Сеть паладинов

Глава 30

Из папок М. Лунардо (запись от... мая 1596 года):

«Главный проведитор Венецианской Республики в Далмации Бенедетто Моро получил приказ перекрыть всю навигацию между Спалато и Трогиром, и подчинённая ему эскадра боевых галер капитана против ускоков, усиленная дополнительными кораблями, блокировала Адриатику.

Кроме того, опасаясь, что раздосадованные турки всё же сделают попытку ввести-таки свои боевые галеры в венецианские воды, Моро сам предложил турецким командирам помощь в транспорте, предложил выслать им корабли в гавани Салона и Сассо для перевозки войск, окружающих Клиссу. А опасность появления османов в Венецианском заливе существует: по сообщениям из Стамбула, турецкий флот готовится вновь выступить. Будет ли это обычная ежегодная экспедиция в Венецианский залив или демарш в помощь войскам, осаждающим крепость, никто не знает. Значит, турки всё же подозревают Венецию!

Главный проведитор Моро самолично проводит расследование в Спалато, разыскивает и наказывает участников клисской операции, ведёт переговоры с османскими командирами. Начались обыски и облавы. Фактически Моро ввёл в Далмации военное положение.

Турки между тем очень быстро оправились от первоначального замешательства. Мустафа-паша Пияле-пашич, Санджакбег Клиссы, уже 12 апреля был с 600 солдатами у крепости. Но это было наспех собранное войско, и первые попытки отбить Клиссу не принесли туркам удачи. Тогда они приступили к планомерной осаде крепости, захватив единственный источник воды, и стали бомбардировать её. К 6 мая в Клиссе кончилась последняя капля воды.

Одновременно турки требуют от Республики всё большей помощи и поддержки».

Тот, кого называли Митридатом, в сумерках на усталом коне остановился перед замком маркиза К. Он прибыл совершенно один, издалека, с севера, по срочной просьбе вельможи, не боясь того, что дороги чрезвычайно опасны для одиноких путников. Копыта коня неуверенно процокали по деревянному неровному настилу моста, и всадник въехал во внутренний дворик. Спешившись, бросил поводья подскочившим слугам. Дворецкий торопливо проводил его по потемневшим ступеням внутрь и отвёл в главную залу.

В просторной полутёмной комнате, украшенной охотничьими трофеями, его ожидали двое, и оба почти одновременно бросились к нему.

Одним был маркиз К., хозяин замка. Во втором, крупном, полном мужчине в дорогом охотничьем костюме Митридат узнал переодетого римского прелата, который в ту памятную ночь больше года назад дал название всему предприятию — «Сеть паладинов». Это неприятно удивило и насторожило его. Ведь по уговору, сделанному тогда же, они не должны были больше встречаться. Вспомнилась и другая подмеченная странность: во внутреннем дворе замка он повстречал много вооружённых слуг.

Гримасы на лицах паладинов не обещали приветливой встречи. Маркиз надменно и нарочито сурово подошёл к Митридату, стараясь скрыть внутренний трепет. От наёмника не укрылось его состояние. Он и бровью не повёл, когда ни маркиз, ни прелат не ответили на его поклон, и сказал:

— Я рад посетить вас в вашем замке, маркиз.

— И я доволен, синьор, что вы наконец-то приехали. — Маркиз, взяв себя в руки, пригласил гостя за стол.

Прелат сел рядом, пожирая Митридата недружелюбным взглядом чёрных, чуть навыкате, глаз. Маркиз начал без обиняков.

— Я пригласил вас, синьор, для выяснения некоторых обстоятельств в исполняемом вами предприятии. Не буду скрывать, с нашей точки зрения, тревожных. — Маркиз поднял руку, видя недоумение Митридата и как бы прося его выслушать до конца. — По нашему разумению, сейчас в Далмации происходят события, которые могут привести к результатам, обратным тому, что мы с вами задумали и что вы нам обещали!

— Что вы имеете в виду? — спросил Митридат, напрягшись.

— Я имею в виду угрозу срыва вашего... нашего плана!

— Позвольте, досточтимый маркиз, я скажу! — прелат вскочил, больше не в силах сдерживаться, вплотную подошёл к Митридату и, чуть наклонившись, задыхаясь, проговорил:

— Вы разве не знаете, что происходит? Мы о чём договаривались? О том, чтобы Венецию втянуть в войну против турка, но не наоборот! Вы что, не понимаете, что вы наделали? Император собирается объявить войну Венеции. Святой отец в Риме — тоже. Вы обезумели! Вы не паладины! Вы — предатели! Вы — заговорщики!

Его толстые пальцы схватили Митридата за ворот куртки, он дышал наёмнику в лицо горячо и прерывисто. Тот вскочил, отстранился, схватил руки прелата за запястья и с силой оттолкнул их от себя. Этот воин не страшился никого и ничего. Его давно не смущали ни знатность, ни титулы, ни посты, занимаемые людьми, которые обращались к нему по делу. Оттолкнув прелата и сжигая его взглядом, Митридат подбоченился.

— Объяснитесь! — потребовал он.

— Вы за это ответите! Предатели! — прошипел прелат, страшно вращая глазами.

Маркиз бросился между ними. Прелат с красным, пунцовым лицом энергично хлопнул в ладоши. Двери раскрылись, и в комнату со шпагами в руках влетели слуги. Так вот как они решили избавиться от него! Митридат стремительно обнажил свою шпагу и отступил к стене. Он не боялся схватки.

— Вы что же, таким образом решили разорвать наш договор? — презрительно осведомился он.

Слуги замерли посреди комнаты с обнажённым оружием, дожидаясь приказа хозяина, но прелат, схватившись за сердце, потемнел лицом и тяжело опустился на стул.

— Остановитесь! — громко выкрикнул маркиз. — Никакой договор не разорван! Выйдите вон! — он взмахнул рукой.

Слуги растерянно ретировались. Когда дверь за ними закрылась, Митридат вложил оружие в ножны и сел, с яростью поглядывая на прелата.

— Объяснитесь! — снова потребовал он. — Вы оскорбили меня, обвинив в предательстве!

— Не кипятитесь! — Маркиз попытался взять себя в руки, потёр виски на худом лице. — Вы же знаете, что в Далмации сложилась отчаянная ситуация, и кайзер готов объявить Венеции войну!

— Мы — не предатели, — проговорил наёмник. — И лучшее доказательство этому — что я здесь. Один! И явился по первому вашему требованию.

— Это так, — маркиз кивнул. — Но факт остаётся фактом. Венецианцы настолько напуганы захватом Клиссы, что бросились убеждать османов в своих самых дружеских намерениях и так постарались, что стали буквально врагами и императора, и понтифика! Они ведут совместные действия с турками, они преследуют ускоков, они едва не вступили в бой с отрядами императора! Но как же это получилось? Как получилось, что Венеция выступила на стороне османов?

— Она не выступила на стороне османов, она выступила на своей стороне!

— Но вы же не ожидали этого?

— Не ожидали, — признался Митридат. — Паладины действовали по плану, составленному предварительно, и стратагема была разыграна в соответствии с планом! Да, кое-что пошло не так... Венецианцы переусердствовали, чтобы продемонстрировать османам свою невиновность. Однако операция ещё не доведена до конца, и нынешнее усердие венецианцев ещё больше разоблачит их перед турками!

— Иными словами, вы собираетесь и дальше продолжать действовать в первоначальном направлении?

Прелат, немного пришедший в себя, но всё ещё продолжавший держаться за грудь, не дал Митридату ответить. Он проговорил:

— Вот до чего довели ваши проклятые провокации! Венеция готова обратить оружие против христиан! Выступить против своих единоверцев! На что вы рассчитывали? Господи, это ведь сразу можно было предугадать, что венецианцы перепугаются.

— Не Венеция готова выступить против христиан, а ваши правительства готовы выступить против неё, — спокойно возразил Митридат. — А за ваши правительства мы не отвечаем. Мы обсуждали с вами планы против Венеции!

— А вы ожидали, что венецианцы, когда у их границ начнутся военные действия, тут же переметнутся на сторону кайзера? — ядовито спросил маркиз.

— Я не знаю, что за адский суп вы варите, — прелат покачал головой, — но вы должны немедленно остановить это!

— Остановить что?

— Остановить дальнейшие действия!

— Это невозможно.

— Я... мы требуем! — прелат выразительно взглянул на маркиза.

— Но это действительно невозможно! События развиваются уже без нашего участия!

— Но что же делать? — спросил маркиз упавшим голосом. — Как предотвратить столь неожиданный поворот? Неужели император решится объявить Венеции войну?

— Ещё как решится, — злобно подтвердил прелат. — Ибо видит, что Венеция хоть и твердит о своём нейтралитете, но продолжает вести себя как враг христиан и сторонник неверных!

Митридат саркастически усмехнулся.

— Вы что же, хотите, чтобы дело паладинов обернулось в интересах османов? И как тогда будут выглядеть паладины в глазах кайзера и папы римского? Как агенты султана? И если уж на то пошло, — Митридат сурово поджал губы, — я тоже скажу вам. Некоторые этапы нашей операции прошли не гладко. Можно даже сказать, они были сорваны. Кто-то мешает нам! Кто-то пытался сорвать наши замыслы! Предатели находятся среди вас, паладинов!

Маркиз и прелат смотрели на наёмника разинув рты.

— Немедленно делайте что-нибудь! — прошептал прелат. — Немедленно остановите это безумие!