Секреты, скрытые в шрамах

Глава 19

– Вот видишь, ты сам признался, что мечтаешь о моем уходе. – Питер натягивает на лицо фальшивую улыбку. – Но не парься, чувак, все в порядке, я не в обиде. Наоборот – я полностью поддерживаю тебя и тоже оцениваю ситуацию трезво. Я не смогу оставаться в группе после всего, что произошло.

– Нет, Питер, я не хочу, чтобы ты уходил! Просто я вижу, что тебе нужна помощь, и у тебя нет никого, кто мог бы ее дать. Уверен, если бы ты рассказал, что тебя мучает, то тебе стало бы намного легче, и у тебя появилась бы какая-то мотивация двигаться дальше. И продолжить работать в группе.

– Не буду скрывать – мне безумно неприятна ситуация с Даниэлем. Сейчас я понимаю, что не имею права нападать на его, потому что он говорил абсолютно правильные вещи. Этот человек не побоялся откровенно высказаться обо всех моих проблемах. И я могу сказать одно: что бы он ни сказал кому-либо, все будет чистой правдой. Даже если он скажет, что я какой-то психованный полоумный придурок, который вообще не должен был рождаться, это тоже будет верно.

– Я догадываюсь, почему вы поругались, но мне нужно знать всю историю полностью. Вы оба должны помочь мне спасти группу и найти слова, которые помогут вам снова стать одной командой.

– В этом нет никакого смысла, потому что я уже решил, что хочу уйти из группы, – качает головой Питер и на секунду бросает взгляд на стоящего в стороне Даниэля, с искренней грустью во взгляде наблюдая за ним. – Он и сам не хочет, чтобы я оставался в группе. Перкинс мечтает получить свой кусочек славы. Уверен, Даниэль и сам подумал так же, как и ты, и сразу же решил, что вы продолжайте работать вдвоем и ищете мне замену.

Все это время Даниэль стоял в стороне, слушал все то, что говорят Терренс и Питер, и наблюдал за блондином, за его внешним видом, за его жестами, за его взглядами. Он все больше понимает, насколько ему жаль этого парня, с которым и правда поступил не слишком красиво. Но вскоре ему надоедает отмалчиваться, и он уверенно подходит к парням со словами:

– Однако я никогда не считал тебя бездарным и высоко оцениваю твою игру на ударных.

– Теперь это уже не имеет никакого значения, – без эмоций отвечает Питер. – Вы оба мечтали выгнать меня из группы – вот и можете радоваться. Я хочу сделать это по своей воле.

– Послушай, Питер, возможно, я где-то перегнул палку и повел себя не слишком хорошо, – спокойно говорит Даниэль. – Но я же не против все обсудить и постараться понять тебя. Я готов сделать ради это ради группы, потому что очень хочу спасти ее и не дать ей распасться из-за какого-то недоразумения.

– Не надо приносить столь огромных жертв. Решение этой проблемы простое – я покидаю группу, а вы с Терренсом продолжайте работать вместе и стремиться к своей мечте.

– Думаешь, мне нравится то, что между нами происходит? – Даниэль качает головой. – Нет, Питер, мне не все равно. Я правда хотел бы уладить этот конфликт. И не хочу становиться причиной, по которой наша группа потеряет барабанщика и распадется.

– Дело вовсе не в тебе, Даниэль. – Питер уставляет на Даниэля усталый взгляд. – Признаю – ты прав во всем… Я ни в чем тебя не обвиняю и не собираюсь отрицать, что все происходящее – это лишь моя вина. Если кого-то и винить, то только меня.

– Нет, ты не прав. Я сказал слишком много лишнего и понимаю, что мог как-то задеть тебя. И… Не надо винить во всем только себя, потому что в этом есть и моя вина. Раз мы оба все это начали, то мы и должны закончить эту катавасию.

– Вот видишь! – восклицает Терренс. – Даниэль готов сделать первый шаг к примирению и спасти группу. Теперь очередь за тобой, Питер. Для начала достаточно лишь одного желания.

– Да, мы можем сделать вид, что все нормально, и перестать собачиться, как кошка с собакой, – спокойно отвечает Питер, скрестив руки на груди. – Но я не смогу оставаться в группе после того, как подвел вас обоих. Именно поэтому мне нет места в группе.

– Прошу, Питер, подумай хорошенько! – восклицает Даниэль. – Все можно исправить, забыть и начать с начала! Давай не будем все усложнять и дуться из-за моих слов, которые задели тебя. Мы же не девки, которые могут годами обижаться и помнить обиды.

– Меня удивляет то, что ты так резко стал добрым, но я все же рад это слышать… – Питер улыбается уголками рта. – Только речи о моем участии группы быть не может. Вы оба хотите этого. Да и Джордж мечтает выгнать меня из группы.

– Да ты поменьше слушай этого человека! – уверенно говорит Терренс. – Лично мне очень не нравится Джордж. Он относится к нам к половым тряпкам и явно беспокоится только о деньгах. Заметь – ему нужна работа! Не важно, какая! А все потому, что он не получит своих денег, если мы не будем работать в студии и записывать песни.

– Ага! – соглашается Даниэль. – Иногда меня бесит то, как омерзительно он к нам относится.

– Просто Джордж не боится говорить правду в лицо, – спокойно отвечает Питер. – Он говорит, что все это началось из-за меня, и что я бестолковый и безответственный. И Джордж абсолютно прав. А я больше не обижаюсь на правду.

– Джордж всем так говорит, не только тебе одному. Не надо воспринимать это на свой счет.

– Вот увидите – стоит мне свалить из группы, как ваши дела наладятся, и Джордж сменит гнев на милость. Он бесится лишь из-за того, что один бестолковый придурок начал срывать все планы своего менеджера и коллег по группе, которые едва ли не всю свою жизнь мечтали оказаться на сцене.

– Черт, да прекрати ты уже винить себя одного во всем! Если Джордж продолжит и дальше себя так вести, то мы просто пошлем его к чертовой матери и найдем нового менеджера.

– Если вы захотите, то можете сделать это. А мое мнение уже не будет важно.

– Послушай, Питер, давайте вы с Даниэлем прямо сейчас поговорите и постарайтесь найти какой-то компромисс, – спокойно говорит Терренс. – И наконец расскажите мне, что между вами произошло. Может, если бы я узнал все намного раньше, то все не зашло бы так далеко.

– Повторю еще раз: я ни в чем не обвиняю Даниэля и не злюсь на него за то, что произошло. Можно сказать, я уже давно простил его и теперь спокойно принимаю то, что он говорит.

– Тогда перестань думать об уходе из группы и принимай решение о судьбе группы вместе с нами. У нас есть две недели на то, чтобы дать Джорджу четкий ответ. А если мы так и не сможем договориться, то нас пошлют к черту, и никто и не вспомнит про все наши успехи. Ни тур с Заком, Лиамом, Бредом и Нейтом, ни популярность в узких кругах… Ничего!

– Нет, парни, не позволяйте этому случиться! – резко мотает головой Питер. – Я же знаю, как сильно вы хотите добиться успеха в музыкальной карьере и всегда мечтали оказаться на большой сцене и слышать вопли поклонников. Зачем вам уговаривать меня остаться? Я буду лишь мешаться! И никак не буду полезен группе, потому что у меня уже нет никакого желания заниматься музыкой… Мне уже давно это не приносит никакого удовольствия. Я больше не хочу обманывать себя. Я больше не хочу изображать счастье во время игры на ударных.

– Питер, послушай, пожалуйста… – Терренс несильно берет Питера за плечи и слегка встряхивает его. – Я вижу, что есть что-то, из-за чего ты впал в такую депрессию и потерял интерес ко всему, что любил. Если ты и дальше продолжишь переживать и закроешься ото всех, однажды это может плохо кончиться. Тебе просто нужна помощь и дружеская поддержка. И мы готовы ее предоставить, если ты скажешь, что с тобой происходит.

– Да наплюй ты на это, Терренс! – восклицает Питер. – Перестань беспокоиться о бездарном и ужасном человеке. Лучше думай о своей карьере, своей мечте… А я получу то, что заслужил, и сделаю для вас хоть что-то хорошее, чтобы оставить о себе не такое ужасное мнение.

– Не надо так оскорблять и унижать себя, приятель. Если Джордж или какой-то еще придурок сказал тебе подобное, то не надо принимать это близко к сердцу. Потому мы все знаем, какой ты на самом деле.

– Предлагаю вам с Даниэлем не ждать две недели и сказать свое решение прямо сейчас. Идите к Джорджу и скажите, что мы решили выгнать меня из группы. Так будет намного лучше для нас всех. Я не буду принуждать себя и делать то, что мне не нравится, а вы осуществите свои мечты и станете известными.

– Нет, Питер, я не хочу, чтобы ты ушел из группы, и не собираюсь сообщать Джорджу о твоем уходе, – резко замотав головой с широко распахнутыми глазами, уверенно заявляет Терренс. – Найдя нового барабанщика, мы, возможно, сможем не сдружиться с ним. А наши взгляды и вкусы в музыке могут расходиться. Наша группа станет совсем не такой, какой мы хотели сделать ее изначально.

– Я тоже не хочу, чтобы ты уходил из группы, – с грустью во взгляде говорит Даниэль. – Если ты уйдешь, то наша группа уже не будет прежней. Она лишится по-настоящему талантливого человека, который играет на ударных лучше, чем, пожалуй, все барабанщики на свете. Я не хочу, чтобы все так произошло… И не могу допустить, чтобы ты покинул нас из-за моего грязного языка.

– Простите, ребята, но я не могу… – покачав головой, тихим, низким голосом отвечает Питер и нервно одергивает рукава своей куртки. – Я устал ото всего и не хочу делать что-то против своей воли.

– Черт, Роуз, да что же с тобой происходит? – с ужасом во взгляде недоумевает Терренс. – Почему ты так сильно изменился? Раньше же ты был таким веселым и жизнерадостным, но сейчас превратился в депрессивного мальчика, которому на все плевать. Просто расскажи нам причину твоего странного поведения и отказа дальше участвовать в группе. Мы поможем тебе, приятель. Я обещаю.

– С этой минуты я уже не часть вашей группы, друзья, – разведя руками, спокойно заявляет Питер. – Простите, что все так получается, но я не могу остаться в группе. Это будет несправедливо. После всего, что я натворил.

– Питер, прошу тебя, подумай хорошенько! – с жалостью умоляет Даниэль. – Никогда не поздно все исправить! Мы с Терренсом лично просим тебя остаться и готовы сделать все, чтобы спасти группу и продолжить работать в прежнем составе.

– Я все сказал, Даниэль, – без эмоций говорит Питер. – С сегодняшнего дня я уже не являюсь участником группы.

– Неужели ты покидаешь ее из-за конфликта с Даниэлем? – качая головой, с грустью во взгляде интересуется Терренс.

– Нет, не из-за этого. Но вам не надо знать, почему я так решил. И перестаньте так беспокоиться и думать, что группа не будет прежней. После моего ухода ничего не изменится.

– Но, приятель… – широко распахивает глаза Даниэль.

– Возьмите Эдварда в группу. Вы его хорошо знайте и не будете вынужденными долго знакомиться с ним. Найдите хорошего учителя, и пусть он научит этого парня играть на ударных. Уверен, через пару месяцев он будет играть намного лучше меня и сможет полностью влиться в ваш коллектив. Или пусть он научится всему сам – это не очень сложно. Говорю как человек, который сам научился играть на барабанах.

– Нет, Пит, ты не можешь оставить нас… – с жалостью во взгляде говорит Терренс. – Прошу, не делай этого.

– Давайте забудем все плохое и просто начнем двигаться дальше. Лично я никого ни в чем не обвиняю, ни на кого не сержусь и простил всех, кого должен. А вы можете обвинять меня сколько угодно и говорить любые обидные вещи. После всех моих омерзительных поступков я заслужил это.

– Давай мы спокойно все обсудим и постараемся помириться, – предлагает Даниэль. – У нас нет веских причин орать и набивать друг другу морды. Мы всегда можем договориться и сделать все, чтобы не дать группе развалиться.

– Могу сказать только одно: мне жаль, что я набрасывался на тебя с кулаками и не мог сдержать себя. И за это я хочу попросить у тебя прощения и признаю, что повел себя отвратительно. А прощать ли меня – решать только тебе. Правда, это уже не имеет никакого значения. Ибо мы уже никогда не увидимся. Мне нужно было извиниться и простить. И я это сделал. – Питер замолкает на пару секунд, медленно выдыхает и скромно улыбается. – Удачи вам обоим в осуществлении своей мечты. Уверен, однажды вы станете известными и завоюете любовь поклонников по всему миру. И надеюсь, что когда-нибудь вы сможете простить меня.

В последний раз посмотрев на Терренса и Даниэля и покачав головой, Питер медленно разворачивается и со склоненной головой уходит куда-то по длинному коридору, пока парни смотрят ему вслед с ужасом в широко распахнутых глазах. После этого Даниэль и Терренс молчат еще несколько секунд и думают о чем-то своем. А потом МакКлайф прерывает молчание, выглядя заметно напряженным, но изо всех сил стараясь контролировать себя:

– Ты можешь думать все, что хочешь, но я уверен в том, что с ним что-то не так.

– Согласен… – кивает Даниэль. – В этом нет сомнений.

– Не мог он измениться просто так. Этому должно быть какое-то объяснение. Должна же быть причина тому, что сейчас Питер стал выглядеть еще хуже, чем в прошлый раз.

– Да, он и правда выглядит просто ужасно… – Даниэль переводит свои округленные глаза на Терренса. – Ты видел его синяки под глазами? А глаза! Они красные и опухшие! Понятия не имею, что он с собой сделал, чтобы выглядеть как зомби, но это уж точно ненормально.

– И его взгляд стал каким-то мертвым. Такое чувство, что ему реально все равно на то, что кто-то говорит. Нет того огонька, который был раньше.

– Я тоже это заметил… А еще мне показалось, что Питер стал каким-то тощим… Руки и ноги стали похожи на палки, а щеки – еще более впалыми. Как будто вообще провалились.

– Да уж… – тихо выдыхает Терренс. – Когда Питер пришел в студию в день вашего последнего конфликта, он выглядел гораздо лучше, чем сейчас.

– Черт, что можно было сделать с собой, чтобы стать похожим на какого-то пугающее существо? Я даже боюсь представить, что мы увидим еще через несколько дней, если вдруг встретим его.

– Ничего хорошего ты точно не увидишь. Походу ему становится все хуже и хуже по непонятной причине. Но я даже предположить не могу какой…

Даниэль молча окидывает взглядом окружающую его обстановку и тихо выдыхает.

– Как ты думаешь, он реально захочет покинуть группу? – с грустью во взгляде интересуется Даниэль. – Мне показалось, что Питер говорил вполне серьезно. Скорее всего он реально больше не собирается в ней оставаться.

– Возможно… – Терренс на пару секунд замолкает. – Об уходе из группы он заявил очень уверенно и определенно не собирается менять свое решение и жалеть о нем позже.

– Не понимаю… Он всегда хотел работать именно в музыкальной сфере… Помню, он работал в музыкальном магазине, где продавали инструменты. Один из которых я даже купил. Но сейчас этот человек так легко заявляет о том, что готов сдаться и послать все к черту.

– Думаю, сам бы он не захотел этого. Все дело в его состоянии. Именно оно заставляет его идти на столь отчаянные шаги. Уверен, что если бы Питер был здоров и счастлив, то говорил бы совсем иначе.

– А может, уже и правда потерял интерес? В последнее время Питер и правда работал как будто через силу и писал не слишком хорошие песни, которые нам с тобой приходилось дорабатывать.

– Верно, но мы не можем его потерять! Я не хочу, чтобы он ушел из группы! Если мы его потеряем, то нашу группу точно не удастся спасти. Никакой новый барабанщик не исправит положение. Я знаю много групп, которые раз сто меняли состав и столько же раз звучали по-разному. Порой не всегда хорошо.

– Я тоже не хочу этого, – тихо вздыхает Даниэль и на секунду бросает взгляд на девушку в белой кофте и черной юбке, шагающую куда-то на огромных шпильках с кучей бумаг в руках. – Группа будет не та, если Питер покинет ее.

– Однако если мы хотим уговорить его остаться, это будет очень сложно. Похоже, что Роуз больше не хочет иметь с нами никаких дел и, наверное, и собирается прекратить с нами любое общение.

– Он говорил так, будто и правда больше не собирался встречаться с нами вновь. Был уверен в том, что это была наша последняя встреча.

– Как бы все не было еще хуже, чем нам кажется… Если Питер и дальше продолжит страдать от депрессии, то это может очень плохо кончиться. Но похоже, что он вообще не стремится сделать свою жизнь лучше.

– Ох, твою же мать… – Даниэль, тихо простонав, проводит руками по лицу. – Неужели он впал в такую депрессию из-за нашего конфликта? Хоть Питер и говорит, что он ушел из группы не из-за меня, я думаю, что все-таки по этой причине.

– Ну… – Терренс слегка хмурится. – Это вполне возможно… Особенно после всего, что между вами произошло.

– Неужели Джордж сказал правду, и ты реально считаешь меня виноватым в том, что это я довел Питера до такого состояния?

– Да, Даниэль. Извини за откровенность, но у меня есть масса причин полагать, что проблемы Питера начались по твоей вине.

– Да, я знаю, что слишком сильно перегнул палку и сказал очень много лишнего. Сейчас я искренне сожалею об этом и сам бы извинился перед Питером, если бы он не ушел так быстро.

– А как же твои обиды на него? – слегка хмурится Терренс, с подозрением смотря на Даниэля. – Еще недавно ты хотел едва ли не убить его, а сейчас ты ни разу не огрызнулся, начал уговаривать его остаться в группе и предложил попробовать помириться. С чего бы такие перемены, Перкинс? Какая муха тебя укусила?

– После того, что я увидел, у меня реально опустились руки, – с прикрытыми глазами медленно выдыхает Даниэль, расслабив напряженные плечи. – Я больше не могу злиться на Питера. Когда я увидел то, в каком ужасном состоянии он находится, то все обиды куда-то быстро улетучились. И в глубине души мне даже стыдно перед ним… Я не хотел, чтобы он довел себя до такого состояния.

– Но ты, походу, этого и добивался, постоянно оскорбляя, унижая и напоминая о вещах, из-за которых он переживает. Вот кто просил тебя насмехаться над Питером из-за того, что у него есть проблемы с девушками? И с издевкой заявлять, что у тебя есть девушка!

– Да, но я не хотел его оскорблять и говорил все это в шутку. Я и раньше по-доброму шутил насчет этого, но он начал воспринимать это слишком болезненно лишь сейчас.

– Потому что ты просто достал его! – чуть холоднее бросает Терренс. – Так что я ничуть не удивлен, что Питер все это время огрызался и набросился на тебя с кулаками после твоих слов о том, что он – импотент. Для начала бы подумал, что бы ты почувствовал, услышав такое, а потом хорошенько подумал, сказать ли такое человеку.

– Ты прав, я реально не должен был этого говорить. Так психанул, что перестал следить за языком и ляпнул черт знает что.

– Ну вот ты и поплатился за это и увидел результаты своих издевательств.

– Но я правда не хотел, чтобы все так случилось! – с жалостью во взгляде отвечает Даниэль. – Я не думал, что мы докатимся до такого после одного конфликта, который вполне можно было бы уладить.

– Может, ты уже наконец назовешь мне причину, по которой вы начали собачиться как кошка с собакой? – Терренс скрещивает руки на груди. – Сколько еще мне придется недоумевать, как два лучших друга могли в одно мгновение стать непримиримыми врагами? Которые доскандалились до такой степени, что могли отправить друг друга в больницу.

– Хорошо, я расскажу тебе, что произошло… – резко выдыхает Даниэль. – Возможно, ты и так догадываешься об этом, но думаю, я смогу подтвердить твои мысли.

Терренс ничего не говорит и вопросительно смотрит на Даниэля, который бросает короткий взгляд в сторону и начинает нервно потирать руки.

– Конфликт произошел после того, как мы вернулись из тура… – рассказывает Даниэль. – Я и раньше видел, что Питер не в порядке, но не стал обращать на это внимания, подумав, что это все усталость. Три дня мы работали нормально, но потом договорились встретиться у Питера дома и поработать над песнями в спокойной обстановке. Все вроде бы было неплохо, но в какой-то момент ты куда-то вышел. Не помню, куда, но не в этом суть…

Даниэль замолкает на пару секунд и резко выдыхает.

– В общем, я заметил, что Питер был в плохом настроении и захотел развеселить его. Правда, он вдруг психанул и начал кричать и обвинять меня в чем-то непонятном. Он и посылал меня куда подальше, и проклинал, и желал, чтобы в моей жизни все пошло под откос… Это продолжалось долго, а потом я и сам психанул и начал отвечать ему тем же. Ну и… Как раз посмеялся над ним из-за его неудачах с девушками и… Сказал, что у него проблемы в отношениях, потому что он не может никого удовлетворить в постели. И в итоге Роуз отвесил мне сильную пощечину, которой он еще больше взбесил меня и заставил ответить ему тем же и заявить, что ему надо лечить мозги… – Даниэль на секунду замолкает и крепко сцепляет пальцы рук. – А потом все настолько обострилось, что Питер набросился на меня с кулаками. И мне ничего не оставалось, кроме как защищаться от этого человека, который тогда реально был бешеным и мог кого-то убить. Но благо, его что-то остановило, и он на долгое время свалил куда-то и пришел уже тогда, когда ты вернулся к нам. Ну… Вот собственно и все… Теперь ты знаешь правду…

– Ничего себе… – с широко распахнутыми глазами качает головой Терренс. – Получается, Питер только больше все усугубил и в какой-то степени виноват в том, что произошло.

– Поверь, Терренс, я не хотел с ним скандалить и никогда не имел ничего против него, – уверенно отвечает Даниэль. – Но я не мог позволить Питеру так просто оскорблять, унижать и бить меня.

– Даже здесь ты умудрился вспомнить о его неудачах! Вот кто тебя просил это делать? Ты же прекрасно видел, что ему неприятно об этом говорить! Зачем нужно было давить на больную мозоль?

– Прости, но ты бы и сам не стал молчать. Ты бы стал позволять кому-то оскорблять и бить тебя незаслуженно и никак не сопротивляться? Я что-то сомневаюсь! На моем месте ты бы поступил точно так же!

– Нет, Даниэль, свои шишки ты получил заслуженно. Твой слишком длинный язык и желание поострить подвели тебя. Или же ты такой тупой, раз не видишь, что человеку плохо от напоминаний о том, что у него нет девушки? Когда я это понял, то перестал говорить про его романы. А ты продолжил открыто насмехаться над ним и получил то, что заслужил.

– Хорошо, я признаю, что и правда оказался тупым и упрямым. Я же не думал, что человек, который сам отвергает всех девчонок, будет так париться об этом.

– Значит, на это есть причина. И если мы не узнаем, почему Питер отвергает всех девушек, то можем потерять барабанщика и хорошего человека по твоей милости.

– Согласен… – Даниэль пожимает плечами. – Но что делать? Питер вряд ли расскажет все сам и так и продолжит играть в молчанку.

– Говоришь, конфликт произошел через три дня после возвращения из тура?

– Да… Мы тогда еще хотели попросить Эдварда помочь нам, но ты сказал, что он куда-то пропал и оборвал все связи.

– Да, я очень хорошо помню тот день… Тогда я и правда вышел… Сначала надо было сделать один звонок, а потом решил попробовать еще раз позвонить Эдварду. И до того как я вернулся к вам после этого, ничего странного не происходило… – Терренс окидывает взглядом весь коридор и слегка хмурится. – Надо же, а я почему-то думал, что у вас что-то произошло еще во время тура. Ибо он уже как-то странно себя вел. К тому же, вы мало общались друг с другом.

– Нет, все произошло именно в тот день, – качает головой Даниэль. – Я видел, что Питер был слишком грустным и подавленным. И он как будто не спал всю ночь. Но сейчас этот парень, похоже, вообще спать перестал, судя по его мешкам под глазами…

– Да уж… – Терренс еще пару секунд о чем-то думает, поглаживая свой подбородок. – Но даже если вы поругались именно в тот день, это не значит, что его проблемы начались тогда. Они существуют уже давно, но мы об этом не знали.

– А общались мы мало, потому что были слишком усталыми после разъездов из города в город и старались пользоваться любым свободным временем, чтобы отдохнуть. Нам уж точно было не до разговоров и походов в клубы.

– Ох, еще и его пьяные загулы… Ладно хоть додумался не явиться в студию пьяным. А то нам бы такой скандал устроили…

– Да уж, проблема настолько серьезная, что он даже бухать начал, чтобы забыться хотя бы на время.

– Все это только больше убеждает меня в том, что ему нужна помощь. Питер погубит себя, если вовремя не получит ту помощь.

– Да, но что у него могло случиться? – разводит руками Даниэль. – Лично у меня нет никаких предположений на этот счет. Ну… Разве только что проблемы в отношениях с девчонками…

– Неужели у него никогда не было никаких других серьезных проблем?

– Даже если и были, то он никогда не говорил о них и выглядел счастливым.

– А раз он выглядел счастливым, да еще и много смеялся, это еще не означает, что все было в порядке.

– Подожди… – слегка хмурится Даниэль. – Ты хочешь сказать, что у него уже давно есть какие-то проблемы, о которых мы не знаем?

– Думаю, что да. Иногда смех и улыбка бывают защитной реакцией от каких-то неприятностей и попыткой скрыть свои настоящие чувства. Конечно, такое можно отнести не ко всем людям, но к большинству точно…

– И в это большинство входит Питер, так ведь?

– Да, я в этом нисколько не сомневаюсь.

– И что нам в таком случае делать? – недоумевает Даниэль. – У нас есть две недели для того, чтобы принять решение о будущем нашей группы. Но при этом мы не хотим, чтобы Питер ушел из группы, и у нас есть причина подозревать, что у него появились какие-то проблемы.

– Думаю, сейчас говорить с ним бесполезно, ибо он все равно ничего нам не скажет… Питер отказывается что-либо объяснять и не хочет рассказать всю правду.

– Это верно… – Даниэль медленно выдыхает, приложив руку ко лбу. – Жаль, что мы не знаем никого, кто очень близок к Питеру и мог бы что-то нам рассказать. Может, его знакомые знают достаточно об этом ситуации.

– Слушай, а ты, кажется, что-то говорил про его подругу. Когда Джордж сказал, что какая-то девушка ответила ему вместе Питера.

– Ты говоришь про Хелен? – слегка хмурится Даниэль. – Ну да… Есть у Питера такая подружка… Он всегда очень тепло отзывался о ней.

– А ты хорошо знаком с той девушкой?

– Ну я видел ее пару раз и разговаривал с Роузом о ней. Симпатичная девчонка, примерно того же возраста, что и Анна… На первый взгляд, по крайней мере… Но к сожалению, я не очень хорошо знаком с ней… Когда мы с Питером куда-то шли, то встретили ее по дороге… Он поболтал с ней пару минут, а потом она ушла.

– Эй, если эта Хелен – подруга Питера, то она вполне могла бы что-то рассказать.

– А если она тоже ничего не знает?

– А если ей известно немного больше, чем нам с тобой? Я полагаю, у них очень теплые дружеские отношения, раз Питер, по твоим словам, так хорошо отзывается о ней.

– Ты хочешь попытаться ее разыскать?

– Только если ты знаешь как.

– К сожалению, я не знаю ее номер телефона и то, где она живет, – пожимает плечами Даниэль. – Только знаю, что ее зовут Хелен и смутно помню ее внешность. Но больше ничего…

– Ох, как жалко… – Терренс медленно выдыхает. – А ты знаешь кого-то еще из друзей Питера?

– Честно говоря, у него не так уж много друзей. Не знаю, с чем это связано, но Питер никогда не говорил мне про других своих друзей, кроме той Хелен. Порой мне вообще кажется, что весь его круг общения – это мы с тобой, да та девушка.

– Кстати, а настолько близко Питер общался с Рэйчел, дочкой Альберта Сандерсона? С которым вы работали раньше…

– В принципе хорошо… Общались как хорошие друзья, но и он, и я проводили время с Рэйчел лишь в студии или в каком-нибудь кафе за обедом. Мы оба не были настолько близки с дочерью Альберта. И после того как каждый из нас перестал с ним работать, наше общение с ней сошло на нет.

– Значит, она ничего не знает о происходящем с ним?

– Уверен, что ничего. Она была нам так близка, чтобы знать все наши секреты. Да и если честно, то наше с Питером отношение к ней немного ухудшилось после того, как мы узнали, что Рэйчел солгала о твоей ситуации и настроила нас против тебя.

– Понятно… Может, стоит подумать, есть ли еще кто-то, кто хорошо знает Питера? Что если все-таки попробовать поспрашивать людей из студии Альберта и узнать что-нибудь?

– Это бесполезно. Мы со всеми нормально общались, но все же держали дистанцию и обсуждали лишь работу. Никто не может знать, что происходит с Питером, и с кем он общается.

– Неужели ты не знаешь еще кого-то из знакомых и друзей Питера, кроме той самой Хелен? Не может же быть такого, что у него вообще нет никаких других друзей!

– Клянусь, Терренс, я не знаю никого, кроме Хелен, – разводит руками Даниэль. – А если бы знал кого-то еще, то не стал бы этого скрывать.

– Черт, вот запутанная ситуация! – ругается Терренс, бросив взгляд в сторону. – Нет, никого, кто мог бы помочь нам понять, что происходит!

– Знаю, но нужно срочно что-то делать… Кто знает, сколько у нас еще есть времени… С такими темпами Роуз окончательно погубит себя и не сможет вернуться к прежней жизни.

– И все-таки пока что у нас есть два выхода: либо в буквальном смысле прижать Питера к стене и уговорить все нам объяснить, либо встретиться с людьми из студии Альберта и узнать, что они могут сказать о блондине.

– Конечно, я могу поехать в студию и поговорить с парочкой людей, постаравшись при этом не попасться Альберту на глаза. Но не думаю, что от этого будет толк. Питер всегда был скрытным, когда дело касалось его жизни. Для него это как будто было какое-то табу.

– Может, если мы с тобой объединимся, то вместе нам удастся быстрее найти тех, кто может рассказать что-то о Роузе? А то если честно, то я уже всю голову сломал, пока пытался решить, что делать, и потихоньку начал опускать руки.

– Думаю, мы обязаны объединиться, если хотим помочь Питеру. – Даниэль бросает короткий взгляд в сторону. – Может, я как-то смогу загладить свою вину за то, что вел себя так ужасно с близким мне человеком…

– Ну ты хотя бы жалеешь о сделанном – и это уже очень хорошо.

– Знаю… – Даниэль опускает взгляд на свои руки, а через пару-тройку секунд медленно переводит его на Терренса и слегка улыбается. – Кстати, рад тебя видеть.

– Я тоже рад видеть тебя, – с легкой улыбкой отвечает Терренс.

– Полагаю, больше нет смысла избегать друг друга. Так что предлагаю общаться как прежде и вместе думать над тем, как помочь блондину.

– Сейчас мне была бы полезна любая помощь. И обещаю, что и сам больше не буду игнорировать тебя.

Обменявшись легкими улыбками, Терренс и Даниэль пожимают друг другу руки в качестве приветствия. А затем они по-дружески обнимают друг друга, слегка хлопают по спине и отстраняются в тот момент, когда недалеко от них какой-то парень роняет на пол какую-то вещь, которую быстро поднимает, и продолжает идти своей дорогой.