Серебряные фонтаны

Глава шестьдесят вторая

— Ты простудишься, Эми, — пробормотал, наконец Лео. — Я лучше уложу тебя в постель.

Мои руки вцепились в его шею.

— Я не хочу, чтобы ты уходил.

— Я и сам не хочу расставаться с тобой, — нежно сказал он.

— Тогда сними костюм, чтобы он не измялся, и ложись ко мне под одеяло, — заметив его неуверенность, я быстро добавила: — Конечно, может быть, тебе этого не хочется, ведь у меня месячные...

Лео ободрил меня легким поцелуем.

— Я пойду, переоденусь в нижнее белье. Я ненадолго. Лео вернулся в пижаме и улегся рядом со мной. Обняв его, я почувствовала, что он дрожит.

— Ты замерз.

— Нет, Эми, это от облегчения, — пробормотал он. — Весь прошлый год... — он запнулся, а затем признался: — Бывали, мгновения, когда я думал, что ты меня ненавидишь за то, что в телеграмме оказалось не мое имя. Ненавидишь, потому что моя смерть освободила бы тебя, и ты могла бы выйти замуж за Фрэнсиса. Я не мог забыть, что навеки отрезал тебя от него, принудив выйти за меня замуж.

— Лео, не говори глупостей, — я легонько встряхнула его. — Ты не принуждал меня идти замуж, ты это знаешь. Даже если это был не настоящий брак, потом я признала его настоящим. Это было мое решение, а не твое. А теперь тебе пора забыть свои глупые фантазии — и, кроме того, нам пора спать, — положив голову Лео к себе на грудь, я стала гладить его мягкие волосы, пока его дыхание не замедлилось, говоря мне, что он заснул.

На заре он ушел от меня. После его ухода я лежала без сна и плакала, оплакивая Фрэнка — но это были и слезы облегчения, потому что страхи Лео исчезли и он наконец поверил, что я люблю его.

Последующие несколько дней были днями нашего исцеления. Мы признавались друг другу в горестях прошлого.

— Я подвел его, Эми. Я обещал быть ему отцом — но я им не был.

— Я тоже подвела его.

— Только под конец я постарался стать им, но он ничего не узнал, — Лео протянул мне руку, и мы сидели, сплетя пальцы, пока нас не нашли дети. Эти дни мы все время были вместе — в его библиотеке, в моей гостиной, в кабинете имения, в розовом парке. Мы очень отдалились за прошлый год, теперь нам нужно было снова найти друг друга. Это было тихое время — мы высказывали только отдельные бессвязные фразы сожаления, оправдания, любви. Но нам было приятно чувствовать присутствие друг друга, и мы не расставались целыми днями.

На ночь мы расходились по своим комнатам и готовились ко сну. Затем Лео стучался в дверь, связывающую наши спальни, и входил ко мне в ночном халате поверх пижамы, чтобы показать мне, что я могу выбирать.

— Я пришел пожелать тебе доброй ночи, Эми, — говорил он.

— Почему бы тебе не лечь ко мне и не приласкаться немного? — отвечала я.

— Спасибо, — Лео сбрасывал халат, но никогда не снимал пижаму. Самое большее, что он позволял себе — расстегнуть ее пуговицы, и я прижималась к шелковым волосам на его груди. Мой застенчивый Лео. Жанетта при жизни избегавшая его тени, после смерти набросила на него собственную тень.

В субботу, обнимая Лео, я сказала:

— Кажется, мои месячные прекратятся завтра к вечеру, — я почувствовала, что тело Лео напряглось, а дыхание участилось. Вспомнив слова бабушки Витерс, я предложила, как бы случайно: — Ты все равно бреешься в гардеробной, так почему бы тебе не спать у меня в спальне? Мы сэкономили бы на стирке.

Поначалу Лео, не ответил, но затем сказал, как бы в шутку:

— Хотя в прошлом году налоги подскочили просто ужасающе, вряд ли нам нужно экономить до такой степени, Эми, — его дыхание замедлилось, словно у сонного, но я была уверена, что он не спит, а просто хочет, чтобы я подумала, что он заснул, и не стала повторять свое предложение. Тень Жанетты. Но не только ее тень — Лео приготовил эти спальни с раздельными ванными комнатами еще до того, как прочел ее дневник. Однако в Итоне он купался в реке голым — правда, тогда они были еще мальчишками. Лео, не придавал значения тому, что его увидят мужчины, но избегал женщин, даже своей жены. Я вздохнула — неужели он не понимал, что я не Жанетта, которая боялась дьяволов? Однако мне было понятно, что чувствовал Лео, прочитав дневник Жанетты, особенно то место, где с ней случилась истерика, когда она увидела его голым на озере. Бедная Жанетта — и в это мгновение я нашла ответ. Она просила меня дать ему любовь, которой не могла дать она — я так и сделаю.

Когда я проснулась наутро, Лео уже ушел. Солнце вовсю светило сквозь занавески, — день обещал быть чудесным. Я решила, что попрошу Лео сегодня.

Когда после обеда мы гуляли в парке, Лео заметил:

— Сегодня так тепло, что можно даже видеть, как у роз раскрываются лепестки цветов.

Я мгновенно воспользовалась случаем:

— Лео, раз так жарко, почему бы тебе не искупаться в озере? А я пойду с тобой и подержу полотенца.

Лео остановился так внезапно, что я налетела на него.

— У меня нет купального костюма, — резко сказал он и торопливо зашагал вперед. Я побежала за ним.

— Но тебе не нужен костюм. Ты не носил его в Итоне, когда купался. Сэр Джордж рассказывал мне.

— Проклятый Джордж! Не говори глупостей, Эми. Я не могу показаться перед тобой, в чем мать родила.

— Почему? Я же твоя жена.

— Это не обсуждается, — фыркнул Лео.

Теперь его настроение явно испортилось, но я не отступала:

— Лео, мне кажется странным, что мужчина, который проявил такую храбрость во Франции, даже получил медаль, боится купаться на глазах у своей жены, — громко заявила я.

Это сбило его с толку.

— Эми, — Лео ответил не сразу, но в его голосе больше не звучала злость, — однажды ты мне говорила, что жутко боишься зубной боли. А я жутко боюсь этого.

— Лео, я же люблю тебя, — нежно сказала я. — Неужели ты не доверяешь мне?

На лице Лео отражались противоречивые чувства. Я взяла его руку в свои, и крепко сжала. Он начал заикаться:

— Я... я... — наконец он выговорил: — Может быть, после чая...

Наконец-то Лео согласился пойти. Всю вторую половину дня он нервничал все больше и больше. Когда после чая дети ушли наверх, он страдальчески взглянул на меня:

— Эми, ты уверена, что так нужно?

— Да, уверена.

— Но вдруг... ты увидишь меня... и почувствуешь ко мне отвращение?

— Лео, однажды я тебя уже видела, разве ты не помнишь? — его лицо побагровело, а я поспешно добавила: — Я пойду, возьму полотенца и коврик для себя.

— И мой ночной халат, он мне понадобится... — крикнул он вслед.

Лео, не проронил ни слова, пока мы вместе с Неллой, трусившей рядом, шли по парку. Мы вошли в лес, но и тогда он не сказал ничего, пока мы не свернули на тропинку, ведущую к озеру. Там он остановился и тихо сказал:

— Я боюсь, Эми.

Я потянулась к нему, нагнула его голову к себе и поцеловала.

— Я люблю тебя, Лео.

Как только я отпустила Лео, он вытащил на тропинку старый барьер, загородив путь позади нас. Затем он зашагал к озеру.

Из домика Лео вышел, плотно запахнувшись в халат. Не глядя на меня, он пошел в другом направлении, держа путь туда, где у глубокого места были кучей сложены валуны. Он скомандовал Нелле, и та подбежала к нему, а я не спускала глаз с Лео, пока он взбирался на верхушку каменной кучи, нависающей над водой. Его крепкие босые ступни остановились на самом краю. Мгновение он постоял там, глядя на меня, затем сбросил с плеч халат, поднял руки и нырнул.

Сэр Джордж был прав — в воде Лео был ловок как выдра. На мгновение меня захлестнул гнев на французскую графиню, чуть не погубившую эту силу и грацию, но затем я забыла все, любуясь Лео. Он доплыл до середины озера, развернулся, загреб руками — и исчез. Я на миг испугалась, но вскоре его мокрая черная голова показалась на поверхности. Лео вытер с лица блестящие капли воды и снова поплыл, играя, плескаясь, разворачиваясь на середине озера, радуясь ощущению воды, омывающей тело. И как он был уверен в себе! Теперь я знала, как он плавал, плавал с тех пор, как уехала Жанетта и, наверное, когда уже был женат на мне, но тайно, с одной только Неллой, которая, сейчас плавала и плескалась вместе с ним. Лео быстро повернул свое мощное, гибкое тело и поплыл к противоположному берегу, где деревья росли у самой воды. Там он сильной рукой потянулся к ветвям, выломал палку и забросил на середину озера. Нелла кинулась за палкой, Лео поплыл вслед за ней. Золотистая собака легко двигалась в воде, но не с такой грацией, как мужчина, плывущий с ней рядом.

Нет, не мужчина, но Зверь — Зверь в своем естественном облике. Когда он доплыл до палки, бросил ее снова и нырнул вслед за ней, мои глаза наполнились слезами, потому что Зверь был красив, очень красив в воде.

Лео еще немного покидал палку, а затем отшвырнул ее в сторону. Время игры закончилось. Он начал плавать туда и обратно по озеру. Быстрый разворот — и он плыл в другую сторону, загребая воду сильными, размашистыми, как у выдры, движениями. Шесть раз он переплыл озеро в обе стороны, а на седьмой развернулся и поплыл ко мне.

Я встала и пошла вниз по склону, чтобы встретить его, держа наготове полотенце в руке. Увидев, что я жду на берегу, Лео, на секунду сбился с движения, но все равно поплыл ко мне. Доплыв до отмели, где его ноги доставали до дна, он встал. Когда он выходил из воды, я увидела блестящие прядки черных волос, облегающих его тело словно мокрый шелк. Теперь он не прятался, а пошел прямо ко мне во всей мужской силе, представившейся моему взгляду.

В два шага Лео вышел из воды и пошел по береговой гальке, а затем по траве туда, где его дожидалась я. Я протянула полотенце, но Лео, не взял его. Вместо этого он опустился передо мной на колени и согнул свое горбатое тело. Выйдя из воды, он снова стал неуклюжим. Он мог сгибаться только вбок, а не вперед, но все же низко склонил передо мной голову, выставляя напоказ горбатую спину.

Я ласково, но уверенно стала вытирать его спину, так же, как вытирала детей после купания. Затем я решительно сказала:

— Встань на коврик, мой Лео, я вытру остальное. Теперь уже я опустилась, словно в поклонении, на колени у ног Лео, и стала вытирать его крепкие ноги и то, что между ними. Затем я вытерла его ягодицы, грудь, затем лицо, так, что могла поцеловать Лео, когда вытирала воду с его мокрых волос.

— Я не прекрасный принц, Эми, — тихо сказал он.

— Ты Зверь, которого я люблю, мой Лео, — прошептала я. — Зверь в воде так силен и грациозен, я никогда в жизни еще не видела такой красоты.

Я увидела радость на лице Лео, затем он обнял меня, и я прижалась к нему всем телом. На берегу озера мы занялись любовью, сблизившись так, словно наши тела слились в одно.

Когда мы еще лежали не разъединившись, Лео пробормотал:

— Я не просто твой, я — часть тебя, — в его голосе звучало удивление. — Когда я впервые прочитал эти слова, то не поверил, что они могут оказаться верными для мужчины, а теперь они оказались верными для меня. Ох, Эми, Эми, как бы я хотел выкрикнуть твое имя небесам — я люблю тебя, я люблю тебя!

Взявшись за руки, мы пошли обратно по лесу. Когда мы вышли из-под укрытия деревьев, я подумала, что Лео отпустит мои пальцы, но он не сделал этого. Мы вошли в дом, по-прежнему держась за руки. Мистер Уоллис встретил нас в холле, я заметила в его глазах быстро подавленный отблеск удивления.

— Мой лорд, звонил сэр Джордж, — сказал он. — Он просил, чтобы вы позвонили ему, когда вернетесь.

Лео нехотя отпустил мои пальцы.

— Пожалуй, я прямо сейчас позвоню и узнаю, что ему нужно, — он вручил охапку мокрых полотенец мистеру Уоллису. — Займись этим, Уоллис, — а затем повернулся ко мне. — Подожди здесь, Эми, я через минуту вернусь.

Но прошло более пяти минут, пока Лео, не вернулся. Вид у него был унылый.

— Эми, мне нужно съездить к Джорджу. Морин Ситон выгнала его и теперь он очень упал духом. Сейчас он один дома и приглашает меня сегодня вечером на ужин.

— Ох, — я расстроилась, мои чувства отразились на лице Лео.

— Я понимаю, Эми, но должен принять приглашение. Он очень поддержал меня после того... — Лео запнулся, но решительно договорил: — После того, как уехала Жанетта.

— Когда ты вернешься?

— Не знаю. Кажется, Джорджа придется долго утешать. Тебе лучше не ждать меня. Иди в детскую, а я пойду надевать вечерний костюм. Дети, наверное, удивляются, куда мы пропали. Я увижусь с тобой наверху.

Минут пять мы пробыли с детьми, а затем, я поцеловала Лео, на прощание за дверью детской.

— Ложись пораньше, Эми, ты выглядишь усталой, — сказал он. — Я подозреваю, что вернусь после полуночи.

Мне было жалко сэра Джорджа, но я предпочла бы, чтобы он пригласил к себе кого-нибудь другого. Затем я упрекнула себя — я была не права, возмущаясь этим. В конце концов, я увижусь с Лео утром.

Я пошла в постель в обычное время и сразу же заснула. Много позже меня разбудил голос Лео:

— Я вернулся, Эми.

Открыв глаза и увидев белый жилет Лео, я мгновенно сбросила одеяло, и очутилась в его объятиях. Не успела я расспросить, что случилось, как он понес меня через гардеробную и уложил на свою кровать.

— Спи, Эми, — он накинул на меня одеяло. — Я вернусь через минуту.

Я смотрела, как он начал раздеваться. Пиджак, галстук, жилет, подтяжки, рубашка, майка — все полетело в разные стороны. Брюки и подштанники, упали на пол, Лео перешагнул через них, снял носки вместе с подвязками и бросил их за плечо. Затем он нагишом направился к постели.

— Сколько времени? — спросила я, когда он потянулся к выключателю.

— Пять минут третьего — в это время ты спишь, — свет погас.

Когда матрац прогнулся под тяжестью тела Лео, я сказала:

— Я проснулась, — и обняла его.

Лео прижал меня к себе. Я очутилась в теплом кольце его объятий.

— Этого мгновения я ждал весь вечер, — шепнул мне он.

— А как сэр Джордж? — вспомнила я.

— После нескольких стаканов бренди он отнесся к этому событию, более философски. В любом случае, та женщина мне никогда не нравилась. Я сказал ему, что он очень кстати от нее избавился, а теперь ему самое время жениться повторно. И он попросил, чтобы я представил его твоей сестре. Поцелуй меня, Эми.

— Но, Лео! — воскликнула я, но, когда его губы прикоснулись к моим, уступила удовольствию поцеловаться с ним. На губах Лео чувствовался вкус сигар и бренди, поэтому после поцелуя я спросила: — Ты тоже пьян?

— Не от вина, а от любви. Поцелуй меня еще раз. Ммм, как вкусно. Ты уже проснулась?

— Да, я собиралась поспать, пока ты не вернешься домой.

— Ты просто чудо, Эми, просто чудо. Позволь мне показать тебе, какое ты чудо, — его руки стали снимать с меня ночную сорочку, но она застряла у меня на шее.

— Сначала тебе надо было развязать ленты! — проворчала я из-под подола рубашки. Лео так засмеялся, что я отыскала их сама. Когда я развязала их, он окончательно стянул с меня сорочку, и я оказалась такой же голой, как и Лео. Я с торжеством погрузилась в его объятия.

— Ох, Лео, разве это не приятно? — я целовала его, ласкала, упивалась ощущением его теплой кожи, а Лео перевернулся на спину, усадил меня верхом на себя и вставил свой член туда, где ему следовало быть.

Бедра Лео задвигались подо мной, я почувствовала тепло от наслаждения его близостью и стала шептать ему об этом, пока наслаждение не усилилось так, что я закричала от радости.

После этого я лежала на груди Лео в забытьи от счастья и слушала его голос, рассказывающий, мне о своей любви. Наконец, Лео повернулся набок, уложил меня рядом с собой, у самого сердца, и накрыл нас обоих одеялом. Только тогда я вспомнила и сказала:

— Лео, но у меня же нет сестры.

Слишком поздно, он уже заснул. Я закрыла глаза и тоже собралась спать.

Меня разбудил свет, упавший мне на веки, когда занавески отодвинулись. Я подняла голову как раз тогда, когда мистер Уоллис повернулся лицом к кровати. Мы оба оторопели от неожиданности, а затем, я зарылась поглубже под руку Лео. Мистер Уоллис восстановил самообладание и спросил обычным голосом:

— Мой лорд, мне сказать Берте, чтобы она принесла чай для ее светлости сюда?

— Спасибо, Уоллис. Впредь пусть она приносит чай нам обоим, потому что ее светлость теперь будет спать здесь.

— Непременно, мой лорд, — я услышала, что шаги мистера Уоллиса направились к двери.

— Ах да, Уоллис — не возвращайся сюда. Этим утром я оденусь сам.

— Непременно, мой лорд.

Когда я услышала звук открывающейся двери, Лео окликнул:

— И скажи миссис Картер, чтобы задержала завтрак — мы сегодня встанем поздно.

— Непременно, мой лорд, — дверь осторожно закрылась.

С горящим лицом я высвободилась из объятий Лео.

Оно запылало еще больше, когда я увидела, что моя ночная сорочка, валяется на полу у кровати, там, куда ее бросил Лео, прямо на куче его одежды.

— Что же подумал мистер Уоллис? — в ужасе воскликнула я.

— Даже и представить себе не могу, Эми, — Лео лениво потянулся и привлек меня к себе.

— Я вправду перейду в твою спальню?

— В нашу спальню, — поправил меня Лео. — Да. Когда я ехал ночью из Белинга, то решил, что ты совершенно права — нам пора экономить на стирке. Ты можешь поставить свой туалетный столик вон к той стене, — указал он. — Тогда я смогу лежать и смотреть, как ты прихорашиваешься.

— Я не...

Его губы заставили меня замолчать. Когда я отстранилась, он сказал:

— Поцелуй меня еще раз, Эми. И еще — «Da mi basia mille».

— Это, греческий?

— Нет, латынь. Означает — дай мне тысячу поцелуев. Это будет как раз до обеда. Ммм...

Когда он прервался, я спросила:

— Зачем ты приказал Уоллису задержать завтрак?

— Чтобы должным образом пожелать тебе доброго утра. Иди сюда, — его член в одно мгновение оказался во мне.

— Он гораздо легче входит, если попрактиковаться.

— Ты совершенно права, Эми. Практика — это вещь. Чем больше практики, тем лучше, — в голосе Лео звучали смешливые нотки. — Ох, Эми, Эми...

Позже, я чуть дыша лежала в объятиях Лео, а он гладил мои волосы и целовал мои щеки. Наконец он отпустил меня.

— Я включу воду в твоей ванной и пойду в другую комнату одеваться, — сказала я.

Но едва я надела нижнюю юбку, как Лео позвал меня из гардеробной:

— Я не могу найти свои запонки.

— Вот они, они всегда лежат здесь.

— Надень их мне.

— С одним условием...

— С каким условием, Эми?

— Ты поцелуешь меня за каждую запонку.

Мы целовались, пока вода в ванной не полилась через край. Я смотрела, как Лео развел мыло, намазал лицо и взял бритву. Водя бритвой по щекам, Лео сказал со смехом:

— Знаешь, Эми — я чувствую себя, очень женатым, когда жена стоит передо мной в нижней юбке и смотрит, как я бреюсь.

— Ты женат, очень женат. Лео снова засмеялся.

— Надеюсь, с троими-то детьми, — он взглянул на меня с улыбкой. — И, без сомнения, четвертый на подходе, — я вспыхнула.

Закончив бриться, Лео вытер щеки полотенцем и протянул руки ко мне.

— Иди сюда, Эми. Настало время пятьдесят шестого поцелуя.

Когда он отпустил меня, я сказала:

— Наверное, мы уже приближаемся к семидесятому.

— Чепуха, это был только один — паузы для дыхания не в счет, — Лео положил руки на мои плечи и развернул меня. — Тебе пора одеваться, — легким хлопком по заду он отправил меня в мою спальню.

Он растянулся на моей постели, пока я заканчивала одеваться.

— Ты носишь слишком много нижнего белья, Эми. В следующий раз, когда ты пойдешь к портнихе, я пойду с тобой и выберу тебе что-нибудь новенькое — может быть, одну из тех коротеньких прозрачных вещиц, какую ты надевала на званый ужин.

— Они неприличные.

— Просто невозможные. — Лео хихикнул, а я не нашлась, что ответить.

Я застегнула блузку и села за туалетный столик причесываться. В зеркало я видела, что Лео наблюдает за мной — когда последняя шпилька встала на место, он подошел ко мне, его большие руки опустились мне на плечи. Наклонившись, он поцеловал меня в шею. Затем, его щека прижалась к моей, лицо оказалось рядом с моим. Мы взглянули на два лица, отражающиеся в зеркале.

— Красавица и Зверь, — сказал он нежно и печально. — Зверь навсегда — прости, Эми.

Я быстро повернулась, мои губы отыскали его губы. Мы надолго обнялись.

— Эми, — пробормотал Лео. — Ты — мое солнце, моя луна, мои звезды, мой мир. Как я люблю тебя! — он губами погладил мои губы, затем выпрямился. — Нас, наверное, заждались дети. Пора идти в детскую.

— Да, пора, — живо отозвалась я. — Ты получишь свой девятьсот сорок первый поцелуй после завтрака, в парке.

— Но, Эми, я же не смогу дожидаться его так долго! — засмеялся Лео.