чувства под контролем.

– Знаешь, мама, иногда я удивляюсь, что сам не стал таким же, как он. Сам по себе я довольно спокойный и не психую без причины. Но если меня разозлить, то меня уже ничто не остановит.

– Однако в твоего отца пошел Терренс. Твой брат гораздо больше тебя похож на Джейми в плане характера. Терренс очень вспыльчивый человек и может легко выйти из себя. Я уже столько раз могла убедиться в том, что у него тоже непростой характер. Когда он был подростком, то постоянно впутывался в какие-то проблемы. Скажу тебе честно – я здорово намучилась в тот момент, когда он взрослел. А его сложный характер еще больше все усложнил.

– Но он хотя бы умеет быть заботливым… Если Терренс кого-то любит, то не скрывает его и всячески показывает это. Уверен, что он бы и жизнью пожертвовал ради кого-то близкого.

– Да, Терренс всегда был заботливым и любил своих близких людей, – скромно улыбается Ребекка. – Но когда в его жизни появилась Ракель, то я заметила, что эти черты стали проявляться намного чаще. Еще ни одна девочка не могла так сильно повлиять на него, как твоя будущая невестка. Уж в нее мой мальчик влюбился по уши.

– Не могу не согласиться. Уж в его любви к Ракель я не сомневаюсь. И после их примирения Терренс еще больше начал ценить эту девушку.

– Может, поначалу у них и кипели страсти. Но даже тогда было ясно, что они созданы друг для друга. Что если они постараются, то у них будут очень крепкие отношения. Я очень рада, что они это поняли. Рада, что мой сын выбрал такую хорошую девочку.

– Ракель и мне очень нравится. Она – чудесная и очень заботливая девушка, которая здорово подходит Терренсу.

– Но не думай, что я не люблю и твою возлюбленную, – скромно улыбается Ребекка, погладив Эдварда по голове и приобняв его. – Наталия такая же прекрасная девочка, которая всегда такая милая, женственная и мягкая.

– Да… – Эдвард поджимает губы. – Конечно…

– И помни, что если в твоих отношениях с Наталией все-таки есть какие-то проблемы, то вы должны бороться с ними вместе, а не по одиночке. Только так вы научитесь еще больше ценить друг друга и оказывать взаимную поддержку. Не забывай, что ни одни отношения не могут обойтись без ссоры. А в некоторых случаях – ты удивишься – даже полезно поспорить.

– Я знаю… – очень тихо произносит Эдвард и переводит грустный взгляд на Ребекку. – Что бы ни случилось, мы сможем разрешить наши проблемы.

– Если вдруг тебе понадобится какой-нибудь совет, ты всегда можешь обратиться ко мне. Я никогда не откажу тебе и помогу, если это будет в моих силах.

– Спасибо огромное, мама…

Эдвард со скромной улыбкой мягко гладит Ребекку по щеке, которую также целует, пока та держит его свободную руку.

– Кстати, а когда ты сказала моему отцу, что встретилась со мной, как он отреагировал? – задумчиво интересуется Эдвард.

– Он был очень рад, – скромно улыбается Ребекка. – Твой отец успокоился, когда узнал, что ты живой и невредимый. После безуспешных поисков он сильно пожалел, что выгнал тебя на улицу,

– Знаешь, а я даже рад, что ушел из его дома. Ведь оставшись я там, кто знает, что со мной было бы. Может, я бы уже никогда не встретился со своей семьей, которую хотел найти большую часть своей жизни.

– Рано или поздно мы с тобой обязательно встретились, и ты узнал о том, что у тебя есть старший брат.

– Сомневаюсь. Ведь он никогда не рассказывал мне о тебе и Терренсе. Он резко уходил от ответа на мои вопросы о чем-то, что связано с тобой. И я не понимаю, почему он так хотел скрыть от меня информацию о моей настоящей матери и то, что у него есть еще и четвертый сын.

– Ну этого я не знаю, дорогой… – пожимает плечами Ребекка. – Думаю, тебе лучше спросить об этом Джейми. Уверена, сейчас бы он точно рассказал тебе всю правду и объяснил мотивы всех своих поступков.

– Спросить отца? – округляет глаза Эдвард, резко выпрямившись и будучи настроенным очень решительно.

– Да, а кого же еще! – слегка улыбается Ребекка. – Вот если вы с Терренсом согласились бы встретиться с ним, то смогли бы очень многое узнать и понять, что на самом деле он не такой ужасный, как вы оба его выставляйте.

– Скажи, а как давно ты разговаривала с отцом? И вообще, как часто ты с ним общаешься? И каким образом? Личная встреча или телефон?

– Ну в последний раз я говорила с ним за пару дней до того, как вы с Терренсом приехали ко мне домой и остались на ужин.

– И больше он не звонил и ничего тебе не говорил?

– Да нет, ничего… – Ребекка поджимает губы. – А вообще, в последнее время мы не очень часто разговариваем. Твой отец сейчас очень занят. У него есть какие-то очень важные дела.

– Дела? По работе?

– Не знаю, наверное.

– Хм… – слегка хмурится Эдвард. – Значит, он все еще работает у Изабеллы. Даже спустя столько лет…

– Наверное, да… – пожимает плечами Ребекка. – Но мы говорим только о тебе, и Терренсе и пытаемся найти способ заставить вас перестать быть такими категоричными.

Эдвард хмурится еще сильнее и пару секунд что-то обдумывает.

– Должен признаться, меня удивляет то, что вы так хорошо общайтесь после того, как развелись со скандалом, – задумчиво отмечает Эдвард.

– Ну знаешь, Эдвард, иногда бывают вещи, которые можно простить и забыть, – немного неуверенно говорит Ребекка, крепко сцепив руки.

– Хочешь сказать, ты и правда так легко смогла простить отца за то, что он с тобой сделал?

– Ты имеешь в виду теорию Терренса, что ваш отец избивал меня?

– Вообще-то да… И если Терренс говорит правду, то почему ты общаешься с ним? Почему забыла все, что он с тобой сделал? Мой брат и то до сих пор не может забыть это, а ты уже лет десять пытаешься выставить его хорошим и невинным.

– Э-э-э… – Испуганные глаза Ребекки начинают бегать из стороны в сторону. – Я… Я не хочу об этом говорить…

– Но почему? Я же не прошу рассказать мне всю вашу с отцом историю. Я просто хочу понять, почему ты так просто простила его!

– Сынок, это уже в прошлом, – мягко говорит Ребекка, положив руку на руку Эдварда. – Зачем вспоминать то, что было? Мы живем настоящим и не оглядываемся назад.

– Неужели это так неприятно для тебя?

– Да… Для меня это ужасно неприятно. Я предпочитаю не вспоминать то, что причиняет мне огромную боль.

Несколько странное поведение Ребекки заставляет Эдварда думать, что его мама что-то знает или чего-то недоговаривает. Уж очень неуверенно она выглядит, пока говорит о чем-то, что связано с Джейми.

«Так значит, в моих сказанных Терренсу словах о том, что его могли обмануть в детстве, есть что-то правдивое, – слегка хмурится Эдвард. – Нет сомнений – мама точно что-то знает. Любая женщина не стала бы подпускать к себе человека, который избивал ее. Она слишком легко простила отца за столь ужасные вещи. Либо в этой истории все совсем не так, как я думаю, либо моя мать слишком добродушна и совсем не умеет злиться. Или же просто безумно сильно любит его и верит, что он и правда стал другим.»

– Ну хорошо… – пожимает плечами Эдвард. – Если ты не хочешь говорить, я не буду настаивать.

– Может, однажды я наберусь смелости все рассказать, – тихо говорит Ребекка. – Но не сейчас. Сейчас я не готова обсуждать то, что до сих пор ранит мое сердце.

– Я понимаю… И не буду настаивать, если для тебя это так тяжело.

Пока Ребекка мягко гладит его по голове, и немного поправляет ему волосы, Эдвард держит ее за руку и скромно ей улыбается.

– Ох, слушай, радость моя, давай не будем говорить о плохом, – предлагает Ребекка. – Не хочешь выпить со мной чашку чая и поболтать о чем-нибудь хорошем?

– С удовольствием выпью, – со скромной улыбкой пожимает плечами Эдвард.

– Наверное, надо было сразу предложить тебе что-нибудь, а я слишком увлеклась разговором.

– Все в порядке, не беспокойся. Я ведь приехал к тебе, чтобы поболтать с тобой и провести время вместе со своей матерью. – Эдвард скромно хихикает. – А не опустошать твой холодильник, как это обожает делать мой любимый братик.

– Для любимых сыновей мне ничего не жалко. Если захотите съесть все – ради бога.

– Не буду злоупотреблять твоей добротой и поэтому просто соглашусь на чашку чая.

– Хорошо, солнце мое, сейчас принесу. Чайник как раз вскипел некоторое время назад и еще не успел остыть. И заодно поищу что-нибудь сладкое специально для тебя.

Ребекка мило целует Эдварда в висок, быстро встает с дивана и направляется на кухню, чтобы сделать чай для и себя. Мужчина же с легкой улыбкой провожает свою мать взглядом, пока она не скрывается из виду. А затем он с более хмурым взглядом откидывается на спинку дивана. Но вскоре Эдварду приходиться отвлечься от своих размышлений, ибо он чувствует, как в кармане его куртки начинает вибрировать телефон. Мужчина, отрывая спину от дивана, достает его и включает экран, на котором написано, что у него есть одно входящее сообщение. А открыв его, он видит короткий текст, который заставляет его почувствовать, как сердце пропускает удар.

«Время пришло. Пришло время осуществить то, о чем я мечтаю уже долгое время. И еще раз напомню тебе, что ты никак не сможешь помешать мне осуществить задуманное. Как бы усердно ты ни защищал своих близких людей, им рано или поздно придет конец. Запомни это, мальчик мой.»

Прочитав сообщение и положив телефон обратно в карман, Эдвард медленно выдыхает и уставляет свой взгляд куда-то вдаль. А через некоторое время в гостиную заходит Ребекка, в руках держащая пару чашек с блюдцами на подносе и также небольшую тарелку с какими-то свежеиспеченными печеньями. Поставив поднос на журнальный столик, женщина протягивает Эдварду чашку, которую тот осторожно берет.

– Спасибо, – с легкой улыбкой благодарит Эдвард.

– Повезло, что у меня осталось немного печенья, – уверенно говорит Ребекка, поставив тарелку с печеньем на журнальный столик. – Можешь съесть сколько захочешь.

– Здорово!

Пока Эдвард берет пару маленьких мягких печений и съедает их, Ребекка присаживается на диван рядом с ним, берет вторую чашку с чаем, делает несколько глотков и внимательно рассматривает своего грустного сына.

– Кстати, ты выглядишь очень грустным, – отмечает Ребекка.

– Э-э-э, я? – неуверенно произносит Эдвард, держа чашку в руках.

– Может, тебя что-то беспокоит? Не хочешь рассказать, о чем ты переживаешь?

– Э-э-э… Нет… – Эдвард делает пару маленьких глотков чая. – Все в порядке…

– Неужели тебя так расстроил разговор о твоем отце?

– Да нет… Просто… Когда ты начала говорить о нем, я вспомнил годы, проведенные в его доме, и то, как буквально считал дни до своего восемнадцатилетия. Я хотел уйти именно тогда… Но так получилось, что я ушел на год раньше… Через некоторое время после моего дня семнадцатого дня рождения.

– Я прекрасно понимаю тебя, солнце мое. Но поверь своей маме, твой отец вел себя вовсе не потому, что не любил тебя. На то были причины.

– Ты уверена в этом? Может, ты просто все еще любишь его и не хочешь замечать в нем ничего плохого?

– Сынок, я и так прекрасно знаю все плохие и хорошие черты характера твоего отца и уже смирилась с этим. Но не буду отрицать, что я и подумать об этом не могла, когда у нас только все начиналось. Так всегда происходит, когда люди влюбляются. Сначала они не замечают недостатков, а потом вся правда всплывает наружу, и многие не готовы смириться с этим и принять партнера таким, как он есть.

– Я знаю, но все равно не могу поверить, что отец может быть хорошим. В этом случае я больше доверяю Терренсу, который не сомневается в том, что ничего хорошего от него ждать не стоит. Может, до встречи с братом я как-то сомневался в этом, но сейчас все больше начинаю верить, что брат может быть прав.

– Если вы хотите поскорее узнать, что произошло со мной и вашим отцом, и почему он так поступил, проглотите свои обиды, переступите через гордость и согласитесь встретиться с ним. Он ответит на все ваши вопросы и расскажет еще очень много интересного, что вам было бы интересно послушать.

– Неужели там настолько все интересно?

– Вас двоих это точно заинтересует. – Ребекка делает пару глотков чая из своей чашки.

Эдвард слегка хмурится и отпивает немного чая, сильно нервничая из-за того, что может произойти дальше, и призадумавшись над словами своей матери, которая не отрицает, что ей что-то известно, но хочет, чтобы Джейми сам раскрыл все карты.