Секреты, скрытые в шрамах

Глава 34

– Но, мама, как ты могла простить отца после такого поступка? – Эдвард мягко берет Ребекку за руки. – Мало того, что он поднял на тебя руку, так еще и ушел из семьи и вообще женился на другой! После такого ты должна была забыть о нем!

– Тебе вряд ли удастся понять это. Но поверь мне, твой отец тоже впал в ступор и был глубоко шокирован. Он и сам не думал, что со злости сделает что-то подобное, и до последнего пытался сдерживать себя. Джейми действительно было безумно стыдно за свой поступок, и он считал, что больше не может оставаться со мной. Твой отец собрал свои вещи и ушел от нас с Терренсом вместе с тобой не из-за того, что между нами прошла любовь, а из-за чувства вины. Он боялся, что может повторить подобное снова и подать своим детям плохой пример. И я его понимаю…

– Может, ты и правда покрываешь его? Что если Терренс прав, и ты не хочешь, чтобы мы плохо думали о нем и не знали той правды, которую вы так хотите скрыть?

– Мы с твоим отцом как раз хотим рассказать тебе и твоему брату всю правду и убедить вас в том, что все не так, как вы думайте. Но вы отказывайтесь выслушать нас.

– То есть, вы хотите заставить нас думать, что поднимать руку на женщину – это нормально, и мы не должны злиться на отца?

– Это часть всей правды, которую вы должны узнать.

– Нам не нужно знать больше. Мой брат не зря уверен в том, что отец жестоко обращался с тобой. И сейчас я сомневаюсь в том, что этот человек может быть хорошим. А уж поверь мне, я прожил с ним большую часть жизни и терпел его омерзительное отношение к себе.

– Однажды придет день, когда вы обо всем узнайте. И возможно, вы сможете понять, почему я смогла простить вашего отца, и зачем мы возобновили общение. Я уверена, что когда тебе и Терренсу станет все известно, вы посмотрите на отца совершенно иначе и постепенно проникнитесь к нему любовью.

– Но почему ты не хочешь рассказать мне обо всем прямо сейчас? – слегка хмурится Эдвард. – Раз уж ты рассказала про ссору, которая привела тебя и отца к разводу, то расскажи и все остальное.

– Нет, Эдвард, такое лучше рассказать тому, кто виновен в этой ситуации. Никто не расскажет тебе и твоему брату всю нашу историю намного лучше, чем Джейми. Я считаю, что только он должен объясняться с вами. А мне останется лишь подтвердить его слова и добавить что-то от себя.

– Ох… – с прикрытыми глазами медленно выдыхает Эдвард. – Ладно… Тогда ответь мне на один вопрос, который не дает мне покоя… Скажи, а в тот день, когда вы с отцом поругались, Терренс был с вами? Он случайно не становился свидетелем вашей ссоры?

– Да, в тот день он наблюдал нашу ссору. От испуга твой брат громко плакал и кричал. Как будто Терренс понимал, что его мама с папой находятся на грани расставания. А когда отец ушел, то я еще долго не могла успокоить его.

– А ты как думаешь, он был привязан к отцу или нет?

– Да, Терренс тогда был сильно привязан к отцу и всегда крутился возле него. А стоило ему заговорить, как он начал спрашивать про папу. Поначалу мне приходилось искать какие-то оправдания его отсутствию. Но когда он подрос, пришлось подобрать слова, чтобы объяснить ему, что папа больше не живет с нами.

– И как он отреагировал?

– Не верил, впадал в истерику, требовал отвести его к папе… Так происходило долгое время, но в какой-то момент он резко перестал интересоваться им. Я подумала, что он как-то смирился с этим, но стоило мне как-то заговорить о Джейми, так Терренс начинал говорить о нем не самые хорошие вещи. После того случая я стала замечать, что его любовь ко мне стала сильнее. Он будто бы стремился защитить меня ото всех и всего.

– А что, по-твоему, могло так резко заставить его обозлиться на отца? Он что-нибудь говорил тебе?

– Не знаю, сынок, Терренс всегда отказывался говорить, почему он сменил милость на гнев. Но лично я всегда думала, что он разозлился на Джейми, ибо он бросил нас, когда мы едва концы с концами сводили. – Ребекка на секунду бросает взгляд на окно. – Не запомнил же он ту ссору и пощечину отца… Ему было всего три года. А в младенчестве дети почти ничего не помнят.

– Э-э-э… Оказывается, что запомнил…

– Запомнил? – слегка хмурится Ребекка. – Что ты хочешь сказать?

– Ну… – Эдвард резко выдыхает и медленно переводит взгляд на Ребекку, слегка прикусив губу. – Просто некоторое время назад Терренс рассказал мне то же самое, что и ты сейчас. Он помнит отцовскую пощечину и то, как этот человек уходил. Кажется, Терренс запомнил, что у отца тогда был черный чемодан, цвет которого потерял свою яркость.

– Надо же… – Ребекка прикрывает рот рукой, округлив глаза. – Это действительно так… Джейми ушел из дома с вещами именно в черном чемодане. Значит, именно поэтому Терренс так ненавидит отца?

– Возможно… – Эдвард сцепляет пальцы рук.

– Но если он помнит это, то почему никогда не рассказывал мне об этом? – недоумевает Ребекка. – Я всегда думала, что он не запомнит ту ссору и не вспомнит, когда именно ушел его отец!

– Наверное, для него это был настолько огромный шок, что он до сих пор все помнит.

– Нет, подожди, здесь все равно получается какая-то неразбериха. Если Терренс помнил о том конфликте, то почему он несколько лет после этого просил отвести его к папе? Ведь он должен был невзлюбить или бояться его, как мне кажется. Но это произошло потом.

– Может, вспомнил как раз в то время?

– Э-э-э… Да… Думаю, ты прав… – Ребекка на пару секунд призадумывается, приложив палец к губе. – Думаю, мне нужно поговорить с Терренсом и узнать все, что он помнит. Может, я все-таки смогу заставить его рассказать причину, по которой он так злится на отца.

– Думаешь, он захочет говорить об этом?

– Ну раз он рассказал тебе о своем воспоминании, то я думаю, надо приложить немного усилий, чтобы заставить его объяснить причину ненависти.

– Может быть… – пожимает плечами Эдвард. – Может быть…

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Ребекка смотрит куда-то в сторону, а Эдвард наблюдает за ней с грустью во взгляде и мягко гладит ее по руке, которую затем берет в свои руки, заставив ее скромно улыбнуться. А потом женщина немного поправляет своему сыну волосы и мило целует его в щеку, нежно приобняв за плечи.

– Ладно, солнце мое, давай не будем говорить о плохом, – предлагает Ребекка и бросает короткий взгляд на гитару, которая лежит на кровати рядом с Эдвардом. – Может, ты сыграешь что-нибудь для своей мамы?

– Э-э-э… – запинается Эдвард, слегка прикусив губу. – Сыграть для тебя?

– За эти несколько месяцев я ни разу не слышала, как ты играешь и поешь. Я прекрасно знаю, как играет Терренс, но пока что не слышала тебя и не могу оценить, насколько ты талантлив.

– Думаю, в этом Терренсу нет равных, – скромно улыбается Эдвард. – У него потрясающий сильный голос, и он отлично играет на гитаре. Он был рожден стать звездой музыкального бизнеса.

– Ну уж он точно не сомневается в себе, – скромно хихикает Ребекка. – Твой брат всегда держится очень уверенно и никогда не сомневался, что он хорош во всем. Любит абсолютно все, что касается его: внешность, таланты, заслуги…

– Хотел бы я быть таким же уверенным… И таким же талантливым…

– Уверена, что ты ничуть не хуже своего брата и также обладаешь превосходными навыками игры на гитаре и пения. И чтобы я убедилась в том, то я предлагаю тебе сыграть что-нибудь для меня. Может, у меня нет музыкального образования, но слухом я никогда не была обделена.

– Ну ладно… Если ты так хочешь, то я сыграю для тебя…

Эдвард берет в руки гитару и какое-то время думает над тем, что ему исполнить, прижимая инструмент к себе. А когда наконец определяется, то немного неуверенно начинает ее наигрывать, заставив Ребекку искренне улыбнуться. Женщине уже очень нравится то, как красиво поет ее младший сын и играет на гитаре. То, как виртуозно он перебирает струны и берет аккорды, даже если выглядит немного зажатым…

Иногда кажется, что Эдвард особо не напрягается, пока играет на гитаре, и будто не вынужден внимательно следить за тем, где расположены его пальцы на грифе, и какие струны он затрагивает. МакКлайф-младший играет совершенно легко и непринужденно. Его руки будто сами знают, что делать, и мужчина управляет ими с помощью силы мысли. А какой у него изумительный голос! Будь мужчина музыкантом, у него определенно было бы много поклонников, которые были бы в восторге от мягкого, мелодичного тембра, что прекрасно сочетается с приятной мелодией, которую он наигрывает.

Играя на этой гитаре, которая звучит намного лучше, чем та, что была у Виктории, Эдвард продолжает чувствовать некую тесную связь со своим отцом и вспоминать некоторые хорошие моменты, связанные с ним. Он не знает, происходит ли это потому, что этот инструмент принадлежит Джейми. Однако мужчине безумно сильно нравится чувствовать эту необъяснимую связь и получать удовольствие от игры на этой гитаре. Это чувство согревает ему душу и заставляет почувствовать себя чуточку счастливее и хотя бы на время забыть обо всех проблемах.

Спустя две или три минуты Эдвард заканчивает исполнять эту песню и доигрывает последние аккорды, гораздо медленнее перебирая нужные струны и наблюдая за Ребеккой, все время восхищенно слушающую своего сына и с широкой улыбкой раскачиваясь в такт мелодии, что приходится ей по душе. Если поначалу мужчина играл немного неуверенно, то к концу песни он немного раскрепостился и начал играть намного лучше. И тот факт, что его мать хлопает ему после того, как он проводит пальцами по всем струнам, только больше вселяют в него уверенность.

– Боже, дорогой, это было потрясающе! – восхищенно восклицает Ребекка. – Я в восторге!

– Спасибо большое, – скромно улыбается Эдвард. – Тебе и правда понравилось?

– Ты еще спрашиваешь! Да я готова слушать тебя вечно! Эдвард, ты невероятно талантлив! У тебя изумительный голос, а твоя игра на гитаре выше всех похвал. Не понимаю, почему ты жутко стеснялся петь и играть для меня. Ведь ты играешь так же здорово, как и твой брат.

– Да, порой я и правда немного не уверен в себе… Даже мечтая выступать как музыкант на сцене, я боюсь, что просто не смогу сделать это из страха перед кучей людей.

– Перестань, сынок, как ты можешь сомневаться в своем таланте и понижать свою самооценку? Бери пример с Терренса, который никогда ни в чем не сомневается и знает, что он лучший. Или с твоего отца, который хоть и не увлекался музыкой серьезно, но играл потрясающе и сам понимал это.

– Кстати, об отце… – Эдвард с легкой улыбкой на лице переводит взгляд на гитару и медленно проводит по ней рукой. – Знаешь, когда я играю на этой гитаре, то чувствую что-то особенное. Какую-то связь, которая согревает мне душу… Мне трудно объяснить, что именно я чувствую, но это безумно приятно… Я чувствую себя счастливым, пока играю на ней…

– Это ведь гитара твоего отца, и ты думаешь о нем, пока играешь. Думаю, в глубине души ты все равно скучаешь по нему.

– Да, не могу отрицать… – тихо вздыхает Эдвард. – Я и правда скучаю по отцу… Хоть он никогда не любил меня, я все равно тоскую по тем временам… Хотя бы благодаря тем очень редким моментам, когда отец все-таки проявлял ко мне какую-то любовь и даже разговаривал. Я почти не помню их, но точно знаю, что они происходили.

– Меня радует, что хотя бы ты не так категоричен, как твой брат. Мне кажется, если очень захотеть, то тебя можно будет убедить согласиться поговорить с ним и попробовать наладить отношения.

– Я хотел бы простить его, но думаю, что не смогу… Слишком сильны те обиды, которые я держу в себе уже многие годы. Для меня это было бы тяжело, даже если бы отец и сказал, что жалеет.

– Я все понимаю, сынок, но уж постарайся как-нибудь. Он – твой отец, и ты не должен избегать его. Хотя бы просто выслушай его. А уж потом ты решишь, прощать его или нет. Я всего лишь хочу, чтобы вы с Терренсом знали всю правду.

– Может, однажды я и смогу решиться на этот разговор. Но не в ближайшее время точно.

– Ах, Эдвард, сынок… – Ребекка с грустью во взгляде мягко гладит Эдварда по руке и спине.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, во время которой Эдвард, слегка сгорбившись, уставляет свой взгляд в одной точке. А затем Ребекка окидывает взглядом всю комнату и останавливает его на сумке своего младшего сына.

– Ох, ладно, поговорим об этом потом, а сейчас тебе лучше разобрать свои вещи, – задумчиво говорит Ребекка. – Справишься до ужина? Пока ты здесь, я приготовлю что-нибудь.

– Да, конечно, – с легкой улыбкой кивает Эдвард. – Это не займет много времени.

– Хорошо, тогда располагайся и чувствуй себя как дома. Можешь пользоваться всем, чем захочешь.

– Понял, спасибо огромное.

Ребекка с легкой улыбкой мило целует Эдварда в висок и гладит его по щеке. А затем она встает с кровати, выходит из комнаты и закрывает за собой дверь. Спустя пару секунд мужчина окидывает взглядом всю комнату и тихо вздыхает. А затем его взгляд останавливается на гитаре его отца, по которой медленно проводит рукой.

– У меня еще никогда не было столь потрясающей гитары, – тихо говорит Эдвард. – Я сделаю ее своей самой важной вещью. Буду хранить эту гитару так, словно это самый дорогой бриллиант на свете. Даже в порыве гнева я ни за что не разобью эту гитару.

Эдвард тяжело вздыхает и бросает взгляд на свою еще не разобранную сумку.

– Мне жаль, что так и не смог простить тебя до твоей гибели, – с грустью во взгляде говорит Эдвард. – Папа… И не знаю, смогу ли я набраться смелости сказать кому-то о том, что с тобой произошло. Ни мама, ни Терренс не смогут вечно думать, что ты все еще живой и живешь с Изабеллой и Джереми с Уильямом. Однажды им придется узнать, что тебя уже нет в живых. Кое-кто по имени Майкл точно захочет сделать это рано или поздно.

Эдвард снова вздыхает и на несколько секунд ложится на кровать, задрав руки над головой, уставив свой грустный взгляд в потолок и наслаждаясь невероятно мягким матрасом, на котором все тело мгновенно расслабляется.

– Ох, ладно… – произносит Эдвард, медленно поднимаясь, и слегка хлопает себя по щекам. – Надо разобрать свои вещи прямо сейчас. А то я запросто могу проваляться на кровати до самого утра.

Эдвард медленно встает с кровати, подвигает свою сумку поближе к себе, расстегивает ее и начинает разбираться со своими вещами. Он раскладывает всю одежду в большом шкафу, где после этого остается еще очень много места. А параллельно мужчина кладет кое-какие мелкие вещички на тумбочке рядом с кроватью и письменном столе. Постепенно комната становится все приятнее и комфортнее, и МакКлайф-младший все больше начинает привыкать к новому, более шикарному месту, в котором он будет жить.

Глава 3

5

Наступил новый день. Хелен и Джессика прогуливаются по городу и в основном обсуждают проблемы Питера и его нынешнее плачевное состояние. Девушки все больше теряют надежду помочь своему другу и узнать, что стало причиной его страданий, о которых он так не хочет говорить.

– Похоже, нет надежды, что мы сможем помочь Питеру, – с грустью во взгляде говорит Джессика.

– С каждым днем я все больше теряю надежду, что ему можно помочь, – тяжело вздыхает Хелен, крепко вцепившись в ремешок своей сумки, что висит у нее на плече. – Я знаю, что должна помочь ему, но у меня нет никаких идей…

– Согласна, зря мы надеемся, что однажды встретим его друзей и попросим у них помощи.

– Я знаю… Осознание того, что мы ничего уже не сможем сделать, убивает меня. Даже при огромном желании не сдаваться я понимаю, что бессильна перед тем, что так стремительно убивает Питера.

– Но с другой стороны, если мы окончательно сдадимся и позволим ему и дальше губить себя, то можем однажды потерять его. Кто знает, до чего может довести эта депрессия и привычка резать себя по причине и без.

– Боже, твои слова для меня словно нож в сердце… – тихо говорит Хелен, приложив руку к сердцу и медленно выдохнув. – Я не знаю, что буду делать, если потеряю столь близкого для меня человека. Моя жизнь просто лишится смысла… Никто не сможет заполнить ту пустоту, которая появится в ней после потери Питера.

– Знаешь, подруга, мне иногда кажется, что ты переживаешь за него намного больше, чем я, – слегка хмурится Джессика. – Нет, я понимаю, что мы с тобой его друзья и хотим ему помочь, но ты слишком уж сильно за него волнуешься. Прямо-таки готова пожертвовать своим временем, чтобы заботиться о нем как о ребеночке.

– Ах, Джесс, ты же знаешь, что для меня Питер всегда был очень близким человеком и самым лучшим другом. – Хелен тяжело вздыхает и окидывает взглядом окружающую ее обстановку. – Я знаю многих мужчин, но ни с кем не было так хорошо, как с ним. Этот мужчина будто всегда знал, как сделать так, чтобы мне стало лучше, и никогда не бросал меня в трудную минуту. Мне надо было только позвонить ему и сказать «помоги» – и он тут же примчался бы ко мне. И теперь я тоже хочу помочь ему, но не знаю как это сделать, ибо Пит ничего не хочет говорить и закрылся от меня.

– Я тоже хочу помочь ему. Но я никогда не видела, чтобы кто-то беспокоился о своих друзьях так сильно, как ты. Да, помогать друзьям и поддерживать их – самое важное в дружбе. Но нельзя же забивать на все и посвящать себя только лишь одному человеку.

– Ты не понимаешь, Джессика… – качает головой Хелен. – Просто ты никогда не встречала столь удивительного мужчину, ради которого тебе захотелось бы душу продать. И который вон из кожи бы полез, чтобы сделать тебя счастливой.

– Господи, Хелен, нельзя же заставлять свой мир крутиться лишь вокруг Питера. На свете полно других мужчин, которые могли бы быть намного лучше и не страдать из-за депрессии по неизвестной причине.

– Настоящие друзья не бросают в беде, даже в самом тяжелом случае… Даже когда кто-то замыкается в себе… Вот и я не собираюсь бросать Питера! Я знаю, что нужна ему, даже если он об этом не говорит! Сердце подсказывает мне, что мне нужно быть с ним, чтобы не дать ему сделать глупости.

– Ты уже ничего не сможешь сделать, пойми это! – уверенно отвечает Джессика. – Питер на дне! Его уже не спасти! И мы никогда не найдем его друзей, которые, наверняка, и сами не знают, что с ним делать.

– Не смей так говорить про него! – немного хмуро бросает Хелен. – Мы еще можем спасти Питера! Надо только верить, что выход будет найден! Может, нам еще повезет, и мы однажды встретим его друзей и попробуем объяснить всю ситуацию.

– Ну знаешь, я уже не думаю, что это возможно. От того, что мы с тобой посмотрим все фильмы с участием того актера, ничего не изменится. Его имя никак не поможет нам встретить его или второго дружка Роуза на улице.

– Знаешь, подруга, хоть я и начинаю быть уверенной в том, что этот случай безнадежный, мне кажется, что чудо случается тогда, когда ты его не ждешь. Если мы перестанем ждать и надеяться, то в последний момент обязательно случится что-нибудь хорошее.

– Ну да, этот актеришка свалится с небес тебе на голову, и ты сможешь поговорить с ним о состоянии Роуза. Очнись, подруга! Волшебство случается лишь в кино!

– Я должна сделать это, Джессика! – тяжело вздыхает Хелен, с жалостью во взгляде смотря на Джессику. – Должна спасти Питера! Я умру, если потеряю его! Этот мужчина – это то, ради чего я живу на этом свете! И ради его спокойствия и счастья я готова пойти на все. На все, подруга…

Джессика слегка хмурится и переводит взгляд на Хелен, чья слишком сильная забота и обеспокоенность состоянием Питера вызывает у нее массу вопросов.

– Хелен, скажи мне честно: ты реально испытываешь к Питеру только дружеские чувства? – уверенно интересуется Джессика. – Или ты чувствуешь к нему что-то большее?

Хелен, слегка занервничав и побледнев, удивленно смотрит на Джессику, а ее глаза начинают бегать из стороны в сторону.

– Э-э-э, Джесс, что за вопрос? – слегка дрожащим голосом недоумевает Хелен. – Э-э-э… С чего бы вдруг? Почему ты думаешь, что я могу испытывать к Питеру что-то большее?

– Ну… Просто ты так сильно переживаешь за него… И из-за этого мне порой кажется, что Питер интересует тебя не только как друг, но и как мужчина. У меня есть подозрения, что ты влюблена в него, но не хочешь признаваться…

– Нет… – Хелен резко отводит взгляд в сторону. – Ты ошибаешься… Я не влюблена в Питера…

– Ах, подруга, мне кажется, что ты сейчас нагло врешь, – с загадочной улыбкой качает головой Джессика. – Я ведь не слепая – вижу, как у тебя горят глаза, когда ты смотришь на него. И с каким трепетом ты говоришь о нем…

– Джессика, прошу тебя, перестань нести чушь, – устало говорит Хелен, неуверенно посмотрев на Джессику. – Я люблю Питера исключительно как друга… Как самого лучшего и самого близкого друга, который занимает особое место в моем сердце.

– Честно говоря, я уже давно подозреваю, что ты неравнодушна к Питеру. Но только сейчас решилась спросить об этом напрямую.

– Это всего лишь твои подозрения. Мы с Питером просто хорошие друзья.

– Да ладно тебе, Хелен, подумай об этом! Может, твоя бабушка не зря без конца говорит тебе, что ты должна присмотреться к Питеру как к мужчине. Уверена, что она спит и видит, как ты становишься женой этого блондина и окружена любовью и заботой.

– Бабушка просто волнуется, что мне уже двадцать четыре, но я до сих пор не замужем и даже ни с кем не встречаюсь. Вот она и сватает мне Питера, считая его самым лучшим из всех моих знакомых мужчин. Ей казалось, что я выйду замуж намного раньше, но я предпочла не торопиться, выучиться и найти работу.

– Неужели ты боишься, что он отвергнет тебя так же, как и всех тех девушек, которые хотели встречаться с ним?

– Джессика, перестань! Конечно, подозрительно, что Питер так легко отшивает всех девчонок и отказывается заводить отношения. Но это может быть его выбор. Он хочет быть один – и я не сужу его за это.

– Эх, чувствую я, что ты влюблена в этого парня, – загадочно улыбается Джессика. – Если не говорить о его поведении, Питер очень даже симпатичный. Светловолосый, высокий, стройный, накаченный… Не зря же столько девчонок хотели встречаться с ним…

– О, господи, подруга, ты просто неисправима…

Хелен и Джессика в этот момент подходят к какому-то кафе, куда они хотели зайти. Однако когда они подходят уже довольно близко к нему, то из него спокойно выходят Терренс и Даниэль, что-то очень увлеченно обсуждая между собой, а после этого встают рядом со входом и продолжают разговаривать. Хелен резко останавливается и переводит взгляд сначала на Даниэля, а потом и на Терренса, слегка прищурившись и нахмурившись. Но уже через несколько мгновений она начинает слегка нервничать и понимать, что их лица ей очень знакомы, стоя на том же месте как вкопанная и потрясенным взглядом рассматривая друзей. Джессика сразу же замечает, что с ее подругой что-то не так, подходит к Хелен и проводит рукой перед лицом подруги со словами:

– Эй, Хелен, с тобой все в порядке? Почему ты остановилась?

– Джесс, я вроде бы говорила, что чудо может появиться тогда, когда его не ждешь, – медленно переведя взгляд на Джессику и будучи немного взволнованной, отвечает Хелен.

– Ну да…

– Думаю, это чудо случилось. – Хелен переводит взгляд на Терренса и Даниэля. – Посмотри на тех двоих, что сейчас стоят рядом со входом в кафе. Которые смеются над чем-то.

Джессика сначала вопросительно смотрит на Хелен, а затем переводит взгляд на Терренса и Даниэля, пока что не понимая, чем они так привлекли ее подругу, которая резко побледнела.

– Что, понравились ребята? – хитро улыбается Джессика. – Решила на время все-таки забыть Роуза и обратить внимание на кого-то другого? Хороший выбор, должна тебе сказать! Те парни просто красавчики!

– Я не об этом, Джессика! – взволнованно восклицает Хелен. – Посмотри на них повнимательнее! Ничего не замечаешь? А?

Джессика на секунду закатывает глаза, но все же рассматривает Даниэля и Терренса намного лучше. И через несколько секунд до нее наконец доходит, что по крайней мере, черноволосый высокий мужчина выглядит очень знакомым.

– Хелен… – произносит Джессика, прикрыв рот рукой. – Слушай, тот человек кажется мне таким знакомым… Который с черными волосами и в черной одежде… Где-то я уже видела этого парня! Только не могу вспомнить где…

– Джесс, это тот самый актер, про которого мы с тобой говорили! – чуть громче восклицает Хелен, став еще более взволнованной.

– Что? Тот самый актер? – Джессика уставляет свои удивленные, слегка округленные глаза на Терренса. – Хелен, ты точно уверена в этом? Может, ты уже начала потихоньку сходить с ума, и тебе кажется, что там стоит тот актер?

– Нет, Джесс, я точно знаю, что это он! Тот черноволосый мужчина – тот актер, которого мы с тобой ищем! Он ничуть не изменился с тех времен, когда снимался в «American Love Affair» в роли Мэйсона Хьюстона. Все то же самое: волосы, улыбка, ухмылки! Может быть, он только стал намного выше и более мужественным.

Джессика слегка хмурится и с недоверием получше начинает всматриваться в лицо Терренса. Пока он о чем-то увлеченно разговаривает с Даниэлем, тоже не обращающий внимания ни на что вокруг. И девушке нужно около трех или пяти секунд, чтобы понять то, что Хелен говорит чистую правду, и они все-таки встретили того человека, который им нужен.

– Слушай, подруга, ты права! – с широко раскрытым ртом восклицает Джессика. – Это действительно он! Тот самый Мэйсон! Тот, за кого все девчонки были готовы глотку перегрызть!

– Да, Тэйлор, наконец-то ты вспомнила! – восклицает Хелен, скрестив руки на груди. – Хотя бы на этот раз твоя забывчивость не подвела тебя.

– Да ладно тебе ворчать! – Джессика хитро улыбается, продолжая рассматривать Терренса с головы до ног. – Слушай, Маршалл, а этот парень очень даже ничего… Такой уверенный, гордый… Есть в нем какая-то, что называется, порода… Очень сильно цепляет…

– Согласна, держится этот актер очень уверенно… – Хелен с легкой улыбкой прикусывает губу. – И я должна признаться, что этот парень безумно красив. В жизни он еще неотразимее, чем на экране…

– Эх, жаль, что он помолвлен… А то ты могла бы познакомиться с ним и попробовать обрести шанс на удачу в личной жизни. Сколько бы девчонок тебе завидовало, ибо ты заполучила бы такого неотразимого красавчика, который способен свести с ума любую.

– Джессика, прекрати говорить глупости! – хмуро бросает Хелен. – Ты как моя бабушка – сватаешь меня всем парням, которых я знаю. И Питеру, который для меня исключительно друг, и тому актеру, который счастлив с какой-то фотомоделью…

– Ладно-ладно, так и быть, будем думать о твоей личной жизни потом… – Джессика переводит взгляд на Хелен. – Ведь я могу поздравить тебя – ты добилась своего и все-таки встретила этого актера.

– Ну вот, а ты говорила, что мы не найдем его… Вот и тот самый вокалист группы, из которой ушел Питер! А раз так, значит, дело начинает продвигаться вперед.

– Ты победила – я признаю это! – приподнимает руки Джессика и переводит взгляд на Даниэля, стоящего к ней спиной. – Ну окей, а что насчет второго парня, который пониже этого актера и одет в серую куртку? Лично я его не знаю!

– Я тоже не знаю… – начав внимательно смотреть на Даниэля, задумчиво говорит Хелен. – Хотя… Лицо этого парня мне тоже знакомо… Такое чувство, будто я уже видела его раньше…

– Не могу быть уверена на все сто процентов, но что если этот парень – еще один участник группы Питера? Может, именно с тем чуваком и поссорился твой любимый блондин?

– Может быть… Хотя на вид он какой-то холодный и жесткий… Не нравится мне его не слишком добрый взгляд…

– Слушай, а ты вообще не помнишь, как выглядел тот парень, с которым дружил Питер? Ты же видела его несколько раз и могла бы запомнить!

– Помню только то, что у него темные волосы…

– Ну у этого парня тоже темные… Красивый цвет, кстати… Темный шоколад…

– Да, верно… Только если этот парень и оказался бы тем самым Даниэлем, то я не понимаю, что может быть общего у него и такого мягкого и добродушного парня, как Питер? Как они могли дружить, если на вид совершенно разные?

– Ну знаешь, противоположности иногда притягиваются… – задумчиво говорит Джессика. – А может, они и не дружили особо. Просто хорошо поладили и общались ради интереса к музыке и совместной работы в группе.

– Может быть… Однако сейчас вам важен вовсе не он, а тот актер. Уж он-то точно может рассказать нам все, что знает о состоянии Питера.

– Ладно, раз мы встретили этого актера, то что будем делать? – резко выдыхает Джессика и скрещивает руки на груди. – Такого классного шанса поговорить с ним у нас уже может не быть! Не каждый день встретишь на улице исполнителя роли Мэйсона Хьюстона из «American Love Affair»!

– А какие могут быть вопросы? – удивляется Хелен. – Мы сейчас же подойдем к этому человеку и поговорим с ним.

– Что? – слегка приоткрывает рот и выгибает брови Джессика. – И что ты собираешься ему сказать?

– Я найду что. Самое главное – подойти к нему и объяснить, кто мы такие. А если пойдет речь о Питере, то он быстро пойдет с нами на контакт.

– Ну что ж… – пожимает плечами Джессика. – Раз мы встретили его, то надо воспользоваться шансом.

– Да, пошли прямо сейчас! Не будем терять времени! Давай-давай, шевелись, пока они не ушли отсюда!

С этими словами Хелен резко хватает Джессику за руку и тащит ее за собой в ту сторону, где сейчас находятся Терренс и Даниэль.

– Э-э-э, простите, пожалуйста! – громко говорит Хелен.

Терренс и Даниэль останавливаются и разворачиваются к взволнованным блондинке и брюнетке.

– Да? – окликается Терренс. – Вы нас звали?

– Да! – уверенно кивает Хелен. – Простите, если мы беспокоим вас, но вы случайно не играйте в группе «Against The System»?

– Ну да, я играю в этой группе, – без эмоций на лице пожимает плечами Терренс. – Главный вокалист…

– Э-э-э, и я тоже в этой группе состою… – немного неуверенно говорит Даниэль.

– Вы тоже? – искренне удивляется Хелен, переводит взгляд на Даниэля и пару секунд изучает его лицо, слегка нахмурившись. – Э-э-э, простите, сэр, а вас случайно не Даниэль зовут?

– Случайно да, – уверенно отвечает Даниэль. – Даниэль Перкинс, если быть точнее. Бас-гитарист «Against The System».

Хелен и Джессика с округленными глазами и слегка приоткрытыми ртами переглядываются между собой, все больше начиная радоваться, что дело начинает продвигаться все дальше и дальше.

– Простите, милые девушки, а в чем дело? – слегка хмурится Терренс. – Если вы хотите узнать новости о нашей группе и новой музыке, то пока мы не можем ничего сказать.

– Нет-нет, мы вовсе не об этом… – качая головой, слегка взволнованно отвечает Хелен. – Мы хотели бы обратиться к вам с другой просьбой.

– Скажите, вашего барабанщика зовут Питер? – интересуется Джессика. – Питер Роуз… Такой высокий парень с блондинистыми волосами…

– Да, это наш барабанщик, – кивает Даниэль, вопросительно рассматривая Хелен и Джессику.

– А зачем он вам нужен? – слегка хмурится Терренс.

– Нам нужен не он, а вы! – уверенно заявляет Джессика. – Мы искали вас, участников группы, в которой он играет!

– Мы нужны вам? – искренне удивляется Даниэль.

– Пожалуйста, молодые люди, выслушайте нас. Мы вам все объясним… Это очень важно для нас обеих и вашего барабанщика.

– Для начала мы представимся: меня зовут Хелен Маршалл, – представляется Хелен и указывает на Джессику, стоящую рядом с ней и обеими руками сжимающую ремешок своей сумки. – А это Джессика Тэйлор. Мы – подруги вашего барабанщика Питера, которые разыскивали вас, чтобы поговорить об этом парне.

Даниэль с Терренсом переглядываются между собой и слегка хмурятся, не до конца понимая, что от них хотят эти девушки, ибо из-за волнения они пока что не смогли объяснить все гораздо понятнее. Однако МакКлайф-старший прекрасно помнит, как его друг уже упоминал имя Хелен, когда они приехали на встречу с Джорджем Смитом. И у них появляется подозрение, что они все-таки встретили ту, о которой говорил их менеджер.

– Хелен Маршалл? – слегка хмурится Даниэль, получше присмотревшись к Хелен. – Простите, девушка, а мы раньше с вами не встречались? Ваше лицо кажется мне знакомым…

– Мне тоже знакомо ваше… – задумчиво отвечает Хелен и хмурится еще сильнее. – А это случайно не вы были с Питером в тот день, когда я однажды встретила его?

– Да… Это был я… Значит, это вы – Хелен, та самая подруга Питера?

– Все правильно, это я… И я думаю, Питер рассказывал вам про меня не один раз.

– Я и правда слышал про вас, хотя этот парень не был слишком разговорчив, когда речь шла о его подруге.

– Я так и подумала, – едва заметно улыбается Хелен, сложив руки перед собой. – Но зато вы теперь знайте, что я – Хелен Маршалл, подруга вашего барабанщика.

– Теперь это точно! – Даниэль переводит взгляд на Терренса и слегка хлопает его по плечу. – Чувак, это та самая Хелен, про которую я тебе рассказывал! Вот она – подруга Питера!

– Это она? – удивляется Терренс. – Значит, ты говорил именно об этой Хелен?

– Да, именно о ней я и говорил!

– Постой, неужели ты хочешь сказать, это именно она говорила с Джорджем по телефону?

– Э-э-э, Джорджем? – немного неуверенно уточняет Хелен. – Если вы говорите про вашего менеджера, то с ним говорила именно я.

– Вы? – удивляется Даниэль.

– А Питер разве не смог ответить на звонок? – слегка хмурится Терренс. – Почему с ним говорили вы?

– Он не захотел. – Хелен опускает взгляд вниз и скрещивает руки на груди.

– Не захотел? – округляет глаза Даниэль.

– Да, он сказал, что его телефон звонил уже долгое время, но не хотел брать. Только после того, как я настояла, Питер позволил мне ответить на звонок и узнать, кто это. Мне ответил какой-то грубоватый мужчина, который представился Джорджем Смитом. Он подумал, что я – одна из тех девчонок, с которыми он тусуется в клубах. И я не думаю, что этот мужчина поверил, когда я сказала, что Пит оставил свой телефон у меня дома. Впрочем, ему было важно лишь то, чтобы я сказала ему, что он должен приехать в агентство на встречу с его группой и их менеджером.

– И вы передали? – интересуется Терренс.

– Передала, правда Роуз наотрез отказывался ехать на ту встречу, ибо не хотел ругаться с Даниэлем и наплевал на группу, которую покинул в своих мыслях. Но я смогла уговорить его сделать это и даже лично отвезла его в студию, чтобы он не передумал и не позволил тому Джорджу заявиться к нему домой и устроить ему бог знает что.

– Значит, вы были с ним, когда приехали в агентство? – удивляется Даниэль. – Но почему мы не видели вас вместе?

– Питер пошел на встречу один, а я ждала его на своей машине возле здания агентства. А когда он поговорил с вами, то я отвезла его домой и узнала все, что вам сказал менеджер.

– Что ж, теперь мы знаем, что Джордж не врал, когда говорил про вас… – задумчиво говорит Терренс. – И хорошо, что вам удалось уговорить его поехать. А иначе бы Смит устроил Питеру что-то, что было бы намного хуже, чем то, что вытерпели от него мы трое.

– Послушайте, парни, нам с Хелен очень нужна ваша помощь или хотя бы совет, – вежливо говорит Джессика. – Мы хотим знать все, что вам известно о состоянии Питера, и о том, что могло бы с ним происходить.

– Нам важна любая мелочь, ибо мы хотим сделать все, чтобы спасти его, – уверенно добавляет Хелен. – Пожалуйста, помогите нам прояснить эту ситуацию.

– Знайте, девушки… – переглядывается с Даниэлем Терренс. – Если честно, то мы тоже хотели бы расспросить вас кое о чем. У нас есть к вам много вопросов, чтобы прояснить очень многое из того, что нам пока что неизвестно.

– Да, конечно, мы готовы ответить на все ваши вопросы, – бросив взгляд на Хелен, которая кивает, уверенно отвечает Джессика. – Где мы можем поговорить?

– Э-э-э, давайте зайдем в кафе? – немного неуверенно предлагает Даниэль. – Мы вышли оттуда несколько минут назад, но раз уж нас настигла такая удача, то можно вернуться туда, сесть за столик и поговорить.

– Да, мы как раз туда собирались, – пожимает плечами Хелен.

– Хорошо, тогда не будем терять время, – уверенно предлагает Терренс.

Через пару секунд все четверо разворачиваются и направляются в сторону кафе. Пока Терренс и Даниэль идут сзади, Джессика и Хелен находятся впереди.

Спустя несколько секунд все четверо заходят в кафе, быстро находят свободный столик возле окна и садятся на него: Терренс и Даниэль удобно устраиваются напротив Хелен и Джессики, положившие свои сумки рядом с собой. Они быстро окидывают взглядом весь наполовину заполненное кафе перед тем, как Хелен переводит взгляд на Терренса и решает неуверенно начать разговор:

– Э-э-э, простите, сэр, но к сожалению, мы с Джессикой забыли ваше имя… Давно не смотрели фильмы с вашим участием… Не могли бы ли вы представиться?

– Без проблем, – с легкой улыбкой вежливо отвечает Терренс. – Терренс. Терренс МакКлайф.

– Ну а меня вы уже знайте, поэтому я не буду снова представляться, – задумчиво говорит Даниэль. – Но если что, то я – Даниэль Перкинс…

– Да, мы запомнили, мистер Перкинс, – слегка улыбается Джессика. – Но хочу сразу предупредить вас, что у меня с детства проблемы с памятью. Так что если я буду спрашивать, как вас зовут, не обижайтесь, пожалуйста.

– Думаю, мы можем называть друг друга по имени. Лично я не возражаю…

– Согласен, так будет намного лучше, – уверенно соглашается Терренс.

– Ну хорошо, раз вы так хотите… – пожимает плечами Джессика.

– Вы уж простите, что мы забыли ваше имя, Терренс, – виновато говорит Хелен. – Мы обе прекрасно помним ваше лицо, потому что очень любим фильм «American Love Affair», где вы играли Мэйсона. Но вот ваше имя мы, к огромному сожалению, забыли… Не читаем финальные титры и редко следим за новостями из шоу-бизнеса…

– Все в порядке, можете не извиняться, – с легкой улыбкой машет рукой Терренс.

– Ну ладно, давайте не будем терять время и поговорим про Питера, – сложив руки на столе, уверенно предлагает Даниэль.

– Да, конечно, – кивает Джессика, замолкает на пару секунд и опускает глаза на свои руки. – Пожалуй, начнем с малого… Скажите, кто-нибудь из вас замечал, что Питер странно вел себя в последние несколько месяцев или недель?

– Замечали, – уверенно кивает Даниэль. – Точнее, я стал замечать это… На самом деле это всегда происходило, но я стал обращать на это внимание лишь месяц назад. Правда, интересовался в своей манере, которая, как оказалось, ему совсем не нравилась.

– Это правда, что вы насмехались над ним из-за того, что у него нет девушки?

– Да, но клянусь, я не хотел никак оскорблять его. Правда, именно из-за этого мы очень сильно разругались…

– Мы слышали про ту ситуацию, – уверенно говорит Хелен. – Питер рассказал мне, что произошло между вами.

– Это было в тот день, когда мы собрались дома у Питера поработать над песнями, – добавляет Терренс. – Правда, я ничего не замечал ничего подозрительного в поведении Питера. Мне казалось, он был нормальным. Но сейчас мы понимаем, что его грусть не временная.

– Неужели вы не знали о конфликте Питера и Даниэля? – удивляется Джессика.

– Этот конфликт произошел в тот момент, когда мне пришлось отойти на пару минут. Я узнал о нем лишь в день встречи с менеджером. Даниэль и Питер ничего не говорили до самого конца, хотя я с самого начала догадывался, что между ними что-то произошло, ибо… Не могли лучшие друзья так внезапно озвереть, нападать друг на друга с кулаками и откровенно оскорблять.

– Верно, мне не хотелось говорить с Терренсом на эту тему, – подтверждает Даниэль. – Думал, что мы бы продолжили работать как ни в чем не бывало. Мол мы же мужики и обычно не злимся долго: сначала можем набивать друг другу лица, а уже через пару минут спокойно общаемся. Но именно с того момента наша работа над альбомом срывалась практически каждый день, поскольку Питер уже не мог обойтись без оскорблений в мою сторону и постоянно провоцировать меня.

– Питер пропускал репетиции и не приходил в студию. А если и появлялся там, то с большим опозданием. Но вскоре мы с Даниэлем поняли, что Питер начал ходить в ночные клубы и напиваться там до потери пульса. Он страдал от жуткого похмелья и не мог работать там, где нужно шевелить мозгами. Которые очень плохо работали из-за влияния алкоголя.

– Да, мы знаем про его каждодневные загулы, – кивает Хелен. – Когда я однажды была у него дома, то видела, что на полу валялось несколько пустых бутылок… Не знаю, что это было: пиво, коньяк, водка или виски… Но ясно, что Питер продолжал пить не только где-то в клубах, но еще и дома… У него как раз были некоторые запасы алкоголя…

– И в один из таких дней Питер прямо с ужасным похмельем заявился в студию, – рассказывает Даниэль. – Жаловался на головную боль и снова отказывался работать. На этой почве между нами произошла еще одна ссора, которая закончилась дракой. Терренс подтвердит это – он был свидетелем и пытался разнять нас… И благо, ему это удалось, а иначе бы мы точно поубивали друг друга.

– Ну а после этого наша группа почти что распалась, – разводит руками Терренс. – Каждый из нас разбежался по разным углам и занимался какими-то своими делами.

– До тех пор, пока однажды нам троим не позвонил наш менеджер Джордж Смит и не приказал явиться в агентство. И когда мы встретились, то меня и Терренса привел в шок внешний вид Питера. Он выглядел ужасно… Как, простите, мертвец…

– Да, Роуз выглядел очень грустным, подавленным, разбитым, – с грустью во взгляде признается Терренс. – Было чувство, что он будто находился в какой-то затяжной депрессии и все больше был близок к тому, чтобы сделать что-то ужасное. Мы что-то говорили ему, но Питеру было все равно, и он лишь твердил, что больше не участвует в жизни группы.

– Значит, проблемы начались месяц назад? – тихо интересуется Хелен.

– Да, месяц назад как раз закончился тур «The Loser Syndrome», с которой мы ездили по всей Америке и выступали на разогреве, – отвечает Терренс. – А спустя два или три дня мы решили собраться у Питера поработать с песнями. И перед этим успели поработать в студии, с которой уже подписали контракт…

– Знайте… – Хелен медленно опускает грустные глаза на свои руки. – Может быть, Питер психанул месяц назад, но его проблемы действительно начались намного раньше.

– Разве? – округляет глаза Даниэль. – Но почему до этого Питер всегда был в хорошем настроении и много шутил, смеялся и улыбался?

– Мы не знаем, что происходит в жизни Питера на самом деле, – крепко сцепив пальцы рук, немного неуверенно отвечает Джессика. – Но он уже очень давно ходит какой-то подавленный.

– Значит, Питер скрывал свои проблемы и лгал, когда говорил, что он счастлив?

– Да, но опять же повторюсь, что ни я, ни Хелен не знаем причины его депрессии.

– Значит, смех вполне мог быть его защитной реакцией, – Даниэль на пару секунд призадумывается, приложив палец к губе. – Неужели все это время эмоции Питера были неискренними?

– Наверное, да, – пожимает плечами Джессика.

– Но почему? Неужели все дело в его проблемах с девушками? Но ведь он сам не хочет ни с кем встречаться и отвергает всех, кто пытается добиться его любви!

– Об этом мы можем только догадываться. Но для Питера это очень больная тема. Раньше он просто не хотел говорить об этом, то сейчас Роуз приходит в бешенство из-за подобных разговоров.

– Кстати, а вам известно, что с ним происходило, когда мы с Даниэлем не видели его после ссоры в студии? – интересуется Терренс.

– Э-э-э… Ну… Где-то неделю назад я пришла к нему домой… До того как к нему решила зайти Хелен… – Джессика бросает короткий взгляд в сторону. – И знайте, мне тогда очень легко удалось войти в его квартиру, ибо он не закрыл замок. Называется: «Заходите все и берите что вашей душе угодно!».

– Хотите сказать, что дверь в квартиру Питера была открыта, и любой мог зайти к нему?

– Да… Но он сказал, что ему все равно.

– Вы пытались поговорить с ним и узнать, что происходит?

– Нам с Питером не удалось поговорить, потому что он психанул и начал кричать на меня. И я тогда так разозлилась, что начала насмехаться над его неудачами в личной жизни. Именно поэтому Роуз и выгнал из квартиры. Взял за шиворот как котенка и вышвырнул на лестничную площадку. После этого я еще больше обиделась на него и отказывалась слушать что-либо об этом человеке.

– А сейчас, как мы понимаем, вы успокоились и захотели помочь ему?

– Я все еще злюсь на него. Но в глубине души я все еще переживаю за него и поэтому согласилась помочь Хелен сделать все, чтобы вытащить его из той бездны, где он оказался. Все-таки Питер – мой друг, я знаю его с юных лет… Мы вместе учились и были дружны…

– Понятно… – Терренс бросает взгляд на Хелен. – Хелен, а что насчет вас?

– Я пришла к нему как раз в тот день, когда у вас была встреча с менеджером, – отвечает Хелен. – И я была в ужасе от того, насколько плохо он выглядел.

– Мы уже заметили, – тихо говорит Даниэль и переглядывается с Терренсом, который утвердительно кивает.

– Но поверьте, то, что вы увидели – еще ничего. Я заставила его привести себя в порядок перед встречей. Хотя бы надеть чистую одежду, умыться и причесаться. А уж про мытье головы я молчу, ибо на это уже не было времени.

– В последнее время он стал выглядеть каким-то бледным и даже скинул пару-тройку килограмм. Мне кажется, Питер выглядит более худым, чем ранее. Даже если на моей памяти он всегда был худощавым, хотя и неплохо подкаченным.

– Питер всегда был худым, как глиста, – признается Джессика. – И у него не было такого крепкого пресса и мощных бицепсов. Он был обычным дрыщом… Напялил бы кто на него очки в то время, когда он был подростком, то его бы вряд ли отличили от ботаника. А они никогда не обладают шикарным телом. Думаю, сейчас он как раз возвращается к этому, ибо начал потихоньку «сдуваться».

– Согласен, форму он и правда растерял…

– Я уже давно пытаюсь помочь Питеру и узнать, что с ним происходит, – с грустью во взгляде говорит Хелен. – Но он наотрез отказывается что-либо говорить… И мне за него очень страшно… Я не узнаю того улыбчивого и счастливого парня, которого встретила в первый раз. У меня сердце обливается кровью, когда я вижу его в таком ужасном состоянии.

На пару секунд Хелен замолкает, бросает взгляд на окно и тяжело вздыхает, крепко сцепив пальцы рук.

– Кстати, забыла сказать, что когда я позвонила в дверной звонок, и Питер открыл дверь, то он выглядел так, словно спустит меня с лестницы, – неуверенно признается Хелен. – Мне в какой-то момент даже стало страшно, и я хотела уйти. Но Питер не стал меня выгонять и даже умолял остаться. Мол он хочет, чтобы я была рядом с ним.

– Странно, почему же он выгнал одну подругу, а другую – нет? – слегка хмурится Даниэль. – Вы же обе дружите с ним!

– Наверное, ему просто надоело общаться со мной, и он решил как-то отвязаться от меня, – бросив взгляд на окно, предполагает Джессика. – Или просто Питер привязан к Хелен намного больше, чем ко мне, и совсем не ценит ту, которую знает с юных лет.

– Нет, Джессика, говори так! – возражает Хелен. – Питер сам говорил, что ему очень жаль, и он хотел бы извиниться перед тобой. Если бы ты дала ему шанс, то блондин с радостью бы загладил свою вину и попросил у тебя прощения. Да и не только у тебя… Ему и перед группой безумно стыдно…

– А Питер говорил что-нибудь про группу? – интересуется Даниэль.

– Да, много раз… Ему стыдно, что из-за него группа вот-вот распадется. Он считает себя виноватым во всем, что произошло. А еще Питеру явно стыдно перед вами, Даниэль. Он бы хотел извиниться, но боится, что вы не простите его.

– Правда, он только недавно стал раскаиваться, – отмечает Джессика. – До того, как я обиделась на него, Питер считал вас предателем, мол именно вы разрушили вашу дружбу. Он не ожидал получить нож в спину именно от вас, человека, которому полностью доверял.

– Однако мне Питер не сказал ни единого слова об этом, – уверенно говорит Хелен. – Да, может, поначалу он был зол и действительно так считал. Но сейчас он говорит, что вы были правы во всем, что сказали. И я думаю, этот парень уже не злится…

– В моем случае все то же самое: поначалу я злился и мечтал прибить его собственными руками, – немного неуверенно признается Даниэль, сложив руки на столе. – Но сейчас я понимаю, что сильно перегнул палку и в какой-то степени действительно предал его. Реакция Роуза на мои действия была вполне объяснима. Я не удивлен, что в конце концов он взорвался, устав постоянно слышать о неудачах в личной жизни.

– Извините за мою грубость, но зачем вы вообще все это затеяли? Зачем нужно было издеваться над человеком, если вы видели, что ему неприятно это слушать?

– Клянусь вам, Хелен, я вовсе не пытался унизить или оскорбить Питера. Я не думал, что для него это настолько больная тема. А когда мы уже окончательно разругались, то я был вынужден защищать себя и не давать себя в обиду. Он нападал на меня словесно и с кулаками, и я не мог оставить это без ответа.

– Мы вам верим, – спокойно говорит Джессика и тихо вздыхает. – Тем более, что я и сама затронула эту тему и намекнула, что он совсем не умеет обращаться с девушками. О чем сейчас жалею… Как бы то ни было, я не должна была опускаться до такого… Конечно, я все еще злюсь, но это было уже слишком…

– А вот я – нет… – Даниэль откидывается на спинку стула. – После того, как я увидел Питера в таком ужасном состоянии в день встречи с Джорджем, у меня опустились руки. Я и думать забыл о том, что произошло. И понял, что должен искупить вину за то, что был отвратительным другом для него. И ради этого, я пойду на все.

– Я рада, что вы поняли это и хотите помочь, – с грустью во взгляде говорит Хелен и тяжело вздыхает. – Ведь я больше не могу видеть его в таком ужасном состоянии и слышать, как он называет себя бездарным, безмозглым, уродливым… Отбросом. Мусором. Уродом, который не должен жить на этом свете.

– О, господи… – с ужасом во взгляде качает головой Терренс. – Но это же не так! Питер – прекрасный человек, который всегда придет на помощь своим друзьям.

– Да-да, я согласен с Терренсом, – уверенно кивает Даниэль. – Я всегда считал Питера очень хорошим человеком, который приносит радость тому, кто находится рядом с ним. Мне реально нравилось общаться с ним, и он здорово помогал мне в трудные моменты. И до этого конфликта мы прекрасно работали и легко находили то, что понравилось бы нам обоим. За четыре года дружбы мы прошли через многое.

– Неужели вы и правда дружили? – слегка хмурится Хелен. – Вы ведь такие разные! Увидев вас, я недоумевала, что могло заставить Питера хотя бы просто заговорить с вами.

– Конечно, мы дружили! У меня было много друзей, но Питер был самым лучшим из всех. Для меня он всегда был близким человеком. Практически как брат. Этот парень понимал меня намного лучше, чем все мои друзья, вместе взятые.

– Не обижайтесь, Даниэль… – немного неуверенно говорит Джессика. – Но на первый взгляд вы кажитесь очень холодным и наглым человеком, который готов перегрызть глотку любому.

– Все так говорят. Но все те, кто хорошо знает меня, утверждают, что я совсем не такой, каким кажусь.

– Кстати, когда я познакомилась с Питером, он говорил то же самое и про вас, – с легкой улыбкой признается Хелен. – Роуз говорил только хорошее и был рад, что смог найти такого прекрасного друга, как вы.

– И если бы не мои шутки на тему его личной жизни, все было бы иначе, – медленно выдыхает Даниэль. – Я ведь всего лишь хотел, чтобы он встретил какую-то девушку и полюбил ее. И уговаривал его повстречаться с кем-нибудь… Меня удивляло то, что за все годы нашей дружбы я не слышал и не встречал ни одну девчонку, в которую он бы влюбился. Пока у меня было уже куча девушек, у него не было ни одной.

– Должна признаться, что в школьные года Питер не был популярен среди девчонок, – признается Джессика. – Пока к ногам одних парней девчонки буквально штабелями укладывались, блондина никто не замечал.

– Не был популярен? – слегка хмурится Терренс. – Но почему? Он ведь парень не уродливый и не глупый!

– Просто они считали, что он будто не от мира сего. И в какой-то степени это так. Питер действительно был не похож на тех, с кем учился. Он не хотел подстраиваться под серую массу и выделялся тем, что имел свое мнение, которое не всегда нравилось людям. Роуз даже пытался одеваться не так, как все. Правда, выбор у него был небольшой, ибо денег на хорошее дорогое шмотье у него не было.

– А это касалось только девчонок? – интересуется Даниэль. – Какие у него были отношения с парнями?

– Парни практически не общались с ним и даже задирали его. Мнение Питера никогда не играло важной роли, а порой его и вовсе могли растоптать в грязи. Было очень много случаев, когда его буквально отодвигали на задний план, чтобы он не мешал лидерам и глубоко уважающим людям.

– И как он это воспринимал?

– Молча. Лично я не видела, чтобы он как-то пытался защитить себя. Пит всегда молчал, когда его оскорбляли и унижали. Но думаю, даже при огромном желании Питер не смог бы защититься. Он был… Так скажем, дохлой воблой… На фоне тех безмозглых парней, что учились у нас в школе. У нас были помешанные на спорте качки без мозгов и парочка жирных придурков, обожавшие пожрать и буянить.

– Джессика, скажите, пожалуйста, а Питер случайно не страдал от депрессии в школьные годы? – задумчиво интересуется Терренс. – Я думаю, все эти издевательства должны были иметь какие-то последствия. Тем более, что вы говорите, что Питер переживал все это молча…

– Ну… В общем-то, да… В старших классах эти издевательства привели к ужасным последствиям. И… – Джессика слегка прикусывает губу. – Он… До сих пор не может справиться с ними…

– Постой, неужели ты хочешь сказать, что Питер занимался этим еще со старших классов? – округляет полные ужаса глаза Хелен.

– Да, Хелен, он занимался этим в то время, – с грустью во взгляде кивает Джессика. – И это – одна из причин, почему Питер спалился перед тобой, когда ты пришла к нему…

Терренс и Даниэль вопросительно переглядываются друг с другом, не понимая, что имеют в виду Хелен и Джессика.

– О чем вы говорите? – с испугом во взгляде смотря на Джессику и Хелен, интересуется Даниэль.

– Что сделал Питер? – недоумевает Терренс. – И что он делает со старших классов?

– Скажите, парни, кто-нибудь из вас обратил внимание, что когда вы были на встрече с менеджером, у Питера на левой руке было очень много браслетов и повязок? – неуверенно интересуется Хелен.

– Э-э-э… – задумывается Даниэль и пожимает плечами. – Нет, я не заметил…

– Я тоже, – произносит Терренс. – И если честно, то в тот момент нас больше волновало состояние Питера. Мы, конечно, видели, что его одежда была мятой и большой для него, но… Никто из нас как-то не смотрел на его руки и то, что на них было надето.

– Простите, но чем вас так смутили браслеты? – разводит руками Даниэль. – Лично я тоже люблю носить несколько браслетов или повязок на одной руке. В этом нет ничего странного…

– Да и я могу надеть несколько простых повязок, – задумчиво говорит Терренс. – Хотя чаще все же ношу именно часы.

– Я спросила вас об этом не просто так, – немного взволнованно отвечает Хелен. – На это есть причина… Вы поймете это, когда я скажу вам кое-что…

– Неужели все настолько серьезно? – округляет глаза Даниэль.

– Да. Дело в том, что когда я пришла к Питеру домой, он… – Хелен не может договорить и изо всех пытается сдержать слезы, которые подступают к ее глазам, а ее саму начинает слегка трясти.

– Все хорошо, Хелен, успокойся, пожалуйста, – тихо говорит Джессика и мягко приобнимает бледную Хелен и гладит ее предплечье.