Серебряные фонтаны

Глава пятьдесят восьмая

Однако наутро, когда я встала и узнала от мистера Уоллиса, что Лео уже уехал из дома, моя уверенность исчезла.

— Он уехал в город на весь день, моя леди, но, думаю, ужинать будет дома, как обычно, — после прошлого вечера мне было трудно смотреть мистеру Уоллису в лицо, но тот был вышколенным и совершенным слугой. — Когда его светлость вернется, мне передать, что вы спрашивали о нем?

— Нет-нет, спасибо, не беспокойтесь.

Марта Витерс и Мод Винтерслоу появились вскоре после завтрака, с пытливыми и настороженными лицами.

— Ну, как, моя леди?

— Он грел вашу постель?

— Да — и все.

— И все! Чего же вы еще хотели?

— Мне... мне хотелось бы, чтобы он приласкал меня. Марта переглянулась с Мод.

— Некоторые, никогда не бывают довольны, — она повернулась ко мне. — В Истоне есть женщины, которые замужем по пятьдесят лет, и их ни разу не приласкали — по крайней мере, их мужья! — она ткнула Мод в ребра, и они обе хихикнули.

— Это платье произвело впечатление? — спросила Мод. — Его заметили в Белинге?

— Да, заметили, — ответила я. — Только оно местами слишком обтягивает. Может быть, оно больше подходит для девушек из «Гаити».

— Ну конечно, — кивнула Марта. — В этом и заключался замысел. Нехорошо выглядеть как леди, если хочешь поймать мужчину, правда? Нужно выглядеть чуть откровеннее. Как вы и выглядели, — хмыкнула она. — Нужно быть шустрой как заяц, за которым по пятам несутся гончие. Я вчера вечером сказала Мод — теперь его светлость запрыгает, или он не сын своего отца.

— Вы аккуратно повесили платье? — вмешалась Мод. — Я могу привести его в порядок для вас.

Я почувствовала, что мое лицо запылало, и призналась:

— Боюсь... оно немного порвалось.

— Порвалось! — воскликнула Марта. — Вряд ли оно порвалось само, а, Мод? Его порвали.

— Скорее всего, разорвали прямо на попке.

— Его не попка интересовала, Мод.

— Нет, оно не... — поспешно сказала я.

— Даже не дал вам времени раздеться, — фыркнула Марта. — Ну, я не удивляюсь этому, если вспомнить, как вы выглядели прошлым вечером, моя леди. Не удивлюсь, если он даже забыл снять ботинки. У него всегда была горячая голова, в точности, как у его...

— Тсс, Марта. А теперь, моя леди, мы пойдем домой и наденем воскресную одежду, чтобы пойти в церковь, — Марта выступила вперед и помахала мне узловатым пальцем. — Вы сегодня неважно выглядите, после обеда вам лучше всего прилечь.

— Одной! — они хихикнули, направляясь к двери.

Я пошла в детскую нянчиться с Джеки. Ох, зачем они заставили меня одеться так и вести себя так? Раньше Лео был просто безразличным, а теперь он презирает меня.

Я, конечно, не легла отдыхать после обеда, а вместо этого, нехотя села за свой письменный стол. Мне нужно было написать письмо леди Бартон и поблагодарить ее за ужин — но что я могла сказать? Я сидела, уставившись на чистый лист бумаги, а чернила сохли на моей ручке. Кое-как мне удалось написать, что я получила большое удовольствие от вечера, но это была ложь. Я просто не могла выбросить из головы свое прощальное путешествие вниз головой. Там было столько людей. Множество леди, с которыми я была не знакома. — И еще хуже, несколько джентльменов, с которыми я была знакома, встречалась в местном Сельскохозяйственном комитете, и которые знали меня как серьезную ответственную персону. Там был мистер Селби, который выглядел просто шокированным, и сама леди Бартон — что она думает обо мне сегодня?

Я кое-как закончила письмо и запечатывала конверт, когда, раздался стук в мою дверь — это был мистер Уоллис.

— Здесь леди Бартон, моя леди. Вы дома?

— Я... я... — Что мне сказать? Я никогда не умела лгать правдоподобно. — Пригласите ее сюда, мистер Уоллис.

Выходя, он ласково сказал:

— Уоллис, моя леди, не мистер Уоллис.

Я едва расслышала его — я сгорала от стыда. Что она мне скажет?

— Дорогая моя, как мы, все женщины, завидовали тебе! — влетела она в мою гостиную. — Какую сенсацию Леонидас устроил прошлым вечером — просто великолепно! Сидел мрачнее тучи, и вдруг подхватил тебя и утащил подобным образом! Так романтично — юный Лочивар бросает тебя в седло — или я не то говорю? Ну, скорее, зрелый Лочивар. Но он совершенно затмил этих молодых щенят, у них просто нет... нет... — леди Бартон не нашла подходящего слова, она сжала мою руку. — Как тебе это удалось, дорогая? Джордж шепнул мне на ушко этим утром, что у вас с Леонидасом... какая-то размолвка, поэтому он чуть-чуть забеспокоился, когда вы отбыли так... э… стремительно. Но я сказала ему: «Ты не знаешь женщин, дорогой мой. Эми будет совершенно bouleversee. В этой комнате не было женщины, которая не хотела бы поменяться с ней местами этим вечером», — она вдруг остановилась. — Ну, как ты, Эми? Все уладила, полагаю?

Ее бесхитростные синие глаза уставились в мои. Мои щеки загорелись, я не знала, что ответить.

— Конечно, уладила, — сказала она за меня. — Я знаю, что уладила. Ты выглядела просто неотразимой в этом розовом платьице — мужчины не сводили с тебя глаз. И Джордж тоже. Морин Ситон ревновала весь ужин — несмотря на то, что они с Джорджем много лет верны друг другу.

— Но... миссис Ситон... у нее же муж... — моя голова пошла кругом.

Леди Бартон удивилась.

— Разве ты не знаешь, дорогая? Морин — очень близкая... хм... приятельница моего Джорджа. У Сесиля же есть свои увлечения, — она склонилась поближе ко мне. — Хористки, знаешь ли. Морин с Сесилем относятся друг к другу с полным пониманием. Забавно, что ты не знаешь об этом — Леонидасу следовало бы намекнуть тебе, иначе очень легко допустить бестактность. Впрочем, наш милый Леонидас никогда не славился тактом. И Морин сказала прошлым вечером: «Забавно, что мужчина с таким энтузиазмом утащил свою жену!» Мы все засмеялись, но я догадалась, что на самом деле она завидует, дорогая, потому что позже услышала, как она сказала Джорджу: «Ты никогда не перебросил бы меня через плечо, как он», — а Джордж ответил: «Может, и перебросил бы, если бы у тебя были ножки, как у леди Ворминстер». И Морин это не понравилось. Так бестактно со стороны Джорджа, да и неразумно, по-моему. Видишь ли, дорогая, когда женщина не замужем за мужчиной, она может просто захлопнуть перед его носом дверь своей спальни. Конечно, так делают и некоторые жены, но я знаю, что ты не сделала бы так, дорогая. Кроме того, Леонидас прошлым вечером, был в таком настроении, что попросту вышиб бы эту дверь ногой, — как романтично!

Леди Бартон встала и собралась уходить.

— Не забудь прислать мне приглашение на крестины.

— Но, леди Бартон...

— Еще один мальчик, будет кстати, тебе не кажется, дорогая? Как я сказала Маделайн, когда ты удалилась прошлым вечером — к счастью, Эми такая хорошая мамочка! Теперь мне пора уходить, дорогая. Я еду в Динери, но просто не могла не заскочить к тебе и не проведать, как у тебя дела сегодня.

Я попыталась собраться с мыслями.

— Я должна написать вам благодарственное письмо.

— Ох, дорогая, тебе незачем благодарить меня, — отмахнулась она. — Это я должна благодарить тебя. Это сделало вечер таким потрясающим! После того, как вы ушли, все только и говорили об этом — было незачем возвращаться к скучным старым темам! До свидания, дорогая. Передай мою любовь Леонидасу, — она ушла, оставив за собой шлейф из запаха фиалок.

Я опустилась на диван. Лео хотел меня, так хотел, что подхватил и унес на глазах у всех этих людей. Несмотря на суматоху в голове, я почувствовала, что в моем сердце снова затрепетала надежда.

Однако в этот вечер Лео, не разговаривал со мной за ужином. Я пыталась заговорить с ним, но он не отвечал. Когда, слуги наконец ушли, я безнадежно следила, как он сердито сдирал шкурку с апельсина. Затем Лео поднял голову, его брови хмуро сошлись у переносицы.

— Зачем? Зачем ты это сделала? — спросил он.

— Что? — прошептала я.

— Зачем, ты вела себя как девка? — выкрикнул он.

— Потому что... — запинаясь, стала объяснять я, — потому что миссис Витерс и Мод Винтерслоу сказали мне, что я должна флиртовать, чтобы ты приревновал... а после этого снова повел бы себя со мной как муж.

— Но почему ты хочешь этого? Почему? Почему?

— Потому что я... я...

Лео с яростью прервал меня:

— Что за глупый вопрос, чтобы задавать его женщинам! Ответ всегда один и тот же — хочу еще одного ребенка.

— Я совсем не думала об этом, — изумленно сказала я. — Нет, не хочу, по крайней мере, так скоро.

— Тогда почему? Почему?

— Потому что я люблю тебя, — ответила я, глядя в его пылающие яростью глаза.

На мгновение наступило молчание.

— Ты была неверна мне, — сказал он, уже тише.

— Нет, нет! Я никогда не допустила бы супружеской измены — ты должен доверять мне!

— Скажи, Эми, почему я должен доверять тебе?

— Потому что я никогда не лгала тебе, — сказала я недрогнувшим голосом.

— Да, даже когда я хотел, чтобы ты солгала, — тихо ответил он. — Ты не говорила, что любишь меня, когда не любила.

Я кивнула в знак согласия.

— Не говорила. Но теперь я люблю тебя.

— Зачем же ты так вела себя в прошлом году? Мне казалось, что я, иду по лезвию ножа.

— Фрэнк был так расстроен, что я обняла и поцеловала его — но только один раз, после обеда. Вот и все.

Лео нажал на меня сильнее:

— А теперь ты раскаиваешься в этом? — глаза Лео впились в меня, требуя тот ответ, который ему хотелось услышать. Но я не могла дать такой ответ. Было так легко его дать, но я должна была говорить правду.

— Нет, не раскаиваюсь, — все тело Лео напряглось при этом ответе. — Я жалею, что ты прочитал письмо Фрэнка, что ты из-за этого расстроился — очень жалею. Но я не жалею о том, что сделала. Это не было грехом. Я сделала это из-за любви, а Фрэнк нуждался в любви. Он был испуган, он боялся возвращаться на фронт — он знал, что наверняка там погибнет. Ему была нужна поддержка женщины, которая любила его.

Теперь я потеряла остатки надежды — но это была правда. Лео заговорил, его голос звучал так тихо, что я едва расслышала слова.

— Эми, которая никогда не лжет, даже если правда ранит больше, чем это можно представить, — он встал и вышел.

Я осталась сидеть, глядя на апельсин, который Лео очистил, но так и не съел. Меня переполняло отчаяние.

На следующее утро Лео встал очень рано. Он не сказал мистеру Уоллису, куда ушел и когда вернется — и вернется ли. Я пыталась убедить себя, что он не ушел насовсем, что он должен вернуться, хотя бы из-за детей. Кроме того, он взял с собой Неллу... Но в глубине души я не была уверена в этом. Я задержала ужин, насколько было возможно, но Лео так и не пришел, и мистер Уоллис предложил мне поесть в утренней комнате. Я с трудом проглотила присланную миссис Картер еду.

— Я дождусь его, моя леди, — предложил мистер Уоллис, когда я поела. — Идите в постель.

— Нет, я подожду.

— Но... он может вообще не вернуться сегодня вечером, — нерешительно сказал мистер Уоллис.

— Я все равно подожду его, — сказала я.

— Тогда я зажгу для вас камин.

Я обрадовалась этому. Хотя стоял май, вечера были холодными, и я замерзла. После полуночи, когда я почти потеряла надежду, снаружи раздались шаги. Я нерешительно привстала. Затем Лео постучался в дверь.

— Войдите, — откликнулась я дрогнувшим голосом.

— Уоллис сказал мне, что ты еще не спишь, — Лео подошел к камину и протянул руки к огню. Нелла устало плюхнулась на каминный коврик. Я увидела, что ботинки Лео испачканы известковой грязью — наверное, он целый день ходил по Взгорью.

— Ты выпьешь что-нибудь? — предложила я.

— Уоллис принесет сейчас поднос.

Лео уселся в кресло — свое кресло, которое я принесла сюда — и уставился на огонь. Скоро прибыл мистер Уоллис, поставил поднос, ободряюще подмигнул мне и оставил нас одних. Я налила Лео кофе, добавила сливки и сахар, затем поставила чашку на столик рядом с его креслом. Не глядя на меня, Лео заметил:

— Уже поздно, а ты не спишь.

— Я... я ждала тебя, — я запнулась на мгновение и призналась: — Я боялась, что ты никогда не вернешься.

Медленно, очень медленно, Лео повернулся лицом ко мне.

— Ты — моя жена и мать моих детей. Более того, я признаю, что прошлым вечером ты сказала мне правду и что ты никогда не позволяла себе супружеской измены, — во мне вспыхнул огонек надежды, но Лео мрачно добавил: — В физическом смысле, я имею в виду, — огонек надежды неуверенно замигал. — Но в эмоциональном смысле, измена была — измена в сердце. Ты это понимаешь, Эми?

Эти слова задули огонек.

— Да, понимаю.

Лео, не сводил с меня глаз, но я не могла смотреть на него. Теперь уже я смотрела на язычки пламени, мелькающие за каминной решеткой. Когда они растаяли, Лео заговорил снова:

— Я тоже должен кое в чем признаться. Сразу же после Рождества мне полагался отпуск.

— Да, знаю, — взглянула я на него. — Аннабел рассказала мне. Она сказала, что ты предпочел остаться во Франции, на службе.

Лео взял чашку и выпил кофе.

— Во Франции — да, но не на службе. Я провел свой отпуск в Париже, — он внимательно взглянул на меня. — Я зашел в банк, затем пошел к портному, купил подходящую одежду и снова стал английским джентльменом. Какое приятное чувство — носить чистое белье, приличный костюм и иметь деньги в кармане. Знаешь, Эми, Париж — это город удовольствий. И я решил, что настало время для этих удовольствий. Время получить простые плотские удовольствия, такие, как приличная еда, приличное вино — и женщина, — я застыла. — Разумеется, не «приличная» женщина — это определение в таком случае совсем не годится, Эми?

Лео, не спускал глаз с моего лица, но я ничего не ответила, и он продолжил:

— К счастью, Джордж Бартон в то время был назначен в парижский штаб, иначе я не знал бы, как подступиться ко всему этому. Полный абсурд — мужчина моих лет впервые идет в публичный дом. Однако, Джордж просто рвался аи fait в этом мероприятии. Он любезно сделал все необходимые приготовления, даже снабдил меня защитными средствами, чтобы я не заразился во время предстоящего... мм... постельного эпизода. Будь добра, Эми, еще чашечку кофе.

Я взяла чашку Лео, налила в нее кофе и вернула ему.

— Спасибо, — Лео снова выпил кофе и поставил чашку на столик. Он пригнулся на кресле, словно огромный кот, играющий с мышью — отпустил ее на мгновение перед тем, как снова впиться в нее когтями. Чуть ли не с улыбкой он спросил меня: — Тебя это, разумеется, не удивило?

Я взглянула на большую лапу, готовую снова скогтить меня, и тихо ответила:

— Но ты как-то говорил мне, что любовный акт не должен совершаться без доверия и привязанности.

— Да, я это говорил. Несколько наивно с моей стороны, тебе не кажется? Теперь я это лучше понимаю, — когтистая лапа опустилась на меня. — Как ты, без сомнения, заметила, в субботу у меня с этим проблем не возникло, — я вздрогнула. — Уверен, ты, будешь рада узнать, что я решил возобновить супружеские отношения. В конце концов, как я сказал себе сегодня, весьма глупо с моей стороны запрещать себе облегчение, если мне позволен доступ к твоему телу. Ведь он мне позволен, Эми? — Лео ждал ответа, и я увидела мимолетную вспышку неуверенности в его глазах.

— Да, позволен, — тут же ответила я.

Кот снова осмелел — его мышка не вырвется.

— В любое время? — нажал на меня Лео.

— Да, когда тебе будет угодно. Лео отставил чашку с кофе.

— Мне угодно сейчас.

— Тогда я лягу в постель, — встала я.

— Нет, Эми, я сказал — сейчас.

— Здесь?! В моей гостиной?

— Да, здесь, в твоей гостиной. В конце концов, его ты обнимала здесь, верно? — Лео следил за предательской вспышкой румянца на моем лице. — Ты обнимала его, потому что он любил тебя. Меня ты обнимешь потому, что мне хочется тебя. Вот почему я больше не нуждаюсь ни в доверии, ни в привязанности — это будет акт не любви, а похоти. Иди сюда, Эми.

Я встала и подошла к тому месту, где сидел Лео. Остановившись перед ним, я смотрела на морщинки на его лице, на его кустистые брови, на темные впадины под его глазами — однако глаза Лео были скрыты в тени, и мне не удалось прочитать их выражение.

— Сядь мне на колени, — приказал он, и я повиновалась.

Руки Лео железным обручем обхватили меня.

— Я несколько вспотел, но, осмелюсь спросить, ты можешь примириться с этим?

— Да.

— Эми, которая никогда не говорит «нет». Расстегни, пожалуйста, свою блузку, — я сделала, как он просил. — А теперь — свое... хм... исподнее, — я снова повиновалась. — Лео просунул руку внутрь и сжал мою грудь, затем сказал: — У тебя, очень мягкая, — по сравнению с той девицей в Париже. Наверное, она не рожала детей, — я не дрогнула. Черная шерсть касалась моей голой груди, Лео, не спеша убрал руку и положил на мое колено. — Не будешь ли ты любезна, раздвинуть свои нижние конечности? — Я раздвинула колени, и его рука скользнула под мою юбку. Я почувствовала, как черная шерсть прикасается к голой коже выше моих чулок, а пальцы Лео нащупывают край моих панталонов, пытаясь найти путь внутрь.

— Мне снять их? — прошептала я.

— Да, это будет удобнее, так как сегодня ты одета в традиционную одежду, а не в белье парижского полусвета.

Встав и повернувшись к Лео спиной, я под прикрытием юбки стала расстегивать пуговицы.

— Так как ты моя жена, я предпочел бы, чтобы ты одевалась в более консервативную одежду, — продолжал говорить Лео, — несмотря на то, что сегодня это доставляет некоторые неудобства.

Мои панталоны соскользнули к лодыжкам. Я перешагнула через них, подняла и встала перед Лео с панталонами в руке, не решаясь куда-нибудь положить их. Лео взял их из моей руки, уставясь на длинные белые хлопчатобумажные штанины и узкую кружевную отделку. Затем он разложил их на своих коленях и продолжил изучение.

— Я и не представлял, что на женских панталонах есть ширинка, — удивился он.

— Они очень старомодные, так сказала мисс Винтерелоу. Но если ты предпочитаешь их, то, конечно, я всегда буду носить только их.

Лео внезапно скомкал и отбросил мои панталоны.

— Иди сюда.

Я подошла и снова села ему на колени. Лео, не шевелился, поэтому я спросила:

— Мне опять раздвинуть ноги?

— Пожалуйста.

Его рука медленно протиснулась между моими бедрами и прикоснулась к моему лону. Лео начал ласкать его.

— Я не кажусь тебе отталкивающим, Эми? — едва слышно спросил он. — Смешно, но я никогда не осмелился бы пойти к женщине такого сорта, если бы не было тебя. Ты придала мне уверенность, поэтому я решился приблизиться к ней.

Его рука все еще двигалась, обшаривая меня.

— Мне раздвинуть ноги пошире, чтобы ты мог... — предложила я.

— Пожалуйста, Эми.

Я подвинулась, и его палец проник внутрь меня.

— Ты не возражаешь, если я... мм... приласкаю тебя таким интимным способом?

— Нет, конечно, нет.

Палец Лео двигался, словно что-то разыскивая, и вдруг резко нажал — у меня перехватило дыхание.

— Все женщины таковы. Этот маленький совет дал мне Джордж — сначала ласкать женщину так. Бедная Эми, я был чудовищно невежественным, когда впервые пришел к тебе в постель, так ведь? Я обязан извиниться сейчас, — медленно убрав палец, Лео сказал: — Кажется, мне нужно несколько больше, чем просто возбуждение, Эми. Не будешь ли ты любезна, расстегнуть мне пуговицы? — Я потянулась к его воротничку, но Лео перехватил мою руку. — Нет... не трудись над этим. Есть, хм... более подходящие места. — Я расстегнула брюки Лео, затем подштанники, — и оттуда выскочил член. Я вздрогнула. Мгновение мы оба смотрели на него, затем Лео сказал: — Может, ты... оседлаешь меня теперь?

— Да, конечно.

Я оперлась коленями на кресло по бокам Лео. Его рука неуверенно потянулась к члену, и я догадалась, что в его позе это неудобно.

— Мне ввести его внутрь? — предложила я.

— Если можно, Эми, спасибо. Но сначала я поправлю одежду.

Он отстегнул подтяжки и чуть-чуть спустил брюки, и я увидела черные шелковистые волосы на его животе — которые видела и та парижская девица — и какой-то миг не могла заставить себя сделать это, просто не могла. Но Лео ждал, а я любила его. Что бы он ни сделал, это было неважно, потому что я любила его — поэтому я взяла его член в руку, почувствовав, как он вздрогнул у меня в ладони, и осторожно ввела внутрь.

— Тебе удобно?

— Очень. Спасибо, Эми.

Обхватив коленями бедра Лео, я обняла его. Он тут же начал двигаться в сильном, равномерном ритме. Мне было не совсем удобно — гораздо удобнее было на стуле без боковых ручек в спальне, когда был зачат Джеки, когда Лео еще любил меня. Я отбросила эти мысли подальше. Хотя мои глаза были на уровне его глаз, я не могла вынести его взгляд, поэтому закрыла их и сосредоточилась на том, чтобы попадать в такт движению его бедер.

Кажется, ему потребовалось много времени, чтобы достичь пика, но когда дыхание Лео подсказало мне, что он близок к завершению, я прижалась к нему, лоном поплотнее — я знала, что ему это нравилось — и в тот же миг почувствовала, что он кончает. Эта парижская девица не догадалась бы сделать так — хотя, кто знает, с ее-то опытом могла и догадаться. Значит, мне не досталось даже это маленькое превосходство.

Лео закончил, но, кажется, не собирался отпускать меня, да и незачем было торопиться, потому что он не надевал перчаточку. Поэтому я сидела, обнимая его ногами и чувствуя лицом щетину его щеки, пока его член, наконец, не выскользнул из меня. В это мгновение мне стало стыдно, потому что Лео воспользовался мной для утоления похоти, но затем я подумала — нет, я люблю его, как бы он ни презирал меня. Я люблю его, и буду любить всегда.

У моего уха прозвучал голос Лео:

— Спасибо, Эми. Теперь я пойду спать, — Лео нажал рукой на мой голый зад, давая понять, что мне пора слезать с его колен.

Я отыскала панталоны и надела, повернувшись спиной к Лео. Когда я обернулась к нему, он уже стоял с застегнутыми брюками и надетыми подтяжками. Нелла подняла голову, Лео нагнулся погладить ее.

— Доброй ночи, Эми, — сказал он.

Я пошла к выходу, но у двери оглянулась и увидела, что Лео тяжело откинулся в кресле, его лицо было серым и осунувшимся от усталости. «Дайте ему любовь, которой, не могла дать я». Моя рука соскользнула с дверной ручки, я вернулась к нему. Склонившись над ним, я нежно поцеловала его в губы.

— Я люблю тебя, Лео.

Голос Лео, прозвучавший в ответ, был едва громче шепота:

— Тебе лучше пойти спать, Эми. Ты, наверное, устала.

И я оставила Лео. В постели я думала о ней, об этой парижской девице. Сколько раз он приходил к ней, ласкал ее маленькие крепкие груди, входил в ее приветливое лоно? Затем я подумала, что это неважно, потому что я люблю его.